Такое короткое счастье

================ 1

Марина Николаевна закончила мыть посуду, вытерла крошки со стола. Подошла к окну, сиротливым взглядом окинула двор.
«Пойти погулять, что ли?.. А то дома тоскливо совсем. Мысли всякие лезут».
Невесело побрела в комнату, подошла к фотографиям, висевшим на стене. Три снимка: на одной сыночек Ванечка, на другой – второй сынуля, Андрюша, на третьем снимке муж, Пётр. Вот только и осталось у Марины Николаевны от них, что эти фотографии. Ну, и память, конечно. В ней муж и дети оживали, Марина Николаевна разговаривала с ними, а они внимательно слушали и молчали. С мужем, пока был жив, Марина Николаевна разговаривала редко. Не задалась у них жизнь: после скромной свадьбы года два прожили нормально, а потом… Будто трещинка какая пробежала меж ними и с каждым днём становилась чуточку шире, пока не превратилась в огромной ширины пропасть. Муж начал сильно выпивать, иногда серьёзно поколачивал супругу, участились измены. Марина Николаевна не переживала, когда Пётр не приходил домой по вечерам – лишь бы не видеть его пьяного и не стать жертвой очередного скандала. Так лучше – пусть уж развлекается, где ему лучше, где он нужен, где его любят. И он любит. Хотя, если пьёт – то какая там любовь?.. Любовь, она ведь для трезвых людей, для пьяных – похоть, разврат…
Первым ушёл из жизни Ванечка. Дифтерия. Всего три годика ему было. Сначала, как Ванечки не стало,  Марина Николаевна думала - с ума сойдёт, но постепенно привыкла к тому, что её младшенького больше нет, что он никогда больше не обхватит её шею своими нежными ручками, не прижмётся к ней ласково. Привыкла и к его отсутствию, и к ежедневным мыслям о том, что Ванечка умер. К тому, что их осталось трое. Двое. Муж уже совершенно был не в счёт, к тому же после смерти Ванечки они ещё больше отдалились друг от друга, стали окончательно чужими…
Андрей утонул, когда ему было пятнадцать. Пошёл с друзьями на реку купаться и не вернулся. Во второй раз Марина Николаевна решила, что жизнь кончилась. Время остановилось для неё, и это уже не она как неприкаянная бродила по комнатам опустевшей квартиры, а её тень, призрак. Да и не хотелось жить – не за чем было, не для кого…
А через месяц после похорон Андрея не стало мужа. Когда он в пятницу не вернулся с работы, у Марины Николаевны не возникло никаких подозрений, что с ним что-то случилось: его отсутствие дома давно уже стало нормой. А на следующий день ей сообщили, что Петра больше нет: сосед по гаражному кооперативу, придя утром за автомобилем, услышал шум работающего двигателя за закрытыми воротами их гаража.
Хоть и неродной был муж, а после его смерти жизнь Марины Николаевны стала и вовсе невыносима. Будто с уходом Петра оборвалась какая-то ниточка, связывавшая её с промелькнувшей молодостью, признаньями в любви, первым поцелуем, рождением детей. Хоть и строг был с ней муж и погуливал почти всю их совместную жизнь, а всё ж таки он у неё был. А у её детей был отец, которого они любили и ласково называли папой…
Совсем захандрила после смерти Петра Марина Николаевна, занемогла сильно, участились походы по врачам. А ведь молодая ещё была – и сорока не исполнилось. Вполне могла и о замужестве подумать, да только всё не до этих размышлений: то болячки мучают, то настроения нет, то просто хочется одной побыть. А частенько – всё сразу: и первое, и второе, и третье. И потом – попробуй найди его, любимого, когда тебе почти сорок, и позади целая жизнь.
Марина Николаевна ещё раз перевела взгляд с Андрея на Ванечку, тяжело вздохнула. Слёз не было уже давно, остались лишь вздохи. Чего теперь плакать – самой уже семьдесят, и скоро к ним, к детям.
Подошла к окну, раздвинула шторы пошире. В комнате стало немного светлее. Марина Николаевна вышла на балкон, постояла, вдыхая тёплый воздух, насыщенный ароматом пышной листвы берёз, растущих во дворе, когда-то скромных, хрупких на вид, а теперь высоких, статных, сильных. От свежего воздуха стало светлее и на душе.
«Да, надо выйти на улицу!» – решилась наконец Марина Николаевна и пошла
собираться…

================ 2

 «Как хорошо!.. – блаженно думала она, устроившись на лавочке в тени берёзовой листвы. – А я-то, дура, полдня тянула кота за хвост, нет чтоб пораньше сюда выбраться!..»
- Можно присесть?.. Не помешаю?.. – услышала она и повернула голову. Высокий мужчина, лет семидесяти. Седой как лунь, но глаза не утратили живости, смотрят молодо, весело.
- Конечно, - Марина Николаевна почему-то смутилась.
«Ну, ты чего, старая, ещё покрасней, как девица», - шутливо пожурила себя.
- Замечательная погода, не правда ли?.. – повернулся к ней старичок.
- Да, точно, - охотно откликнулась Марина Николаевна. У неё вдруг возникло ощущение, будто целую вечность ни с кем не разговаривала, и в груди расцвела радость по поводу нежданного появления собеседника.
- Павел Фёдорович, - представился мужчина, слегка наклонив голову. – А вас как звать-величать?..
- Марина Николаевна.
- Очень приятно, - тепло улыбнулся новый знакомый…

