С самого утра хотелось побыть одной

С самого утра хотелось побыть одной.
Словно назло, стоял гвалт, шлялись толпы незнакомых людей, а телевизор и магнитофон пытались переорать друг друга. В двухкомнатной квартире, с довольно большой лоджией, всегда можно было найти место, чтобы посидеть в тишине. Но не сегодня.
Откуда что берётся?
Нас тут всего три человека живёт. Так что при желании можно разбрестись: один засядет на кухне, второй в спальне, третий оккупирует зал, по совместительству мою комнату. Не выношу открытых дверей, всегда стараюсь их закрывать и никогда не сажусь спиной к входу. А сегодня весь дом нараспашку. И ведь повода-то никакого нет.
Плотно прикрыла дверь, подавив желание подпереть её стулом, задвинуть засовом, обмотать верёвкой. Зря, как оказалось, подавила. Бабушка ворвалась внутрь и пожелала знать, почему я такая неразговорчивая, вот уже неделю. Я же смотрела на лампу и старалась не мигать.
Как им всё объяснишь?
Впрочем, к вечеру, мне удалось всех распихать по домам и сбагрить бабушку с дедушкой на дачу к знакомым. При этом мне хватало сил улыбаться и шутить, что мол: «Никакой личной жизни с вами». Когда дверь хлопнула за кем-то уже в последний раз, улыбку перекосило. Я опустилась на порог, спиной чувствовалась холодная поверхность. Сами собой закрылись глаза.
Наконец...
Наконец-то....
Наконец-то одна.....
Я спала, и снились мне кошмары. Что я прихожу домой с работы, давно постылой, что дома меня ждёт муж, давно надоевший, что у меня двое детей, зачатых по неосторожности. И всё такое серо-бетонное. И мне всё равно, что цель, в юности заставлявшая меня раз за разом подниматься с колен, позабыта. Я живу так же как они, те, кто были до нас.
Я проснулась. Какой-то идиот вместо того, чтобы позвонить, пнул дверь как раз над моим ухом.
Бум!
Ещё раз.
БУМ!!!
Придётся открыть.
Точно идиот. Тебя-то я видеть и не хотела. С чем пришёл? – разумеется всё сказано мысленно, просто лень открывать рот и шевелить связками. По лицу и так всё должно быть понятно.
- Привет. У тебя видок, словно мимо кровати спала.
Ах, какая проницательность! Господи они что, сговорились? Один день побыть в тишине! ОДИН ДЕНЬ!
- В чём дело? – он заметил моё состояние и резко посерьезнел.
- Ни в чём.
- Не верю.
- Как хочешь, Станиславский хренов.
- Ну, солнышко… - он положил руку мне на плечо.
За солнышко, кстати, надо на кол сажать. Немедленно захотелось впиться зубами в его руку и грызть добираясь до кости. Сдержалась. Я вообще сдерживаюсь в 97% из ста. Стряхнула руку и, как могла спокойно, спросила:
- Чай будешь?
- Бу…У меня разговор.
- Поговорим. Проходи в зал, на кухне не прибрано.
Я принесла чай. Себе шесть ложек сахара, ему ни одной.
В зале у нас стоит диван, на котором я сплю, столик с компьютером, стенка, заставленная фарфором. Два встроенных шкафа с главными сокровищами этого дома – с книгами. Висят несколько картин. Прямо надо мной изображение пруда, на берегу можно увидеть белую фигурку девушки. Но я её увидеть не могу, никак. Листву вижу, кувшинки вижу, мостик деревянный вижу – девушку нет. Диван неприлично разложен, поэтому я без колебаний усаживаю на него моего гостя.
Неловко тебе, сволочь?
Это мой лучший друг. Любимый лучший друг. Поэтому я особенно жестока. Мы говорим, говорим, говорим, но как-то всё о пустяках. Я знаю его достаточно долго, чтобы понять:
- Скажи, а зачем ты пришёл на самом деле? Я ведь говорила, что хочу побыть одна.
И тихо покончить с собой, чтоб никто не спохватился…
Мы знакомы уже восемь лет, четыре месяца и не знаю сколько дней. Вечность. Он мне подарил чёрного кота Шер-Хана, злобного сволочного и горячо любимого. Хан ненавидит всех кроме меня, и я вижу в этом скромные заслуги моего воспитания. Детей мне лучше не заводить. Кошачьи глаза сверкают из-под стола зелёно-жёлтым. Мне кажется, Шер-Хан следит, чтобы мой гость не сказал лишнего, о чём может пожалеть, из-за чего я могу расстроиться. Словно в знак согласия слышится шипение и мурлыканье.
Спасибо Хан, я тоже тебя люблю.
- Я не знаю, - шепчет он. Потом выпрямляется и громко говорит, - А ты слышала, что учудил новый начальник?
Я киваю. И мы в течение получаса разбираем шефа-молокососа по косточкам. Темнеет и мне становится труднее выносить его присутствие так близко. Из той вечности, что мы знакомы, я люблю его две. Вечность это на самом деле очень мало, но восемь лет – слишком, слишком долго для меня. Я уже не знаю, чего хочу. Я перегорела.
