Автономная причастность 6-10 главы

Глава 6
     Это был особый случай. Во-первых потому что я впервые украл ребёнка, девочку, вместе с матерью. А во-вторых потому что в этот раз я знал о них намного больше чем убийца должен знать о своей жертве. Лев, гонящийся за бизоном не должен знать о составе его семьи, не должен наизусть знать обстановку его квартиры, каждую мелочь из его семейной жизни. Его фигура не должна присутствовать на семейных фотографиях бизона. Иначе убийца не сможет совершить идеального убийства. Слишком много связывает. Слишком тесен контакт. Чем ближе стоишь к человеку, тем страшнее толкать его в пропасть – слишком велика опасность того, что сам потеряешь равновесие, или этот человек захватит тебя с собой.
     Так, наверно, скажет вам любой психолог. Если скажет – выбросьте его номер телефона, и больше не приходите к нему никогда. Вот перед вами человек, который убивал очень близких людей. Это я. Это было слишком просто, слишком легко. Не упал сам. Никто не схватил за локоть и не потащил в пропасть. Убил. И живу, спокойно. Даже продолжал убивать после этого. Первая кровь сладкая на вкус. Последующая – очередная доза, набранная в шприц и впрыснутая в вену. С каждым разом я хотел убивать всё больше, всё искуснее.
     Девочку я убил сразу, и спрятал труп там же, где и всех остальных жертв – в теплотрассе. А вот с её матерью было интереснее. Сейчас она сидела в подвальном помещении, привязанная к стулу. Очень крепко привязана. Её рот был завязан очень плотно, и поверх я, в добавок ко всему, заклеил его скотчем. Чтобы она не сказала ни слова. Ни издала ни звука. Она недавно очнулась и сейчас таращила на меня свои глаза. Она знала меня. О как хорошо она меня знала! И не могла поверить. Было видно по глазам, что этой суке очень хотелось знать, где её бывшая яйцеклетка, связавшаяся с чужим сперматозоидом из которой вышла, теперь уже мёртвая, особь женского пола, которую она когда-то любовно назвала Дарьей.
      На руке моей жертвы уже не было безымянного пальца. Того самого, на котором носят обручальное кольцо. Да, да. Правильно смеётесь. Как в очередном сериале про чеченских боевиков. Продукты. Все мы лишь продукты. И вот, продукт этих самых сериалов, являющийся одним из моих «Я», отрезал женщине палец с обручальным кольцом. Ещё один мой ход на шахматной доске жизни.

      Сигарета. Ещё один элемент в мире заменителей. Спасает от скуки. Успокаивает нервы. Нужно убить время – достаёшь пачку и времени нет. Тебя трясёт от переживаний и волнения – берёшь в зубы ещё одну сигарету, и мертвенное спокойствие растекается по твоим сосудам и мышцам, проникает в мозг и во все части тела. Тебе хорошо. Ненадолго, но всё же хорошо. А что в нашем мире бывает надолго? Сигарета. Убивает твои внутренности. Приводит к раку лёгких. К сердечным заболеваниям. Так утверждает минздрав, а он всегда прав. За всё в этом мире необходимо платить. И ты платишь за временное спокойствие прогнившими лёгкими и скорой кончиной. Сигарета. Заменитель спокойствия. Заменитель смерти от старости.
      Сигарета в руках капитана. Стряхивает пепел. Телефон Кирилла недоступен. Нужно что-то делать, а кофейный автомат взаимовыручки сломан и не приносит пользы. Ехать в отдел, ставить всех на уши. Перерыть этот грёбанный город, но найти жену и дочь. И меньше всего хочется найти их там же, где нашли прошлым вечером ту девочку.
       Если бы он не уехал в тот вечер на вызов, Анна осталась бы жить дома. Если бы он не спал этой ночью с Наташей, а поехал к жене, то возможно она с дочкой была бы здесь. Если бы он не совершал столько подвигов на службе, а совершил хоть один подвиг дома, то всё было бы иначе. Опять же заметили сколько получилось «бы»?
 
 - Костя, возьми выходной, - говорит полковник своему подчинённому, которого он вызвал к себе в кабинет.
 - Спасибо, Андрей Ильич, но я вынужден отказаться.
 - Костя, мать твою, у тебя жена с ребёнком пропали, а ты строишь тут из себя героя!
