Зачем Россия ВТО, а ВТО России?

Этот материал написан давно, еще в конце февраля 2002 года, когда в Москве, в Кремлевском дворце съездов состоялась конференция, посвященная проблеме вступления России в ВТО. Я присутствовала на этом мероприятии. На конференции все в один голос заявляли, что вступление в ВТО погубит целые отрасли отечественной промышленности, погубит жалкие остатки нашего сельхозпроизводства. С тех пор все, что можно было погубить, в России уже погублено. А переговоры продолжаются... Интересно, о чем? Что еще мы должны сдать, продать, разрушить, чтобы стать "полноправными" членами мирового сообщества? Для общества все это по-прежнему загадка. О том же насколько ничтожен авторитет нашего государства в современном мире и насколько неуважительно относятся "потребители" нашего газа к своим поставщикам, красноречиво свидетельствует и последний "газовый" конфликт.



«Мы уже знаем случаи недавней нашей истории, когда нам говорили о принятии политического решения, и дальше уже начинало раскручиваться дело. И найти потом конкретное лицо, принявшее то, или иное политическое решение так и не удавалось. Теперь мы вступаем в ВТО. Так вот интересно бы было знать, кто принял это политическое решение?» (из речи на конференции)

Никак не могу привыкнуть к этим кричащим, зовущим рекламным надписям на английском. Идешь по центру Москвы, а кажется, словно это какой-нибудь Гонконг. И дело вовсе не в том, что я не могу эту рекламу прочесть. Давние курсы разговорного английского, «English» в объеме средней школы, чтение без словаря технических текстов в ВУЗе, вполне позволяют мне не комплексовать по этому поводу. Раздражает полное отсутствие отечественного производителя на внутреннем рынке. Можно не говорить о бытовой электронике: «Samsung» и «Sony» давно вошли в русский разговорный язык и жизнь россиянина. Еще каких-то лет 10-15 назад я бы не стала утверждать, что преимущество западных технологий так уж безоговорочно. Да, отставание было, но и потенциал был немалый. Были специалисты высочайшего класса. Разработчики, конструкторы, лаборанты. Инженерно-технический персонал. Я уж не говорю о рабочем классе, уничтоженном за последнее десятилетие именно как класс. Пока мы еще только начинаем осознавать содеянное. В том, что все это еще не один раз аукнется нам, я лично не сомневаюсь.
Где он теперь, тот дядя Миша, слесарь шестого разряда, работавший в МНИИПе, или любом другом научно-исследовательском институте, коих в Москве, и по стране было немеряно? Он умел разобрать любой, самый сложный чертеж, настроить и отрегулировать любой прибор. Где сегодня все эти люди? Уехали за рубеж? Торгуют на рынке дешевым китайским и турецким тряпьем? Или сошли с ума, спились, чтобы не видеть происходящего в стране?
Ладно, черт с ней, с электроникой. Легли под западного производителя, поздно о поруганной чести причитать. Но машиностроение! Мощнейшая отрасль! Одних министерств не перечесть! И что теперь? И где все это? Не буду говорить о Министерстве радиопромышленности, Министерстве электронной промышленности, Минсредмаше, Минтяжмаше, Министерстве общего машиностроения, или Миноборонпроме.
Эти отрасли были обречены. Именно с силу того, что под эгидой этих департаментов велись самые актуальные научные разработки, скрывался мощный производственный потенциал. Международный Валютный Фонд выносил эти отрасли в условия задачи по реорганизации, а вернее сказать, по развалу Российской экономики.
Но кому помешало наше сельхозмашиностроение? Легкая промышленность? Почему до основания разрушены столь мирные отрасли?
Прежде чем устроить как в странах третьего мира отверточное производство корейских автомобилей, с Таганрогского комбайнового завода несколько месяцев подряд отгружали новенькие станки с программным управлением. Не распакованные, в масле еще. На металлолом вывозили! 25 тысяч работников завода на улице оказались! Что, нечего было производить? При полной укомплектованности кадрами, налаженными связями, с отработанным техпроцессом! Да полно, вам!
А то, что стало с Таганрогским комбайновым заводом сегодня разве лучше? С октября прошлого года люди не получают зарплату. Руководит комбайновым заводом человек, занимавшийся до этого производством детского питания. Очевидно, не очень удачно, раз ему пришлось столь резко переквалифицироваться. Впрочем, то, что пришло на смену «плохому» социалистическому способу хозяйствования сегодня выглядит порой просто абсурдно. Из трех-четырех тысяч рублей, положенных работнику ТКЗ в качестве оплаты труда, официальный его заработок равен 1 тысяче. Это ее время от времени выдают людям, бросая как кость. Остальные две трети заработка остаются в руках работодателя. Он волен, выдать, или не выдать, эти деньги работнику. Ни один суд не встанет на сторону работника, потому что в ведомости он расписывается только за тысячу, и все начисления, выплаты, и даже пенсия рассчитывается ему с этой суммы.
