Я был когда-то странным убийцей безымянным

Jul. 21st, 2006

Наша жизнь тем отличается от примитивного существования предков, что мы практически перестали бояться. Страх, заставивший человечество строить прочные дома, придумывать религии и оплачивать полицейские управления, исчез из основных человеческих свойств. Осталось только незначительная его малость – чувство опасности, не позволяющее нам отказаться от дверных запоров и упразднить правоохранительные органы. И только изредка первобытный страх заглядывает нам в глаза и отражается в нас, как в кривом зеркале чувствами тех, кому довелось несчастье испытать его помимо своей воли…

…Этот вечер был самым обычным. Он таким и оставался бы до своего логического завершения, если бы лица хозяина комнаты и его сестры не исказила странная гримаса. Ее вызвало внезапное появление неопрятно одетого субъекта. Его банальная просьба (слыш, это, дай полтинник!) вызвала необычное оживления и суету, также необычную в такой вполне стандартной ситуации. Пока те двое, сталкиваясь лбами и роняя всякую чушь с книжных полок, пытались незаметно для посторонних глаз извлечь откуда-то нужную сумму, субъект уселся в кресло прямо напротив меня, нахально завладел недопитой банкой пива, и его мутноватые настороженные глаза посмотрел на спинку стула сквозь меня. Показавшиеся в щелке бесцветного рта начинающие гнить зубы очевидно означали, что наружу собираются выбраться слова или междометья или что-то еще, но этот процесс прервала шпана, взорвавшая прямо под окнами с полдюжины петард.

– Вот ё…!!! Урродыкозлыбля! – он подпрыгнул и вжался в кресло, смяв алюминиевую банку и пролив часть золотистого напитка на себя. – Бесит ваще когда так делают. Сразу войну напоминает, взрывы, стрельбу – отвык вроде, но все равно.

Он продолжал, даже не дождавшись от меня каких-либо признаков сострадания, продолжая изучать мутным взглядом спинку стула. Хозяин комнаты стоял со скорбным лицом, неуверенно держа в руках полтинник, и терпеливо дожидался окончания монолога. Рассказ был путанный, невнятный, периодически прерываемый словами прощания (ну, короче, идти надобля) и продолжавшийся вновь. Но в сочетании с ледяным невидящим взглядом эти слова заставляли ладошки холодеть, а позвоночник вздрагивать от тысяч мелких незримо вонзающихся в него иголочек.

Он вроде как был снайпером, потому что умел стрелять и обладал хорошим зрением. Это было в горах (не помню каких – слабо разбираюсь в географии) и продолжалось около года, до одной роковой ночи. С ним все время ходил человек (кажется, так и надо – записывать количество результативных выстрелов), и прокололся именно он, взорвав что-то прямо рядом с собой (может – и правда такое бывает). Ему этим взрывом покалечило ноги, а внизу, в ущелье, шел какой-то обоз с народом и вооруженной охраной, кажется, ему задание было кого-то «снять», как он выразился (ну, и такое могло быть, очевидно). Затем следовало описание того, как он ради спасения своей жизни отстреливал их всех по очереди. (Там, короче, и бабыбля были, с мелкими своими вонючками. Ну не оставлять же ихбля! Они там все ваще такие – всего можно ожидать! Один только мелкий самый последний на середину дороги выползбля и как посмотрит на меня… Знаешь, в оптику ваще все видно, хотя откуда тебебля знать. Ну вот. А глазассука такие большие, темныебля как будто внутри них ничего нет, только тьмабля. Ну я и выстрелил. Вот такбля – умел просто стрелять, а научили убиватьбля).

– Нну, короче, идти надобля. А чо – пива нет еще?
– Нет! – лицо хозяина стало наигранно доброжелательным, а руки всунули в лапы гостя тот самый полтинник.
Когда визит был окончен брат и сестра со вздохом облегчения вынули из холодильника очередную пивную порцию.
– Ему только налей – этому уроду! Видишь? – хозяин комнаты задрал рукав до плеча и продемонстрировал толстую белую гусеницу как будто прилипшую к предплечью. – Чуть не зарезал во сне, сволочь!
Сестра покосилась на мое опустошенное лицо.
– Да, не бери в голову! Это все от полнолуния – у таких как раз активность начинается, хорошо, что отделались.
– Ну да, через такое пройти…
– Ага, конечно, – зло ухмыльнулись оба. – Через электрошок, антидепрессанты и повышенные дозы глицина!

…Вот так и бывает. Раньше слабую психику (если верить анекдотам и литературным произведениям) поражали и захватывали сильные и страшные личности – Наполеон, Гитлер, Сталин. А в этот вот странном человеке нашел отражения первобытный страх какого-то безвестного мальчика, которого просто научили убивать…