Берджесс А. - Гибель на рассвете. Глава 11

   Г л а в а   XI

   В то солнечное утро  27 мая 1942 года  над  Прагой  висел
легкий  туман.  С  наступлением дня он растаял,  и над всеми
холмами,  над долиной реки Влтавы на бирюзовом небе  светило
яркое солнце.
   В большом  помещичьем  доме  в  деревне  Панские  Брежаны
рейхспротектор Гейдрих  готовился  к поездке в Берлин.  А на
углу улицы в Холешовице Ян Кубиш и Йозеф  Габчик  готовились
прервать  эту  поездку  -  раз и навсегда.  Застегнув своими
длинными пальцами пуговицы с серебряной свастикой на эсэсов-
ском форменном кителе,  Гейдрих спустился вниз попрощаться с
женой.  Инга Гейдрих была тоже высокой, красивой блондинкой.
Гейдрих женился на ней в 1932 году. В те годы белокурая жена
правильного происхождения и определенного общественного  по-
ложения была необходимым условием для быстрого восхождения в
СС.  Не так уж много можно сказать о тех  радостях,  которые
принес им этот брак. Вальтер Шелленберг, который начинал ад-
вокатом под руководством Гейдриха и знал его не хуже других,
считал,  что  это была непрочная связь.  У них родилось трое
детей, и Гейдрих, когда не предавался шумным развлечениям по
всему городу,  говорил о "дорогом уюте семейного очага".  Он
неплохо играл на скрипке,  любил концерты  камерной  музыки.
Двойственность  его характера представила бы интерес для лю-
бого психиатра.
   Большой дом в Панских Брежанах, реквизированный для рейхс-
протектора, был расположен в небольшой деревне,  в  приятной
холмистой местности, на расстоянии около двадцати километров
от Праги.  Громадое белое здание,  построенное в стиле фран-
цузских замков, и большая помещичья усадьба с подстриженными
газонами и тенистыми деревьями  были  окружены  трехметровой
стеной,  покрытой сверху черепицей. Вся деревня была очищена
от жителей,  в ней  размещались  только  войска.  Окружающая
местность была открытой и легко просматривалась часовыми. Не
следует думать, что Гейдрих боялся за свою жизнь. Его личная
храбрость  не вызывает сомнений.  Порой она граничила с без-
рассудством.
   Когда отборные дивизии СС еще только формировались, Гейд-
рих предложил ряд испытаний на храбрость.  Одно из них - для
кандидатов в офицеры СС - требовало,  чтобы будущий эсэсовец
выдернул кольцо из боевой гранаты и,  стоя на месте, удержи-
вал ее в равновесии на своей каске до момента взрыва. Оскол-
ки должны лететь в направлении наименьшего  сопротивления  -
вверх. По крайней мере, в теории, которой кандидаты в офице-
ры, надеясь остаться в живых, вынуждены были держаться.
   Гейдрих был абсолютно уверен,  что с помощью силовых  мер
ему удалось настолько запугать чехов,  что никакое сопротив-
ление невозможно.  Он знал,  что по стране разгуливают  нес-
колько парашютистов,  но, в сравнении с любой другой оккупи-
рованной территорией, акты открытого неповиновения и сабота-
жа в Чехословакии случались крайне редко.  Гейдрих так долго
был хищным зверем,  что просто не мог вообразить,  что у ко-
го-то хватит дерзости напасть на его собственную персону.
   У парадного входа в замок,  прислонясь к зеленому "Мерсе-
десу", курил последнюю сигарету обершарфюрер Клейн -  гигант
ростом в два метра, с плечами ломовой лошади и лицом бывшего
боксера с переломанным носом. Он был одет в парадную форму с
блестящими медалями на груди. Для ношения наград был как раз
подходящий случай,  так как в аэропорту предстоял парад  по-
четного караула.
   Отдав честь, он распахнул дверцу отполированного до блес-
ка автомобиля,  на  крыльях которого были прикреплены флажки
со свастикой. Гейдрих сел на переднее сиденье, рядом с шофе-
ром,  за слегка наклоненным ветровым стеклом. Пока Клейн вы-
руливал на дорогу,  он помахал рукой жене, отдал честь в от-
вет  на приветствие часового у ворот,  и,  набирая скорость,
автомобиль помчался вперед.