 - Вот, товарищ полковник, именно потому что они пропали, я и должен остаться здесь и найти их.
 - Ну что ж... я пытался по хорошему... - говорит полковник. Ему лет пятьдесят. Его голова изрядно избита лысиной, а там же, где есть волосы, то по их седине видно, сколько пришлось прожить этому человеку. Костю всегда поражала в начальнике его манера бриться: не смотря на то, что лицо полковника относилось к мужскому роду, на этом лице никогда не было даже намёка на щетину. Ни одной волосинки. Наверно этот человек проводил немалую часть своей жизни перед зеркалом со станком в руках.
     Полковник медлил перед тем как начать говорить. Он полез в стол и, спустя некоторое время, потраченное на копание в бумагах, достал какую-то папку с документами. Стал их перебирать. Это продолжалось минуты две. Две минуты тишины. Две минуты, чтобы подумать о жизни. Или каких-то мелочах. Мы сами выбираем о чём нам думать. И этот выбор, как и многие другие, приносит нам специфические плоды.
     За дверью кипела жизнь районного участка отделения милиции. А здесь, в этом кабинете, она словно остановилась.
     Андрей Ильич резким движением закрыл папку и убрал её обратно в стол.
 - Капитан, Ефремов Константин, вы отстранены от ведения дела номер 5961.
 - Андрей Ильич, почему? - мимические мышцы на лице капитана не смогли скрыть недоумения и обиды, вызванных этими словами.
 - А вот так вот, Костя. Ситуация в городе вышла из под контроля, дети пропадают чуть ли не каждый день, а мы бессильны что либо с этим сделать. Поэтому к нам прислали специалистов из Москвы. Теперь они будут вести это дело. А ты давай в отпуск...только без глупостей там.
      Константин не смог ничего ответить на это. Центральная нервная система капитана приготовила для него очередную ловушку в виде трясущихся рук и кома в горле, не дающего сказать ни единого слова.
 - Иди, капитан, готовь дело к передаче.

      Много столетий назад люди научились преодолевать большие расстояния за короткий срок. Для этих целей они использовали других существ, например таких как лошади. Или себе подобных. В эпоху рабства. Десятки тысяч лошадей и рабов погибли, таща за собой телеги с хозяевами или их вещами. Когда этих загубленных жизней стало уже достаточно, нашлись  довольно сообразительные люди, придумавшие, казалось бы, невероятные механизмы, явившиеся заменителем лошадей и рабов. Паровые двигатели. И мир перевёрнут в сотый раз. Братья Райт. Великие фантазёры. Отцы огромных металлических чудовищ, способных взмывать ввысь и преодолевать километр за километром в небесах словно птицы. Благодаря этим выдумщикам теперь мы можем спокойно переместиться из одной точки Земли в другую всего за пару часов. За пару часов достичь, казалось бы недостижимой цели. А так же, благодаря этим людям, один человек, летящий на заменителе птицы может нажать кнопку и уничтожить целое поселение, а сам улетит дальше. А всё начиналось с детской мечты и воздушных змеев, которых так любили запускать  Уилбер и Орвилл Райты. Что перевесит: комфорт и удобство или безопасность? Человечество ответило на этот вопрос.
     Прогресс. Великий убийца земли. И вот мы уже видим вместо нелепых кусков металла красивые поезда и самолёты, своими внутренностями сильно отличающихся от праотцов. Как жаль, что прогресс дал мне возможность преодолеть мили за пару часов, но не научил преодолевать барьер между мной и человеком, сидящим напротив меня в метро.
     Сохранив жизнь многим лошадям, прогресс убил тысячи людей, прокладывающих на теле Земли рельсы. Магистрали покрытые кровью. Ты смотришь за окно поезда и любуешься красивым пейзажем. Но даже не думаешь о том, сколько жизней отдало человечество, чтобы ты, попросив у проводницы принести чай, радостно ехал в своём купе отдыхать на море. Или в очередную командировку. Да и незачем тебе об этом думать. Уткнись в очередной роман, газету или наушники и едь дальше.
