Разные

РАЗНЫЕ

рассказ

Катя выросла в благополучном, но и очень ограниченном мирке. Перипетии внешнего мира не затрагивали ее беспечного детства. Она и запомнила-то из него мало что. Гуляла во дворе. (Один на все детство и юность). Бегала с мальчишками. Потом с подругами ходила в музыкальную школу, на художественную гимнастику, (в меру, чтобы не перенапрячься), в отрочестве переключилась на волейбол. Школьная жизнь не оставила в памяти ни яркой дружбы, ни яркой любви.
Безумно влюбленная в своего ребенка, Катина мама ограждала доченьку от любых негативных воздействий среды. Профильтровывались встречи во дворе, отваживались нежелательные знакомства. Папа работал за всех: чтобы у дочки не было недостатка в одежде, такой дефицитной в те времена, чтобы мама могла посвятить себя ребенку, а не добыванию хлеба. И ведь преуспевал. Были нужные знакомства, был достаток. Всегда решался вопрос с путевками на море, всегда для дочки были открыты двери самых престижных городских учреждений – английская школа, элитная музыкалка, закрытые спортивные секции.
Катя воспринимала свой мир естественно, и не могла себе представить, что может существовать какой-то другой, не похожий на этот. Она никогда не испытывала крайних чувств: ни безумной радости, ни неутешного горя. Неудачи (вроде провала в музыкальной школе) огорчали, но быстро уходили, вытесняясь повседневными заботами. Большие успехи (красный диплом об окончании школы) приносили положительный, но непродолжительный заряд эмоций. Потому, наверно, Катя не помнила своих школьных подруг. Ведь ни к кому она сильно не привязалась.
Она любила своих родителей, – но это же так естественно! Кате нравились некоторые мальчики, но не те, что обращали внимания на нее. Школьные годы пролетели без обязательной первой любви. Не то, что с Катей этого не могло случиться, просто чтобы тронуть ее душу, глубоко растормошить эмоции, требовалась очень неординарная личность. А такой не случилось.
Единственным событием, которое смогло бы всколыхнуть ее эмоциональное равновесие, было самоубийство ее одноклассника – Валерки. Отчаянно полюбив независимую, самоуверенную, самодостаточную девушку, он истолковал все ее уклончивые ответы на его ухаживания как надежду, подаваемую в такой форме лишь для соблюдения приличий. Уходящему в армию парню, Катя насмешливо бросила: «все своего дожидаются...». Как оказалось, смысл в эту фразу каждый вложил свой собственнный.
Катя без всяческих помех поступила в университет. И учеба целиком захватила ее. Студенческая жизнь оказалась яркой. Научные кружки, студенческие вечеринки, ухаживания молодых ребят и зрелых мужчин. Тем более неожиданным для нее было возвращение Валерки через два года с претензиями на нее. В нелепой военной форме, с огрубевшей армейской речью... Пришлось ей обозленнно (одна из редчайших ее эмоций) указать бывшему однокласснику на его крайнее заблуждение. Больше она его не видела, а вспомнить и в голову не приходило. Жизнь потекла в привычном русле.
Отец с матерью два месяца не знали ни покоя, ни отдыха, чтобы до Катеньки не дошел ни один сигнал, ни одно словечко, могущие открыть ужасную новость.
Не пережив крушения своих надежд, мечты о любимой, скорее даже смысла своей жизни, в вечер после разговора с Катей Валерка вышел на рельсы навстречу мчащемуся поезду…
После известия о несчастье его посмертную записку нашла мать. Забившись в истерике, она потеряла разум.
На звонки телефона в Катиной квартире бросались попеременно отец и мать. Надежда Кирилловна дежурила у почтового ящика, принимая почту из рук недоумевающего почтальона. В институт Катю возил Анатолий Игоревич.
Катя слега была обескуражена чудесами с родителями, но привычка все воспринимать естественно и в этот раз взяла свое. Катя больше погружалась в учебу в университете, в свои проекты с преподователями и в свои немногие (чисто пробные – любопытно же) свидания. Когда отец Валерки седой и высохший покинул город, когда одноклассники Кати и Валеры закончили пересуды о самоубийстве, Анатолий Игоревич и Надежда Кирилловна вздохнули с облегчением.
А для Кати наступали новые времена.
Появился Денис. Незаметно, ненастойчиво, он вошел в ее окружение. Катя привыкла. Так как привыкала ко всему естественному в своем правильном, стабильном и положительном мире. Катя сближалась с Денисом по собственной воле. Он ей импонировал. Высокий (ее избранник должен соответствовать ее росту), улыбчивый, с обходительными манерами, с ровными эмоциями, без неспелых домогательств. Через некоторое время Денис вошел в ее дом, где родители Катеньки признали его с первого появления.
Но были события и более важные. Как ни отгораживайся от внешнего мира, а он все равно даст о себе знать. СССР приказал долго жить. Карьера в комсомоле обернулась мертвым призраком. В университет ломились новые – наглые денежные отношения. Кругом все нервничали, одни однокурсники бросали учебу, другие со страхом ожидали выхода в «большую жизнь» после студенческой скамьи. Занервничали и родители Катеньки. Привычная почва уходила из-под ног. Отцову службу закрыли за ненадобностью. После перенесенного им микроинсульта Надежда Кирилловна вдруг спохватилась, что останься она одна, так и заработать на жизнь себе и дочери не сумеет.
Катя единственная не паниковала. На четвертом курсе она твердо решила остаться в институте на научной работе. На кафедре и в деканате на это посмотрели положительно. Пока все не обрушилось, отец, отринув возражения супруги, купил на все скопленные сбережения двухкомнатную квартиру в кооперативе для единственной дочери. Перейдя на пятый курс, Катя въехала в свою собственную квартиру. Темы курсовых и дипломных работ шли в русле проектов ее преподователей. Впереди ясно обозначилась карьера научного сотрудника в известном университете. Огорчение пришло, откуда не ждали.
Как-то странно повел себя Денис. После года сближения он в один момент стал реже появляться рядом с Катей. Бывая все меньше у нее в квартире, стал насточивее в своих ласках, прежде не настораживающих Катю. Привычка к предсказуемым переменам в жизни у Кати сказалась и на характере. Ее возмущали чьи-либо крайние чувства, а также неадектватное, не расчетное поведение. Такое проявление «непредсказуемости» расстроило Катеньку больше всего из-за того, что пришло оно от близкого, «одобренного» человека. В очередной раз при встрече у себя дома она вынуждена была напомнить Денису об их договоренности о том, что до свадьбы никаких «вольностей» у них не будет.
Денис вспылил, заявил, что раз уж дело решенное, то чего и тянуть. Попытался приголубить ее силой. Впервые Катя оказалась в ситуации, которую не смогла контролировать. Она, было, кинулась к телефону, потом на Дениса, потом к двери. В коридоре нервный срыв привел к истерике. Денис в испуге сбежал. Позже он каялся. Заискивал и просил прощения. Катя задумалась, первый раз в жизни ей приходилась решать задачу, связанную с чувствами.
Денис был прощен и снова допущен к семье. Несколько недель для Кати все шло в обычном русле ее жизни. Но лучше б она не была столь снисходительна. Как-то девушка пришла в студенческое общежитие, где разыскивала свою недобросовестную одногруппницу, ту, что всегда «замыливала» ее конспекты. Обходя комнаты и коридоры, в одной из комнатушек Катя неожиданно наткнулась на Дениса. В тесной комнате, на убогой кровати Денис держал в объятиях девчоночку с первого курса. Шок открытия, потом гадливость, потом осознание обманутости, или больше –  использованности – такие чувства пришлось испытать Катерине.