   До прихода  нацистов в Праге было левостороннее движение.
Через неделю после начала оккупации была  издана  директива,
согласно  которой  весь транспорт должен двигаться по правой
стороне. С тех пор движение стало  правосторонним.  Историки
могут подумать над вопросом, повлияло ли это решение на пос-
ледующие события,  с точки зрения положения Гейдриха в авто-
мобиле.
   Они миновали пруд, в котором плавали занятые своими дела-
ми  утки,  особняки из красного кирпича,  затем помчались по
узкой пыльной дороге,  по бокам которой росли яблони и груши
- все в цвету.  Теплый ветер приятно овевал их лица.  Справа
промелькнуло небольшое озеро.  Горчичное поле желтело, будто
сплошь залитое солнечным светом, на фоне темной полосы сосен
вдали.
   Машина с жужжанием пронеслась через  небольшую  деревушку
Предбон и  устремилась под уклон по асфальтированному шоссе,
дорожный указатель на котором  сообщал:  "Прага  -  16  км".
Крестьянки в  широких  юбках и косынках склонялись на полях,
занятые прополкой, им не было дела до мчащегося зеленого ав-
томобиля, который каждое утро с ревом проносится мимо. Прое-
хали через Либежнице,  с мощеными булыжником улицами и высо-
кой церковью со шпилем.  Крутой поворот налево вывел на пря-
мое трехкилометровое шоссе,  идущее среди высоких каштанов -
тех,  между  которыми  Ян  и  Йозеф думали когда-то натянуть
стальную проволоку.  Поездка была приятна.  Она давала рейх-
спротектору  Гейдриху время обдумать свои последние успехи и
наметить новые цели.
   За два часа до того, как Рейнхард Гейдрих покинул Панские
Брежаны, Ян с Йозефом, толкая свои велосипеды в гору, подни-
мающуюся от реки,  вовсе не думали о красотах этого майского
утра.
   Холешовице - приятное место:  загородные дома и магазины,
зеленые деревья и цветущий кустарник,  молочные  бутылки  на
крыльце у каждого дома.  В то утро собаки, положив головы на
вытянутые лапы,  щурились на солнце заспанными глазами, кош-
ки,  умываясь  под  осыпанными цветами деревьями в маленьких
садах, украдкой посматривали на поющих на ветках птичек. Хо-
зяйки, проводив своих мужей на работу, сплетничали через за-
боры или,  подвязав волосы платками, отправлялись по магази-
нам.
   От широкого моста у подножия горы  двойными  линиями  шли
в гору трамвайные рельсы, блестящие на солнце. Время от вре-
мени красные трамваи - три  соединенных  вместе  приземистых
вагона,  -  сосущие энергию при помощи тонкой черной дуги из
проводов над головой,  покачиваясь,  с грохотом двигались  в
гору  или  с горы  на пути  в пригороды или обратно к центру
Праги.
   На крутом повороте дороги вверх и налево,  примерно в по-
лутора километрах от моста,  Йозеф перешел на другую сторону
к телефонной будке,  стоящей на углу, и позвонил Либославе в
Правление Красного Креста.
   Он сказал, что любит ее, и договорился встретиться сегод-
ня вечером.  Когда она спросила, где он и что делает, он ук-
лончиво ответил,  что есть тут одно дело. Затем попрощался и
вышел из телефонной будки на солнце.
   На углу  он  подошел к Яну,  и тот сообщил,  что Валчик и
другие участники сопротивления заняли свои места: Валчик - в
трехстах метрах выше по улице,  на углу,  а первый человек -
еще на триста метров дальше.
   Декоративная металлическая ограда,  опирающаяся через оп-
ределенные промежутки на кирпичные столбы, отделяла тротуар,
на котором они стояли,  от небольшого заросшего сада. Покры-
тые листвой деревья бросали на весь этот угол глубокую тень.
