Братья Одинцовы

Часть 1. Встреча

Игрою света и теней
Наполнен зимний день,
Тень, днём короткая – черна
И за людьми она всё шла…

     Сегодняшний, воскресный день начался весело и бурно: с раннего утра к лейтенанту милиции Егору Одинцову приехал его старший  брат из пригорода областного центра города N.  Щедрою родительской рукой сумки с провизией были набиты до отказа и полмешка картошки дополняли ежемесячный, продуктовый зимний вояж старшего брата в  город N.
     Егор, к счастью,  дежурил прямо на железнодорожном вокзале, вчера в ночь он заступил на сутки. Площадь ж/д вокзала и являлось продолжением местного, областного автовокзала.
     Денёк, как на заказ, выдался солнечный, светлый, накануне выпал небольшой снег, ровно и заботливо застлавший каждый неприбранный уголок, похрустывая на неочищенных с утра дорожках. Вот эта ровная, яркая белизна переливалась сиреневыми и голубыми оттенками, сверкала и ослепляла до слёз, одновременно, удивляя тёмной, короткой, почти чёрной тенью, которая всё шла и не отступала от людей ни на шаг.
     Егор с утра уже встретил пару междугородних автобусов, следующих со стороны близлежайшего районного центра Жеребьёво. До революции в этом селе был конезавод  оставивший и подаривший название, сохранившееся и по сей день. В родном селе - станице Кукуевки не было даже автобусной остановки, так как не было и асфальта. Там не было ничего, кроме света, радио и первой программы телевидения, но люди жили всё равно. Весной, в пойме реки и в лугах, природа-матушка дарила буйное разнотравье выше роста человеческого, в том числе и «кукушкины слёзки», давшее название родному месту жительства братьев Одинцовых.

Ненужное, избитое
                и Богом позабытое
Стоит одно убогое селение в лесах
Снегами занесённое,
                весною пробуждается
Стоит село Кукуевка
                в «кукушкиных слезах», -
Пятьсот дворов в селении
                от бед не убавляется,
Живёт всё дальше Общество
                в сиреневых цветах….