Она вышла из общежития растерянная и униженная. Но и такого события было не достаточно, чтобы произвести глубокое потрясение. В своей привычной манере, но жесткими нотками, Катя закрыла эту историю, твердо объяснив Денису по телефону, где его место в ее жизни. Маме Катя не хотела объяснять ничего. Пожалела. Попросила отца пересказать за нее всю историю. От Анатолия Игоревича ничего не скрыла. Даже обрисовала внешность девицы.
Разрыв с Денисом спровоцировал сближение Катеньки с ее ухажером еще со 2-го курса – Сережей. Он к тому времени год, как окончил университет, по специальности не работал, но продолжал появляться среди студентов и аспирантов. Они разговорились на одной поздней вечеринке, и Катя дала себя увлечь. Любви не было. Настоящего увлечения не было тоже. Даже не было привязанности. Было легкое физическое влечение на свиданиях, была привычка иметь «как все» некого мужчину рядом. С кем-то приходить, с кем-то уходить. Быть приглашаемой в ресторан, кому-то позволять расплатиться в кафе, получать пригласительные в театр.
В то же время как-то настойчивее стали напоминания знакомых и ее матери, что уж и возраст, и пора бы замуж.
Свадьбу сыграли в июне, за неделю до вручения дипломов. Играли, так, будто это самый последний праздник в жизни. Обилие родственников, шикарные наряды, наипрестижнейший ресторан, вывернутые наружу кошельки и карманы.
После года учебы при своей квартире, а позже в замужней жизни, Катя отдалилась от родителей. Мамины чересчур заботливые звонки лишь раздражали. Отец держался деликатнее – сдержано заглядывал, – привозил «помощь» молодым. А муж к семейной жизни оказался негоден. Катя тянула и защиту, и дом, и беременность. Сергей же лишь любовался своей ролью мужа. Ее он понимал исключительно как постель, и как дефиле с женой перед знакомыми. Когда Катя не смогла выходить с ним из-за срока и из-за загрузки по работе над диссертацией, Сергей легко принялся проделывать это без нее. Но ни отрицательных, ни положительных эмоций в жизни Кати не стало больше. Мужа она стала воспринимать как еще один свой просчет – вроде плохо выполненного домашнего задания.
Теперь по вечерам, укладываясь чаще всего в одиночестве, после утомительного дня Катюша стала размышлять сама с собой, перед тем как провалиться в глубокий и, увы, короткий сон. «Чего так все озабочены кругом чувствами и отношениями? Любовь нужна для стихов, романов и песен. Где эти глубокие переживания, из чего они родятся? Все кругом живут по соображениям, расчетам и интересам. Вон – ее родители. Всю жизнь вместе, а к старости уже и терпеть друг друга не могут. Живут парой, просто потому что это удобно. Или моя Изабелла, одноклассница,… троих мужей успела поменять. От первого машина, от второго – квартира, третий виллу покупает. Они ее что, безумно любили? Впрочем, дело не в погоне за достатком, которая меня не интересует. Самое основное есть, а будет больше необходимого. Но вот чего Денис за мной ухаживал? – Положения хотел, жену престижную? А Сергей? – Пока ухаживал, – в чувствах объяснялся, а как получил ее всю целиком, так и перестала его интересовать «единственная» и «любимая». А сколько было у меня поклонников, да какие пылкие! Ведь и красавцы были, и самые милые «обаяшки», разве хоть раз что-то шевельнулось? Как пишут в романах: открылось сердце, распахнулась душа, защемило, накатили чувства?». Тут некстати вспомнился Валера, с его неуклюжими простодушными заигрываниями. «Где он сейчас? Вылечился наверняка от любви, небось, женат, дети. Глупо с ним получилось...».
Родилась дочь. Назвали Наденькой, в честь бабушки. В душе Катерины просыпались незнакомые доселе чувства нежности, заботы о ребенке, привязанности. Девочка всегда была в порядке – накормлена, помыта, выгуляна. Родители помогали, но мало, больше тыча в сторону нерадивого мужа. Отец Кати тайком от жены приезжал брать малышку на прогулки, чтобы освободить дочери часок, полтора на стирку глажку, готовку. И вся помощь. Энтузиазма Сергея хватило на три месяца. После всё его внимание снова переключилось на друзей, сборища, какие-то завуалированные деловые контакты.
С полугода Катя стала оставлять дочурку бабушке или наемным сиделкам. Вернулась к активной работе в университете. Защита дипломной прошла предопределенно. Катя стала кандидатом наук. Ее нагрузили часами на кафедре, консультациями по специальности за пределами университета. В скором времени, заработав репутацию знающего специалиста, Катя почувствовала серьезное улучшение достатка. Она стала подрабатывать у фирм и у частных лиц. Ее консультации получили известность в деловых кругах города. Вот только времени стало недоставать. Хотелось уделять больше внимания единственной в жизни привязанности – дочке. Катя пыталась несколько раз уговорить Сергея заниматься семьей, а не своей личной жизнью. Последний такой разговор закончился ссорой, тихой, без ругани и эмоций, но с крепкими обидами и возросшим недопониманием.
Как-то обдумывая свою жизнь с мужем, в «пижамной» беседе наедине с собой, прочно вошедшей в привычку, Катя сделала заключение. «Ни я, ни Наденька ему не нужны. Так зачем он нужен нам»? Дочке как раз исполнилось два с половиной годика. Как ни странно, Сергей требованию о разводе удивился, даже растерялся. Стал виниться.
Катя поддалась его уговорам остаться вместе. Сергей обещал исправиться, стать правильным отцом. Три месяца Катя ощущала душевный подъем. Ей стала закрадываться в голову и такая крамольная мысль: «а может не так уж и преувеличивают люди насчет чувств»? Подкрепляло это размышление и раскрывающееся в молодой женщине либидо. Нагрузки предыдущих лет спали. Заботы не исчезли, но стали бытовыми, решаемыми. Дочка подрастала и все меньше зависела от мамочки. Постель (то есть интимная ее сторона) стала для Кати значимой частью жизни. Сергей больше не исчезал по вечерам в будни. Стал ходить в магазины. Днем в выходные бывал с семьей. И Катюша начала испытывать к нему некие чувства похожие на благодарность и привязанность. Спустя некоторое время Катя уже доверяла ему отвести дочку в садик и забрать ее.
Но, как и раньше, Сергея не хватило надолго. Он тяготился своей ролью заботливого отца и порядочного мужа. Снова вечера стали его личными, несколько раз Сергей «забывал» забрать Надю из садика. Слишком терпеливая Катя просто решила, что с нее хватит. Лучше рассчитывать на саму себя, будет надежнее. Сергей не хотел уходить, молил и упрашивал. Но Катя уже не собиралась повторять все заново. Чтобы прогнать его, пришлось указать на одну из его измен, настолько явную, что Сергей и возражать не посмел. А ведь Катенька видела и знала все, только ей не нужны были распри и конфликты. Она прежде просто закрывала глаза на все это.
Сергей ушел. Катя поменяла квартиру на трехкомнатную, с большой доплатой. Выгребла все свои сбережения. Часть добавили родители. Карьера шла в гору. Дочь радовала быстрым развитием и смышленостью, веселым и активным нравом, смешливым характером. Но год после развода Катя была все же в состоянии некой депрессии. Она, конструктор своей собственной жизни, повторяла в расчетах одну и ту же ошибку. И потому, одна из стен ее жизни постоянно рушилась, как бы в насмешку над неумелым конструктором.
Жизнь шла, и Кате приходилось признавать, что мир чувств играет в нем свою, вовсе не маленькую, роль. Дети привязываются к родителям, любят их. У детей родятся дети, и в свою очередь новое поколение родителей привязывается к своим малышам. А женщину тянет к мужчине, мужчину (тут Катя сомневалась, но все же ставила знак равенства) тянет к женщине. И несмотря на хлопотные все эти чувства, Кате все же хотелось, чтобы рядом был по-настоящему близкий человек.