Все попытки возвать к совести тех, кто незаконно присвоил себе право владеть государственной собственностью, оканчиваются одним:
– Не нравится? Пиши заявление об уходе! Жаждущих найти работу в городе пруд пруди!
Это и есть обещанный нам рыночный рай, куда нас так выталкивали из «застоя».
Еще хуже положение в угольно-добывающей отрасли. Все аргументы в пользу частной собственности оказались мыльным пузырем. Нет ни одной шахты в России, где бы передача шахты в частные руки сделала труд горняков более безопасным, оснастила бы новыми машинами, способствовала бы развитию социальной инфраструктуры, увеличила бы их заработок.
У частника цель одна - деньги. Сейчас, сразу, и желательно как можно больше. На каждой отдельно взятой шахте теперь свои законы, свои порядки. Государство утратило даже право контроля, и все повернулось против тех, кто трудится. Продолжают закрываться шахты. Нам что, уголь не нужен? Очередные 6 тысяч горняков в Ростовской области получили уведомления об увольнении. С закрытием шахт, промышленных предприятий, умирают целые города. И так везде, куда ни кинь взгляд. И если кто-то утверждает обратно, значит, он сам в момент неразберихи оказался у самого корыта, успел стать собственником госимущества.
Я говорю не о благополучии в одном, отдельно взятом дворе. Не о 50 «счастливчиках», оставшихся на птичьих правах работать, там, где еще недавно трудились сотни и тысячи советских людей. Придет и их черед оказаться на улице. Я говорю о стране, вернее, о том, что от нее осталось.

И вот эта страна более десяти лет ведет переговоры о вступлении в ВТО. Вот уж воистину: «не справившись с одним делом, мы тут же беремся не справиться со вторым». А, чтобы как-то оправдать свое движение в гибельном для страны направлении, мы говорим о росте доходов населения, о наметившемся росте промышленного производства. Утверждаем, что если человек все-таки умер с голода в нашем «раю», то был он бездельником, бездарью и пьяницей. Но это заведомая ложь. И король на самом деле, скорее гол, чем совестлив. Что еще можно развалить или уничтожить в России?
Российский рынок уже давно и широко распахнул двери иностранным товарам.
Сотнями тонн везут барахло, как с Востока, так и с Запада. Причем, основная масса ввозимого, не имеет шансов быть реализованной на собственном рынке. Из-за низкого качества. А для России и это в радость. Россия превратилась в этакую большую помойку, куда можно ввезти все, от радиоактивных отходов, до драного «Sekond hand».
Но то, что кажется совершенно безнадежным снизу, так сказать, из народа, сверху выглядит более оптимистично. В конце февраля 2002 года, в Москве, в Кремлевском дворце съездов состоялась конференция, посвященная проблеме вступления России в ВТО. И выглядело все, происходившее на конференции, по крайней мере, странно. Практически все выступавшие признавали, что страна не готова к вступлению в ВТО, что «членство» приведет к дальнейшему разорению и уничтожению целых отраслей отечественной промышленности, что тысячи и тысячи рабочих, еще сохранивших свои рабочие места, лишатся их.
Но, несмотря на пессимизм объективных показателей, оказывается, некий безличный «анализ экономической ситуации в России за 2001 год показал, что наблюдается в стране экономический рост. Что и в каком месте растет, докладчики так и не определили, но причиной роста назвали «российские национальные инвестиции».
Не знаю, может быть, где-нибудь, что-нибудь у нас в стране и растет, но лично я, рядовой российский гражданин, этого не видела. Очевидно, до меня эти «инвестиции» просто не доходят. Хотя, один из докладчиков утверждал, что именно этот «рост инвестиций» лежит в основе «роста доходов населения». Вот это уже непосредственно про меня, только и роста своих доходов я как-то не почувствовала.
«Растет стабильность в стране, растет популярность политических лидеров, в том числе и региональных». «Именно рост экономических показателей позволяет правительству вести рыночные преобразования в стране в более щадящем режиме». Наконец, «там, наверху, поняли, что правила, нормы и стандарты более развитых, в экономическом отношении стран и систем, нельзя применять в России».
