Берджесс А. - Гибель на рассвете. Глава 9

   Г л а в а   IX

   Индра оказался прав.  Известие о трех других парашютистах
вскоре  пришло.  Через  два  дня старший их группы лейтенант
Адольф Опалка прибыл в Прагу  и  привез  задание,  несколько
сбившее с толку Яна и Йозефа.
   Когда Опалка спустился на парашюте, он и два его компань-
она без особого труда нашли друг друга в темноте. Они быстро
поняли, где очутились, и, к счастью, оказалось, что все трое
находятся не более, чем в пятидесяти километрах от своих до-
мов. Поэтому Опалка решил, что в данный момент им лучше все-
го разойтись и каждому найти себе на несколько дней укрытие.
Убедившись в отсутствии опасности, можно будет выйти на кон-
такт по  имеющемуся у них адресу одного наборщика типографии
в близлежащем городе Лажне Белограде. Этот адрес, хотя Опал-
ка тогда об этом и не знал, был проверен группой Индры и был
поэтому совершенно надежным.
   Опалка добрался  до дома своей тетки в Решице.  Он пришел
поздно ночью, и она не поверила своим глазам. Впервые за три
года он встретился и со своей женой Милушкой. Но встреча бы-
ла недолгой. Он не мог оставаться дома больше трех дней, так
как  должен  был  передать важные сведения в Прагу.  Поэтому
Опалка отправился в Лажне Белоград  на поиски  наборщика,  и
его вывели на группу Индры.
   Они собрались опять в той самой квартире,  которой  Индра
пользовался для  подобного рода встреч,  и Опалка увиделся с
Яном, Йозефом, Валчиком, который был теперь в Праге, а также
с Индрой и дядюшкой Гайским. Он рассказал им о том специаль-
ном задании, которое привез из Лондона.
   Одной из наиболее важных целей  Британских ВВС в Европе в
то время был военный завод "Шкода" в Пльзени.  Но лететь  до
него ночью  из Англии было очень далеко.  Чтобы тяжелый бом-
бардировщик долетел от своей базы до завода  и  благополучно
вернулся домой, он должен быстро и точно определить местопо-
ложение цели и, долго над ней не задерживаясь, скорее повер-
нуть обратно. Что было нужно пилотам бомбардировщиков прежде
всего - это какие-то опознавательные знаки, указывающие цель.
Задача чехословацкого сопротивления, сказал Опалака, - уста-
новить такие знаки.
   - Это значит,  - продолжал он,  - что надо поехать в Пль-
зень,  обследовать местность вокруг завода и найти два маяка
-  стога сена или сараи с сеном - по разные стороны от заво-
да. Затем мы сообщим об этом по радио в Лондон, и они назна-
чат точное время, когда нам следует зажечь эти маяки.
   Это было непростое задание, и Ян первый возразил.
   - А как с нашим делом?  - спросил он. - Нет сомнений, что
оно - самое главное. Планировать другие дела хорошо, но при-
летели  мы сюда не за тем,  чтобы жечь костры для английских
ВВС.
   Индра пристально  посмотрел  на него.  Происходящая в Яне
перемена с каждым днем становилась все более очевидной.  Оба
они с  Йозефом  поначалу  были самоуверенными,  напористыми,
настороженными, наблюдательными и подозрительными. Но созна-
ние того, что они находятся среди друзей, постепенно охлади-
ло их рвение.  Они очень расслабились,  стали  дружелюбными.
Индра знал,  что на Яна сильно повлияла Анна Малинова, а не-
давно и Йозеф завел себе не просто подружку, а невесту. Пос-
ле случая с Пешалом было решено переселить всех парашютистов
по другим адресам. Ян с Йозефом покинули тетушку Марию, хотя
их штаб  остался в ее квартире,  и переехали в дом господина
Фафки, бывшего  солдата,  сотрудника  Красного  Креста.  Его
девятнвадцатилетняя дочь  Любослава была веселой и симпатич-
ной девушкой, так что Йозефу хватило недели, чтобы влюбиться
в нее, а она полюбила Йозефа.
   Неудача Пешала послужила встряской для Яна и Йозефа и вы-
била их из благодушного состояния, особенно Яна.
   В глазах Индры этот молодой человек сильно вырос со  вре-
мени его  прибытия  в Прагу.  Во всем,  что он теперь делал,
чувствовалась какая-то зрелость.  Индра чуть ли не с грустью
размышлял о том,  как он растет. И теперь было видно, что он
вступает в новую фазу,  становясь нервным и раздражительным.