С детства Мишаня был непоседой. Попадал в казусные ситуации, получал взбучки от папы с мамой. Дружил со всем двором, иногда ссорясь до драки, иногда клянясь в вечной дружбе. Детство прошло ярко, запоминающе. В четвертом классе Мишка приобщился к чтению. Книги с того времени прочно вошли в его жизнь. В седьмом Миха влюбился. Напрочь, наповал, навсегда – в самую красивую девочку в классе. Посвятил ей неумелые мальчишеские стихи. Писал записки, носил портфель. А с восьмого класса Жанна стала ходить с его лучшим другом – Вовкой, и целоваться прямо на глазах у потерянного Мишки.
Двойную измену молодой парень переживал тяжко. Апатия к школе, спорту и двору была полной. Родители его отвели к врачу. И тот поставил диагноз – острая ангина. (Миша потом ему это припомнил)!
Постепенно привыкнув к отношениям своих друзей, Миша понял, у них любовь, а кого при этом интересует посторонний? После этого Миша влюблялся осторожно, он теперь боялся душевной боли. Ведь в депрессии у него даже мысль о самоубийстве мелькала.
В девятом он встречался с белокурой Ленкой с третьей парты. Они даже целовались и прижимались. Но она почему-то потеряла к нему интерес, а Миша так занят был совмещением своей обычной жизни (школа, спорт, друзья) с подготовкой к институту (курсы при ВУЗе, автобусы туда и обратно), что не стал копаться в выяснении причин.
Миша побеждал неизменно на всех городских соревнованиях. По плаванию, в беге, в прыжках, в настольном теннисе. Но почему-то восторг у девчонок вызывал не он – победитель, а худосочные сверстники, еле дотягивающие до финиша, но со смазливыми девчоночьими мордашками, при модной прическе и при сигарете за углом. Мише хотелось кричать окружающим о желании любить, быть верным рыцарем для любимой, спасать ее от опасностей, жертвовать всем, чтобы быть оцененным. Но рыцари, похоже, не были нужны никому. Все привлекательные девочки ходили с мальчиками, обладавшими симпатичными физиономиями, модными шмотками и наглыми манерами.
К несчастью, Миша снова влюбился. На вечерних подготовительных курсах. Она была самой яркой. Высокой, красивой, длинноволосой. Модной, умной, сексапильной, при этом добродушной и спокойной. Эллина появлялась всегда в последнюю секунду, всегда в сопровождении своего парня – статного красавца армянина. Удивительно, Эллина никогда ни с кем не держалась заносчиво. С Мишей разговаривала по-доброму. Смотрела прямо, от случайных касаний не отдергивалась. Зная, что шансов у него нет, студент любил диву тайно. А ближе к экзаменам она просто перестала появляться, и Миша потерял ее из своей жизни. Но след горького сожаления долго тлел в душе.
Институт стал периодом расцвета души. Миша влюбился сразу во всех однокурсниц, в веселое молодое время и в сам институт. Друзья и попойки, дискотеки и свидания, занятия и вечерние тренировки – студенческая жизнь закрутила его и погрузила в себя. Оглянуться вокруг Миша успел лишь на пятом курсе. И что же за картина предстала перед ним? Несколько неудачных романов, случайные – необязательные знакомства, репутация весельчака – рубахи-парня и полное отсутствие личных перспектив.
Миша задумался крепко. Однокурсники уже один за другим создавали семьи. У кого-то даже родились дети. Все его однокурсницы уже вышли замуж или составили себе партию на перспективу замужества. Где же та, кому он готовился подарить свою тонкую ранимую душу, для кого был готов быть и рыцарем, и банкиром, и слугой? Где любовь, ожидание которой затянулось на столь долгие годы?
Дипломные торжества были для Мишани грустными. Он понял, что беззаботная студенческая юность ушла навсегда, а зрелость надвигается одиночеством и материальными проблемами. В ресторане, отмечая диплом, Миша сидел рядышком с Ритой. Та, что еще на четвертом курсе вышла замуж, за кого-то со стороны: за не знакомого в их кругу парня, чуть старше себя, не разговорчивого и далекого от их институтских интересов.
Миша пил больше обычного, стараясь приглушить тоску и чувство разочарования. Рита, без мужа, тоже позволила себе расслабиться и старалась не отставать от приятеля. Крепко перебрав, они сидели на лавчонке в летнем саду ресторана, обнявшись по-дружески и жалея ушедшие прекрасные годы. На Мишу накатило, он полез к Рите целоваться, хоть это и было против его правил. Рита не двигалась, дождалась, когда угаснет его сентиментальный порыв, потом отстранилась, мягко, но решительно.
«Где же ты раньше был»? – тихо, но укоряюще прозвучал ее вопрос. И тут Миша как прозрел. Он посмотрел на мир со стороны, а не изнутри собственного я. Резко вынырнули из памяти события двухлетней давности. Его одногруппник, Славка, медленно втягивавшийся в отношения с Ритой, жаловался потом, на семейные обеды, на обязательность, которая засасывала в брак как в болото. Славка испугался потом, за свою свободу, за беспечное прожигание жизни, и просто сбежал. К месту пришлось отчисление из института. «А ведь, наверное, ей было больно! Рухнули планы и надежды, и какие-никакие чувства», – подумал Миша. Вспомнил, как потом Рита выказывала явный интерес к нему. А Мишаня, как и его друг побоялся того, к чему это приведет.
Сейчас пришло понимание, что ей очень хотелось, если и не любви, то просто быть с кем-то, иметь рядом мужчину, осознавшего ответственность, следующую за штампом в паспорте. Не бегать на свидания (возраст уже не тот), не искать пару на дискотеках. И ведь не разглядел тогда. Смотри, рядом – состоявшаяся интересная женщина, с высшим образованием, глубже его разбирающаяся в жизни. Преданная избраннику, и полная любви, жаждущая дарить ее, пусть и в поспешном замужестве. А ведь даже внешне Рита стала привлекательнее!
Мише вдруг захотелось поделиться всем сокровенным. Он доверил Рите тайну своих сомнений и переживаний. Боль расставания и страх неопределенности. Рита слушала его и не перебивала. А потом стала говорить, безжалостно, резко, не щадя самолюбия: Каким принцем себя видел все эти годы Миша? Какие такие достоинства должны пленять всех красавиц вокруг него? Люди живут на земле, не в раю. Почему другие довольствуются тем, что дает бог, а он все искал себе избранное, да лучшее? Он что суперкрасавец? Супербогач? Суперзнатен? Зачем распылять свои желания, которые и так не адекватны собственным возможностям? И в конце Рита ему напомнила бессмертную поговорку о синице в руках и журавле в небе. Урок был горек, но Миша почувствовал огромную благодарность Рите, за то, что спустила его с небес на землю. Расставался его курс красиво: на розовой ранней заре, трезво, со слезами в глазах и комом в горле.
К тридцати годам Миша стал серьезным и интересным мужчиной. Его знания нашли спрос. Его умения хорошо оплачивались. Друзья общались с ним ради него самого, а не из-за выгоды. Коллеги уважали Михаила Геннадьевича за человеческие и профессиональные качества. Он приобрел уверенность, веселый одухотворенный взгляд, самостоятельность суждений. Поздняя женитьба подарила робкую жену и шалуна-сынишку. Миша очень много времени проводил в семье. На работе не задерживался попусту, в компании не уходил, считал, – семья важнее. В гости ходили только вместе, друзей принимали по-семейному.
Прошло пять лет, сыну исполнилось восемь, главе семьи – тридцать пять. А вот личного счастья семья Михаилу не принесла. К этому времени – год, как развелся. Жена не поняла его семейного рвения. Сказала, что он давит ее личность и ограничивает свободу. Сына забрала к себе. Обещала отдавать на выходные. Но постепенно он у него оставался чаще и на школьные дни. А потом бывшая супруга и вовсе заявила: «мальчику нужен отец, вот бери и воспитывай». Так и стали жить холостяцким домом двое мужчин.
После развода Миша решил переехать в большой город, где его приглашали в крупную иностранную компанию. Благодаря новой зарплате он смог получить хороший кредит. На эти деньги Миша купил дом в пригороде. Тихо, зелено, до работы всего тридцать минут. Данилку из школы забирала соседка-пенсионерка. Миша ей за это приплачивал. Вместе с сыном любили ходить в бассейн, ездить на природу, бывать у новых друзей. Не хватало одного – чувства, не хватало рядом нежной и доброй женщины, той, кому бы Мишка отдал свой юношеский романтический порыв: «быть верным рыцарем для любимой, спасать ее от опасностей, жертвовать всем ради нее». Не хватало и женского присмотра за мальчишкой. Не было примера дружной полной семьи подрастающему Даниле.