Неподалеку стоял  табачный  киоск.  Уже  распродав недельную
норму, киоскер от нечего делать читал утреннюю газету.  Нес-
колько человек  собрались на трамвайной остановке в ожидании
трамвая. Трамваи останавливались прямо на углу, где идущие с
горы рельсы проходили в метре от тротуара.  Если два трамвая
встретятся на крутом повороте, они полностью перекроют доро-
гу.
   Ян и Йозеф часто обсуждали вопрос об этих трамваях.  Они,
конечно, могли спутать все планы,  но с этим  ничего  нельзя
было поделать.  Самым главным в их плане было то,  что здесь
открытая машина Гейдриха должна сбавить скорость, чтобы пре-
одолеть  крутой  поворот,  и в течение нескольких секунд она
будет легкой, медленно движущейся, мишенью.
   План был прост. Первый человек наверху, увидев приближаю-
щийся "Мерседес",  пошлет зеркалом солнечный зайчик Валчику,
а тот - такой же сигнал  Йозефу.  Они  прорепетировали  этот
трюк с зеркалами, и все получилось. У Йозефа будет не меньше
тридцати секунд на то,  чтобы не спеша отойти  за поворот  и
стать на углу,  у края тротуара,  как будто ожидая трамвая и
не вызывая подозрений.  До тех пор, пока автомобиль Гейдриха
не повернет за угол, находящиеся в нем не будут видеть Йозе-
фа.
   Если повезет, нацисты увидят его лишь на короткое мгнове-
ние, поскольку будут сражены пулеметной очередью, и эту пос-
леднюю земную картину они унесут с собой в вечность. В деся-
ти метрах дальше под горой стоял Ян с пустым портфелем в ле-
вой руке, а правой рукой он держал в кармане гранату с двух-
секундным  взрывателем.  Это - на всякий случай.  Фактически
убийство было делом Йозефа.
   Закончив стрельбу,  они предполагали вскочить на свои ве-
лосипеды, и Ян помчится под гору, а Йозеф, яростно крутя пе-
дали, - по широкому шоссе в противоположную сторону,  следуя
в город другой дорогой.  Им было нужно только немного удачи,
но они надеялись,  что в той неразберихе,  которая последует
за этой акцией, удача будет на их стороне.
   Они знали, что в девять часов Гейдрих выезжает из Панских
Брежан.  Его  машина  будет на этом повороте между двадцатью
минутами и половиной десятого.
   Оставался еще час.  Трамваи со звоном и грохотом поднима-
лись в гору и спускались вниз. Пассажиры входили и выходили.
Светило солнце с безоблачного неба. Жужжали пчелы, перелетая
через дорогу в поисках цветков.  Ян с Йозефом  часто  меняли
положение, переходя  с  места  на  место.  Смотрели на часы.
Старались иметь равнодушный вид.  Как  будто  они  поджидают
трамвая или ждут назначенной встречи.  А минуты тянулись так
мучительно медленно,  что можно было подумать,  что  стрелке
часов приходится  с трудом преодолевать общий вес всех стра-
хов и надежд. Хотя так оно и было на самом деле.
   А рейхспротектор,  летящий в своем блестящем открытом ав-
томобиле, блаженствовал под яркими лучами солнца.  Что можно
сказать о  нем?  Двадцать лет спустя,  когда время пропаган-
дистской ненависти осталось позади, можно ли найти какие-ни-
будь спасительные достоинства в этом человеке, хоть какой-то
проблеск человечности в этой высокой красивой фигуре?  Как и
другие нацистские вожди, он жил в таком окружении, в котором
приказы об убийствах, пытках, массовом истреблении людей бы-
ли повседневными бумагами.  Верно,  что роль Гейдриха, как и
Гиммлера, была преимущественно административной. Крики муче-
ников,  звуки капающей крови, запах дыма крематориев в лаге-
рях  смерти  были  достаточно далеки и не беспокоили его со-
весть. Но если Гиммлер был хлипким теоретиком, который падал
в обморок при виде настоящей физической жестокости, то Гейд-
рих не страдал подобной щепетильностью.  Сохранившиеся доку-
менты содержат примеры его личного участия в казнях. Он дол-
го и с большим желанием обучался этому ремеслу.