И не только из-за того,  что их дело было опасным, а потому,
что они, казалось, не приближаются к его осуществлению.
   Индра понимал: они чувствуют, что он удерживает их от ре-
шающего шага.  Он уже говорил им,  что их план покушения  на
Гейдриха в  автомобиле считает самоубийством.  Свое согласие
на попытку покушения таким способом Индра дал бы с неохотой.
Он просил их подумать о каком-нибудь ином варианте, по край-
ней мере,  продолжать исследования.  Наверняка есть какой-то
другой способ - верный и безопасный.
   Индра понимал,  что не в его власти удержать Яна и Йозефа
от попытки покушения,  которую они сами выберут.  Лондон по-
слал их и продолжал настаивать,  чтобы  дело  было  сделано.
Вместе с тем, оба молодых человека признавали лидерство Инд-
ры и понимали, что нет никакого смысла ссориться. Оба возра-
жали, что быстрый налет на Кобыльском повороте скорее всего,
будет успешным, и навряд ли удастся придумать что-то лучшее.
Если он окажется самоубийством,  значит, им не повезло - та-
кова судьба.  Они к этому готовы.  Очень кстати оказалось то
установленное ими  чрезвычайно  важное обстоятельство,  что,
когда Гейдрих летит самолетом в Берлин, он почти всегда едет
в  аэропорт в своем зеленом "Мерседесе" с одним только шофе-
ром,  без другого сопровождения. Если им удастся перехватить
Гейдриха и Клейна в машине,  на том углу,  они уверены,  что
убьют их обоих.  Йозеф прошьет  ветровое  стекло  пулеметной
очередью, а Ян, если надо, добьет их парой гранат.
   Но Индра не соглашался.  - Подождите! - говорил он, пони-
мая,  что они устали ждать, понимая, что они жаждут действо-
вать любой ценой.  Поэтому он приветствовал прибытие  лейте-
нанта Опалки с планом разрушения завода "Шкода".
   Он предвидел их сопротивление и начал спокойно  разбивать
их аргументы.
   - Дело не в том,  что главное, - терпеливо объяснял он, -
а в том,  что не терпит отлагательств. Ночи становятся свет-
лее. Светлее и короче. Если английские ВВС действительно на-
мерены осуществить эту операцию, они должны сделать это ско-
рее,  а то рассвет застанет их над Германией,  и они  станут
легкой добычей  немецких истребителей.  - По лицу Яна он по-
нял, что попал в точку.  - Поэтому я предлагаю,  - продолжал
Индра,  -  сообщить  Лондону через "Либус",  что мы найдем и
подготовим маяки до пятницы и в субботу ночью  будем  готовы
их  зажечь.  Если  погода  будет  благоприятной для полетов,
пусть летят.
   Больше не требовалось аргументов, чтобы Ян с Йозефом сня-
ли свои возражения.  Так что Ян сам сказал:
   - Тогда у нас не очень много времени? Можно отправиться в
Пльзень прямо завтра с утра.
   Индра был доволен.  На данный момент Ян и Йозеф будут за-
няты делом и будут счастливы.  Но он прекрасно понимал,  что
очень скоро не сможет их больше сдерживать.
   Они обсудили,  что надо сделать в Пльзени.  Сопротивление
хорошо там организовано  в  среде  железнодорожников,  и  не
проблема - найти кого-то, у кого можно остановиться. Они об-
судили, кому ехать, и решили, что поедут Ян, Валчик, Йозеф и
Опалка. Ну и Анна, которая стала теперь признанным членом их
команды.
   В тот же день они получили известие, что еще один человек
из тройки Опалки  объявился  у наборщика  в Лажне Белограде.
Это был  сержант Карел Курда,  выносливый и молчаливый чело-
век, в которого Опалка очень верил.
   - Я хотел бы и его включить в группу,  если можно, - ска-
зал Опалка. - Ведь это спецзадание из Англии получили мы. Но
успеет ли он за нами?
   Ян  высказал  предположение, что  сын тетушки Марии  Ата,
наверно, будет рад съездить в Лажне Белоград и привезти сер-
жанта в Прагу.  Если надо,  он приедет с ним и в Пльзень. Ян
рассказал Опалке, что Ата - вполне надежный молодой человек,
который уже работал курьером в ряде случаев.  Он, как кажет-
ся, горит желанием побольше участвовать в их делах.