      Жители из станицы Кукуевка добирались до грейдера  полтора километра, а там останавливался проходящий, всегда переполненный базарниками, молочницами, орущими детьми и больными пенсионерами автобус, следующий из районного центра Жеребьёво в город, благо, в те далёкие времена билет из района до областного центра стоил сущие копейки.
    Из третьего по счету  автобуса, почти первым появился в зимнем белом полушубке и заячьей пёстрой шапке радостный, груженный сумками и мешком Александр Одинцов. Два брата чисто по-мужски, скупо обнялись, похлопывая друг друга по плечу. Они были почти одинакового, выше среднего роста, стройные, видные, молодые, многообещающие люди.
     Младший Егор, правда, чуть пониже, но поплотнее и пошире в плечах. Александру, как старшему, с разницей в два с половиной года было уже полных двадцать четыре, он и предложил первый на радостях от долгожданной встречи выпить недорогого, но крепкого отечественного вина с фирменным знаком: «Портвейн- 72».
     Лейтенант милиции Егор Одинцов не смотря на то, что был на дежурстве, с удовольствием поддержал эту идею; хоть как-то сократить и скрасить этот воскресный, долгий зимний день. Начальство в воскресенье обычно не наведывалось. Егор – приезжий в городе N и, поэтому, снимал в частном секторе времянку с печным отоплением, без удобств. Продукты отвезли троллейбусом, встретил братьев Одинцовых хозяин частного дома, сдававшего времянку во дворе в наём. Иванищев Виктор Петрович – пенсионер среднего роста: полный, светлый мужчина приветливо встретил гостя – родного брата квартиранта. И бывший в постоянном и чрезмерном подпитии пообещал всё-таки дождаться после смены братьев Одинцовых.
     - Нет, нет, не сомневайтесь, – клятвенно заверил пенсионер.
     - Сготовлю к вашему приходу картошечку,  жареную, с салом.
     Братья Одинцовы – молодые, отслужившие армию, видные женихи, успевшие к этому времени по одному разу развестись. Семейная жизнь не удалась ни у старшего, ни у младшего, да и у кого она теперь складывалась с первого раза? Мало кто ошибок не совершал…
     Случилась наша история до перестройки, Страна жила с твёрдым российским рублём, который официально удерживал доллар на какой-то очень низкой отметке и стоил до 25 рублей за доллар на «чёрном» рынке. Свободно долларов, почти никто не покупал и не продавал, так как тяжёлая 88-ая валютная статья определяла до 12 лет лишения свободы, а в особо - крупных размерах светило что-то, ещё по-хуже.
    В те доисторические времена, в бутиках  областного города N, как и в других крупных городах Страны появляются качественные, но не посредствам дорогие, настоящие фирменные шмотки. Мужской кожаный плащ-пальто на меховой подстёжке   добротный и мягкий,  но ценник на нём: 999 рублей советскими деньгами. И это ещё задолго до отпуска «свободных» цен и введения «свободной» экономической зоны.
     По сути, братья Одинцовы, похожие по стати и очень не похожие на внешность: старший Александр - темнокожий, черноглазый, темноволосый, младший, Егор – светлокожий, голубоглазый, светловолосый, как от разных мам, имели очень похожие голоса и одинаковое, лёгкое, даже больше - легкомысленное отношение к жизни, от которой брали всё, что могли. Таланты, не успев засверкать и оформиться, как следует, были закопаны и погребены под суетою сует мелких, жизненных проблем навечно…
     День длился медленно, но с портвейном 72-ым скрасился и засверкал всеми радугами историй и анекдотов, которыми сыпал Александр. В дежурной комнате поста милиции кроме лейтенанта милиции Егора Одинцова дежурил старший сержант милиции – казах- Сагандык Муратов, одного возраста с лейтенантом: полный, маленького роста, с широкими, как у борца плечами и круглым, как Луна, лицом.
     - Сагандык, дай пальнуть разок, - попросил Александр пистолет.
     - Мне не дают пистолет, очень дурной бываю, - с акцентом произнёс сержант и показал пустую кобуру от пистолета Александру.
     - Даже приказ о запрете написал начальник, - пояснил Егор.
     - Егор, дай один разок стрельнуть из ствола, - попросил Александр у Егора.
     Егор вытряхнул всю обойму из пистолета, вложил только один патрон.
     - Стреляй, только не убей нашего дежурного слесаря. Он там, за этой дверью - спит.
     - Да ладно, зачем я его убивать буду?
Александр, почти не целясь, нажал на курок пистолета, пуля хлёстко шарахнулась над дверным проёмом. Тут же, из подсобного помещения выскочил с заспанным лицом обалдевший от испуга слесарь.
     - Вы что, с ума сошли? Начал было он возмущаться, но увидев воскресное застолье, передумал возмутиться до конца. Понятно, у вас сегодня – праздник.
     Стакан с крепким, тёмно-вишнёвым вином незамедлительно был наполнен и опустошён….

Часть 2. Гость из Азербайджана

 Всё сотворила злая тень,
Что к ночи подросла:
- Приехал гость из жарких Стран.
- Приехал? Ну дела!