Командировка для Кати обещала быть тяжелой. Ночной поезд, потом встречи целый день, работа с цифрами, в перерыв не отдых, а деловой обед. Вечером поведут в ресторан, и нужно показывать интерес, а не равнодушную усталость. Бодрствовать допоздна, расставаясь, жать тяжелые руки, произносить стандартные пожелания. Казаться бодрой и выказывать готовность утром встретиться снова. А ночь в гостинице не принесет желанного покоя, – утомит громкой музыкой из ночного бара и звуками шлепающих ног по коридору сквозь тонкие стены номера.
А тут еще она согласилась на встречу с этим мужчиной из знакомств в Интернете. И так предстоит поздно возвращаться в гостиницу после ужина, а тут еще искать это кафе в городе... и зачем она пообещала?
Засыпая под стук вагонов, Катя улыбнулась последней мысли уходящего дня: «а может оно того стоит»?

Миша был удивлен, когда короткое сообщение на знакомствах привело к бурному общению и в инете и по телефону с этой удивительной женщиной. Скоро они уже не могли обойтись вечером без обязательного телефонного разговора. И вот так удачно совпавшая ее командировка. Завтра он увидит ее, и они познакомятся в живую. И... – на дальнейшее Миша себе фантазии распространять запретил. Слишком тяжелыми были раны, нанесенные отношениями, начинавшимися подобным же образом.
Михаил задумался. Пора перестать гнать от себя тяжелые воспоминания. Не лучше ли поскрести в душе один единственный раз, освободить ее и больше к этой теме не возвращаться? Болью давался каждый шаг опыта взаимоотношений. Учился на своих ошибках.
«Помнишь, как поспешно сошелся с Галей? Ведь интуиция подсказывала, не ради тебя она едет, выбраться хочет из своего медвежьего угла, за твой счет в люди выскочить. Успел влюбиться, поспешил впустить в сердце. Слава богу, краткосрочным было ее пребывание в твоем доме. Благо, еще Данила не смыслил много. Но сколько боли пришлось пережить, отрывая ее образ от сердца?!
И как тогда самоотверженно кинулся спасать разбитую судьбу Вали? Когда же это чувства рождались из благодарности? И про разницу поколений забыл, и про разные среды. Вот и получил – поделом. По любви истосковался, по заботе о ком-то? Чувства надо умерять, жить в панцире, как некоторые, ровно, без эмоций.
Нет, нельзя. До чего так можно додуматься? Мы люди, потому что мы чувствуем! И эта наша функция куда первичнее мыслительной.
Тут же вспомнилась Алина.
«Конечно, я никогда не смогу спрятаться в раковину равнодушия. Не смогу быть бездушным и жить из расчета. Яркой кометой промчалась любовь Алины, – на всю жизнь останется. Умеет любовь дарить, умеет и от любви взять. Бесшабашная, безоглядная, каждый день как последний. И нежность горой, и разочарования омутом. Почему, Алина, эгоизм твой перевесил нашу любовь? Почему не захотела променять устоявшийся мирок на новую жизнь? С ним, с детьми, с любовью?
Да..., как бы не впасть в пессимизм, а то покажутся все кругом лишь прагматиками, из человеческих отношений, строящие только расчеты.
Людмила. Надменно красивая, предельно циничная, лживая и хитрая. Постановщица и актриса в одном лице. Нет, таким как Люда, он не сможет быть никогда: только деньги, только вещи, все подчинено наживе, и скажет только то, что хочешь услышать, и отдастся без желания с притворной страстью, и ребенка пригреет, лишь бы угодить. Раскусил ее, вовремя раскусил. Но какой же горький был осадок! Нет, лучше переживать и страдать, чем быть таким...».

