Эти жалкие нивы...

Июль 2000-го. Промышленность уже перестала существовать. На ее восстановление понадобятся десятилетия. Дошла очередь до земли. Готовится закон о приватизации земель. Усиленно эксплуатируется тема насильственной коллективизации. Слово "советский", "советское" употребляется только с глаголами разрушения, упадка, запустения. Демократы усиленно размахивают флагом частной собственности, фальсифицируя факты, и откровенно подтасовывая их. Наши подрихтованные за океаном "идеологи" обещали накормить страну качественной отечественной сельхозпродукцией... Между тем, опыт последних десяти лет показывает, что, расхватав землю бесплатно, фермеры страну накормить не спешат. Те, немногие из них, кто все-таки обрабатывал свои наделы, кормят только себя. Стране, раздававшей направо и налево свои земли, перепадают крохи… Вернее, не перепадает НИЧЕГО! И говорю я это не без оснований. Довелось мне тут как-то проехать по фермерским хозяйствам Пушкинского района Московской области. Жаль, не было на этой экскурсии тех, от кого зависит принятие нового Земельного кодекса. Увидев, во что превратилась плодородная облагороженная совхозная и колхозная земля, ни один здравомыслящий человек не смог бы даже обсуждать вопрос передачи земель в частные руки. Скорее был бы принят закон об изъятия розданной земли. Ибо большая часть ее лет десять уже зарастает мелколесьем, борщевиком, кислыми травами. И уже сегодня, чтобы вернуть сельскому хозяйству страны потерянные земли, нужно будет вложить в них немалые средства...

Исключение из правил

169 фермерских хозяйств разместилось на территории Пушкинского района...  Бывшей колхозной, и совхозной земли, «прихватили» в смутное время фермеры ни много, ни мало – около 600 га. И первое же хозяйство на нашем пути – Людмилы Дворяниновой – расположено вдали от дорог, в лесу заповедном. Туда и сегодня можно добраться только пешком. До садового товарищества «Березка» еще доехали, а вот дальше…
Забор садоводы поставили, бетонные надолбы соорудили, чтобы фермеры, не дай бог, проехать не смогли. А, между прочим, дорогу эту областной бюджет финансировал! 158 миллионов не деноминированных рублей обошлась она государству.
До самого фермерского хозяйства щебнем отсыпали ее дорожники, да вот больно несговорчивый председатель тогда в товариществе был. Очень боялся, что мешать ему фермеры будут. На огромной земле нашей места ему не хватало. Председатель садового товарищества, какая - никакая, а власть. Вот своею властью и воздвиг председатель этот глухой забор. Сегодня и председателя того давно на свете нет, а забор стоит. Отравляет людям жизнь.Впрочем, фермер Людмила Дворянинова, скорее, исключение, чем "типичный представитель". Еще в счастливые советские времена окончила она сельскохозяйственную академию имени Тимирязева Приобретя профессию «овощевод закрытого грунта», многим премудростям обучилась. Да и в дофермерской своей жизни и агрономом успела поработать, и директором подсобного хозяйства. Когда землю раздавать стали, думала, что вот, пришло ее время. А вышло совсем не так. Землю вдвоем с мужем брали, а поднимать хозяйство пришлось одной с сыном... Дороге строящейся, как дождю в засушливый год радовались, а выживать пришлось без дорог. Когда садоводы забор поставили, Людмиле словно аорту на горле передавили. Было у нее тогда 50 свиней, три коровы дойных, да два теленка.
Денег у сельчан всегда в обрез, – кормов особо не запасешься, а тут и последнюю ниточку оборвали. Лес, снег, зима. А корма на себе по лесу не дотащишь!
Восемнадцать свиней тогда погибло, – нечем было кормить. Вот чего стоило Людмиле председательское упрямство. Сидела она одна в своем лесу заснеженном над погибающими животными, и плакала от бессилия, от тщетности трудов своих, от глупости людской.
Без света, без воды, без общения с людьми, и даже без мужа, она еще могла прожить,
а вот без дороги – нет!
Только лесники и спасли тогда Людмилу: на трелевочном тракторе завезли корма. Но чего стоило это фермеру? Сегодня в хозяйстве осталось восемь свиней, пять коров, две из них дойные, утки, индокуры в загоне, куры вокруг дома бегают несчитаны. За молоком дачники иногда сами пешком приходят, но чаще молоко свиньям приходится скармливать.
Иногда Людмила творог свой домашний в Софрино возит. Там продает. Долго не стоит, – вмиг раскупают. Бывает, кур в Болшево везет. В Пушкино ближе, но там Загорская фабрика владеет рынком. А уж как добираться до этого рынка, так проще скоту все скормить или вовсе выбросить. Пищевые отходы и комбикорма, правда, теперь ей к забору привозят, а вот дальше Людмила с сыном три километра их на себе тащит. По лесу...
Сын вообще у нее первый помощник. На все руки мастер. И трактор отремонтирует, и печку сложит, и со скотиной управится, и землю вспашет. В самом начале новой жизни, когда фермерам еще кредиты давали, купили они корову и трактор.
С этого хозяйство и начинали. Сегодня трактор не один. Есть еще техника, да почти не пашут они землю. Зарастают поля вокруг. Только вот скот и пасется. Да косят травушку на корма. По уму, так и вспахать хорошо бы, и произвестковать землю.
А сколько денег на горючее для этого надо? И на известняк? Да какие муки нужно вынести, чтобы привезти все это сюда. Вот и довольствуются малым.
Но хозяйство Дворяниновой не типичное. Таких профессионалов среди фермеров практически нет. Да и трудолюбия не занимать, да вот на такой ли результат расчет был, когда раздавали землю? На прощание Людмила сказала, что, если бы дорога была, и не мешали ей, она бы и сотню свиней вдвоем с сыном через год подняла. А так... выдержит ли еще одну зиму, не знает...Уходили мы из хозяйства невесело. Путь предстоял неблизкий. Три километра до забора пешком…

