Читая Бруцкуса. 6 - Проблема трудового учета в соц

3. Проблема трудового учета в социалистическом хозяйстве


Попытаемся себе представить учет трудовой стоимости продуктов.
Мерилом количества труда является в нашем социалистическом обществе время. Однако и в социалистическом обществе невозможно отвлечься от такого основного свойства труда, как его производительность. Нельзя же измерять труд по количеству времени, которое рабочий провел на заводе, в мастерской или хотя бы даже за станком! Даже наше социалистическое государство, глубоко проникнутое эгалитарными настроениями, вынуждено было от этого отступить, введя премиальную оплату труда. Таким образом, учетной единицей становится не просто рабочее время, например, рабочий день, а рабочий день определенной производительности, условно признанной в качестве нормальной. Эта производительность выразится в определенном количестве выделанных продуктов – распиленных бревен, обструганных досок, выточенных подшипников и т.д. Так как даже в отдельном предприятии, производящем определенные продукты, применяется труд различных специалистов, и каждый из них может производить различные работы, то придется, конечно, весьма условно, приравнять между собою нормальные рабочие дни для всех многоразличных форм труда.

Но в пределах каждого данного производства применяется и труд разной квалификации – низшей и высшей. Наряду с трудом, не требующим большой выучки и имеющимся у общества в изобилии, приходится пользоваться трудом, требующим долговременной выучки, а иногда даже и некоторого дарования или хотя бы естественного предрасположения. Неужели этот труд высшей квалификации, которым общество располагает в самом ограниченном количестве и которым оно не может не дорожить, мы засчитаем в расходы день за день – по такой же норме, как труд неквалифицированный?! Как бы сильны ни были наши эгалитарные тенденции в оплате труда, при учете труда мы так поступать не можем. У Маркса мы также найдем указание, что единицу времени такого труда высшей квалификации надо приравнять к единице времени труда низшей квалификации, умноженной на известный коэффициент. Но как определить эти коэффициенты? Напрасно мы стали бы искать способы определения этих коэффициентов у Маркса (*11). Обычно для этого предлагают сравнить стоимость воспитания простого и квалифицированного рабочего. Нельзя сказать, чтобы это была легкая задача. Если же высшая квалификация обусловлена природными дарованиями, хотя бы и не какого-либо исключительного свойства, то указанный метод и совсем неприменим. Очевидно, что коэффициенты наши будут весьма условны, если не произвольны.

((11*. Напрасно мы будем искать его и у последователей Маркса, ибо он не придуман и по сей день. И сегодня себестоимость и цена при социализме калькулируются на основе стоимостей (а не ценностей) производственных затрат. Но последние в конечном счете берутся с потолка.

В обществе, где рабочая сила оценивается по ценности результатов ее труда, каждый работник заинтересован в неограниченном развитии своей квалификации. Но социализм не хочет признавать ценности, и потому уровень квалификации работника определяется здесь параметрами, имеющими слабую корреляцию с ценностью, например, производительностью труда (но без учета качества продукции или с пренебрежительным отношением к оному). В этом как раз и коренится одна из причин того, что при социализме качество изделий закономерно низкое.

Если лет тридцать назад советское государство могло добиваться от рабочих сносного качества простых, не требующих для их производства сложного оборудования и высококачественных материалов, то ныне проблема качества неразрешима ни на каком уровне экономики [[что и стало одной из фундаментальных причин краха социализма]]. Удельный вес простых изделий теперь ничтожно мал, а при производстве сложных требуется использовать продукцию других отраслей, которая, как правило, тоже низкого качества. Ясно, что с помощью некачественных исходных материалов добротную вещь не создашь. Возможно, по этой причине происходит все большее и большее отставание Советского Союза в создании новой ракетной техники. О компьютеризации, где требуется много нетворческого, малоинтересного, но высококвалифицированного труда, и говорить нечего…))