Катя проснулась в поезде слишком рано. Привычка. Зато можно попить чаю и поразмышлять. В последнее время что-то часто тянуло на воспоминания. Думалось о людях, прошедших через ее жизнь, о драгоценных годах и сломанных отношениях.
Денис? Может быть, я не дала ему того самого последнего шанса? Сергей? Может, следовало быть с ним строже с самого начала? А тот «гусар», так долго приучавший ее к себе, и вероломно предавший. Ведь и с ним она могла как-то по-другому.... А самое ужасное – Валерка. Романтик и мечтатель. Простая душа. За что его она так наказала? И как могли родители, решить за нее – знать, не знать? Это ее жизнь, она имела права пройти через это.
Грусть. Если бы не эта поспешная встреча одноклассников на пятнадцатилетие окончания школы, она бы так и не узнала! ... А чтобы она сделала, если бы знала? Вернула бы назад тот разговор? Переделала бы прошлое? Впрочем, наверное, она бы стала другой..., уж точно не такой как сейчас.
Катя вздохнула, – в жизни все так, как оно есть, и ее не переделаешь....
Как не переделаешь тот случай с днем рождения. Из всех существующих чувств Кате труднее всего было переживать чувство стыда. А за тот случай ей было стыдно всегда, стыдно до сих пор, и, наверно, будет стыдно до конца жизни. Мать, кроме обычного подарка, принесла ей запись песни, которую в Катиной юности они часто любили слушать. Тогда Катя говорила, что она останется ее любимой песней навсегда.
Через неделю после дня рождения Катя была у матери. И та спросила про запись. По глазам Кати, выдавшим растерянность, мать все поняла. Ее огорченное лицо, опечалившиеся глаза, врезались в память. Катя пыталась, что-то произнести, – спасти ситуацию, но было уже поздно. – Она забыла про искренний, преподнессенный с чувством подарок.

Следовало приготовиться к встрече. Миша взял выходной и суетился. Несмотря на то, что Катя заявила, что будет ночевать в гостинице, Миша надеялся уговорить ее занять свободную комнату у него. Ведь они встретятся скорее ночью, чем вечером. А как ей поздно возвращаться в гостиницу? И потом... про потом, он думать себе запретил.
Деликатесы к еде, мало ли что..., ваза для цветов, свечи в высоких подсвечниках, ароматические палочки. Прибран дом. Расчищен снег перед входом. Шампанское охлаждается в выдержанной температуре подвала. Настроение с подъемом. Доглаживая рубашку, Миша поймал себя на том, что, уйдя в грезы, не заметил как на автопилоте, точнее на подсознании, перегладил всю корзину белья.

Катя шла по закатанному, утоптанному снегу, даже не проминавшемуся под каблуками. Усталость навалилась в полной мере. День выдался тяжелее, чем предполагалось. Досада на себя, что не бросила ноутбук в офисе (все равно утром возвращаться). Теперь он оттягивал уставшее плечо. Хуже всего, – тот вальяжный дядька, что не нравился ей с самой первой встречи, и который сегодня (что было предсказуемо) полез к ней с непристойным предложением (то есть, с его точки зрения даже очень пристойным!). Хорошо, что кафе оказалось неподалеку, и узнала она его расположение заблаговременно, еще в обеденный перерыв. А гнев и ярость из-за того негодяя оказались замечательным поводом, чтобы прервать неприятный ужин.
Больше всего хотелось забыться, унестись на такси в гостиницу, влезть в горячий душ, а потом забыться на накрахмаленных простынях. Но Катя всегда оставалась ответственным человеком. Она обещала быть на встрече, и она свое слово держит. Ее характер проявлялся одинаково как в работе, так и в личных отношениях.
Катерина увидела Михаила после поворота из-за угла улицы. Он не дожидался ее в тепле уютного заведения, а стоял, переминаясь на снегу у входа, и оглядывал тротуар в обоих направлениях. За спиной он держал букет сиренево-розовых роз, очень красивых, и очень контрастирующих с серо-белым ночным городом.
Шагнув навстречу, Миша потянулся к ее щеке, и она не отстранилось. Ей понравилось, что он не стал играть в первую встречу. Они знакомы на самом деле с первого звонка, с первого откровенного письма, к чему ненужный этикет? Тронул букет, тронул блеск в его восхищенных глазах.
Раздеваясь за столиком, она отметила про себя, что оба оказались узнаваемы, не зря они пересылали друг другу много своих фото. Миша сказал, что она лучше, чем на фотографиях. (Это так, и Катя сама об этом знала).
К концу беседы Катюша вдруг осознала, что она напрочь забыла про все сегодняшние огорчения, про свою усталость, натертое плечо. Время с Мишей пролетело незаметно. И сказано-то так много, и вроде ни о чем важном не говорили. В чем причина такого легкого общения с мужчиной, которого она видит впервые, Катя разобралась быстро. Да, обычная внешность, аккуратная незапоминающаяся одежда, естественные манеры. Но речь, глаза, мимика! Миша очаровывал. Его правильную речь было приятно слушать. Говорил он красиво и вдохновенно. Он был умен и обладал широкими познаниями. Можно было переключиться на любую тему, и он ее поддерживал. Он неподдельно интересовался ее делами, рассказывал то, что было ей интересно, и деликатно уходил от тем, которые не вызывали у нее интереса.
А еще..., еще он был похож на большого доброго медведя, с этим своим мохнатым пальто и толстым твидовым пиджаком, одновременно напоминая ее отца, ее лучших ухажеров и чуть-чуть ее саму. Ей хотелось зарыться лицом в мех этого медведя, почувствовать крепкие объятия и забыться. В тепле ночного кафе, после рюмки согревающего коньяка, ее стало «вести». Усталость брала свое. Неожиданно для себя самой Катенька пересела на мягкую лавочку напротив. Склонившись набок, она положила голову Мишеньке на грудь, а плечо опустила на его ноги. Одну его руку Катя положила на себя сверху, вторую пропустила под своей щекой и прочно к ней прижалась. Глаза закрылись сами собой.