     Две стороны медали. Удобство и безопасность. Любая вещь созданная для упрощения жизни, может эту же жизнь и оборвать. Утюг. Что бы мы делали без него? Но когда он становится причиной пожара, невольно хочется узнать кто его придумал, обязательно найти этого человека и... Автомобиль. Роскошь. Средство передвижения. Орудие убийства. Как ты ещё покажешь свой статус в обществе, если не отполированным капотом своего автомобиля последней модели? Как ты поедешь на работу, если не на автомобиле? Пробки? Но это же всяко лучше, чем толкаться в душном автобусе. Изо дня в день. Ежегодно. В автомобильных авариях гибнет столько людей, что их количество уже давно перевалило за количество погибших на многих войнах. Жертвы мирного времени. Столовый нож. На кухне нечего делать, если его там нет. Даже хлеб не отрежешь, не говоря ни о чём другом. Но сколько жизней унес этот бытовой прибор. И это только статистические случаи. А ещё существует масса нелепых случайностей, как то например когда человек роняет в воду электроприбор, и тот мстит ему за все грехи человечества, убив разрядом тока. Вода и электричество. Союз на века. И в чём же причина всего этого? А причина в том, что когда-то, один из первых людей взял камень, который он заточил для того чтобы разделывать туши животных, и направил этот камень против своего соплеменника. Впервые. Сподручное средство было применено не по назначению. Против человека. Я тебя сотворил, ты меня и убьешь. И с того самого момента всё, что человек когда-либо создавал и будет создавать стало управлять своим создателем. Подмена понятий. И что выберете вы, удобство или безопасность? Для выбора удобства продолжайте жить как жили. Для выбора безопасности выкиньте все бытовые приборы, бегите подальше от цивилизации, ведите аскетический образ жизни. Результаты текущего голосования: Удобство – 100% Безопасность – 0% (количество сумасшедших, ставших отшельниками настолько мало, что мы не стали учитывать миллионные доли процента).
     Рельсы передают вибрацию приближающегося поезда. Натренированный голос объявляет, что в осенний город прибывает поезд из Москвы. Приблизившись к станции, поезд выплевывает из себя помятых пассажиров. И тут же поглощает новых, унося их дальше, туда куда тянутся рельсы. С которых не свернуть.
     Этот поезд привез двух следователей из Москвы. Вот они вышли из вагона. У одного из них в руках кожаный портфель. У другого на плече висит спортивная сумка средних размеров. На вид мужчинам около тридцати. Молодые специалисты. Две блестящие карьеры. Да и вообще всё в них было «блестящим». Вычищенные до блеска туфли, купленные в дорогом бутике Москвы. Хорошо отглаженная одежда, не смотря на поездку в поезде не помятая ни в одном месте. Вокзальные запахи осеннего города разбавлялись дорогим парфюмом следователей. У того, что шёл со спортивной сумкой было чисто выбритое лицо, а на лице другого была трёхдневная щетина, которая вместе с кожаным портфелем, одеждой из бутика и цепляющим парфюмом придавала следователю особую брутальность.
     На привокзальной стоянке мужчин ждал служебный автомобиль.
     Они очень любили такие командировки. В чужих городах их всегда холили и лелеяли, словно приезжих артистов. И если не удалось раскрыть преступление, то можно всегда списать на то, что местные органы слишком запустили дело. А по ночам всегда можно развлечься в каком-нибудь солидном заведении на командировочные деньги.
     Найдя машину по номеру, который следователям сообщили заранее, мужчины столкнулись с препятствием в виде большой лужи, обойти которую не представляло возможности.
 - Добрый день, - обратился к водителю тот, что с портфелем, открывая дверь и залезая на заднее сидение.
 - Здрасте. Вы из Москвы? - уточнил водитель – молодой парнишка.
 - Ага, из неё, - ответил второй, тот что с сумкой. И посмотрев на свои туфли, которые ещё минуту назад были начищены до блеска, добавил – У вас всегда так грязно?

Глава 7
      На западе японского острова Хонсю с гор Тюгоку на равнину ниспадают рукава реки Ота. Они делят эту часть острова ещё на шесть островов. Острова располагаются в самой низине, совсем немного выше уровня моря, и вокруг их окружают холмы. В XVI веке местный феодал Тэрумото Мори велел построить здесь Ридзё (замок карпов). Да, в те времена в реке Ота этой рыбы было великое множество. Но всё меняется. Два столетия это был типичный средневековый город-крепость. К весне 1945 года это место стало соответствовать следующим требованиям: «1. ...объект должен содержать большой процент скученно расположенных каркасных зданий и других сооружений, легко поддающихся разрушению ударной волной и огнем; 2. ...следовательно, избранный объект должен представлять собой тесно застроенную площадь приблизительно тех же размеров; 3. Избранный объект должен иметь крупное военное и стратегическое значение; 4. Первую цель следует по возможности выбирать из таких объектов, которые до этого не подвергались бомбардировкам, чтобы эффект воздействия одной бомбы был достаточно нагляден.»