   Индре эта идея понравилась,  и предложение было  принято.
Прежде, чем  разойтись,  они обсудили и некоторые другие но-
вости, которые привез Опалка.  Опалка был серьезным мужчиной
высокого роста,  почти  тридцатилетним.  Он  мог  показаться
замкнутым и малообщительным человеком.  Голубые глаза на его
худощавом, вытянутом  лице  смотрели вопросительным взглядом
из-под высокого лба на этот сложный,  запутанный мир. Он го-
ворил спокойно  и  решительно,  как  человек,  имеющий ясную
цель, который точно знает,  куда он направляется и  что  там
будет делать.  Оба - Ян и Йозеф - были с ним знакомы,  но не
очень близко.  Его служба и система взаимоотношений с офице-
рами держали их порознь в период подготовки в Англии. Но они
вместе были на форсированных марш-бросках,  слушали  лекции,
беседовали, гуляя  по  горной  вересковой  пустоши на севере
Шотландии, и знали, что на этого человека можно положиться.
   Если у лейтенанта Опалки и была слабость,  то заключалась
она в его сильной чувствительности, в его всепоглощающей за-
боте о подчиненных,  о личностных ценностях  и  человеческих
отношениях -  факторах,  которыми  чаще всего пренебрегают в
условиях войны. Но эти качества были в то же время и сильной
стороной Опалки.  Нацеленный  в первую очередь на то,  чтобы
хорошо выполнить роль участника сопротивления,  он готовился
к ней так ревностно,  как священник готовится к служению бо-
гу. Его знали как человека, который часто бродит один по го-
рам,  как человека, который всегда думает  прежде, чем гово-
рит, как человека, неуклонно идущего к намеченной цели.
   Когда Индра понял,  какой это человек, он был очень дово-
лен.  Валчик,  Ян и Йозеф во главе с Опалкой составят группу
неудержимых  романтиков - начинающих убийц.  У Индры не было
сомнений, что в один прекрасный день он узнает,  что,  с его
разрешения или без оного, покушение на Гейдриха совершено, и
теперь надо ожидать ярости нацистского гнева.  Но сейчас  он
чувствовал, что может положиться на лейтенанта Опалку, кото-
рый окажет на ребят в каком-то смысле отрезвляющее  воздейс-
твие.  По крайней мере,  Индра решил, что может передать ему
часть своих властных полномочий над ними.
   Другой новостью,  которую  привез Опалка,  было намерение
Лондона забросить в конце апреля еще несколько групп парашю-
тистов.
   - Но без тех неудач,  с которыми столкнулась группа Пеша-
ла, - серьезно добавил он. - В будущем мы должны быть твердо
уверены,  что знаем наверняка,  когда и где они спустятся. И
если не сможем организовать встречу,  то должны снабдить  их
надежными  адресами для выхода на контакт сразу по приземле-
нии.  Нам надо подготовить подходящие зоны выброса,  и  если
самолет  не  может сбросить парашютистов точно над выбранной
зоной, пусть возвращается с ними в Англию. Все это мы должны
обсудить с Лондоном прежде, чем они забросят хотя бы еще од-
ного человека.
   На этом они разошлись.  Покидая  квартиру,  каждый  точно
знал, что он должен делать, и по какому адресу в Пльзени они
встретятся.
   На следующее  утро Ян с Анной отправились первым поездом.
Лейтенант Опалка, Йозеф и Валчик последовали за ними некото-
рое время спустя.
   Анна волновалась, что отсрочка покушения на Гейдриха бес-
покоит Яна.  Сама  она  в глубине души радовалась каждой от-
срочке и говорила об этом тетушке Марии.  Но надо было  счи-
таться и с чувствами Яна, которые она тоже хорошо понимала.
   - Мы так можем просидеть здесь,  не высовываясь,  пока не
кончится война, а борьбу за нас пусть ведут другие, - не раз
с  горечью  говорил  Ян.  - Мы с тобой могли бы улизнуть ку-
да-нибудь в деревню,  я бы нашел работу,  и мы оказались  бы
умнее всех!
   Анна  с готовностью поддалась бы  такому соблазну,  но Ян
гнал подобные мысли прочь.  Он не хотел,  чтобы после  войны
они были известны как храбрые парашютисты,  которые с риском
для жизни вернулись на родину, а затем как следует позаботи-
лись  о том,  чтобы больше уже ничем не рисковать.  "Свободу
Чехословакии надо завоевать!" - патетически заявлял он.  Та-
кие банальные фразы во время войны были уместны и,  наверно,
даже необходимы.
