Кузя

Василий Степаныч всю трудовую жизнь проработал зоотехником в колхозе, и уже лет десять находился на пенсии, но продолжал работать на ферме в качестве сторожа. Его супруга Галина Сергеевна, с которой он прожил без малого тридцать лет душа в душу, умерла четыре года назад от инсульта. Двое детей, дочь и сын затерялись в «каменных джунглях» и городской суете, и к отцу наведывались изредка. Пожалуй, в последний раз только на похоронах матери и были.
Василий Степаныч – невысокого роста, крепкого телосложения, в свои семьдесят лет на здоровье не жаловался. По натуре – живчик, с весёлым характером человек. Одевался скромно, можно сказать однообразно, старенький видавший виды костюм, не всегда свеже выстиранная рубашка, но всегда при галстуке и в фетровой шляпе, которой исполнилось сто лет в обед.
Степаныч жил один в большом, крепком доме. После смерти жены он потерял всякий интерес к жизни и влачил монотонное, никчёмное существование, вскоре увлёкся водочкой и с ней коротал свою старость. Его, по видимому, всё устраивало и он ничего не хотел менять в своей жизни.          Единственным другом Степаныча был полуторагодовалый бычок Кузя, которого он притащил с фермы, где бычку был вынесен приговор – «утилизация», так как бычок с самого рождения не мог встать на задние ноги и волочил их за собой. Степаныч выпросил бычка у зав.фермой, завернул его в телогрейку и принёс домой. Ухаживал за ним как за маленьким ребёнком, кормил практически с рук, делал массаж задних конечностей, растирал их водкой, и постепенно, постепенно поставил бычка на ноги. Между Степанычем и Кузей образовалась привязанность, я бы даже сказал, дружба и взаимопонимание. За полтора года Кузя вымахал до внушительных размеров, стал холёным, упитанным и был преданным своему хозяину как сторожевой пёс. Эта красно-коричневая махина всюду следовала по пятам за Степанычем.
Бывало, что хозяин выпивал у знакомых или соседей, а Кузя  терпеливо дожидался его у калитки. Василий Степаныч уходил из гостей постоянно в стельку пьяным и, обняв Кузю за шею или взявшись за рог, с песнями шёл домой. Кузя важно сопровождал своего хозяина до крыльца, как только тот заходил в дом, Кузя ложился у крыльца и как сторожевой пёс охранял покои хозяина. Принимая угрожающую позу и злобно мыча, преданный Кузя не раз прогонял со двора алкашей и непрошенных гостей. Мужики советовали Степанычу:
- Забей ты этого буйвола, в нём чистого мяса три центнера будет, можно «жигулёнок» купить.
Но Степаныч, в каком бы состоянии не был, отвечал:
- Я друзей на живодёрню не сдаю.
Бывало сидя на крыльце, Степаныч мог часами разговаривать с Кузей обо всём, а тот в ответ мычал или качал головой, как будто что-то понимал и выражал недовольство или согласие. А когда Кузя проявлял недовольство хозяином, Степаныч говорил:
- Вот сдам тебя на живодёрню и куплю себе «жигулёнок», будешь знать как поперёк батьки в «пекло» лесть.
Кузя в ответ только мычал и преданно смотрел в глаза хозяину. Василий Степаныч, чувствуя взгляд Кузи говорил:
- Да ладно, ладно, успокойся, чего взъерепенился, пошутить нельзя что ли?
Однажды утром, часов в десять, во двор вошла женщина преклонного возраста - почтальонка Клавдия Петровна. Увидев лежащего у крыльца Кузю, спросила:
- Хозяин-то твой дома?
Кузя одобрительно кивнул головой.
- Опять вчера, наверное, до чёртиков набрался? Ох, горе с этими мужиками.
В ответ раздалось мычание Кузи.
- Ну, ты давай не хорохорься, пенсию твоему хозяину принесла. Сейчас в магазин рванёте.
Через полчаса, Василий Степаныч уже стоял на крыльце; выбритый, но с помятым лицом от пьянки, в повседневной одежде, в своей фетровой шляпе и в плетёнках на босую ногу. Он поглядел на солнце, и зевая проговорил:
- Эх, хороша погода, так и шепчет – займи да выпей. А нам с тобой, Кузьма и занимать не надо, у нас сегодня пенсия. Ну, что, Кузьма, сгоняем до магазина, душа требует продолжения банкета.
На что Кузя неодобрительно замычал.
- Ну-ну, не бунтовать, а то куплю себе «жигулёнок».
Похолив Кузю, Степаныч вышел со двора на улицу. Кузя неохотно поплёлся за хозяином.