Миша не просто удивился, он был поражен. Так просто, – и вот так обыденно, Катя сразу и навсегда завоевала его сердце. Миша, боясь пошевелиться, думал о том, насколько же легкомысленно он отнесся к ее словам о глубокой усталости. Сейчас корил себя и стыдил. Симпатичная взрослая женщина, уверенная в себе, в своем будущем, состоявшаяся во всех отношениях, преуспевшая в ученой карьере, заботливая мать, высокая и сильная, стройная и обаятельная, сейчас покоится на его коленях. А он – эгоистичный самец, тянул их время, и даже не догадался предложить ей прервать встречу и отправиться отдыхать.
Миша наклонился к ее ушку и прошептал: «Катенька, я отвезу тебя к себе домой. Тебе приготовлена отдельная спальня. У тебя там все удобства, даже ванна отдельно. С утра познакомишься с Данилкой, на работу я тебя отвезу. Ну»? «Я посплю немного, с тобой хорошо», – и в дальнейшем Катя регулярно уклонялась подобным образом от прямого ответа, чтобы не говорить разочаровывающее «нет». Манера эта была Мише внове, и он растерялся. Женская изворотливость часто ставила его в тупик. «Остановимся на достигнутом», – утешил себя мужчина.
Через двадцать минут Миша вез дремлющую Катю в гостиницу. Она наотрез отказалась следовать к нему. Миша был крупно огорчен, ведь он так готовился, и потом ведь – с самыми чистыми намерениями! Но желание женщины, к тому же первый день их знакомства (даже всего лишь вечер, даже час с половиной в кафе), к тому же, в конце концов, никто никому ничем не обязан. В гостиницу Мишу не пропускали. Катя доказывала администратору, что кавалер лишь проводит ее до номера. Безуспешно. Сил бороться у Катюши не было. Мише позволили довести ее до лифта. Катя легко и без сомнения позволила обнять себя. Сама потянулась к нему губами. Миша не верил своим ощущениям. Ее отказ от его приглашения означал, чуть ли не отчуждение, по меньшей мере, долгое осторожное сближение. А тут... Они целовались неожиданно долго, не стесняясь никого, и не испытывая неловкости. Пока не забухтела администраторша. Уходя в лифт, Катя улыбалась и махала рукой.
Она позвонила ему из офиса на следующий день. Спросила, в силе еще его приглашение домой?
Он встретил ее рано, как только подошел к концу рабочий день. Они ужинали и разговаривали, пили шампанское. Данил таскал на показ свои игрушки и книги. Катя рассказывала мальчику про свою дочь. Все было вкусно, и ужин удался. Пришла соседка и увела Данила к себе, играть с гостившим у нее, так кстати, внуком. Миша обнял Катю, как вчера у лифта. Не веря счастью, целовал ее уже в своей постели.
А спустя всего два часа он сажал Катеньку в ночной поезд. Катя улыбалась и дарила воздушные поцелуи свободной от цветов рукой. Опять проколоться, испытать боль и щемящую тоску, снова потерять чувство, – нет, Миша этого уже бы не выдержал. Сдерживая готовую захватить его любовь, Миша упорно уговаривал себя: не торопись, не скачи, все будет, терпи, будешь паинькой – достигнешь всего. Поспешишь – испортишь все, или снова попадешься.

На весенних каникулах Миша с Данилом гостили у Кати. Она не совсем смогла освободиться с работы, но они проводили вместе чудесные вечера, а на выходные поехали к ней на дачу. Потом ездили на озеро, в велогородок, на плотину. Дети сдружились. Миша чувствовал растущую привязанность к Катюше. Катя вела себя с ним ровно, без восторгов и без сильных слов.
Мишины признания не пробудили у нее какой-либо значительной реакции, и в ответ она не сказала ничего обнадеживающего или утешительного. Миша недоумевал: «если не мил, так прогони, если испытываешь те же чувства, – поведай о них»! Чего он не мог никогда понять, так это сдерживания и выжидания. Ей нужно копаться в себе самой, чтобы решить, что он для нее значит? Или она хочет тянуть такое знакомство годами, чтобы проверить его наверняка?
Расставался Миша с любимой с чувством тревоги и неопределенности. Катюша увильнула от прямого предложения поговорить о планах на будущее. Не сказала и о том, что она к нему испытывает. Она крепко обнимала его, целовала, не стесняясь детей, держала себя с ним как законная жена, и в то же время, она не дала никаких обещаний.

После отъезда гостей Катенька вновь самозабвенно окунулась в работу. На личном фронте, кажется, все стабилизировалось, и теперь легко было посвятить себя любимому делу. Вечера у телефона, или письма по инету, – тот фон, который создавал успокаивающее чувство надежного тыла. А основные жизненные интересы, как всегда, заключались в работе и дочери. Катя не могла чувствовать что-то глубокое к Мише, чего он так явно ожидал. Ну, неужели ему не хватает ее ласк, ее доверия, ее благодарного взгляда, наконец?
Она и так пустила его в свое святое святых: – семью и дом. Что обещать ему? Она и сама не могла понять своих чувств. Он не обычный. Таких мужчин у нее не было. Но она даже не чувствовала тщеславного удовлетворения, как с Сергеем или Денисом. Ей не хотелось становиться женой. Ей не хотелось снова «плохо выполнить» домашнее задание.
Кате было интересно говорить с Мишей. Обсуждать вечерами литературу, события в мире. Делиться новостями с работы. Нравилось его искреннее внимание и глубокие чувства к ней. За время, прошедшее с весенних каникул, она привыкла и втянулась в общение с этим обаятельным мужчиной. Он обладал превосходным чувством юмора, а ее неунывающий характер законченного оптимиста нуждался в ежедневных порциях смеха. Французскую поговорку – рассмешить женщину, значит наполовину завоевать ее сердце, Катя не знала, но интуитивно ей соответствовала.
Время до новых каникул для нее пролетело быстро. В университете заканчивались экзамены и надвигались ее собственные каникулы. Миша звал к себе в отпуск на все время. Катя не любила отдыхать подолгу в одном месте, особенно если там не было достаточно развлечений для детей и взрослых.
Сговорились на том, что три недели она проведет с Надюшей у Миши с Данилкой, а тогда они решат, куда отправиться на последнюю неделю отдыха. Обязательно вместе.
Точно первого июля, на своей машине Катя подъехала к Мишиному дому.