   Но порой, когда они оставались наедине, он вздыхал: - Ес-
ли бы...
   Какая ирония  была в том,  что он,  неудержимо стремясь к
цели, готовясь нанести смертельный удар, который поразит ти-
рана,  вдруг оглянулся и увидел Анну.  И полюбил! Его жизнь,
зацикленная на одном,  посвященная одной узкой  цели,  вдруг
раскрылась и наполнилась предвкушением. Будущее, для челове-
ка не имевшего будущего, стало вдруг бесконечно желанным.
   Анна многим делилась с тетушкой Марией.  Она рассказывала
ей, как мечтает  проснуться однажды утром и узнать,  что эта
неразумная война кончилась. Она мечтает о детях, которых бу-
дет провожать в школу,  о  заполненных  роскошными  товарами
витринах,  которые  будет  рассматривать,  о том,  как будет
крепко спать каждую ночь,  избавившись  от  сидящего  внутри
ужаса и страха, что стук в дверь, который постоянно мерещит-
ся в ночных кошмарах,  может стать реальностью.  Она мечтала
раскрыть утреннюю  газету без страха обнаружить в колонке на
первой полосе имя одного из своих друзей, всего за несколько
часов до этого представшего перед своим палачом. Она глубоко
держала все это в себе,  скрывая от Яна,  ибо знала,  что от
нее, - и прежде всего от нее,  - он ждал твердой уверенности
и поддержки. Но порой, когда ей становилось невмоготу справ-
ляться с чувствами, Анна горько и безутешно плакала на плече
у тетушки Марии.
   И тетушка Мария, у которой собственный сын был где-то да-
леко и в опасности, которая в любую минуту могла поплатиться
собственной жизнью за ту постоянную помощь и поддержку,  ко-
торую она  оказывала  группе сопротивления,  находила в себе
достаточно материнских чувств, чтобы пожалеть и утешить ее и
сказать, что  будущее вовсе не безнадежно,  и настанет день,
когда все они будут смеяться, вспоминая это тревожное беспо-
койное время.
   Тетушка Мария первая поняла,  что в этой любви Яна Кубиша
и Анны  Малиновой присутствует какая-то отчаянная поэзия,  а
может быть, движение природы к неведомой цели, и она сказала
об этом Индре. Казалось бы, любовь мужчины к женщине заложе-
на в сущности вещей,  отделяющей жизнь от смерти,  придающей
ей величие, привносящей в обыденность  таинство и очарование.
В этой любви она видела вызов, не свойственный характеру Яна.
Он был сдержанным,  серьезным юношей, охваченным жаждой мще-
ния и посвятившим себя этой цели.  Но тетушка  Мария  знала,
что  в губах и на груди Анны Малиновой он находил успокоение
и решение всех проблем - в виде восторга и совершенства.
   Он знал, что у парашютиста нет времени на несерьезные де-
ла, нет времени на любовь. Но женщина с ее непосредственными
мечтаниями вызывает новые мысли в голове мужчины.  На  сером
горизонте вдруг  открываются лазурные просветы.  Ян понимал,
что с ним происходит,  и Индра все видел  и  чувствовал  без
слов тетушки Марии.  Индра знал гораздо больше, чем Ян пред-
полагал. Индра знал, что бывают минуты, когда женщина рядом,
а жизнь скоротечна, как эта весна, когда  кажется таким бес-
плодным и безнадежным занятием эта каждодневная  гонка,  все
равно кончающаяся только смертью.
   Индра знал,  что Яну надо как-то вновь укрепиться в своей
цели, закалить свою волю, вытащить себя из этой романтичной,
теплой, безопасной и нежной, бесконечно новой и удивительной
близости,  связывающей  мужчину и женщину.  Индра знал,  что
Валчик прав,  что Ян прежде никогда не любил.  Любовь  может
сделать  их всех трусами.  Любовь требует продолжения,  а Ян
находится в такой ситуации, когда нельзя ни за что ручаться.