Либо пользоваться этим «чужим инструментом» нужно с большей осторожностью, потому что Россия находится на переходной стадии, и роль государства в этом процессе должна быть более осмысленна.
Как заявил Евгений Примаков, «в 90-е годы темпы роста мирового валового экспорта превзошли темпы роста мирового валового продукта в три раза. Одновременно резко расширился мировой рынок капиталовложений. Сегодня на мировом рынке правила поведения определяются не одной какой-то страной, не маленькой группой стран, а достаточно коллективно. Это отнюдь не гарантирует равноправия в принятии решений. Отдельные группы стран диктуют, а иногда и навязывают нужные решения».
В ВТО уже вошли 150 государств, покрывающих свыше 95% мировой экономики. В стратегическом плане неприсоединению, есть только одна альтернатива – изоляция.
Кто станет спорить, что для страны с развивающейся экономикой, и вообще для любой другой страны, вне зависимости от степени государственного влияния на экономический ход развития в современном мире это неприемлемо?
Но на каких условиях вступать? Когда вступать? Какие обязательные шаги предпринять в законодательной, экономической и политической областях перед вступлением? В каком качестве вступать? Эти вопросы для России жизненно важны и на них следует дать ответ.
Торгово-промышленная палата, по словам Примакова, выработала свою концепцию вступления страны в ВТО, с учетом замечаний и предложений 155 территориальных Торгово-промышленных Палат, а также с учетом мнения около сотни ассоциаций и объединений. В документе особо подчеркивается необходимость усиления роли государства. Только вот льготы, которые дает членство в ВТО, для России пока достаточно условны, так как касаются лишь промышленного экспорта.
Нынешний же российский энерго-сырьевой экспорт они практически не затрагивают.
В этом смысле повышение всего на пару долларов стоимости 1 бареля нефти на мировом рынке, для нас значительно выгоднее, чем вступление в ВТО. Что из этого следует? Необходимо индустриализировать экспорт. Однако сделать это в условиях, когда в стране остановился технический прогресс, устарела половина производственных фондов, практически невозможно. Российские предприятия стремятся наращивать инвестиции, но им необходимы государственные льготы: налоговые, амортизационные, банковские.
На обновление основных фондов, на науку должно выделяться не 1,7 % как сегодня, а хотя бы положенные 4% бюджетных средств, как того требует законодательство.
В настоящее время удельный вес Америки на мировом рынке превышает удельный вес России в 40 раз! По примеру других стран, России сегодня, даже прежде, чем будет решаться вопрос о вступлении страны в ВТО, необходимо разработать систему государственной поддержки промышленного экспорта, обеспечив собственного производителя не только кредитами, страховкой, внешнеэкономической информацией, но и дипломатической поддержкой.
На бумаге все это в России есть. Но на деле, ни одна из перечисленных выше программ не финансируется. Если же мы хотим подготовить страну к вступлению в ВТО, необходимо жестко контролируемое бюджетное финансирование.
Одним из вариантов участия государства в процессе мог бы стать госзаказ. Но этого нет. Страна не может позволить себе, хотя бы сто новых самолетов реализовать на внутреннем рынке. Последний отечественный самолет был закуплен Российскими ВВС у АВПК "Сухой" еще в 1991 году? Чтобы выжить, фирма уже более десяти лет вооружает своего потенциального противника. Но таких предприятий в России единицы, и при таком положении дел наш экспорт при вступлении в ВТО вряд ли сможет приблизиться к называемой правительством цифре в 18 миллиардов долларов. Она представляется химерической.
При вступлении в ВТО возрастает импорт. И даже, если первоначально зафиксированные ставки нашего таможенного тарифа будут, как нам обещают, не ниже существующих, очень скоро, по истечении переходного периода, их придется снижать. Это закон. Следовательно, если ситуацию рассматривать не с точки зрения одной, отдельно взятой посреднической структуры, извлекающей сиюминутные выгоды, встает вопрос о разумном, государственном протекционизме отдельных отраслей отечественной промышленности.
На Западе во всех индустриально развитых странах существует промышленная отраслевая политика. В России такой политики нет, и жизненно необходимо такую политику срочно выработать, естественно, что в новых условиях это должно происходить с участием бизнеса. Пока на российской земле этот опыт выглядит гротескно: совершенно искусственно банкротятся еще уцелевшие предприятия, тысячи людей остаются на улице.
Впрочем, говоря об интересах производителя нельзя забывать и о потребителе. Теоретически, после вступления в ВТО, он должен получить более широкий набор более дешевых товаров и услуг. Однако гарантий, что эти преимущества страны – члена ВТО, дойдут до нашего потребителя автоматически, нет. Между потребителем и более дешевыми товарами появится посредник, отбирающий значительную часть прибыли, искусственно поднимающий цены. Есть в России и такое явление, как рэкет. Причем, не только бандитский.