Так как каждое производство пользуется материалами и орудиями, полученными извне, то очевидно, что ни одно производство не может быть учтено, если одновременно не будет произведен учет трудовых затрат на всем протяжении народного хозяйства, если не будет сделано приведение к единице труда всевозможной формы и квалификации. Мы видим, что тот учет трудовой стоимости, который многим представляется чем-то чрезвычайно простым и очень объективным, в действительности является очень сложным и совсем не таким объективным. Хотя он, судя по газетным сообщениям, уже сделан обязательным, мы сомневаемся, чтобы его удалось провести, настолько он темен и неясен. И невольно у нас всплывает вопрос, каким образом, согласно исходному положению марксизма, формулированному на первых же страницах 1-го тома "Капитала", удается потребителям, которые ничего не знают и ничего не хотят знать об условиях производства продукта, каким образом им удается оценивать товары в соответствии с количеством затраченного на них труда, когда для нас, желающих проникнуть в самый процесс производства, это измерение количества труда вырисовывается так расплывчато, так условно? (*12)

((12*. Противоречие указанного утверждения Маркса со всей практикой свободной рыночной экономики очевидно. Но ведь из этого следует и полная научная несостоятельность марксизма в целом, в котором это утверждение является исходной (и, по существу, единственной) функциональной аксиомой.))

Но оставим эти сомнения. Предположим, что этот учет труда на всем громадном объеме народного хозяйства, в бесчисленных его предприятиях так или иначе осуществлен. Даст ли он нам что-нибудь подобное по своему значению ценностному учету в капиталистическом хозяйстве, получающему свои директивы от свободного рынка?

Учет трудовых затрат в данном предприятии составит нечто вроде дебета капиталистического счета. Что же составит его кредит? Если мы будем следовать Марксу, то результаты производства определяются трудовой ценностью, которую имеют произведенные продукты не в условиях данного производства, а с точки зрения условий, которые, вообще, следует признать нормальными; ценность продуктов определяется общественно необходимым временем для их производства. Но спрашивается: как нам найти это общественно необходимое время производства продукта? Здесь мы опять-таки от Маркса не получим определенных указаний (*13).

((13*. Но и по сей день советская наука не может ответить на этот вопрос. [[Не могу не восхититься той тщательностью, с которой Бруцкус ведет свое рассуждение. Это та тщательность мысли, которой так не хватает официальным политэкономам.]]))

Мы думаем, что здесь была бы неуместна какая-либо отвлеченная конструкция нормального производства. Нам придется признать общественно необходимой ту стоимость производства, которая является средней из стоимости производства отдельных предприятий, и из полученных таким образом, вычисленных стоимостей взять среднюю арифметическую или, что еще лучше, взять среднюю стоимость в соотношении с учетом размера производства.

Если мы так попытаемся подойти к решению занимающего нас вопроса (а этот путь нам представляется наиболее согласованным с учением Маркса), то, поскольку народное хозяйство обслуживается одним предприятием, наш трудовой учет нам все-таки ничего не может дать. Он также мало плодотворен при ограниченном числе предприятий, обслуживающих народное хозяйство. Но предположим, что таких предприятий много. Что же в таком случае нам даст этот учет?

В этом случае наши предприятия разделятся на две группы. Из них одна группа покажет превышение кредита над дебетом, другая группа покажет превышение дебета над кредитом. Казалось бы, что в этом случае, при наличии большого числа предприятий, мы, наконец, получим ценные указания на то, какие именно из наших предприятий ведутся рационально и какие – нерационально.

Однако эти указания могли бы претендовать на объективное значение лишь в тех случаях, которые не часто имеют место,– в случаях, когда все предприятия построены по более или менее сходному плану, т.е. с более или менее схожей комбинацией труда различной формы и различной квалификации. Только в этом случае условности приведения к единице труда различной формы и различной квалификации не подрывали бы значения нашего учета. Но эти случаи и редки, да и не представляются особенно поучительными.