     Зима тысяча девятьсот восемьдесят "какого-то" года была суровая,  с затяжными, январскими морозами. Гость из Азербайджана теплолюбивый, миролюбивый, темнокожий мужчина лет сорока пяти сидел поздним вечером на железнодорожном вокзале в зале ожидания города N. Между лавками сновали довольно подозрительные люди, они с вожделением кидали взгляд на большой чёрный чемодан и может быть, в сутолоке прихватили бы его с собой, но хозяин крепко держал его ногами. На всякий случай гость из Азербайджана привязал носовой платок к ручке чемодана и намотал его себе на руку. Страх остаться здесь на всю ночь, нечаянно уснуть, лишиться всех денег, документов и вещей мучил и не давал покоя. Стрелка вокзальных часов показывала московское время и перевалила за полночь, когда этот робкий гость, всё-таки, предпринял определённые шаги – отправился со своим большим, почти новым чёрным чемоданом на привокзальную площадь. Там он поинтересовался у таксиста, где можно переночевать и безопасно устроиться, так как на вокзале прокоротать всю ночь он, явно, боялся и не хотел.
     - Друг, подожди минут десять, сейчас мы тебе всё устроим, - ответил таксист.
     Он  открыл багажник. Поставил чемодан и посадил клиента в такси, чтобы он не пересел в другую машину.
     - Жди,- скомандовал таксист.
     Речь напуганного человека из ближнего зарубежья навела на определённые мысли таксиста и он обратился к дежурному лейтенанту милиции по вокзалу.
     - Слушай, там какой-то «гость Азии» просит его поохранять.
     - Мы уже сдаем смену, можем и поохранять, если заплатит, - уступчиво согласился уставший после суточного дежурства Егор Одинцов.
     - И наш сотрудник старший сержант милиции поможет нам поохранять, так как собирается к нам в гости на картошку.
     Теперь, уже втроём: братья Одинцовы и Сагандык Муратов отправились домой. Смена была долгой, есть хотелось сильно, молодые, здоровые ребята спустились по ступенькам здания вокзала в тёмную, леденящую стужу и замёрзли до озноба. Азиатский гость нашего города N, в волнении, намеревался неоднократно уйти в зал ожидания, но его всё удерживал таксист, заинтересованный получить хоть какой-то гонорар за поездку по ночному городу. Свои-то, платить не будут по любому.
     - А вот и наша крыша и охрана одновременно, весело объяснил шофёр уставшему от ожидания гостю города.
     - Вы кто? – спросил удивлённый азербайджанец, увидев людей в форме.
     - Не волнуйся, объяснял Александр, входя в свою роль.
     - Всё будет хорошо, мы будем тебя охранять и устроим на частную квартиру или в гостиницу, как скажешь…. Для хорошего человека ничего не жалко.
Машина качнулась на развороте и дома замелькали, как в калейдоскопе, потому что ветер со снежной сухой крупой менял всю зимнюю картину, как в кривом зеркале.
     - Плати десять рублей за дорогу таксисту, - предложил раскошелиться Александр, как старший этой дружной компании.
     - Как, десять рублей? – переспросил дрожащим голосом гость.
     - Так положено, по другому - не канает, в ночное время и расценки другие.
     Глядя на счётчик таксиста, на котором было девяносто восемь копеек, гость пытался сунуть таксисту рубль, но тот рассмеялся и сказал твёрдо:
     - Нет, не нужен твой рубль, красненькую давай, с Лениным.
     Смуглая, нервная рука поползла во внутренний карман дорогого, нового кожаного пальто.
     - Прямо, как в бутике, - отметил, про себя, Александр.
     Деньги быстро перекочевали в потёртую, видавшую виды кожанку таксиста.
     Пассажиры вышли из салона крутой, по тем временам, тачки Волга-Газ 24.
     Светящиеся фары замелькали и пропали в ночи, оставив чемодан на снегу и горючую синюю смесь – дымок  из выхлопной трубы. Перед домом фонарь раскачивался и ярко освещал часть усадьбы дома и дорожку до крыльца, заметенную почти до верху.
     - Давай, иди – невежливо подтолкнул  Сагандык гостя, который нерешительно переминался с ноги на ногу, сержант, по привычке, зло толкал зазевавшегося гостя.
     - Совсем, как с преступником, - неслось у Александра в голове.
     - Ну да ладно, сейчас поужинаем, отдохнём, - кинулся было объяснять ситуацию Егор этому дорогому гостю, судя по его довольно добротной в наше время одежде.
Пальто, как в бутике, джинсы – новая и редкая по нашим временам вещь, норковая тёмно-коричневая шапка и дополняли этот ансамбль новые  зимние сапоги, возможно, из натуральной кожи.
     - Прикид гостя – мог бы нам сгодиться, - мысленно рассуждал Александр.
Знакомиться, вроде бы никто не собирался, и поэтому Александр окрестил его вслух:
     - Значит, ты из Азербайджана?
Мужчина утвердительно кивнул.
     - Значит, будешь – Азик.
С чем постоялец не согласился.
     - Меня зовут Вахис.
     - Как? Таксист? – переспросил Сагандык.