   Индра знал все это,  но ничего не говорил.  Он видел, как
Ян сжимает губы,  но молчал.  Он наблюдал его отчаяние, воз-
буждение, нетерпение, скуку,  и все-таки молчал. Он понимал,
что все они - символы одного сложного уравнения, и, если ка-
кой-то один  символ  - знак плюс или минус,  букву альфа или
бета - пропустить,  то уравнение станет неверным,  и они по-
терпят неудачу.  Он также понимал, что возможно и такое, что
в глобальном аспекте стратегии войны  их  частное  уравнение
может описывать что-нибудь непродуктивное, наподобие тех не-
утомимых пешеходов из задачника по арифметике,  которые  все
время  ходят  из пункта А в пункт В со скоростью стольких-то
километров в час,  или наполняют ведрами бассейны  по столь-
ку-то литров в минуту.  Но они были в такой же степени неко-
лебимо преданы решению стоящей перед ними задачи. И он знал,
что Ян не подведет.
   Анна Малинова тоже чувствовала  в Яне это предназначение,
такое же ясное,  такое глубокое и сокровенное,  как у любого
мистика или мечтателя.  Но эту мысль она прятала  глубоко  в
каком-то  уголке  подсознания,  ибо  она тоже была по-своему
посвященной.  Нацисты убили ее мужа.  Без малейшего почтения
они взяли  ее жизнь,  разорвали пополам,  как использованный
трамвайный билет,  и с презрением выбросили обе половинки. И
хотя ее скорбь была уже не такой горькой, она не забыла и не
простила.  Тот факт,  что в Яне она нашла невольное утешение
своему глубокому горю,  не ослабил в ней чувства ненависти к
угнетателям.
   Много было  хорошего  между  ними.  Их  никогда не мучила
мысль, что их посвященность может оказаться тщетой  и  вздо-
ром, бессмысленной  фантазией.  Их  поддерживало и укрепляло
сознание, что если удастся убить Гейдриха,  то  это  откроет
путь  для следующего шага к победе.  А когда будет завоевана
победа,  они были уверены, что восторжествует здравый смысл:
Йозеф  женится на Либославе,  Адольф Опалка вернется к жене,
Ян с Анной вместе начнут свой путь в будущее.
   Жизнь в  постоянной  опасности  обостряет все восприятия.
Особый смысл получает каждый рассвет и каждый закат,  и  па-
мятью о вчерашнем дне они дорожат,  как сокровищем.  Они без
конца говорят о доме,  в котором будут жить, о своих будущих
детях.  И если Анна порой остановится на середине фразы, по-
чувствовав,  как отчаяние грызет ее сердце, то знает об этом
только тетушка Мария.
   Итак, они сидели рядом в поезде по пути в Пльзень,  глядя
в окно  на распустившуюся листву и весеннее цветение деревь-
ев, на пасущихся коров на полях,  на вздымающиеся  горы,  на
восход солнца в синем небе.
   Они без труда нашли  квартиру  железнодорожника,  который
был заранее предупрежден, что им нужно жилье. Он сказал, что
жену отправил на несколько дней к матери,  а самого  его  не
будет дома  по меньшей мере три дня,  так как он едет в рейс
со своим поездом,  и предоставил свою квартиру в их распоря-
жение. Он не знал и не желал знать,  чем они будут занимать-
ся. Вручив Яну ключи от квартиры, он пожелал им удачи.
   Йозеф, Валчик  и лейтенант Опалка не заставили себя долго
ждать и прибыли вслед за ними.  Валчик нес чемодан с  порта-
тивным приемником-передатчиком. Это была не самая лучшая ап-
паратура, но достаточно мощная для передачи и приема морзян-
ки из Лондона. В квартире было несколько кроватей, так что у
них, по крайней мере, будет удобный ночлег.
   Йозеф смеялся и шутил с Анной и Яном. У него была для них
новость.
   - Как только покончим с Гейдрихом, - сообщил он по секре-
ту, - мы с Либославой поженимся. Сразу же!
   Он посмеялся  над  тем,  как поднялись у Яна брови,  и не
придал значения его предположению, что их обоих могут отпра-
вить обратно в Англию, и, может быть, армейские правила зап-
рещают жениться солдату, состоящему на действительной службе.
   Йозеф очень вежливо заявил,  что ему наплевать. Они с Ли-
бославой поженятся,  а у военных спросят,  когда они будут в
Праге.
   Ибо Йозеф, в отличие от Яна, не был готов ждать до "после
войны". Йозеф  очень  хорошо  понимал,  что есть только одно
время смеяться - это сейчас,  и есть только одно время зани-
маться любовью - это сейчас.  Йозеф печенкой чувствовал, что
нельзя терять времени.  Разве  могла  Либослава  противиться
этому веселому и темпераментному молодому человеку, постоян-
но убеждающему ее выйти за него замуж?