Кому нужен закон о земле?

Мне лично не нужен. У меня земли нет, хотя и пенсия не за горами, и делом, вроде. всю жизнь занималась, от работы не бегала, и мечтала о своем вишневом саде...  Только никто мне мои шесть соток ни разу не дал. Может быть лояльности во мне маловато было? Говорила всегда то, что думаю.
А вот как распорядились землей, те, кто задаром получил ее? За землями Дворяниновой еще тридцать участков расположилось: Колабина, Филимонова и других – 64 гектара всего. Но за десять лет НИКТО НИЧЕГО на этих землях так и не вырастил.
Житель Москвы А. Филимонов ни к сельскому хозяйству отношения никогда не имел, ни к Пушкинскому району. Похоже, и обрабатывать ту землю не собирался, только, как не взять, если кусок страны задарма в руки падал? Аргумент, что получил г-н Филимонов землю, как ветеран, на мой взгляд, слабенький, – это ж не прибавка к пенсии, и не две сотки под огород. Это изъятые из сельхозоборота и не приносящие теперь никакой пользы государству и району гектары плодородной земли!  Это и есть те, переплаченные нами, рубли за хлеб и молоко насущные.

Читатель может спросить, что ж не возвращают землю в хозяйства несостоявшиеся наши фермеры? Вернее, почему не забирают землю те, кто раздавал ее так щедро направо и налево?! Разве не очевидна необходимость срочно вернуть государству пустующие и гибнущие поля?

Были такие попытки. О них пойдет речь несколько ниже. Не в земле дело.
Знаете, сколько стоит сегодня эта земля? И сколько будет стоить она завтра? Кто ж выпустит теперь из рук это богатство? Наследники ветерана Филимонова ждут теперь закона, по которому смогут продать они эти ненужные гектары за большие нерубли.
А тем временем, коллективные хозяйства Пушкинского района (сегодня это ЗАО, ООО и др.) вынуждены брать землю в аренду в соседних районах.
И обрабатывать ее, и удобрять, и зарывать в нее немалые денежки. Чем не театр абсурда?

А есть ли цена у земли?

