Река

Кротость ответов – в их краткости. Нет смысла развивать тему. Она закончилась. Как прекратил полёт по невесомости  летнего дня тополиный пух. Серебристые, бесформенные шарики, насладившись оторопью мнимой свободы, рухнули в придорожную пыль навсегда, лишившись главного достоинства - чистоты восприятия пространства. А значит, всё, что было до этого, потеряло свой сакральный смысл – удивлять, радовать, вызывать восторги и рождать в душе поэтические строчки. Высокое искусство рождается из сора, чтобы потом уйти в него же - уже навсегда, давая место новому вдохновению. Ибо свято место пусто не бывает. Наверное, и в быстро движущуюся речку можно войти не единожды – умерев и ожив – для новой жизни и последующей смерти. И каждый иной виток прибавляет  терпимости и мудрости восприятию себя в отражении на зеркальной поверхности её вечных, живых и мёртвых вод, движущихся спиралевидно.
Кло жила на берегу маленькой реки, бурной и своенравной. Она родилась здесь. Тут прошло её детство, наступила пора юности. Кло взрослела, менялась. Река оставалась прежней. Движение её вод остановило время, чтобы преодолеть собственное высыхание или исчезновение. Даже зимой река не пряталась под корку льда. Просто мелела. Чтобы весной снова переполнить берега чувственностью течения, бурлением скрытого темперамента, пульсацией потустороннего.
Только любовь неизменна. Она просто течёт, обжигая обволакивающими водами, уносит вдаль, бросает о камни, затягивает в пучину или в девятый вал, чтобы потом надолго выдерживать на мелях или порабощать незримой патологией подводных течений. Её невозможно понять или быть к ней готовой. Её нельзя убаюкать, приспать, осквернить, запугать, предать, растащить по капелькам на всех жаждущих покоя, окольцевать, надкусить, использовать и бросить. В ней можно только быть. Или не быть.  Иные состояния – лишь подмены любви, которых  тоже бывает немало. Чтобы это понять, нужно всецело отдаваться власти её вод. И пусть не плавать – так хотя бы научиться держаться на воде. Ее нельзя бояться – она разбивает на составные тех, кто сопротивляется её течению, её мощи, навязывая свою волю ей, реке любви, не имеющей ни начала, ни конца, вытекающей из Млечности звёзд и уносящейся в тишину вечности. Кто ощутил её полную власть, не в силах уже отказаться от восторга сопричастности к её омовению.
Река Камилка, которую так любила Кло, была своенравной, строптивой и жёсткой. Каждый год она брала бесцеремонно и обыденно новое жертвоприношение - самая красивая девушка из их маленького городка тонула в её необузданных водах. Река выбирала именно ту, которой предстояло вскоре выйти замуж. Всё уже было приготовлено к свадьбе. Иногда молодые женщины были на ранних сроках беременности - тогда река затягивала обоих в одном теле. Мужчин она не любила. Им удавалось спастись - река выплёвывала их на берег, поперхнувшись несъедобным. Её водоворотов никто не знал - каждый год они были в новом месте.
Без вод живительного чувства высыхаешь. И растрескиваешься изнутри, как старые ботинки – никому уже не нужные, валяющиеся на чердаке памяти. Их жалко выбросить. Потому что с ними связано много светлых воспоминаний - иллюзий периода, когда жизнь требовала мифотворчества.
Кло полюбила Славу неожиданно для себя. Они были знакомы давно, но любовью так и не пахло. Просто дружили, просто общались, просто слегка нравились друг другу. И вдруг, внезапно - это. Как гром средь ясного неба, как нашествие монголо-татарской орды, как грипп летом, как выигрыш в казино, как потеря сознания. Перепутать любовь с чем-то иным было невозможно. Кло думала о Славике, плывя на спине. Она доверяла своей реке - они были давно и близко знакомы. Слава не отвечал Кло той взаимностью, которую ждала от него девушка. Толи не успел влюбиться настолько, толи просто не умел любить вообще. Как большинство здешних мужчин, которых так и  не приняла Камилка.
Кло набрала побольше воздуха в свободные и податливые лёгкие - и глубоко, расслабленно, подчиняясь воле глубины, нырнула. Она не видела обычного дна, хотя речка была чистой и прозрачной, как всегда. Что-то его скрывало, какая-то тень. Кло наслаждалась собственным погружением. Что-то камнем её тянуло на дно. Ей хотелось задержаться подольше в невесомости живительной, но опасной воды. Она видела уже иную реальность - более глубокую и неизведанную. Её выпорхнувшие бабочкой чувства переполнялись свежестью, молодостью, рекой, Славиком, будущей жизнью, непонятной болью и бликующим светом.
Камилка приняла Кло всецело, не дав ей опомниться или взглянуть последний раз на светло-бирюзовое небо. Она затянула девушку в преисподнюю своего холода. Кло продолжала щемящее и тепло думать о Славике, не подозревая, что её уже нет:
«И поэтому - ты, любимый, слишком несчастен, чтобы быть счастливым. Тебя не научили радоваться. Ты хочешь пройтись по воде, не замочив ноги. И убегая от боли, ты всегда убегал и от любви. Чтобы уцелеть, ты даже не вступил в реку. Ты не любишь её, как и она не любит тебя. Река любви тебя манит. Но ты слишком трезвый, чтобы опьянеть от призывов к сближению. Она потихоньку приручает тебя к мысли, что утонуть придется.  И внутренне ты уже готов к этому шагу. Осталось малое – его сделать. Я подтолкну тебя, мой нерешительный. Я давно здесь живу, став глубоководной и мало реагирующей на тех, кто на берегу. Я утонула в реке любви. Чего и тебе желаю, хоть раз попробовать это…».
Тело юной, не дождавшейся любви Славика Кло, искали долго. Но так и не нашли. Река не отдала сей бесценный дар никому. Камилка дорожила Кло. И, скорее всего, ревновала её к избраннику, не ставшему мужем. Они - река и Кло - стали неразлучными навсегда. Пусть такой ценой. Не мы назначаем цену тому, что с нами происходит. В день смерти Кло девушки спускали на воду венки с горящими свечками - по двадцать в каждом венке. Столько лет было Кло, когда она утонула.
Венки уплывали, не пристав к берегу. Их больше никто и никогда не видел. Река стала принимать жертвоприношение цветами, а не влюблёнными женщинами.
Славик через год женился на лучшей подруге Кло - Светке. Она была на три года старше Кло, а значит, умнее. Перед свадьбой её не потянуло искупаться в строптивой и непредсказуемой Камилке. Вскоре они - Света и Славик - уехали насовсем из их родного, маленького городка на берегу Камилки. Детей у них не было никогда. Светка не вынашивала их. Её лечили, посылали на воды, делали искусственное оплодотворение - тщетно. После пятнадцати выкидышей попытки стать родителями прекратились.