   Всего за две недели до описываемых событий он выступал на
конференции гражданских  руководителей  в Берлине.  В отчете
сохранились его слова:  "Большими колоннами, раздельно мужс-
кими и женскими, евреи, годные для работы, подлежат отправке
на восточные территории.  При этом будет несомненно происхо-
дить снижение их численности естественным путем".
   "Естественный путь" -  приятное  выражение,  обозначающее
акт, поражающий  своей жестокостью.  Истощенных,  запуганных
людей запихивали в вагоны битком - так,  что  места  хватало
только, чтобы стоять плечом к плечу,  спиной к спине. Их так
везли сутками,  без еды и питья, через огромные пространства
Европы.
   Гейдрих продолжает:  "Если в конце будет некоторый  оста-
ток,  то он несомненно будет состоять из наиболее устойчивых
элементов и подлежать соответствующему обращению.  Иначе  он
будет рассматриваться  как  естественно  отобранное ядро для
возобновления еврейской популяции".
   Гейдрих намекает, что "возобновления еврейской популяции"
быть не должно.  Да, за десять лет он прошел большой путь. И
пока мчится "Мерседес", можно поразмышлять над тем, как впе-
чатляющ его прогресс.
   Но Рейнхарду  Гейдриху не стоило раскрывать карты.  Он не
спешил. Он всегда стоял позади вождей и ждал.  Он был значи-
тельно моложе большинства других нацистских лидеров.  Моложе
и осторожнее.  До сих пор у него ни разу не  было  провалов.
Ошибки были,  но  ему  всякий раз удавалось представить дело
так, что он ни при чем.  В качестве рейхспротектора Чехосло-
вакии он добился успеха там, где его предшественник фон Ной-
рат потерпел полный  провал.  Теперь,  приводя  Чехословакию
полностью в орбиту нацизма, он был на краю политического пе-
реворота, который  еще  больше  и очень значительно поднимет
его репутацию.
   Машина повернула на двухполосную дорогу.  Указатель сооб-
щал, что  до  Праги осталось десять километров.  Город лежал
впереди справа в слабой дымке тумана,  поднимавшегося от ре-
ки. Дальше начинались трамвайные пути:  двойные рельсы змей-
кой тянулись по середине широкой дороги.  Знак на улице гла-
сил: "Остановка трамвая - Кобыльски". Автомобиль мягко фырк-
нул на асфальте перед крутым поворотом дороги  к  Троянскому
мосту через Влтаву.
   Сам фюрер направил свои личные поздравления  рейхспротек-
тору. Но в сущности фюрера немножко беспокоили  безграничные
амбиции генерала СС Гейдриха.  Когда-нибудь Гитлер сойдет со
сцены. Кто тогда станет его преемником? Шел 1942 год. Успехи
нацистов  достигли своего апогея.  И не было границ амбициям
Гейдриха, если только он будет терпеливо ждать.
   Роковым для него оказалось то обстоятельство,  что другие
тоже ждали. Ждали два парня на углу впереди.
   Они беспокоились.  Часы на Либенском реформатории пробили
десять, и лица их были серьезны. Должно быть, что-то не выш-
ло. Он опаздывает! Может быть, не поедет? Когда на остановке
никого не было, Йозеф расстегнул портфель, прикрепил барабан
к стволу  ручного  пулемета и вставил в его прорезь магазин.
Теперь пулемет был скрыт под плащом, перекинутым через руку.
   В десять часов двадцать семь минут Ян наблюдал, как трам-
вай медленно начинает подъем в гору. За двести метров до не-
го трамвай остановился на остановке.  В это мгновение Ян ус-
лышал сзади резкий свист,  обернулся и увидел Йозефа, спеша-
щего занять свою позицию.  По его лицу Ян сразу  понял,  что
"Мерседес" приближается.
