Автобиография VI тома Ф. М. Достоевского

Печальный монолог VI тома из собрания сочинений Ф.М. Достоевского
Художественная автобиография

"Я - VI том из полного собрания сочинений Ф.М. Достоевского. Я родился в Ленинградском отделении издательства "Наука" в 1973 году.
На свет мне помогли появиться редакционная коллегия, художник, технический редактор и корректор.
Я был VI-ым среди 29-ти братьев. В издательстве нас разлучили, но я успел запомнить нескольких, которые впоследствии стали знаменитыми: "Братья Карамазовы", "Подросток", "Игрок", и даже "Бесы" были среди них.
Ну а сам я - "Идиот". Вернее, это не я, а название романа, суть которогоя всем пытаюсь рассказать, и иногда мне удается сделать это до конца, а не на середине романа...

Сначала попал я в большой книжный магазин. Там были и русские, и украинские тома, и даже тома-иностранцы! Я стоял в одном ряду с Тургеневым, Толстым и Некрасовым...
Меня наполнили уже известным в истории содержанием, и поэтому я не попал на яркую полку с названием "новинки", но все же мой необычный формат привлекал ко мне людей. Чего только я не слышал от них! "Смотри, это же "Идиот" Достоевского, один из самых известных его романов!" "Идиот"? Достоевский? Это же такая тягомотина... Лучше пойдем возьмем Донцову".

Наконец, меня купили для школьной библиотеки.
Я всегда был уверен в своей содержательности, ведь она была идеологической. Я представлял собой роль посредника, передающего сюжет романа чьим-то новым глазам. Они были разные: любопытные, жадные, восторженные, сострадательные... Это в лучшем случае. Но были и такие глаза, которые глядели пусто, устало, словно мое содержание было им неинтересно...

Однажды меня взял почитать очень задумчивый и серьезный мальчик. Оказавшись у него в гостях, я заметил, что он еще и из бедной семьи. Я сразу почуял в нем что-то особенное... Его печальные глаза часто наполняли слезы, но я знал, что это не из-за романа, потому что в том месте, где он читал, и не предполагалось ничего грустного...

Мальчик много раз перечитывал меня... Я так хотел у него остаться, ведь здесь меня действительно уважали: не швыряли, не бросали, не били мной по голове...

Но тут случилось нечто страшное. Мальчик серьезно заболел. Я стал жить у него под подушкой, и мальчик читал только меня.

Однажды мальчик не открыл глаза, и я навсегда потерял его как читателя.

Мать мальчика, одинокая и обнищавшая женщина, в отчаянии водила глазами по комнате с мыслью "что бы продать, чтоб хватило на гроб"...

Меня и другие тома книг снесли на рынок, грязный, беспокойный, где торгуются, обманывают друг друга. На таком рынке и нет места литературе.

Так я и лежу там до сих пор. Вид мой истрепался, местами я совсем ветх, и чувствую, что кончу свою жизнь в топке...

Одно меня утешает: мое содержание будет жить вечно".