Счастливое время отдыха уносилось незаметно. На второй неделе Миша попросил Катю вступить с ним в брак, составить семью и жить вместе. Все это время они жили как муж и жена. После укладывания детей шли в общую спальню в семейную постель. Вне дома держались за руки или обнимали друг друга. Вместе ходили за покупками. Вместе обсуждали меню и готовили ужин. Вместе решали, как провести время и куда поехать. Катя встретила предложение Михаила уймой вопросов. Где они будут жить, как с работой, как с учебой детей? И многими другими. Миша пытался донести до Катеньки ту мысль, что главное – это принципиальное согласие любящих сердец, а бытовые вопросы они сообща решат. Нет такого вопроса, в котором нельзя было бы найти компромисс.
Но Катя не желала этого понимать и отвергала Мишин подход. Она хотела полной ясности в том, что ее ждет, если она свяжет свою судьбу с ним. И Мише пришлось уступить. При этом он понимал, – со своей точки зрения она права. А Миша, как никто другой, умел поставить себя на место другого человека. Обмениваясь предложениями и контрпредложениями, они составили план. По нему к Новому Году Миша должен был переехать к Кате.
В последнюю неделю июля вчетвером они отправились в Болгарию. Дети в восторге от моря, песка и общения, шалили как котята. Миша чувствовал себя на седьмом небе. И даже Катя, казалась, переключилась на постоянное присутствие радостных эмоций. Возвращались в дом Михаила и Данилки. У Кати и Надечки оставался месяц отдыха. А Мише нужно было возвращаться к работе. Как мог, Миша уговаривал Катю остаться еще на один месяц. Что с того, что он работает, – все вечера и выходные принадлежали бы им?
Катя не соглашалась. В её планах – поездка к родственникам, спортивный лагерь для Нади, подготовка научной брошюры по новой теме. Уход за домом. Все эти аргументы для Миши были искусственными, не значимыми. Если есть чувства друг к другу то, как можно променять возможность – быть вместе – над какой-то брошюрой? Спор почти перерос в ссору. Редко раздражавшаяся Катя, в конце концов, еле сдерживаемым голосом пообещала, что посмотрит, и если получится, то они приедут в последнюю неделю каникул.
Цену таким уловкам Миша уже знал и пытался добиться у Кати твердого обещания. Но та, как угорь, выскальзывала из рук настойчивого ловца. Все ее обещания остались уклончивыми.
Спор омрачил расставание. Катя обняла Мишу перед тем, как сесть в Машину, и сказала, «с тобой мне хорошо, и я дала согласие на нашу женитьбу, но это не значит, что я перехожу в твою собственность. Будешь давить на меня – уйду. Каждый из нас принимает решение по доброй воле. Так оставь нам эту самую волю»! Миша поцеловал обеих девочек. Данилка всех горячо обнял. С тревогой в сердце Миша махал рукой вслед исчезающему автомобилю.
Перед школой Катя не приехала. По телефону она объяснила жениху, что у Нади сложная неделя, нужно готовиться к школе, возобновлению занятий спортом и в художественной школе. У нее самой начало занятий со студентами, тоже нужно подготовиться. А ее брошюра требует дополнительной редакции. И так далее. Миша огорчался, в открытую сердился по телефону, но заставить себя отказаться от их разговоров не мог. Он любил Катю, и больше всего боялся ее потерять.
С выходом Кати в университет ее письма стали короткими и редкими. Звонки начинались позднее и заканчивались скорее. Миша смирился с ее трюком насчет приезда. И сейчас вовсю старался держаться бодро, игнорируя факт охлаждения отношений.
Как ни затруднено стало общение, ни тот ни другой не хотели признавать наличие трудностей. Письма продолжались, все больше не значимые, бытовые, телефонные разговоры следовали с заданной регулярностью, хотя личные темы совсем из них исчезли. Ситуация так удручала Мишу, что он готов был на все, только бы разрубить этот гордиев узел.
А тут еще возникли подозрения, что Катя встречается с другим мужчиной. Это пришло ему в голову, когда в один из вечеров его звонки остались без ответа. А на СМС Катя не отвечала. Миша не вышел на работу. Как медведь в берлогу, он зарылся в кровать, и лежал там ничком, лицом в подушку. Катя не написала и на следующий день. А к вечеру пришла СМС-ка: срочная командировка, прости, не успела предупредить. Миша не звонил. Не позвонила и Катя.
На следующий вечер Миша не выдержал и набрал Катю. Женщина говорила ровно и спокойно, как будто ничего не случилось. С ходу Миша накинулся на нее с обвинениями. Катя резко заявила, что в таком тоне разговаривать не намерена. А обвинения его беспочвенны, – «что не успела предупредить – извини, но остальное – всё домыслы». Миша чувствовал, что вновь ясность и откровенность не присутствуют в их отношениях, но, формально, – предъявить что-либо Кате он не имел права.
– Хорошо, – в конце концов, заключил Михаил, – давай возьмем отпуск друг от друга. И пусть каждый решит для себя сам, как относиться к другому.
– Пусть так, – без колебаний согласилась Катерина.
В ее голосе слышался неприятный металл.
В Катиной жизни не изменилось ничего. Работа, дом, дочь, редко родители. О Мише она думала, но, как и раньше, отходя ко сну. Что ему не нравилось в ее характере? Зачем претендует на полное ее внимание, на все ее время? Она не может променять одного мужчину на самое дорогое в ее жизни. Неужели не понятно? Почему бы не относиться к жизни просто, как она: дети и работа – главное, а после этого всё можно отдать дорогому человеку.
Миша переживал разлад болезненно. То ему казалось, что он во всем виноват, то казалось, что Катя кругом его обманывает. Что делать и как быть, он не мог решить для себя. То хотелось просить прощения, то высказать ей все свои обиды.
Оставаться долго без действия Миша не мог, не в его это характере. Сначала он хотел звонить Кате и прервать этот заговор молчания, потом бросился писать письмо, но вскоре понял, что убедительно не выйдет. Отчаявшись, он увел с работы в кафе своего близкого сослуживца – Виталия, и закончил рабочий день в самой длинной исповеди в своей жизни. При этом они незаметно для себя прикончили бутылку коньяка.
Надо отдать должное Виталию, спьяну он ничего не стал говорить приятелю. А утром заехал перед работой к нему домой и сказал, что на его месте он взял бы пару отгулов и рванул в город к Кате, чтобы на месте разобраться в ситуации. И еще. С вокзала он бы отправился не к невесте, а осмотрелся бы на ее работе, возле дома, и особенно в местах, посещаемых после работы.
В поезде Миша чувствовал себя неуютно и виновато. Роль сыщика казалась ему унизительной и постыдной. А еще – неуважительной по отношению к Катеньке. Как ни странно, пришли самые добрые воспоминания об их коротком романе. Ее головка, склоненная к нему в кафе, первая близость в конце ее командировки, горячие болгарские ночи, баловство с детьми на плотине... незаметно поезд укачал измученного влюбленного. Эти воспоминания заставили поверить, что он ошибается, и завтра все сомнения разрешатся самым естественным образом. И впервые за последние два месяца Мишаня спал сладко, без тревог, без терзаний.