================ 3

Марина Николаевна не заметила, как приблизился вечер. Павел Фёдорович оказался на редкость приятным собеседником: умён, начитан, вежлив, внимателен. Марина Николаевна вдруг почувствовала себя гораздо моложе своего возраста – не на пять или семь, а гораздо больше, - лет на пятнадцать!.. Они говорили о многом и успели сменить столько тем, что Марина Николаевна, наверное, и не вспомнила бы точно содержание их разговора. Но что очевидно – ей было очень интересно с ним. Интересно и легко.
«Наверное, и ему тоже, - подумала она, вернувшись домой. – Ведь неспроста он проговорил со мной столько времени».
Она поймала себя на мысли, что ей опять хочется его увидеть, - прямо сейчас, несмотря на то, что они расстались всего каких-то пять минут назад. И это и смутило, и обрадовало её.
Вечер пролетел быстрее обычного: Марина Николаевна всё думала о своём новом знакомом, пытаясь вспомнить его голос, манеру говорить, его руки, которые тоже участвовали в беседе – настолько выразительно Павел Фёдорович жестикулировал. Представила его высокий лоб, зачёсанные назад красивые седые волосы, глаза… Глаза. Подольше задержала их в воображении. Удивительные. Внимательные, умные, добрые. Она уже не стеснялась своих мыслей о нём, вдруг подумав, что стесняться, собственно, и нечего: ну и что, что ей семьдесят, а ему семьдесят пять?.. Разве возраст что-то значит, когда людям хорошо друг с другом?..
«Интересно, когда он позвонит?.. – думала она, засыпая. – Хоть бы завтра!..»

================ 4

Павел Фёдорович позвонил на следующий день, и они договорились о свидании…
Всё было так же, как и в первую их встречу, даже лучше; опять нашлось много общих тем, по каким-то вопросам их мнения совпали, о чём-то они азартно поспорили. Когда же вдруг в разговоре возникали паузы, собеседники не чувствовали неловкости: им даже молчать рядом было приятно.
Эти удивительные встречи двух немолодых людей продолжались месяц. А потом они решили, что совершенно незачем расставаться, гораздо проще всё время быть вместе. И спустя ещё месяц расписались – не постеснялись, сходили в ЗАГС и зарегистрировали свои отношения, уж очень им хотелось быть мужем и женой официально. И они были счастливы. Впервые за многие годы, прошедшие для обоих в одиночестве. Бывало, шли по улице, держась за руки, будто им по пятнадцать лет, друг другу в глазки заглядывали и ворковали, ворковали как голубочки. Кое-кто посмеивался, встречая эту парочку, другие провожали светлыми взглядами, радуясь их счастью, у третьих появлялась надежда: значит, и у меня не всё потеряно, всё ещё впереди!.. Марина Николаевна и Павел Фёдорович не замечали взглядов, которыми их провожали: им было хорошо, как никогда прежде, и порой для них просто никого не существовало вокруг. И им хотелось жить вечно. Жить, наслаждаясь друг с другом, своей любовью…

================ 5

А через полгода пришла беда. У Марины Николаевны в результате обследования в местной поликлинике обнаружили рак. Сколько ей оставалось?.. Врачи не сказали, но она чувствовала: очень недолго. А молодой терапевт во время приёма, закончив писать, прикрыл карточку и, взглянув на обложку с личными данными пациентки, со вздохом произнёс, будто ставя финальную точку в её жизни: «Семьдесят… Я не доживу…», - и сокрушённо покачал головой…
Спустя три месяца Марина Николаевна уже не поднималась. Тихо лежала в постели, безразлично глядя в потолок глубоко запавшими глазами или прикрыв их потемневшими веками. Павел Фёдорович заботливо ухаживал за ней, подолгу сидел рядом и ласково говорил что-то светлое, тёплое, нежно гладя её сильно похудевшую руку своей, а когда она спала, уходил в другую комнату, садился в кресло, и тихо плакал, прикрыв усталые от горя и бессонных ночей глаза …
Ещё месяц, и Марины Николаевны не стало.

================ 5

Через два дня после похорон Павел Фёдорович засобирался на прогулку – не всё же дома сидеть горевать, надо и ноги размять хоть изредка. Оделся, вышел во двор и вяло побрёл к весёлой весенней аллее. У скамейки, прежде чем сесть, достал из кармана газету, протёр место, посеревший бумажный комок полетел в урну. Мысли Павла Фёдоровича закружились в приветливо раскинувшихся шатром ветвях деревьев, затем плавно, привычно выстроились в ряд и потекли по хорошо знакомому руслу – к Марине…
- Не подскажете, который час?.. – возле скамейки остановилась юная парочка – симпатичные паренёк и девчушка.
- Ой, да он спит, похоже, - тронула девушка спутника за рукав. – Не буди, пусть отдыхает!..
Молодой человек не ответил. Приблизился к старику, заглянул в лицо и осторожно тронул за плечо:
- Дедуль, с вами всё в порядке?.. Вам плохо?..
Старик не ответил, оставшись сидеть неподвижно. Его лицо было строгим и бледным, и только в одинокой слезе, застывшей на щеке, всё ещё оставалась жизнь, совсем недавно покинувшая сиротливо прикорнувшее на давно не крашеной скамейке тело…