Снова за окнами машины мелькают поля. Проезжаем деревню Балабаново. Справа все зарастает не первый год. Видны побеги березок, маленькие елочки. Слева – ухоженные поля коллективного хозяйства.
Сколько же стоит сегодня подмосковная земля? – пытаю я в пути главного районного садовода.
Вся земля поделена на кадастроввые зоны, стоимость зависит от того, к какой кадастровой зоне участок относится. В 2000-м году цены от 3-х, до полутора тысяч рублей за сотку были. Теоретические.
Для фермерских хозяйств цена специальная – 27 тысяч рублей за гектар. Десять лет назад досталась эта земля соискателям практически бесплатно.
Но даже по этой цене вам фермеры сегодня землю не продадут.
А уж после принятия закона стоимость сотки подмосковной земли несоизмеримо взлетит, да и не в рублях будет измеряться!
Мы едем по участку председателя ассоциации фермерских хозяйств С. Львова.
Картина та же: ромашки, зверобой, борщевик и тысячелистник. За мелколесьем, на краю поля видны ульи. Справа, по ходу, земли ООО «Агродар». Около 15 га бывшего ухоженного некогда колхозного поля уже погибли – все сплошь покрыто борщевиком. На самом краю пасется одинокая корова.
При Советах здесь зеленели многолетние клевера, колосились злаковые. За небольшим перелеском начинается «гороховое поле». Было здесь такое поле, когда еще власть в стране была. Вменяемая. Теперь от гороха осталось только название. Горох ушел с этих полей вместе с колхозами… Восемь лет здесь пусто.
Едем дальше. И снова бывшие колхозные поля, только сегодня здесь на площади в 60 га – лишь заросли манжетки, зверобоя, тысячелистника. О прошлой «сытной жизни» напоминает одичавший розовый клевер.
Повсюду молодая поросль елочек и березок. Еще годок такого «использования» и надо будет все корчевать и облагораживать заново.
Едем дальше. Слева скошенное поле. Это - бывшая фермерская земля. Не получилось фермерство. Люди вместе с землей вернулись в колхоз...
Следующее поле засеяно великолепным овсом. Хозяин коллективный. Вот куда нужно вынести заседание государственной Думы, когда Закон о земле будет обсуждаться в третьем чтении. Может тогда, и обсуждать не понадобится. Слишком уж очевидна ситуация.
За деревней Герасимихой десять гектаров брошенной земли.
Фермеры В. Чичуа, В. Смирнов, А. Башилина, А. Батраков. Результат новой сельскохозяйственной политики налицо – скоро будем есть зверобой, ромашку, осот.
Над бывшим полем стая непуганых чибисов. Люди им не досаждают.
Снова летит наша «Волга» по асфальту. Справа ухоженное чистое поле овсяной смеси хозяйства ЗАО «Зеленоградское». Комментарии излишни.
Справа, вдали от дороги, какие-то постройки, забор, деревянные бытовки, палатки, новенький домик. Сворачиваем. Навстречу выходит, явно не местный, сильно поджаренный солнцем человек. Имя хозяина земли назвать не может. Что строили здесь не знает. Сам из Молдавии. Работает в Подмосковье с 1994 года. Молдаванин показывает нам поливной сад, Чья земля, кто у кого купил, и купил ли вообще, работник не знает. Средневековье. Двадцать первый век. Центр России. 30 километров от столицы...
Едем дальше. Деревня Володькино. Всюду зарастающие мелколесьем «фермерские» земли. Наконец, виден кусок скошенного поля. Сено уложено в валки, судя по состоянию – давно. Пересохло. По словам местных жителей за последние девять лет здесь косят впервые. Это земли несостоявшихся фермеров Е. Блохина и Н. Межевого.
И опять наша «Волга» летит дальше.
А вот и Садовое товарищество «Ветеран». Какие баталии разгорались за эти участки! Как рвались ветераны в садоводы! Сегодня освоена лишь малая часть розданной земли, остальная заросла сорняками. Работа на них так и не начиналась. Правда, на некоторых участках все-таки видны люди, зеленеют грядки. Кое-где стоят садовые домики.

Очень слабые аргумены «за»