Больший интерес представляют те более многочисленные случаи, когда имеются существенные различия в организации производства того же самого продукта, и когда, следовательно, в различных предприятиях имеется своя особая комбинация труда различной формы и различной квалификации. Но именно в этих случаях условности приведения к единице труда разной формы и разной квалификации подрывают значение всего учета. Если в одном производстве усиленно используется труд такой формы, который в обществе слабо представлен и в котором оно остро нуждается для отправления своих наиболее существенных функций, если труд этот, в соответствии с господствующими в социалистическом обществе эгалитарными тенденциями, будет засчитан в расходы производства по оценке, лишь немногим превышающей труд низшей квалификации, который имеется у общества в избытке, если при этом трудовая стоимость производства продуктов окажется низкой, то все же было бы весьма сомнительно, чтобы именно в этом направлении следовало в дальнейшем развивать производство. Последнее, быть может, как раз следовало бы развивать в направлении максимального использования форм труда, которыми общество располагает в изобилии, что бы нам учет трудовых затрат ни говорил.

Но трудовой учет теряет какое бы то ни было значение, когда отдельные предприятия поставлены в различные естественные условия, или если они в различных соотношениях используют капитал. Представим себе ряд сельскохозяйственных предприятий, которые поставляют однородные продукты на один и тот же рынок, но которые расположены на почвах различного плодородия и для которых транспортные затраты различны. Какое значение имеет для таких хозяйств сравнение трудовых затрат с точки зрения контроля правильности их организации? Да решительно никакого, ибо в данном случае не введено в расчет значение выгод естественных условий и положения по отношению к рынку.

Представим себе дальше, что какой-нибудь промышленный продукт, например пеньковые канаты, производятся, с одной стороны, на хорошо оборудованных канатных фабриках и, с другой стороны, в кустарных мастерских. Трудовой учет в нормальных условиях покажет, что фабричные канаты обходятся дешевле, чем канаты, произведенные кустарным способом. Следует ли из этого, что производство надо развивать путем расширения канатных фабрик, а не расширения кустарных мастерских? Этот вывод был бы совершенно правилен, если бы социалистическое общество обладало неограниченными возможностями в творчестве капитала. К сожалению, такими возможностями не располагает ни капиталистическое общество, ни социалистическое, хотя об этом многие готовы забыть. А из-за ограниченного количества наличного капитала конкурируют все отрасли народного хозяйства, и выгодно ли его направить именно на канатные фабрики, а не на заводы сельскохозяйственных орудий, – это еще подлежит рассмотрению.

Таким образом, из того обстоятельства, что фабричные канаты, согласно трудовому учету, обходятся дешевле кустарных, нельзя сделать вывода, что надо расширять канатные фабрики; при сильном обеднении народного хозяйства капиталом возможно и так, что канатные фабрики, использовав по возможности наличные машины, надо постепенно ликвидировать, а все канаты производить в кустарных мастерских. И наше разоренное социалистическое государство именно так поступало сплошь и рядом – и поступало правильно.

Итак, тот факт, что производство представляет собою всегда взаимодействие трех факторов: труда, капитала и природы, – имеет свое значение и при социалистическом строе и игнорировать себя не позволяет. [[В 1970-е годы я добавил к указанным трем факторам четвертый – управление, подсистемой которого является изобретательство. И к концу 1980-х годов мною были разработаны макроэкономические модели с годовыми темпами развития в десятки и сотни процентов. К сожалению, заинтересовать ими руководителей демократических государств до сего времени никого не удалось.]] Правда, создатель научного социализма в 1-ом томе "Капитала" пытался этот факт игнорировать и исходил из положения, что труд есть единственная основа меновой ценности. Но в 3-м томе "Капитала" он дал другую теорию меновой ценности, учитывающую участие в производстве двух других факторов, едва ли совместимую с теорией ценности 1-го тома. Хотя и вторую теорию с точки зрения современной политической экономии [[интересно, какую теорию Бруцкус называл современной, ибо современная политэкономия еще не рассталась с трудовой теорией ценности?]] следует признать устаревшей, но все же она стоит не в столь резком противоречии с действительностью, как теория, развитая в 1-ом томе "Капитала" (14).

((14*. Марксовы формулы имели бы какой-то смысл, если бы входящие в них параметры измерялись на базе цен. Но Маркс оперирует в принципе неисчислимыми стоимостями и это обстоятельство должно предостеречь нас от чрезмерного доверия к основанным на них выводам. Кроме того, Маркс, противореча самому себе, в условных схемах расширенного воспроизводства допустил и очевидную ошибку: нормы прибавочного продукта в I и во II подразделениях у него резко различны.))