Страны вступают в ВТО отнюдь не для штампа в паспорте, а исключительно в интересах собственного народа, отечественного бизнеса, отечественных потребителя и производителя. Следовательно, быть в курсе всех оговариваемых условий должны все заинтересованные.
Пока же на протяжении долгих лет, эти контакты выборочны, нерегулярны. Основная часть отечественной промышленности остается в неведении о собственной дальнейшей судьбе. А у населения и вовсе никто не спрашивает. Можно что угодно говорить о плюсах и минусах ВТО, но суть останется простой: на внутренний рынок страны придет масса дешевых товаров из-за границы. Это неизбежно приведет к разорению значительной части промышленных отраслей страны. Что это напоминает?
Именно такой сценарий развития событий нам уже однажды предлагал Запад в виде шоковой терапии. И, отчасти, мы уже пережили это один раз. Только тогда при чутком руководстве МВФ, мы все сделали своими руками. Сами открыли рынок, сами угробили свою промышленность. Правда, тогда мы лишь частично оправдали эти надежды западных политиков. И теперь, нам в очередной раз предлагают «помощь».
Забыв, что Россия еще не успела оправиться от уже полученной «помощи», не самые дальновидные политики нам опять рисуют «молочные реки и кисельные берега». Впрочем, чиновников, участвующих в переговорном процессе можно понять. Более десяти лет кормиться у этого источника. Кататься за казенный счет по всему миру, жить в лучших, европейских отелях. Тут не то, что интересы государства забудешь, тут и у дьявола увидишь за спиной растущие крылья.
Сегодня, помимо объективных процессов объединения стран и народов, есть модель глобализации мира, разработанная американской администрацией, с учетом своих интересов и проблем, стоящих перед Америкой. Только имея глобальную модель будущего страны, можно определить свое отношение и к МВФ, и к ВТО. Ведь, по сути, ВТО – это то же, что и МВФ. Это всего лишь один из инструментов американской модели глобального устройства мира. А вот России, прежде чем брать на себя обязательства по выполнению чужого плана, необходим свой перспективный план поднятия экономики. Но как раз об этом речь на переговорах не идет вовсе. Нас ставят к стенке, диктуя кабальные условия ввоза иностранных товаров, требуя снижения таможенных пошлин, словом, говоря о чем угодно, кроме того, что сегодня нужно самой России.
В то же время наши энергетические и сырьевые отрасли, а, прежде всего металлургия, постоянно сталкиваются на западе с антидемпинговым законодательством. И отменять эти меры никто не собирается, даже если Россия станет членом ВТО. Особенно ярко продемонстрировали отношение к российскому экспорту последние решения Американского правительства в отношении экспорта продукции нашей металлургической промышленности.
А Соединенные штаты и НАТО ставят нам свои вопросы. Первый, – это поддержка сельского хозяйства. Второй – регулирование доступа на наш с/х рынок. И третий вопрос, это пресловутые экспортные субсидии. Государственная поддержка сельского хозяйства страны в 1993 году была равна 16 миллиардам долларов.
Однако, ни Европейские страны, ни Соединенные Штаты, ни Австралия с Новой Зеландией, представляющие свою группу, не хотят рассматривать вариант, когда поддержка сельского хозяйства России будет определена, хотя бы на уровне 1993 года. Положение России в переговорах таково, что те же представители Новой Зеландии, считают возможным диктовать нам свои условия, требуя от России отказаться от экспорта, от любых ограничений в доступе на внутренний рынок, а в поддержке сельского хозяйства ограничиться уровнем последних трех лет, когда у нас был дефолт, и помощь сельскому хозяйству составляла менее 1 миллиарда.
Казалось бы, ситуация очевидна. Даже в теперешнем положении Росси нельзя позволять третьим странам навязывать нам такие условия. Сельское хозяйство датируют все страны: США делает это уже 70 лет, Европа – более 40. У нас не хватает 760 тысяч тракторов, и как реально продать эту технику своим фермерам, думать должно государство. А ведь в России еще более 62% номинально существующей сельхозтехники подлежит списанию. И эту проблему должно решать государство.
Второй вопрос – регулирование доступа на рынок с/х продукции. Наступившая после 91 года «свобода» нанесла непоправимый ущерб сельскому хозяйству. Сегодня конкурировать нашему с/х рынку с американским, то же, что конкурировать «Волге» с «Тайотой».