   Взглянув сквозь деревья  в направлении на  то место,  где
стоял Валчик,  он  увидел яркую вспышку отраженного зеркалом
солнца. У него вдруг пересохло во рту.
   Трамвай внизу отошел от остановки.  С чувством тревоги Ян
понял, что он может встретиться с  автомобилем  Гейдриха  на
углу, но  беспокоиться об этом было поздно.  Если пассажиры,
выйдя из трамвая, попадут под обстрел, значит, таков их злой
рок.  Не было времени для таких путаных размышлений. Зеленый
автомобиль спускался с горы.
   Сквозь лязг  и  грохот  приближающегося трамвая он слышал
рев мотора автомобиля и звук переключения скорости перед по-
воротом.
   Он видел, как Йозеф сделал два быстрых шага к краю троту-
ара и сбросил плащ, как он поднял пулемет к плечу. Ян не ды-
шал, предвкушая,  как сейчас  град  пуль  разнесет  ветровое
стекло. Правой рукой он возбужденно сжимал гранату. Не заду-
мываясь, он бросил портфель и вынул гранату из кармана.
   Блистая на солнце,  с расправленными ветром  флажками  со
свастикой на крыльях,  низкий зеленый автомобиль поворачивал
за угол. За ветровым стеклом Ян видел двух немцев в форме, в
высоких фуражках.  Он узнал вытянутое бледное лицо Гейдриха,
сидящего рядом с шофером. "Ну!" - произнес он про себя.
   - Ну! - закричал он,  когда машина поравнялась с Йозефом.
Его голова наполнилась каким-то бессвязным возбуждением. По-
чему он не стреляет? Боже, ну почему он не стреляет?
   - Йозеф! - кричал он. - Йозеф!
   Машина проехала мимо.  Как мальчишка с деревянным ружьем,
Йоэеф стоял,  бесполезно целясь из пулемета, поворачивая его
вслед за проезжающим автомобилем, на лице - невыразимая боль.
   Теперь два  немца были перед Яном.  Они имели очень удив-
ленный и сердитый вид. Пальцы Гейдриха нащупывали кобуру ре-
вольвера. Послышался  визг тормозов и шуршанье шин.  Рефлек-
торная реакция шофера в данном случае была некстати.  Машина
проползла мимо Яна.  Она была теперь почти на одном уровне с
подошедшим трамваем. Ян действовал, не задумываясь. Им руко-
водил инстинкт:  задержка - две секунды,  бросать не слишком
сильно - в зад машины.
   Он сделал  три прыжка за "Мерседесом",  выдергивая кольцо
гранаты, и резко бросил ее вдогонку.  Ян смотрел,  как серое
железное ядро летит к заднему колесу машины. Затем - ослепи-
тельный огненный круг света и оглушительный удар,  как будто
в подземном  аду  кто-то  стукнул  кулаком по пустому котлу.
Пламя превратилось в  извержение  черного  дыма.  Ян  ощутил
сильный удар взрывной волны и острую боль на лице - под пра-
вым глазом. Толчок в грудь отбросил его на метр назад.
   Окна в трамвае с одной стороны разлетелись вдребезги. Ряд
удивленных бледных лиц смотрел на Яна.  Два зеленых немецких
кителя, которые, должно быть, лежали свернутые на заднем си-
денье, взлетели в воздух. Зацепившись за трамвайные провода,
они качались  наверху  -  пустые и нелепые.  Затем поникли и
трепеща опустились на землю.
   Машина дернулась два-три раза, шина заднего колеса лопну-
ла, в кузове напротив заднего сиденья зияла  большая  рваная
дыра.
   На одну долгую секунду картина застыла: бледные лица пас-
сажиров в трамвае, два нацистских кителя в воздухе, водитель
трамвая с  разинутым  ртом.  Затем сцена развалилась,  снова
собралась, задвигалась и полностью смешалась.  Ян растерялся
лишь  на мгновение.  Когда Гейдрих и Клейн распахнули дверцы
автомобиля и вылезли,  держа в руках пистолеты,  он услышал,
как рядом  просвистела первая пуля,  повернулся и бросился к
своему велосипеду.  В десяти метрах от него стоял Йозеф, еще
в оцепенении, с бесполезным пулеметом в руках. Увидев теперь
Яна, он тоже бросился бежать.