   Либослава, веселая  и  прелестная,  как  весенняя птичка,
быстро приняла решение.  Она сказала ему "да",  и, к легкому
оцепенению ее родителей, они сразу же объявили о помолвке.
   Если Анна Малинова хоть чуточку им позавидовала,  она  во
всяком случае  не показала этого Яну - ни словом,  ни взгля-
дом. Они весело и вдохновенно провели тот вечер в  квартире,
поужинав хлебом и консервами. После ужина они собрались вок-
руг радиопередатчика,  и Валчик попытался установить связь с
Лондоном. Это получилось очень легко.  Валчик передал в Лон-
дон сообщение,  что они находятся в Пльзени, что погода теп-
лая, весенняя  и  не собирается портиться.  Он сообщил,  что
завтра они найдут легковоспламеняющиеся сараи, постройки или
стога сена,  стоящие  напротив друг друга с разных сторон от
завода "Шкода".  Почти наверняка они будут готовы зажечь эти
сигнальные огни  в субботу ночью,  в любое время,  если анг-
лийские бомбардировщики действительно прилетят.
   Ответ был определенным. Метеосводки хорошие. Если они та-
ковыми и останутся, то бомбардировщики, конечно, прилетят. В
пятницу ночью Лондон передаст им по радио последние инструк-
ции.
   Как только Валчик выключил связь,  раздался стук в дверь.
Оказалось, приехал Ата Моравец.  Он без труда нашел сержанта
Карела  Курду и надлежащим образом доставил его сюда.  У Аты
блестели глаза от возбуждения по случаю успеха.  Все это ка-
залось ему романтичным и захватывающим. Мысль, что теперь он
не только находится в одной комнате  с  настоящими  опытными
диверсантами,  но  фактически  им помогает,  вызывала у него
своего рода опьянение.  Его темные вьющиеся  волосы  сбились
набок,  лицо разрумянилось,  он был очень счастлив. Человек,
которого он отыскал и привез сначала в квартиру своей матери
в Праге,  а затем - в Пльзень,  обладал совсем иным характе-
ром. Хотя он пожимал всем руки  и его  тепло приветствовали,
он не улыбался.
   Ян и Йозеф знали прежде Карела Курду - до и во время кур-
са подготовки в Шотландии.  И хотя они считали его в извест-
ной степени категоричным и самоуверенным,  все-таки хорошо к
нему относились. Он казался знающим и надежным парнем.
   Курде было тридцать лет. Это был человек среднего роста с
правильной формой головы и карими глазами.  Прежде, чем отп-
равиться в Польшу,  чтобы продолжить борьбу с нацистами,  он
работал на таможне. Курда редко улыбался потому, что не поз-
волял себе расслабиться.  И часто испытывал чувство  страха.
Будущее целиком осудит его,  но в те первые дни он подвергал
испытаниям свою храбрость, и она его пока не подводила. Мил-
лионы  людей в то время выносили и переживали тяжести войны,
сражались,  если было надо, погибали, если им не везло, были
готовы исполнить  приказ  -  и  при  этом не подвергали свою
храбрость или свое мужество испытаниям.
   Дух и мужество Карела Курды были несомненны.  В иных слу-
чаях он мог бы проявить честь и достоинство. Но те случаи, с
которыми ему  пришлось  столкнуться,  оказались за пределами
его понимания и его выносливости.  Открылся не тот клапан, и
его храбрость вся вышла. В этом была его трагедия.
   Всем очень хотелось узнать, что было с Курдой после того,
как он  расстался с Опалкой,  и не слышал ли он что-нибудь о
третьем из их группы.  Он сказал,  что не слышал,  а о своих
происшествиях кое-что рассказал. Но не сказал, что его люби-
мая девушка живет всего в нескольких километрах от дома  его
матери, где  он  укрылся поначалу.  Не сказал,  что,  рискуя
больше,  чем следовало,  он  попросил  сестру  устроить  ему
встречу с ней. И встретившись с девушкой, за которой он уха-
живал три года назад,  еще до отъезда,  он узнал,  что у нее
есть ребенок. Его ребенок!