Останавливаемся у калитки фермера В. Коробкова. На сигнал выходят навстречу хозяева. Ухоженные, высокие грядки, затянутые пленкой теплицы, крепкий, теплый дом. Хозяин ведет нас вглубь двора, охотно отвечает на вопросы. Из рассказа узнаю, что земли у Коробковых три гектара. Не пашут, не сеют, – используют как пастбище, – держат одну корову. Кормов хватает.
Остальное, мы видим сами. Краснеет на солнце смородина, обещают отменный урожай помидор и огурцов теплицы. Алеет меж листьями припозднившаяся клубника. Невооруженным взглядом видно, что в этом хозяйстве, люди обеспечивают себя всем необходимым. Только вот фермеры ли они? Сто свиней растить Коробковы вряд ли возьмутся, они для себя землю брали, а не для того, чтоб страну кормить, хотя и с дорогой у них проблем нет, – прямо к калитке подходит.
Я не могу удержаться, спрашиваю, чем же занимались хозяева раньше, где жили? Ответ обескураживает. Живут Коробковы в Москве. У них и теперь квартира там есть. Большая, пустует... А работали, он – грузчиком на Ленинградском вокзале, она – там же, в общепите.
Если простой грузчик хозяйство поднял, трудно даже предположить, что сделала бы с этим участком агроном-профессионал Дворянинова. Но, увы, не повезло ей.
Воистину, неисповедимы пути Господни.
Мы оставляем гостеприимного хозяина, чтобы продолжить путь, а вслед нам еще долго слышатся слова благодарности в адрес районного Управления сельского хозяйства за то, что помогли там Коробковым когда-то очень давно. Очень помогли…
Понятно. Иначе б откуда у грузчика с ленинградского вокзала земля взялась? Раздавать-то местным должны были.
ВОТ, соседствует с хозяйством Коробковых земля коренной сельчанки М. Беляевой. Огород при доме ухоженный. Ровные ряды картофеля. А вот дальще... осока, борщевик... Три гектара земли без трактора не вспашешь, а анимать же технику, – нет денег.
Впрочем, и скотину тоже нужно где-то пасти. Три гектара естественного пастбища – это только-только до весны дотянуть с кормами.
Хозяйка – лицо обветренное, руки натруженные от труда сельского. А тут еще несчастья одно за другим на дом рушатся. Пятый год, как сына не стало. Потом бомжи сеновал подожгли, корова в огне погибла. От отчаянья хозяйка вообще хотела от земли отказаться, назад вернуть, но внук с невесткой отговорили. Внук – парень серьезный, здоровый, в обиду бабушку не дает. Она и так нелегкую жизнь прожила. Трудилась , не разгибаясь.
Теперь вот новая беда - борщевик одолел. Косят его, с корнем рвут, а ему хоть бы что – растет себе проклятущий.
Тут и специалисты ничего присоветовать не смогли. Не берет борщевик никакая химия. И не только М. Беляеву одолевает наглое растение. По району и области борщевик так расселился, что пора программу областную разрабатывать по борьбе с ним, как с незаконными мигрантами...
Фермера И. Чурищеву мы не застали дома. Вокруг забора прошлись, сад посмотрели. Не первый год деревья растут, но земля высохла, заросла бурьяном-травой.
Следующее хозяйство особый интерес вызвало.

Знали мы, что фермер Нестеров, кроме сельхоз работ пытается разведением карпа заняться, запруду устроил, мальков выпустил. Хозяина мы и тут не застали, но по хозяйству прошлись. Посмотрели на высаженную картошку, на обработанные поля однолетних культур и капусты. Картина, скажем прямо, хуже, чем в коллективных хозяйствах, но ведь и силы разные.
Едем дальше. Мимо поля высокой ржи, мимо посевов кормовых культур, принадлежащих ЗАО АПФ «Майская». И отличаются эти поля от фермерских так, как отличаются домашние дети от детдомовских.
Одни – ухоженные и сытые, другие, – голодные и заросшие.
А наш путь лежит дальше, в легендарное хозяйство Савинских. Когда-то эти восемь гектаров плодородной подмосковной земли были одним из лучших хозяйств района. Начинали Савинские тогда, когда государство оказывало фермерам существенную помощь. Картофельные поля были здесь, действительно, лучшими. Одним из лучших в области был и комплект сельхозмашин, доставшихся фермерам в наследство от советских времен.
То, что осталось от машин сегодня, видно и по сей день... Но причина упадка и разорения здесь другая - не стало хозяина. Картофель одичавший заполонили сорняки, зарастают и другие поля. В общем, картина печальная, вполне вписывающаяся в общий пейзаж.