   Поднимая велосипед, Ян видел, что еще один трамвай, спус-
каясь с горы, плавно делает поворот и останавливается. Мель-
кнуло  изумленное лицо водителя.  Все это он успел заметить,
пока разворачивал велосипед и бежал с ним к промежутку между
двумя трамваями.  Из трамваев вдруг повысыпало много народу.
С широко раскрытыми глазами, крича, разъяренная толпа двига-
лась на него.  Похоже,  они хотели вмешаться. Он закричал на
них: - Прочь с дороги, придурки! - Вытащив револьвер из кар-
мана,  он  начал  размахивать им.  Какой-то мужчина с палкой
бросился на него, раскрывая и закрывая рот, как золотая рыб-
ка.  Ян направил на него револьвер. Мужчина в почти комичес-
ком страхе отступил назад. Ян поставил ногу на педаль и зап-
рыгнул на седло.  Изо всех сил нажимая на педали,  он поехал
под гору.
   Он слышал выстрелы,  но не знал,  в него ли стреляют, так
как его загораживал трамвай.  Народ расступался  перед  ним.
Толпа вокруг была напугана взрывом, звуками выстрелов немец-
ких револьверов.  Они ничего не видели и  не  понимали,  что
происходит.  Среди  них  было двое полицейских.  Один из них
шагнул было вперед,  но быстро передумал, как только Ян  на-
правил на него револьвер.  А другой - нет.  Вытянув руки, он
бросился Яну наперерез.
   - Прочь с дороги! - крикнул Ян.
   Полицейский с напряженным лицом бросился прямо под колеса.
   Ян нажал на курок. Раздался выстрел, взвился дымок. Поли-
цейский свалился в сторону. Ян проехал. В нем вскипала волна
гнева. Никогда  он  не думал,  что чешский полицейский будет
пытаться остановить его. Он надеялся, что убил этого гада.
   Ян полетел  вниз с горы - прочь от трамвая.  Обернувшись,
он увидел,  что его пытается догнать Клейн.  С револьвером в
руке, медали прыгают на груди,  колени скачут вверх-вниз,  -
он бежал за ним вслед.  Через тридцать метров впереди у  во-
досточной канавы  стояла женщина с ведром.  Ян подумал,  что
она, должно быть,  мыла ступеньки крыльца и,  услышав взрыв,
вышла на  улицу.  Внезапно его правый глаз наполнился чем-то
теплым и липким,  капавшим на руль.  Он увидел,  что  это  -
кровь. Сзади слышался шум толпы, как на бое быков.
   Наполовину ослепший,  он приближался к  этой  женщине,  и
метров за  пять она вдруг бросила ведро прямо под велосипед.
Оно лязгнуло о переднее колесо,  и на секунду  Ян  пришел  в
полное отчаяние. Он слышал, как она что-то кричит ему вслед.
Яну стало очень обидно. Его собственный народ пытается оста-
новить его!  Через  сто  метров впереди на дороге стояла еще
одна женщина,  по-видимому,  привлеченная  криками сзади. Он
мог  бы убить эту глупую дуру.  Наезжая на нее,  он выставил
плечо,  напрягся и столкнул ее в канаву.  Оглянувшись, когда
можно  было не крутить педали,  он увидел,  что она лежит на
земле.  Небольшая группа пытавшихся его догнать людей  оста-
лась далеко позади и готова была прекратить преследование.
   На дороге впереди не было никого.  Ян засунул револьвер в
карман, вытащил носовой платок и протер лицо. Затем, свернув
платок, он приложил его к глазу,  который сильно  болел.  Он
увидел, что на нем нет кепки,  должно быть,  снесло с головы
взрывом.
   Разогнавшись на спуске, он легко проехал мост. Дорога бы-
ла широкой.  Несколько встретившихся пешеходов  не  обратили
внимания на велосипедиста без головного убора,  по-видимому,
разбившего свой нос.  Проехав через мост, он повернул по ос-
новной  дороге направо.  На ней почти никого не было.  Через
несколько сот метров впереди был дом в Либене семьи по фами-
лии Новотновы. Это было ближайшее место, где он мог надеять-
ся получить помощь.