   Заливаясь слезами от счастья, она показала ему фотографию
сына, которого он никогда не видел. Он торжественно рассмат-
ривал ее и,  если в его сознании и произошла некая  глубокая
фундаментальная перемена,  то он этого ничем не показал, ибо
лицо его не изменилось. Он в свою очередь дал ей свою фотог-
рафию и сказал,  чтобы она,  если с ним что-нибудь случится,
отнесла ее в органы власти после войны. Тогда, может быть, о
ней и о ребенке позаботятся и назначат им пенсию.
   Их встреча продолжалась час или два  с нежностью и полным
взаимопониманием. А когда она ушла, может быть, первые семе-
на обиды запали в его сердце,  что жизнь обошлась с ним  так
несправедливо. Он не мог воспользоваться ни своей силой,  ни
умом, чтобы защищать и лелеять эту девушку и ее сына,  кото-
рые зависели от него.  Вместо этого он должен уйти из дома и
жить в страхе и неверии,  под угрозой ужасной смерти, посто-
янно находящейся рядом,  так близко, как биение собственного
сердца.
   Но в этой квартире, в присутствии других, Карел Курда так
не говорил.  Он рассказывал свою историю спокойно,  без эмо-
ций, и с интересом слушал Опалку, который намечал план дейс-
твий на следующий день.
   - Мы разделимся на пары и пешком обследуем  город  и  ок-
рестности к западу и востоку от завода,  - говорил Опалка. -
В радиусе трех километров с каждой стороны надо найти  сарай
с сеном или стог,  в общем,  что-то такое, что быстро и ярко
горит и будет хорошо видно с самолета.  При наличии двух го-
рящих маяков,  по которым можно наметить цель для бомбомета-
ния, у ВВС не будет никаких проблем с разрушением завода.
   Затем настала очередь Валчика. Он объяснил, как поместить
в сене горящую свечу и рядом открытую бутылку с бензином. На
деле это было очень просто.  Медленно сгорающая  свеча  даст
возможность человеку  уйти далеко.  Но как только пламя кос-
нется сена и доберется до бутылки с бензином - все вспыхнет!
   Перспектива была волнующей,  и той ночью все спали плохо.
На утро они отправились парами на обследование разных участ-
ков Пльзени. На обыкновенном трамвае доехали до окраин горо-
да. Вернулись уже поздно вечером.  Каждой паре  без  особого
труда удалось  отыскать  стога  сена,  разные сараи и другие
постройки, которые будут хорошо гореть. Их положение они от-
метили на карте.  Владельцам будет неприятно увидеть, как их
сараи горят яркими кострами, но пусть это будет жертвой, ко-
торая  им зачтется в цене окончательной победы.  Может быть,
после войны будет выдана какая-то компенсация.
   После ужина  все собрались вокруг радиопередатчика Валчи-
ка, глядя на светящиеся лампы и загадочные  катушки,  наблю-
дая, как его палец прыгает,  отбивая морзянку сообщения, ко-
торое ночью, через черные леса и горы, выйдя из самого серд-
ца Европы, будет поймано таинственной дежурной антенной-тра-
пецией в Англии, перехватывающей каждую ночь сотни сообщений
из оккупированной Европы. На лице Валчика было написано тор-
жество, когда в его наушниках застрекотал тикающий ответ,  и
его карандаш быстро забегал по бумаге.  Они смотрели, не от-
рываясь, пока он не выключил передатчик и не сдвинул наушни-
ки на шею.
   - Завтра ночью,  - сразу сказал он. - Они будут над целью
точно в час пятнадцать.  Мы должны поджечь оба сарая  в  час
ночи.
   Анна посмотрела  на возбужденные лица,  понимая,  что они
снова испытывают волнение тех дней, когда они проходили под-
готовку в Шотландии,  - товарищи,  объединившиеся в борьбе с
общим врагом.  Но она понимала и то,  что это  не  настоящая
война, а будто игра - посылка по ночам радиограмм, вылазки в
темноте и устройство шумных взрывов. Это была война без боли
и крови, без измен самому себе и сомнений, темными пятнышка-
ми лежащих на совести.
   Позже в тот вечер они еще раз проверили свой план,  пыта-
ясь найти в нем слабые места.  Но не нашли. На этот раз Ян с
Йозефом должны разделиться.  Йозеф останется с Анной,  чтобы
своими глазами увидеть ущерб,  нанесенный бомбежкой,  и  они
вернутся в Прагу в воскресенье. Ян с Валчиком будут действо-
вать, как одна команда, Опалка и Карел Курда - другая. Когда
каждая команда  зажжет  свой маяк,  они отправятся в городок
Рокицани в пятнадцати километрах от Пльзени.  Они проверили,
что первый поезд из Пльзени на Прагу там останавливается,  и
они сядут на него.