     Идеальный вариант. Отличный экземпляр подопытной мыши. К 1945 году 75% жителей жило в плотно застроенном центре города, город служил узлом связи и перевалочным пунктом для японских войск. Пространство вне центра города было сплошь застроено деревянными зданиями. Лучше не придумаешь.

  - Ты понимаешь, лейтенант, какую историческую роль дало нам наше государство? - говорит седой мужчина, лет пятидесяти.
 - Так точно, сэр! - отвечает ему молодой парнишка, член его авиаполка, недавно начавший свою карьеру в авиации США.
 - Молодец, солдат. - говорит командир по фамилии Тибетс, закуривая трубку.
       Простой офицер и командир авиаполка стоят около самолёта Тибетса, большой надёжной машины. На ней можно было бы перевезти немало гуманитарной помощи в Африку и спасти тем самым много жизней. На грузе, лежащем в люке самолёта, было написано множество лозунгов. Ребята из авиаполка постарались на славу. Тибетс похлопывает металлический корпус своей боевой машины:
 - Я решил назвать её «Энола Гей». Так зовут мою мать. - глаза командира наполнялись гордостью, и осознанием величия порученного ему дела.
 - Полковник, разрешите тоже написать на «Малыше». А то ребята с крейсера не успели, просили за них черкнуть, - робко потупив взор говорит лейтенант.
 - Вперед, солдат!
       Двадцати шести летний лейтенант Уилл берет кисточку и макает её в ведро с краской. Вырисовывает на корпусе груза «Энолы Гей» рядом с надписями «и пусть обретёт свободу каждый!», «Да будет большой бум!» надпись: «от парней с «Индианаполиса»»...

      Крейсер «Индианаполис» возвращался с острова Тиниан в Соединённые Штаты после успешно проведённой операции. Офицер Мартин Никсон сидел в своей каюте. Он достал две фотографии из нагрудного кармана. Две небольшие чёрно-белые фотокарточки. Два самых любимых человека. На одной из фотографий была мать Мартина. Никсон представлял как он приезжает домой, и мама готовит ему его любимый пудинг. На второй фотографии была Лиза. Через месяц у Мартина намечена свадьба с Лизой. Денег за эту операцию, которые ждут офицера в Штатах, столько, что хватит на шикарное празднество. Ничто не помешает свадьбе. И матери с отцом Лиза очень нравится... Она будет хорошей женой. Для кого-нибудь другого. Потому что секунду спустя раздаётся взрыв, крейсер вздрагивает. Фотографии падают на пол. Каюту охватывает огонь. Изо рта Мартина течёт кровь – взрывная волна – опасная штука. Огонь не жалеет ничего, даже конверт, лежащий на тумбочке. Ещё пара ракет, выпущенных с подводной лодки, и крейсер «Индианаполис» идёт ко дну. Свою стратегическую задачу он выполнил.

      Ясный день жаркого августа. Один из первых. А точнее шестой. Жаркое солнце поднималось всё выше и выше над Японскими островами. Земля так и притягивала к себе его лучи, словно японский самурай направляет на себя свой меч, пытаясь сделать харакири. Маленький шестилетний японский мальчик, которого зовут Наокидзо Сато, бежит по Т-образному мосту, который носит название Аиои. Мальчик бежит с тряпичным мешком в руках. Отец и братья, отправившиеся с утра как обычно на судостроительный завод, где они работали, забыли взять с собой мешок с едой, заботливо приготовленный матерью семейства. Поэтому бедненький Наоки бежит этим ранним утром в день своего рождения по мосту в сторону автостанции, где его отец с братьями ждали автобус. Который должен был прийти ровно в 8:15. А сейчас часы на станции показывают 8:02. Поэтому мальчик в любом случае успеет.