   Господин Новотнов и его жена - оба работали в сопротивле-
нии, и Ян с Йозефом не раз бывали у  них.  Их  предупредили,
что в течение этого дня может понадобиться помощь.  Ян знал,
как это опасно - прийти в таком состоянии.  Но он не ожидал,
что возникнут такие чрезвычайные обстоятельства, и у него не
было выбора.  Не мог же он ехать в  Прагу  с  перепачканными
кровью лицом  и одеждой.  И надо было поскорее избавиться от
забрызганного кровью велосипеда.
   Теперь ему встречались магазины, пешеходы вдали. Он оста-
новился перед магазином обуви "Бата".  Напуская на себя рав-
нодушный вид,  поставил велосипед у края тротуара, как будто
собираясь зайти в магазин,  а сам свернул на боковую  улицу.
Их дом он знал.  Толчком открыв калитку, быстро пошел по до-
рожке. Ян чувствовал, как кровь течет по его лицу, но руку с
носовым платком  держал опущенной - на случай,  если кто-ни-
будь наблюдает из окна.
   С мучительным  нетерпением  он  нажал  кнопку звонка.  За
дверью не было никакого движения. Он слышал, как громко зве-
нит звонок, и долго держал палец на кнопке. Никакой реакции.
Никого нет.  Тогда он почувствовал внутри прилив страха. Ему
придется  возвращаться  за  велосипедом и ехать до следующей
явки - до дома железнодорожника - еще  три  километра.  Надо
было быстро найти укрытие.
   С упавшим сердцем он отвернулся от двери,  и в эту минуту
госпожа Новотнова  открыла  садовую  калитку и вошла.  Он не
говорил ни слова. Он не знал, что сказать. А она стала быст-
ро  действовать.  Вставила ключ,  открыла дверь,  чуть ли не
втолкнула его в дом.
   - Что такое случилось? Ну у вас и лицо!
   Ян вошел в комнату и сел. Он ощутил шок, и ему стало пло-
хо. Он был совершенно подавлен - от шока, потери крови, боли
и горького разочарования,  вызванного осознанием их провала.
Ибо это был провал.  Он видел,  что оба нациста, как атлеты,
выскочили из "Мерседеса".  Если они и были ранены, то легко.
Автомобиль защитил их. Все, в чем он преуспел, - это получил
горсть шрапнели в лицо! И это после всего того, как они рис-
ковали, как все обдумали,  рассчитали и спланировали!  После
всей подготовки и ожидания - они безнадежно провалили  дело!
Он готов был заплакать.
   Что же не вышло?  Какого же черта не вышло?  Почему Йозеф
не стрелял?  Он  что - примерз к пулемету?  Йозеф - не такой
человек. Но что же не вышло? И что теперь с Йозефом?
   - Я согрею воду, - деловым тоном сказала госпожа Новотно-
ва. - Надо промыть ваши раны.
   - Мы  пытались достать Гейдриха,  - унылым голосом сказал
Ян.  - Думали, Йозеф убьет его из пулемета. А он не стрелял.
Ни одного выстрела. Он стоял, а они проехали мимо - как буд-
то он направлял на них водный пистолет. Я бросил гранату, но
слишком поздно. Мы безнадежно провалились.
   Госпожа Новотнова,  казалось,  его не  слушала.
   - Снимите пиджак,  - сказала она.  - И рубашку. Смотрите,
вы ранены в грудь. Весь в крови. Надо сжечь всю эту одежду.
   - Он был так близко,  что мы могли бы плюнуть в него, - с
горечью продолжал Ян. - У нас был пулемет Стена и две грана-
ты, и по револьверу у каждого, а мы его даже не поцарапали.
   - И ваша рука тоже, - сказала госпожа Новотнова. - Из нее
течет кровь. Боже, что вы с собой сделали?!