Магазин находился в центре посёлка, метрах в пятистах от дома Степаныча. До магазина Степаныч шёл разговаривая с Кузей, что-то объяснял ему, а тот, время от времени мычал или качал головой.
Когда хозяин скрылся за дверями магазина, Кузя медленно зашёл за угол и завалился на траву, только голова торчала из-за угла, как бы наблюдая за входом в магазин.
Василий Степаныч, зайдя в магазин, с порога крикнул:
- Людка, мне как всегда; полкилограмма водки и граммов сто колбасы.
- А может наоборот? - спросила Людмила, симпатичная продавщица лет 25.
- Нет, - возразил Степаныч. – Не надо путать дозировку. Люд, стаканчик дай, а то не дойду до дома, уж больно шибко голова болит.
Людмила, протягивая стакан, спросила:
- Помочь открыть-то?
- Нет, я сам сдюжу.
Василий Степаныч открыл бутылку водки, налил полстакана и одним махом опрокинул его, после чего выдохнул пары спирта, сказал:
- Ох, хорошо пошла родимая.
- Ты закусывай, Василий Степаныч, а то свалишься здесь у прилавка.
- Э-э-э-, после первой не закусываю.
Василий Степаныч налил ещё полстакана, и со словами «после первой и второй – промежуток не большой» выпил очередную дозу.
- Вот сейчас и закусить можно.
Степаныч откусил кусок колбасы, закрыл бутылку и поставил её в боковой карман пиджака.
- Так, хорошо, надо перекурить это дело.
Степаныч вышел из магазина, и усевшись на скамейку у входа смачно закурил сигарету. В скором, водка дала о себе знать и Василий Степаныч заснул на этой же скамейке, вальяжно прижавшись спиной к стене магазина. Через минут 10-15, на мотоцикле «Урал» с коляской, к магазину подъехал старший лейтенант Кузнецов или попросту – участковый Саша, лет тридцати. Саша давненько водил шашни с Людмилой и частенько заезжал или захаживал к ней в магазин.
Заглушив мотоцикл, участковый, со словами «так, уже готов» подошёл к спящему Василию Степанычу.
- Вот народ, время одиннадцать, а он уже готов, ни стыда, ни совести. Эй, Степаныч, подъём! Давай домой, а то сейчас закрою на 15 суток.
Но Степаныч даже не реагировал.
Тут участковый решил поднять его со скамейки и поставить на ноги. Увидев эту картину, Кузя поднялся с травы и с остервенелым видом ринулся на участкового.
- А-а-а, и ты здесь? Сейчас вас вместе с хозяином на 15 суток  оформлю.
Эти слова подействовали на Кузю как на собаку команда - «фас». Бык с рёвом рванул на участкового, тот мгновенно заскочил в магазин, едва успев закрыть за собой дверь. Разъярённый Кузя подбежал к мотоциклу и зацепив рогами коляску, перевернул мотоцикл на бок.
Участковый выскочил из магазина и заорал:
- Ты, что, чёрт рогатый, делаешь? Пристрелю скотина, - и полез в кобуру за пистолетом.
Из магазина выскочила Людмила.
- Саша, Саша, успокойся, не делай этого!
Василий Степаныч проснулся от шума и ругани, и не понимая в чём дело, посмотрев на участкового и на перевёрнутый мотоцикл, спросил:
- Саш, что случилось-то? Что с мотоциклом?
- Слушай, Степаныч, забирай своего быка и вали отсюда по добру по здоровью.
- Куда? – недоумевая, спросил Степаныч.
- Тебе сказать куда? – злобно ответил участковый.
- Так, понял, не дурак, - приподнимаясь со скамейки, произнёс Степаныч.
- Саш, давай я тебе хоть мотоцикл помогу на колёса поставить?
- Да иди ты, и чем быстрее, тем лучше. Уже, твой Кузя помог.
Васили Степаныч, качаясь из стороны в сторону, скомандовал:
- Кузя, домой!
Бык подошёл к Степанычу, тот обнял его за шею и они медленно потопали по улице, к своему дому. Отойдя немного, Кузя остановился, посмотрел на действия участкового и как бы убедившись, что нет угрозы, продолжил свой вояж с хозяином. Участковый показал кулак Кузе, и произнёс:
- Иди, иди, оглядывается ещё, зверюга. Я тебе….
После высказанных слов, участковый бросился переворачивать мотоцикл и наступил на большую, свежую «лепёшку» оставшуюся после Кузи. Людмила залилась смехом, а Саша, вытирая ботинок о траву, покраснев по детски, ругался:
- Вот, чёрт рогатый; мотоцикл изувечил, да ещё и ботинки дерьмом извозил.