       Сбежав с моста, мальчик бежит по тротуару. Вот он уже пробегает мимо здания торговой палаты. По мостовой, не смотря на то, что на дворе лето, спешат в школу японские детишки. Война изменила жизнь каждого. В том числе и распорядок обучения. Наоки тоже пойдёт через год в школу. А сейчас он с завистью оглядывается на школьников, которые ему кажутся сильно отличающимися от самого мальчика. Совсем другие люди, которые уже познают науки. Мимо Наоки проехал трамвайчик. Как обычно, в этот самый оживлённый, для данного квартала, час, трамвай был переполнен жителями светлого города. В основном в трамвае ехали женщины. Жены, матери, сёстры солдат многочисленной Японской армии. Их мужчины воюют на материке. А женщины, как истинные хозяйки, занимаются мирными делами, пока их мужья не вернутся. Так было всегда. В очень древние времена мужчина уходил на охоту с соплеменниками. Чтобы накормить тех, за кого он в ответе. А женщина оставалась дома. Занималась хозяйством и детьми. Многие сотни тысяч лет изменили всё. Но не это. Лишь некоторые мужчины остались в городе. Например папа Наокидзо – отец троих детей.

      8:00, радиорубка. Японский оператор радиолокатора недавно заступил на дежурство. По привычке он ещё перед началом дежурства заварил себе чай, и сейчас на его столе стоит чашка с остывшим чаем. Радист взял чашку, не отрывая взгляда от экрана приблизил её к лицу. Отхлебнул чай. На мониторе вдруг начали мигать посторонние точки.
 - Отакэ Сакуре, Отакэ Сакуре... ответьте.
 - Сакура на связи.
 - В 57 квадрате обнаружены три объекта. Предположительно самолёты авиации Соединённых Штатов. Второй объект идёт в отдалении 6-7 километров от первого. Третий в 70-ти километрах от второго. Приём.
 - Передаю запрос разведчикам.
       Радист отставил чай в сторону. Стал вглядываться в монитор. Долго не отрывал глаза от точек, от этого, когда он отвел глаза от монитора, точки переместились вместе со взглядом в пространство рубки.
 - Сакура Отакэ, приём.
 - Отакэ на связи.
 - По данным разведки вами обнаружены три американских бомбардировщика. Приказано отменить тревогу и не предпринимать никаких действий. Объявить по обычной радиоволне предупреждение для граждан.
 - Вас понял, отбой.
        Радист переключился на обычную радиоволну, которую улавливают любые приёмники, стоящие в каждом доме, а так же радиопередатчики, стоящие на улицах.
 - Граждане Хиросимы! Над городом обнаружены три бомбардировщика ВМС Соединённых Штатов Америки. В случае обнаружения вами самолётов Б-29 в небе, просьба укрыться в убежищах. Сохраняйте спокойствие, данные рекогносцировки показали, что налёта не ожидается.

        Полковник Тибетс крепко вцепился в штурвал «Энолы Гей». Японская ПВО пропустила самолёты авиаполка Тибетса, как сторожевая собака пускает хозяина в дом. Всё проходило лучше чем можно было себе представить. Американского командира охватило слегка тревожное чувство азарта. Такое бывало порой дома в Штатах, когда он, в перерывы между  полётами, играл в рулетку. Ставя на какое-либо число Тибетс всегда следил за шариком с лихорадкой в глазах и у него всегда сосало под ложечкой. Как сейчас. Много денег он проигрывал на рулетке, из-за чего часто ссорился с женой. В свой последний отпуск он проиграл большую часть денег, отложенных на свадьбу своей дочери Лизы, из-за чего опять пришлось улетать из дома так и не помирившись с женой. Это до сих пор немного гложило полковника, даже несмотря на то, что он передал жене письмо с тёплыми словами через жениха дочки Мартина, который служил на крейсере «Индианаполис». Скоро он вернётся домой. Победителем. И жене придётся простить ему всё.