В 2000 м году дотации в сельское хозяйство США составили 59 %, и 24 % в 2001 году. В это же время в России на 1 га пашни затрачивается всего 16 $ в год, тогда как Западная Европа вкладывает более 606 $ в каждый гектар своих сельхозугодий. Кто в этих условиях выдержит конкуренцию? Россия, со своим климатом и отсталостью, или Запад?
Буквально на днях, наш министр сельского хозяйства сказал, что мы будем настаивать на 5-10 % пошлины. Это притом, что уже сегодня та же Канада, например, имеет 360 % пошлины на поставки сливочного масла. То же делает Америка с сахаром, Япония с мукой. Так же поступают и другие страны.
Российский рынок и без диктата ВТО сегодня самый открытый, пошлины – самые либеральные. России необходимо увеличивать пошлины, ограничить количество ввозимой с/х продукции. Примеры известны из мировой практики: США открыли свой рынок только после того, как долгие годы действовали ограничения, и только тогда, когда собственное сельское хозяйство было развито настолько, что конкурировать с ним импортные товары уже не могли. То же сделал в свое время Китай. Китайцы 26 лет не впускали на свой рынок пшеницу, и только после того, как подняли свое национальное производство, рынок открыли. С 1933-го года правительством США ежегодно закупается на внутреннем рынке на 30 млд. долларов сельхоз продукции. Эта продукция идет потом на бесплатное питание 25 миллионов американских школьников и более 30 миллионов американских граждан, с низким уровнем дохода.
Экспортные субсидии. На них имеют право все члены ВТО, и только нам говорят, что России эти субсидии не нужны. А тогда зачем нам ВТО? Ограничение экспортных субсидий означает, что выращенное в Сибири зерно мы никогда не сможем доставить в прибалтийские, или иные порты. ВТО изначально вмешивается в наши внутренние дела, обрекая российские регионы на неравноправие. И это притом, что другие члены ВТО экспортные субсидии применяют повсеместно. Так, Франция, поставляла нам по 1200 $ за тонну, мясо, стоившее 2000$ на внутреннем рынке. Эти 800 $ доплачивало государство.
Спешка, с которой сегодня идет подготовка к вступлению в ВТО вызывает недоумение. Нам говорят, что если вот прямо сейчас мы вступим в организацию, то будем иметь выгоду 3 млд. Долларов в год, но никто не говорит о том, сколько мы при этом потеряем. И никто не говорит, кто это мы? Нет ответа и на вопрос о том, сколько наших людей останется за воротами предприятий и шахт, и какова будет их дальнейшая судьба.
ВТО для России сегодня – очередная большая ошибка. Прежде чем перешагнуть этот рубеж, необходимо подготовить реальный сектор экономики, а не считать мифические выгоды от этого шага. Еще до вступления в ВТО во всех странах шло интенсивное развитие собственной экономики, и только по завершению этого процесса, состоялось вступление.
Китай сегодня на одних игрушках имеет прибыли больше, чем имеет Россия от экспорта всей своей нефти! Стоимость китайкой продукции на американском рынке сегодня равна 50 млд. долларов в год. Это в несколько раз больше, чем мы экспортируем. Есть и еще один серьезный аргумент, не позволяющий нам стать равными партнерами ВТО.
О какой конкуренции нашей продукции можно говорить, когда 70 % основных фондов в стране изношены. И это средняя цифра. Есть отрасли с износом основных фондов 80 и более процентов. Сроки использования нашего оборудования превышают в среднем 32 года. Мы сегодня находимся на уровне 30-х годов прошлого века, притом, что, за рубежом, норма эксплуатации технологического оборудования составляет 7-9 лет. Сегодня прямые инвестиции на одного человека в России составляют 115 долларов, в Китае, при его численности населения почти в полтора миллиарда, эта сумма равна 350 долларов, в Польше – 950 долларам. Какой же следует вывод?
Россия не готова к вступлению в ВТО. Пока наши национальные интересы никак не согласуются с требованиями, выставляемыми России на переговорах. Тогда совершенно непонятно зачем, при таком дефиците бюджетных средств в России, тратить сегодня валюту на оплату прогулок чиновников за рубеж. Одна докладчица на конференции сообщила, что с 1993 года участвует практически во всех переговорах о вступлении в ВТО. После прорисовки общей картины результатов этих переговоров это выглядит более чем странно.
Эти переговоры могут длиться еще лет двадцать. Что там закрытые шахты и заводы, зарастающие мелколесьем поля, когда почти десять лет периодически меняя состав, наши чиновники катаются за казенный счет по заграницам, с, практически нулевым, результатом для страны.