Послесловие

Мне бы хотелось закончить материал на оптимистической ноте: дескать, все вышеописанное было давно – в прошедшем году. Сегодня поля распаханы и засеяны, и только отсутствие Закона о земле сдерживает ее буйное развитие. Увы, мне нечем утешить читателя.
Инспекция Управлением сельского хозяйства Пушкинского района проводившая рейд по фермерским хозяйствам уже после нашей ознакомительной поездки,  дала еще более печальную картину. Судите сами.
Из 11 крестьянских (фермерских) хозяйств, расположившихся в окрестностях деревни Якшино, более 3-х лет не используются 9 участков, общей площадью около 25 га изъяты из оборота. Один фермер передал во временное пользование ЗАО «Зеленоградское» свой участок. И только в единственном хозяйстве, имеются надворные постройки, крупный рогатый скот, посажен картофель, засеяны многолетние травы. В одном, из одиннадцати!
В окрестностях деревни Алешино – 7 хозяйств. Из них, участок площадью 22,3 га, не используются более 5 лет. Седьмой «фермер» половину участка уже продал, не дожидаясь Закона, а оставшиеся 2,5 га переданы в долгосрочную аренду другому лицу.
Окрестности деревни Мартьяново – 25 фермерских хозяйств. Из них 24 надела, общей площадью 80,3 га не возделываются около 10 лет. Представляют собой совершенно заброшенные поля, заросшие сорняками в человеческий рост. И только агроном Дворянинова, уже известная нашему читателю, ведет фермерское хозяйство. Без света, без воды, без дороги.
Окрестности деревни Хлопенево – 30 «фермерских» хозяйств. Ни один из участков не использовался от 5 до 10 лет. Более 70 га утрачены для земледелия. Нужны будут огромные денежные вложения, чтобы возродить пашню.
Деревня Герасимиха – из 35 хозяйств, занимающих площадь более 80 га, по назначению используется только один – 2,5 га. Там возделываются зерновые. Остальные 80,2 га заросли бурьяном, выродились. За истекшие 10 лет, изредка работали только те участки, которые передавались во временное пользование коллективному хозяйству ЗАО «Зеленоградское».
Крайне неэффективно, но все-таки используются фермерские земли деревни Марьина Гора и Семеновское. Нужно ли продолжать?
600 га старого, выродившегося травостоя вместо пашни, только в одном районе!
А по Московской области?
А по России?
Вы, господа законодатели, по прежнему считаете, что нужен нам земельный закон в том виде, в котором нам его предлагают? Может быть, пока еще не поздно, лучше законодательно утвердить ответственность за разбазаривание национального достояния и четко определить механизм изъятия?
Пока реального механизма возврата необрабатываемых земель нет, и об этом говорят открыто в Управлении Сельского хозяйства района. Максимум, что может сделать комисиия, это составить акт, да привлечь к административной ответственности несостоявшихся фермеров. То есть фактически, просто пожурить и рекомендовать Земельному комитету начать процедуру изъятия.
До сих пор ни одного процесса начать так и не удалось.
Не сработал и другой механизм.
В ЗАО «Зеленоградское» состоялось собрание, на котором руководители хозяйства и более 30 новых, так называемых, "глав крестьянских хозяйств", все эти грузчики, буфетчицы, инженеры, пытались найти общий язык...
Долгий разговор закончился ничем. У директора нет средств, чтобы выкупить принадлежавшую еще недавно хозяйству землю по коммерческим ценам.
По госцене, люди получившие землю бесплатно, продавать ее не спешат.
Цена ее растет с каждым днем, коттеджные поселки по бывшим колхозным полям, как грибы после дождя разрастаются. Фермеры ждали закона, переводящие их право владения землей на коммерческую основу. Теперь закон есть. Что-то будет с землей? И что будет со всеми нами?


Сегодня я уже могу ответить на этот последний вопрос. Закон принят. Только вот отечественной сельхозпродукции на наших столах больше не стало. Едим по-прежнему иностранное генномодифицированное дерьмо. А большая часть подмосковных земель - клубничные поля, плодово-ягодные хозяйства благополучно проданы под коттеджную застройку. И опять наше расчлененное  государство ничего не выиграло от этой комбинации. Фермы разорены, скот племенной пошел под нож, пастбища перепрофилируются и застраиваются... Впрочем. по другому у нас и быть не могло.

P.S. Не удержалась. Вспомнила еще один любопытный случай. Я работала тогда в одном столичном еженедельнике. Печатали меня мало, - задачей СМИ было раскачивать политическую обстановку, устраивать скандалы, смаковать сальные подробности чьей-то личной жизни. Если редактор забывал о предназначении вверенного ему издания, его вызывали на ковер и напоминали. Я, понятно, в эти игры не играла. Я могла писать и писала только о том, что видела. Объективно. И как бы я ни относилась к Советской власти, компрометировать все, что еще недавно развивалось и процветало только потому, что этого требовала новая власть, я отказывалась.
Объективные материалы никого не интересовали, за них денег не платили, поэтому работала я бесплатно.
А ретивые провинциальные журналисты, закусив удила, рвались служить... Многие на таких заказных материалах "поднимались" в столице, делали себе имя. Особенно на теме  правозащиного трепа. "Эти жалкие нивы" в моем еженедельнике тогда опубликованы не были. Не вписывалось это в официальную концепцию. Готовился закон о земле и его надо было проталкивать любыми способами. Как проталкивались и все прочие законы после развала Союза. Освещать тему "сельхоз земель" поручили наглому и плохо воспитанному журналисту то ли из  Саратова, то ли из Саранска. Имя журналиста не помню, но фамилия его была Орехов. Он громко возмущался по поводу фактов,  изложенных в моем материале. Но... ровно до того момента, как ни проехался по подмосковной земле сам. Его, помнится, возили тогда по Химкинскому району... И что бы Вы думали? В Химкинском районе этот журналист увидел все то же, что описано у меня. Только там даже своей Людмилы Дворяниновой не нашлось. Разор и запустение на земле были полнейшие, как после отступления немцев в 41-м.
Помнится, журналист стал после этой поездки значительно вежливее. И уже не столь категоричен.