      Самолёт Тибетса достиг Т-образного моста, на который полковник и должен был ориентироваться. Приближаясь к мосту полковник начал снижаться и опустился на высоту одного километра. Ему стало отчётливо видно тротуар и бегущих по нему подростков с портфелями. В голове командира пронеслась мысль о том, что по логике вещей летним утром школьники ещё должны наслаждаться своими каникулами а никак не спешить в школу. А ещё, глядя на сумки с учебниками, в голове полковника вдруг всплыло предательское воспоминание, как он в немногочисленные дни своего отпуска собирал маленькую Лизу в школу. Пара малышей остановилась, глядя в небо и тыкали пальцами,  показывая друг другу самолёт. В связи с военным временем, взрослые много раз объясняли им, что видя в небе самолёт, нужно немедленно спрятаться от него. Но разве уймёшь непоседливую и любознательную мальчишечью натуру, какой бы она, эта натура, национальности не была. Неподалёку несколько женщин бежали, подхватив на руки совсем ещё маленьких детишек, они спешили укрыться в убежище от обстрела. Они ещё не знали что обстрела в этот раз не будет. А от того, что будет, не укрыться. Как не укрыться, например, от рака, который уже начал грызть твои органы. Нет, палец Тибетса не дрогнул. И в его душе не возникло никаких сомнений. Только ещё больший задор, и ощущение своего превосходства над этими вот муравьями, забавно суетящимися внизу. Полковниками так просто не становятся. Получить это звание можно только в обмен на сентиментальность и гуманизм. Ни одной армии мира не нужен полковник, который будет мешкаться, увидев в своём прицеле человека. «Внимание! Армии мира необходимы безжалостные люди, готовые проливать кровь и сеять несправедливость, на роль полковников. Дотошность и ненависть к окружающим – необходимые качества кандидатов. Обращаться по телефону 666-...-... либо, оставлять резюме на сайте www.zhalosti.net». В этом мире так было всегда. Сильнее тот, у кого в руках пистолет. До тех пор пока не появится человек с автоматом. Тибетс отрывает палец от штурвала. На руках полковника кожаные перчатки, поэтому палец отлипает со скрипом. Тибетс заносит палец над кнопкой открывания бомболюка. Хладнокровно опускает палец. Бомболюк открыт. Подарок Америки японцам, да и вообще всему миру, отправляется в свободное падение. Спустя секунду открывается парашют. Хладнокровие Тибетса не позволило ему застыть на месте и наблюдать происходящие. Опытный пилот совершает разворот на 115 градусов вправо и снижается на 518 метров. Теперь бомба находится выше самолёта. Тибетс с заданием справился. Полковник уже не видит взрыва, он далеко от эпицентра. Но спустя минуту и его настигает первая ударная волна. За ней другая.

      Наоки наконец-то приблизился к автостанции. Среди стоящих людей он почти сразу распознал отца и рванул к нему. С того момента, как открыл глаза после сна, мальчик был в предвкушении великолепного дня. Конечно, ведь у него день рождения. Папа всегда устраивал мальчику пусть небольшой, но всё-таки праздник, даже в нелёгкие военные дни. Поэтому Наокидзо был уверен, что вечером его будет ждать очередной приятный сюрприз, и праздничный ужин в уютном семейном кругу. Ещё юный разум мальчика думал о том, что наверно всё-таки он очень счастливый, раз даже в самые тяжёлые годы войны судьба ничем не испортила его жизнь. Да и вообще, Наоки не ощущал, что живет в военное время. Разве только мужчин в городе очень мало. И порой к матери прибегали заплаканные соседки, получившие весть о гибели мужа или сына.
      В кармане штанов у мальчика лежала небольшая игрушка – самурай, сплетённый отцом из соломы. У Наокидзо были игрушки и получше, но почему-то именно с этой он не расставался ни на секунду. Отец что-то говорил своему старшему сыну, поэтому и не заметел бежавшего к нему Наоки. Секундная стрелка больших часов, висящих на станции совершила очередной круг, перетащила минутную стрелку на отметку четырнадцати минут и продолжила отмерять бесценные мгновения. Вдруг в воздухе раздался звук летящего самолёта, и все стоящие на автостанции невольно подняли головы вверх. Это был американский самолет Б-29. Пролетая над мостом Аиои, самолёт снизился и открыл бомболюк. Оттуда вылетела большая металлическая капсула. Через доли секунд самолёт начал совершать манёвр и улетать как можно дальше от бомбы, у которой уже открылся парашют.