Зачем ты меня мучаешь? Почему просто не мог однажды исчезнуть или жениться на моей лучшей подруге? Обязательно надо было каждый день если не приходить и не встречаться, то звонить и писать эсэмэски?
Я так………привыкла к тебе…к нам.
Боже, я как заведённая, твердила при расставании:
- Чтоб ты был счастлив, сволочь! – Твердила, когда ты рассказывал о девушках, о планах; на твоей свадьбе с этой дурой и когда ты с ней развёлся. Ни словом, ни жестом не намекнула на свои чувства. Потому что со мной никто не может быть счастлив. Потому что я ни с кем не могу быть счастлива. Мне нужно больше чем всё. Ты.
Скорее я люблю то, что ты воплощаешь собой.
Это любовь?
Мы говорим о ерунде, пока уже не становится поздно ему возвращаться домой. Тогда он бросает взгляд на тощий серп луны в окне и говорит, зачем пришёл. И небеса вместе с дистрофическим месяцем обрушиваются вниз и тонут в грязной луже воды, когда-то называвшейся речкой Царицей.
Любишь? Всегда любил? Теперь уже навсегда?
Господи, если бы ты сегодня не пришёл, я бы утопилась в ванной, сунула голову в духовку, выпила бы какой-нибудь дряни – короче спокойно умерла.
Не получилось…
Когда он выговорился и, наконец, заснул, я пошла в ванну. Закрыла дверь на щеколду, пустила воду. Свет я не включала – надоел давно, и стал раздражать. Сидеть на эмалированном краю было неудобно, но зато на ноги лилась прохладная вода. Топиться я не собиралась. Моё отражение в забрызганном зубной пастой зеркале смотрело на меня с явным отвращением. Я сама себе противна. Нерешительная, трусиха, потерялась и заблудилась. Отражение глянуло на меня и спросило:
- Давно ли ты стала всего бояться?
- Уже минут тридцать пять, всё вызывает панический ужас.
- Всё из-за этого идиота?
- Угу.
Из-под двери сочилась полоска света, так что у отражения горели глаза. Я-из-зеркала спросила:
- Ты его любишь?
- Не знаю.
- Ох, ревнуешь?
- Не знаю…Да!
- Повторяю, ты его любишь?
- Люблю, ты-то отстань от меня, не мучай!
- На самом деле, только я и имею право тебя мучить.
- Тогда не хрен этим правом пользоваться!
- Ага, давай ещё подерёмся. Зеркало новое покупать придётся.
- Обойдёшься, ещё на тебя деньги тратить. Переживу без тебя и без зеркала.
- А без него переживёшь?
- Отстань.
- Чего ты на самом деле боишься?
- Ты мне кто Зигмунд Фрейд недоделанный что-ли?
- Я это ты.
- Мне двадцать девять, у меня ни с кем не было серьёзных отношений, но я не боюсь остаться одна, я боюсь быть с кем-то. Отвечать за кого-то, позволить, чтобы за меня отвечали.
К двери подошёл мой поздний гость и спросил:
- С тобой всё нормально? Жива?
- Мне надо подумать. Ты же знаешь, у меня бывает. Иди спать, я скоро выйду.
- Там на диване дрыхнет твой зверюга и, по-моему, он собирается меня убить, если я лягу спать на твою кровать.
- Значит, тебе придётся найти к нему подход, - мстительно сказала я.
Чтоб он тебе всю рожу разодрал!
Он ушёл заключать мирный договор с Ханом и Отражение продолжило беседу:
- Хорошо, а ещё?
- Уйди.
- Ещё?
- Ещё я не хочу, чтобы всё было как у моих родителей. Я не хочу такой жизни, такой судьбы. Мне это отвратительно. Мы другие, потому что условия изменились, потому что мы изменились. И поэтому не знаем, чего хотим – нет образцов, которым можно бы было следовать. Ясно, что только не так, как раньше. Иногда мне кажется, что я ничего не хочу.
- Но ты по-прежнему веришь, что можешь сделать так, чтобы было лучше?
- Верю.
- Ну, так и начни с себя!
- ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ!!!
Звон осколков и слабеющий, словно рассыпающийся голос:
- А зеркало новое покупать придётся.
А ведь я-из-зеркала права. Нельзя долго мечтать о чём-то, а потом, получив, не разочароваться, хотя бы отчасти. Я же мечтала…
- Вечность?
Вечность.
Я закрыла воду. Подошла к дивану, на котором дрых мой любимый кот в обнимку с моим любимым человеком. В обнимку с идиотом, который ранним утром сегодня сделал мне предложение. Предложение, которое я, кажется, собираюсь принять. Они слаженно храпели и выражение лица и морды было удивительно похожим.
Сговорились.
Обоих выгоню. Вот сейчас разбужу и выгоню.
Как он сказал:
- Знаешь, ведь я тебя люблю. Уже целую вечность.