   На следующий  день время тянулось бесконечно.  Они просто
не знали, куда деться.
   Пльзень - приятный город, недалеко от Германской границы,
окруженный лесами,  но им было не до его красот. Он славится
светлым легким пивом, называемым пльзеньским, но все интере-
сы парашютистов сошлись на заводе "Шкода".  С его  сборочных
линий сходят автоматические орудия,  артиллерия, танки, бла-
годаря которым чехословацкие моторизованные дивизии были од-
ними  из  самых  опасных в довоенной Европе.  Теперь все эти
орудия состоят на вооружении Вермахта по всей Европе.
   Не нужно большого ума, чтобы понять, что успешная бомбеж-
ка завода "Шкода" нанесет нацистам ощутимый урон.  Эта  зона
была не очень хорошо защищена зенитными орудиями. Если толь-
ко ВВС смогут сосредоточить над целью достаточное число бом-
бардировщиков, и маяки будут ярко светить,  то всем понятно,
что утром в воскресенье от завода останется груда развалин и
искореженного обожженного железа.
   Итак, поздно вечером они отправились - каждая пара к сво-
ему назначенному месту.
   Через два часа в выбранном ими сарае,  в темноте,  Валчик
чиркнул спичкой и,  посмотрев на светящийся циферблат часов,
поднес огонек к огарку свечки,  который Ян держал  в  руках.
Они знали, что за несколько километров от них Опалка и Карел
Курда делают то же самое.  Валчик наблюдал,  как Ян с почти-
тельной осторожностью поместил свечу в солому,  рядом с отк-
рытой бутылкой бензина, критическим взглядом оценив расстоя-
ние между ними. Свеча горела ровным устойчивым пламенем, за-
щищенная от сквозняка.
   - Прекрасно, - сказал Валчик. - Пошли, нельзя терять вре-
мени!
   Через полчаса они смотрели с холма за километр, как языки
пламени вырываются из сарая. Им показалось, они слышали, как
с ревом рухнула крыша, и факел пламени огромными языками ли-
зал ночную тьму.
   Далеко позади  они могли видеть отсвет в небе другого по-
добного огня - это выполнили  свою задачу  Опалка  и  Курда.
Можно было поздравить себя с успехом.
   Когда Ян и Валчик услышали отдаленный гул высоко  летящих
самолетов, а  затем  к  этому  глубокому басу присоединились
контрапунктные разрывы снарядов открывших огонь зенитных ба-
тарей, им хотелось громко петь. Они видели точки вспышек яр-
кого света при разрыве снарядов в темном  небе.  Гул  высоко
летящих бомбардировщиков  превратился  в непрерывные раскаты
грома над головой.
   Идя сквозь ночь к железнодорожной станции в Рокицани, они
слышали звук рвущихся бомб и рисовали  в  своем  воображении
подобные цветному кино  картины взлетающих в небо крыш меха-
нических цехов,  разлетающихся станков и инструментов, недо-
деланных танков,  пушек  и  ружей,  обгоревших и почерневших
среди развалин.
   Они сели на поезд без происшествий. В Праге Опалка решил,
что будет лучше,  если Карел Курда,  немного побыв  с  ними,
вернется на  некоторое  время  к себе домой в деревню.  А на
следующий день Ян с Валчиком и лейтенант Опалка собрались  у
тетушки Марии в ожидании Анны и Йозефа.
   Радио уже передало сообщение,  что в ночь на  воскресенье
несколько самолетов  союзников нарушили границу Чехословакии
и совершили попытку бомбардировки Пльзени.  Сообщалось,  что
ни одна из сброшенных ими бомб не причинила вреда. Все бомбы
упали на поля за городом и никакого ущерба не нанесли.
   Никто из  них не хотел верить ни одному слову этого сооб-
щения. Они с нетерпением ждали Йозефа и Анну с известиями  о
действительном ущербе. Но как только они приехали, и Ян уви-
дел их мрачные лица,  он сразу понял что сообщение по  радио
не было лживой пропагандой.  Йозеф рассказал им, что бомбы и
в самом деле были все разбросаны по полям далеко от  завода.
Ущерб, нанесенный "Шкоде", совсем незначителен.
   Налет потерпел полное фиаско.