       Отец Наоки кое-как оторвал глаза от неба, и взглянул на сына который остановился, и наблюдал за происходящим в воздухе. У папы мальчика зародилась тревога, неужели что-то случилось с женой. Наоки ошарашенным от увиденного взглядом посмотрел на отца, взглянул обратно в небо и рванул что было сил к папе. Между ними оставалось метра два когда ужасная вспышка ослепила абсолютно всех, кто только был способен видеть. Тут же раздался оглушающий грохот. Ударная волна стремительно бежала по городу так же, как только что бежал мальчик, только её скорость была практически мгновенной. Волна рвала и метала всё на своём пути. Здания, трамваи, школьники – для неё не было разницы. Если человек, управляющий оружием, не думает, против чего можно его направить, а против чего нельзя, то оружие уж точно не будет думать об этом. Оно не способно думать. Чувствовать. Оно создано уничтожать. Оно и уничтожает. Для этого и даны человеку разум и чувства. Для того, чтобы разграничивать цели. Жаль, что большинство этой возможностью не пользуется. Волна проходила сквозь стены зданий и те буквально разрывались, превращаясь в хлам. Следом за волной двигались огромные тучи дыма, ищущие жертв. Волна разрывала трамваи на части, а дым, нашедший цель тут же превращался в огонь и охватывал пассажиров, держащихся за ремни, чтобы не упасть. Волна и дым достигали школьников, так и не успевших добежать до школы. А ведь у них должны были быть каникулы. Если бы не война. Ещё не окрепшие тела детей волна сжимала, и переламывала детские кости, как мягкие ветви молодых деревьев. Искромсанные, но всё ещё живые, тела подростков тут же охватывал огонь. Глаза детей в буквальном смысле вылезали из орбит от мучений. Плоть горела наравне с деревянными домами. Часы на автостанции навсегда остановились на отметке 8:14. Бег стрелок окончен. Наоки так и не успел к отцу. Мальчика накрыла волна, отец видел его боль. Но буквально сотую долю секунды, потому что волна тут же принялась и за него. Огонь пожирал Наокидзо так же, как и соломенную куколку, лежащую у него в кармане. Человечество подарило отменный подарок мальчику. «Happy birthday, Наоки. Спи малыш, боли больше не будет».
        Человечество совершило огромное открытие, благодаря паре великих учёных, достаточно хорошо изучивших поведение атома. Атомная бомба. Человек с автоматом. Кто теперь сильней? Учёные утилизируют очередного подопытного мышонка. Вакцина, которую ему ввели, оказалась бессильна против вируса. Жизнь одной мышки ничто, по сравнению с жизнями миллионов людей, ради которых его приносят в жертву науке. Ну неужели вы будете думать о жизни какого-нибудь грызуна, когда будет решаться вопрос жизни и смерти вашего близкого? Двести тысяч человек. Превращённых в пепел. Заживо сожженных, разорванных на куски. Двести тысяч вас. Двести тысяч меня. Выжженный напрочь город. Десятки тысяч людей, умерших от облучения и тяжёлых болезней. Всё это – лишь маленькая мышка, на столе учёного. Необходимая жертва. Опыт прошёл успешно. Теперь в мире есть оружие, способное держать в страхе кого угодно. Самая страшная опасность. Гарант безопасности. Кто объявит войну стране, которая нажатием одной кнопки может уничтожить больше половины среднего города? А значит миллионы жителей этой страны находятся в безопасности. Смерть двухсот тысяч ради жизни миллионов. Принцип меньшего зла. Любой здравомыслящий человек между жизнью близкого человека и жизнью подопытной мыши выберет жизнь близкого. Так было всегда. Так будет всегда. Я говорю: «Happy birthday, Наоки. Happy birthday, малыш».