С утра на вокзале он снова мучился, стоит ли предполагать только хорошее, или его опасения на самом деле имеют основания? Решив, что не разберется, если не последует совету друга, Миша отправился в университет. Кати не было, и подозрения усилились. Зато, разговорившись с завкафедрой, секретаршей и Катиной подругой – преподавателем, он узнал много интересного. А главное, убедился, что здесь уж точно никакой измены с ее стороны произойти не могло. И что тоже важно, секретарша дала ему адрес, где Катя в основном бывала по своей другой – денежной работе.
И там Миша убедился, что в тот день Катя действительно была в командировке, и ее действительно попросили выехать экстренно, так как другой сотрудник внезапно оказался не в состоянии. А еще, набравшись наглости, Миша позвонил в городишко, куда посылали Катерину, и проговорил пятнадцать минут с девушкой, которая принимала Катю, вела переговоры и отправляла на поезде. Почти все сомнения ушли, и Миша шел по городу с приятным настроением. Чтобы завершить круг, Миша побывал в Наденькиной спортшколе, где Катю даже и не знали, в художественной школе, и во дворе ее родителей.
Совершенно вымотанный, уставший от перепада эмоций, Миша нашел неподалеку от Катиного дома кафе, где решил побыть наедине и подумать о дальнейших планах. Шел, ссутулившись и втянув голову в плечи, отчасти из-за усталости, но в основном из-за угрызений совести. На Катю возвел напраслину. Примчался – устроил унизительное расследование, явится сейчас к ней, и с какими словами?
Внезапно перед террасой кафе Михаил уткнулся взглядом в знакомый силуэт. Ее плащ, ее волосы. Голос. Даже со спины он узнал ее наверняка. Шок и паралич. Потому что напротив Катеньки сидел мужчина. И никакой Наденьки рядом, и никаких оправданий! Кровь прилила к лицу. Одним махом перескочил Миша легкую оградку и, сбивая цветочные горшки, подскочил к их столику. Теперь другое открытие заставило его встать как вкопанному. Мужчина напротив Кати – седой старик, черты, так похожие на Катю, ее глаза, и сердитый взгляд на дерзкого хулигана. Анатолий Игоревич, – пронеслось в голове у Мишани, – ее отец!
Комок поступил к горлу и не давал вымолвить ни слова, Михаилу стало так стыдно, так виновато и так неудобно перед отцом с дочерью, что навернулись слезы. И не справляясь по-прежнему со своим горлом, Миша не нашел ничего лучшего, как упасть на колени рядом с Катей и прижать ее руку к своим губам. И Катя, и ее отец были шокированы этой внезапной сценой. Анатолий Игоревич, будучи не в курсе личных дел дочери, и вовсе растерялся. Кате пришлось спешно объясняться с отцом и представлять ему «давнего знакомого», потом, извинившись и оставив деньги на такси, увозить горе-жениха к себе.
В квартире у Кати Миша, еле оторвавшись от радостно завизжавшей Наденьки, изложил все обстоятельства в кухне, где они с Катей заперлись. Рассказал все о тревогах и сомнениях, об обиде на потерю ее интереса, на ее нежелание уступать свое внимание в ущерб делам. И все, все без утайки. И о ревности в вечер ее исчезновения. И о мучениях из-за неразделенного чувства. Не рассказал только о своих сыщицких изысканиях. Зато покаялся, что принял ее отца за мужчину, с которым она ему изменяет.
Спали в разных комнатах. Каждый размышлял о своем. Миша не был готов терять выстраданную и столь дорогую ему любовь. Катя боролась с раздражением и пыталась понять смысл поступков ее мужчины. Утром, как ни в чем не бывало, Катя накрыла завтрак. Мише она приказала быть дома, у нее одна лекция, а после нее она вернется домой. Миша вызвался отвести Надю в школу, и девочка очень обрадовалась.
После возвращения Кати сели за стол в гостиной – говорить. Трудно и мучительно Михаил находил нужные слова. Но старался быть корректным, а главное понятным. Объяснила свое понимание их отношений и Катя.
Иногда разговор двух близких людей походит на игру в мяч против стенки – сколько ни ударяй, он все равно отскакивает. Катя не могла понять, что не устраивает Мишу в том, какие приоритеты она расставляет в жизни, и в том, какое место он занимает среди них. Миша никак не мог взять в толк, как может быть женщина бесчувственнее мужчины, почему для нее «дела» важнее отношений? Спор затянулся и разгорелся. Миша наседал, а Катя сердилась все больше на его настойчивость и недоумие. В один момент, перегревшись, Миша бросил женщине; «ты бездушная, никаких чувств никогда не испытывала, и не испытаешь! Какая же ты женщина»?
Катя раньше никогда в жизни не выходила из себя, а тут ее прорвало. «Да ты сам-то, какой? Чувствами изошелся, как баба, какой ты мужик? От ревности шоры на глазах! Отца перепугал, себя в посмешище превратил»!
Миша вскочил. В гневе он все же удерживал себя, чтобы не бросить непоправимого оскорбления. Но взгляд его сказал о многом. Задержавшись так на секунду, он бросился к двери. Катя задышала ровнее, считая про себя до десяти. Его взгляд ей что-то смутно напомнил. Что-то нужно было срочно уловить – вспомнить, иначе случится непоправимое... Она поднялась медленно из-за стола, не отрывая взгляд от Мишиной спины, и тут пришла догадка: «такими были глаза Валерки, когда он выбегал от нее»!
– Миша!
Она бы никогда не смогла себе простить, если бы снова случилось такое.
Михаил понял ее по-своему. Он уже разогнал свое помрачение. Повернулся, чтобы закончить.
– Знаешь, чем мы, люди, отличаемся от животных? Ученые говорят мышлением. Но, знаешь, и животные есть очень сообразительные. Мы отличаемся тем, что мы чувствуем...
Гнев и раздражение ушли (ведь он для себя уже попрощался с любимой женщиной), его голос был тих и ровен. Миша повернулся лицом к двери.
– Мишенька, – Катя потянула его за рукав, – пожалуйста, давай договорим!
В большой растерянности, они же практически порвали тонкую нить связывавших их отношений, Миша вернулся к столу.
Нелегко, ох нелегко, дался им обоим этот разговор. Но каждый из них вынес из него крупинку новой истины для себя. И хотя Катерина не готова была отступать от своих привычных стандартов, все же согласилась на достижение компромисса в решении общей судьбы. Михаил вынес понимание ее характера и мотивов Катиных поступков. Катерина – прощение и понимание его чувств. Она согласилась, что в семье все приоритеты будут равнозначны, а ему она не будет забывать уделять внимание, ни маленькими письмами, ни СМС-ками, ни звоночками. Миша пообещал, что станет терпимее и терпеливее, а главное, не будет требовать слишком многого. Их план решено было реанимировать.
На осенних каникулах, совсем скоро после объяснения, Катя приехала с дочкой к Мише. Дети были рады встрече, а взрослые держались корректно и настороженно. Так прошло два дня. Спали в разных комнатах. На сам праздник накрыли шикарный ужин. И за беседой с вкусным вином так увлеклись, что не заметили, как дети сами поукладывались спать. А, поднявшись из-за стола, кинулись в объятия друг друга, как будто не было месяцев разлада, ссор, тяжелого объяснения. Они снова были самыми пылкими любовниками.

Как и было решено, к Новому Году Миша и Данил перебрались жить к Кате. А в январе они зарегистрировались. Не все было так гладко в их отношениях, как хотелось бы обоим, но зато они теперь умели слушать друг друга и научились понимать и признавать. Такие разные, такие сроднившиеся.

В. К. январь 2009.