     - Нет, Вахис.
     - Для нас, такое трудное имя сложно запомнить, будь Азиком, - решительно произнёс Егор, с чем, приезжий из тёплых стран покорно согласился.
     Во времянке – маленьком доме посреди двора частной усадьбы было тепло и сытно пахло жаренной картошкой.
     Все разделись, поискали картошку, её нигде не было: ни на плите, ни на столе, но запах не обманывал.
     Хозяин, Витёк, где-то запропастился, картошку, всё-таки, нашли под подушкой, на диване за печкой. Сковорода большая, чугунная была закутана в старое одеяло и накрыта сверху подушкой, чтобы не остыла.
     - Вино есть, давай, Азик, выпьешь с нами и поужинаем все вместе, - предложил Александр.
     Стол был накрыт, хлеб нарезан, но гость заупрямился:
     - Я люблю водку…..
    К этому времени появился пенсионер с глубокой тарелкой солённой капусты, подпитый, но  твёрдо стоявший на ногах.
     - Нет проблем, сейчас принесём водки, я знаю где продают, - пообещал Витёк Азику.
     Гость достал из кармана пятидесятирублёвую купюру.
     Витёк аккуратно свернул эту бумажную купюру и засунул её глубоко за щеку.
     - Чтобы не потерять, - объяснил он удивлённому гостю.
     Александр с Виктором ушли за водкой. Идти было далеко, ноги по щиколотку проваливались в рыхлый снег, Александр разозлился:
     - Ах ты, Иван-Болван – обозвал пенсионера Александр, сбил его с ног,  пиннул и попал ногой прямо в глаз.
     - Я не нанимался идти за водкой через весь город! Давай деньги! Испуганный Виктор отдал деньги дрожащей рукой, синяк под глазом пенсионера, моментально проявился и из фиолетового стал тёмно-синим.
     - Водки не было, - объявил в землянке Александр.
     - А деньги где? - спросил гость.
     - А деньги проглотила вот эта скотина, потому что положила их себе в рот, а ты это видел.
    - Неси проволоку, сейчас я тебя буду душить, скомандовал Виктору Александр.
     Сагандык смеялся до слёз, а Егор, уставший после суток и не отдыхавший ни минуты уже уснул на диванчике за печкой.
     - Егор, спаси меня, в собственном доме собираются душить, - кинулся было Виктор к лейтенанту милиции Егору Одинцову.
     - Да пошли вы, подальше, - прорычал не желающий просыпаться Егор.
Оценив ситуацию не свою пользу, хозяин испарился в свой дом и затаился там, как мышь.
Александр надел китель брата, фуражку, вооружился топором.
     - Сейчас я буду отрубать тебе голову, - предупредил он Азика.
     - Если не отдашь деньги!
     - Раздевайся! – поддержал его Сагандык.
Гость послушно положил деньги на стол и быстро разделся, выполнив эту команду. Азик остался в трико, сапогах и свитере, его смуглое лицо поменяло окраску на пепельно-серый цвет, подбородок подрагивал, а зубы отстукивали сами собой какую-то незамысловатую чечётку от страха.
     Александр кинул ему солдатский тёплый бушлат и серую солдатскую шапку- ушанку.
     - Пошёл вон, чтобы тебя не видели, скомандовал Сагандык, отдал паспорт и отсчитал ровно тридцать рублей из пачки денег.
     - Скажи спасибо, «Грач», мы тебе дали денег – хватит до Москвы и обратно.
     Через секунду постоялец исчез из поля зрения навсегда, оставив новое, кожаное пальто, новую норковую шапку, фирменные джинсы и деньги в размере трёх с половиной тысяч рублей и чемодан, набитый сухофруктами, и крупными гранатами - что было в те времена редкость.
    Вскоре забрезжил рассвет в окна уже остывшей времянки. В родную Кукуевку Александр поехал в новом кожаном пальто на меху и в новой, норковой шапке. Односельчане с удивлением узнавали в такой шикарной одежде своего, местного жителя, но тайное оставалось тайным. Никто ничего им  не объяснял. Душу Александра согревала целая тысяча рублей, которая находилась во внутреннем кармане со стороны сердца. В его руке была сетка, набитая гранатами и сухофруктами - гостинец из Азербайджана.
     Он купил в привокзальном круглосуточном ларьке целый блок дорогих сигарет. Товарищ-попутчик до станицы Кукуевка был в шоке:
     - Ты что, Санёк, ограбил банк?
     - Да,- ответил Александр, - взял небольшой банк, средних размеров….
И угостил товарища пачкой американских сигарет «Кент».
     - Вот это да…, - удивился земляк, раскуривая дорогую ароматную сигарету.

     Нас всех учили потихоньку
     И к капиталу - привыкать
     Нам всем, тогда и приходилось,
     А образ Ленина свергать...

     На Божий Свет - повылезали:
     Качки - крутые, шулера,
     Мы - в 90-х - проживали,
     Где грабить всякого - пора...

     И преступлений накопилось,
     Но не рассчитывал народ,
     Что все кредиты превратились
     В ярмо, с ярмом теперь живём...

     На пьедестал почёта надо
     Лишь образ Ленина вернуть
     И в лёгкость за границей жизни
     Нам, уж, не вериться, ничуть!!!