   Подняв левую руку,  Ян увидел на ней  глубокую  рану.  Он
только теперь понял, что ранен и в руку.
   - Теперь давайте вашу рубашку, - сказала госпожа Новотно-
ва. - И не говорите так, пожалуйста. Ведь вы остались живы и
сможете побороться еще раз.
   - Другого раза не будет,  - сказал Ян. - У нас никогда не
будет другой такой возможности.  - Он подумал о всех тех лю-
дях, которые пытались помешать ему спастись, и сказал госпо-
же Новотновой:
   - Это были чехи. Можно ли в это поверить? Наши соотечест-
венники!
   - Они не знали о том, что вы делаете, - тихо сказала она.
Но для него это не было утешением. Он рисковал жизнью, твер-
до веря,  что помогает своей стране, а они при этом так вели
себя.
   Она выложила для него одежду,  принадлежавшую ее мужу.  У
них был примерно одинаковый размер.  Она зажгла топку котла,
чтобы сжечь испачканные кровью вещи Яна.
   - О,  боже!  - вспомнил вдруг Ян,  - Велосипед! - Госпожа
Новотнова посмотрела не него с удивлением.
   - Я оставил велосипед у тротуара напротив  магазина  "Ба-
та", - пояснил он. - Мне надо сходить за ним - и спрятать.
   - В таком виде нельзя идти,  - сказала она.  -  Вам  надо
снять эту одежду.
   В это время пришла из церкви Индришка,  ее  четырнадцати-
летняя дочка.  Сначала ее немного испугал этот молодой чело-
век с израненным лицом, который смотрел такими ужасными гла-
зами,  но мать успокоила ее. Девочка услышала разговор о ве-
лосипеде.
   - Я схожу и приведу его,  мама, - сказала она. - Никто не
заметит. - Индришка была хорошей девочкой,  милой и изящной,
с  темными волосами и большими глазами,  которые с любопытс-
твом смотрели на окружающий мир.
   Глядя на  нее,  Ян вспоминал того мужчину с палкой,  двух
полицейских, женщину с ведром и ту женщину, которую он сбил.
   - Нет,  - хрипло сказал он. - Ты слишком мала, чтобы впу-
тываться в это.
   - Хорошо, Индришка, - живо сказала ее мать. - Сходи и за-
бери его. Он стоит перед магазином "Бата".
   - У него руль в крови, - сказал Ян. - Не надо...
   - Тихо укати его и ни с кем не разговаривай, - продолжала
госпожа Новотнова.  - Возвращайся обходным путем.  Поставишь
его в сарай на заднем дворе.
   - Хорошо, мама, - сказала Индришка, и тихо закрыла за со-
бой дверь.
   Ян мучительно смотрел на госпожу Новотнову,  а она только
сказала:
   - А теперь идите в ванную, снимите всю одежду и передайте
мне через дверь. Я уже разожгла топку котла и все сожгу.
   Индришка быстрым шагом по улицам вышла на главную дорогу.
Велосипед,  как Ян и сказал,  стоял у края тротуара, и рядом
никого  не было.  Подойдя ближе,  она увидела пятна крови на
руле и на раме. Аккуратно взявшись за руль, она покатила его
прочь. Сначала по главной дороге отошла от своего перекрест-
ка,  и некоторые прохожие, увидев ее заляпанный кровью вело-
сипед, спрашивали: - Что, девочка, произошла авария? Кто-ни-
будь пострадал?
   Индришка не отвечала.  Со спокойным и безмятежным выраже-
нием лица она свернула с главной дороги в  переулок,  прошла
еще несколько  поворотов,  хорошо ей известных,  и подошла к
дому сзади.  Она поставила велосипед в  сарай,  прислонив  к
стене, и  накрыла мешками,  а затем вернулась в кухню.  Мать
просто ей сказала:
   - Молодец. Теперь займись уроками.
   А Ян погладил ее по голове своей нераненой рукой и сказал
хриплым голосом:
   - Спасибо, Индришка.
   Он знал, что настоящие испытания теперь только начинаются.
И очень волновался, что с Йозефом.