        Когда последний раз вы вырывались из своих душных клеток, сделанных из бетона, и посещали кинотеатр? Что? Телевизор? Отличная альтернатива. Но я всё же предлагаю немножко напрячь мозг и вместо очередного телевизионного сериала или фильма, рассчитанного на среднестатистические массы, посмотреть очень хороший фильм. Я приглашаю вас в кино. Вот билетёр отрывает корешки билетов, мы заходим в зал (настоятельно прошу оставить хотя бы в этот раз поп-корн за пределами зала), находим наши места, садимся. Расслабьтесь, облокотитесь на сиденье. Постепенно гаснет свет (давайте договоримся, что это будет нам сигналом, по которому мы должны оставить все мысли, все проблемы там, далеко, где им самое место – на улице, дома, на работе, в транспорте, здесь только кино. И ничего больше. И ничего меньше.) В этот раз перед фильмом нет рекламы. Начинаются титры. Стивен Спилберг. Отличный собеседник, не так ли? «Восходящее солнце». Мы внимательно наблюдаем за всем происходящим. Прошло уже не малая часть фильма. Лично я в восторге от него, а вы? А вот и тот самый момент, ради которого я вас сюда притащил. Герой фильма, потерявший родителей в Шанхае бродит по Китаю вместе с беженцами. И вот тот самый день. Один, из первых, августовских дней 1945 года. Ещё только раннее утро. Герой открывает глаза. Наверно каждый из нас хотел бы увидеть такой рассвет: на востоке встаёт аж целых два солнца. Ну не чудо ли? Лично у меня сейчас, при виде этого кадра подкатывается ком к горлу. И слёзы в глазах. А герой понимает, что это символ. Символ его возвращения домой.
        Два солнца. Два светила. Сколько тепла и света они могут дать миру. Казалось бы так, если бы вы находились тем утром в Китае. И только для тех, кто был в тот момент в Хиросиме, это «солнце» было Адом. И этот Ад на них ниспослал далеко не Дьявол. А человек, любящий свою мать, жену и детей. Один из нас. Может я. А может вы. Каждый из нас может стать Солнцем. Так же как и Адом. Выбор за вами.

       Здесь будет парк. Чудесное место, непревзойдённое по своей красоте. Прямо здесь, где заживо горел маленький японский мальчик, и ещё двести тысяч таких же как он. Как я. Как вы. Тысячи роз и множество ухоженных деревьев будут выращены на этой земле. Прекрасные статуи, наподобие этой статуи девочки Садако, которая пыталась сделать тысячу журавликов, чтобы спастись, будут стоять в этом парке. Нежное солнце будет щедро поливать эти цветы своим светом, отчего они будут расти ещё лучше. Вам бы непременно понравилось здесь. И нравилось бы до тех пор, пока вы не поняли, что эти прекрасные цветы и деревья поистине щедро удобрены двухстами тысячами тел, заживо испепелённых солнцем, сотворенным человеческими руками. Парк мира, построенный на пепле невинно убиенных. Храм на крови. Человечество воздвигает его ежесекундно. Каждый из нас – кирпич в этом храме. Капля крови в кровавом океане.
       Американские школьники ходят на экскурсии в музей, посвященный этим событиям, так же, как они ходят в кинотеатры на фильмы ужасов. Обильно набив свои желудки гамбургерами, сникерсами, залив это кока-колой, они заходят в музей, где стоят восковые фигуры, изображающие момент катастрофы. С рук манекенов стекает воск, так же, как когда -то стекал коллоидный слой кожи с рук японских ровесников этих посетителей музея. Всего лишь подопытный мышонок. Не больше. И не меньше. И вместо того, чтобы сказать спасибо жертвам Хиросимы за свою безопасность и комфорт, американские школьницы истошно визжат от увиденного, и кричат: «какая гадость!» А затем отправляются в фастфуд. Хорошо, что не они были жертвами атомной бомбы. Их тела вряд ли смогли бы удобрить почву так, чтобы на ней были способны вырасти цветы. Скорее наоборот.

       Но это всё будет ещё не скоро. А сейчас тысячи добровольцев, наплевав на облучение и прочие последствия атомного взрыва пытаются восстановить город. И найти хоть какие-либо останки погибших, чтобы с почестями предать земле. Вот пара десятков людей ищут останки на той самой привокзальной площади, где стрелки часов навсегда остановили ход жизни для Наоки и его семьи. Среди этих людей находится и мать мальчика. Ей повезло, она находилась в безопасной от взрыва зоне. Хотя наверно ей повезло бы больше, если бы она погибла со своей семьей. А теперь ей ничего не остаётся, кроме как безнадёжно искать останки своих сыновей и мужа. На неё страшно взглянуть. Буквально за день из неё ушла вся жизнь. Горе убило её. Даже не смотря на то, что она ещё существует – её нет. А так же горю помогла лучевая болезнь. И если забегать вперёд, то можно узнать, что она, как и много тысяч людей умрет через пару месяцев от неизлечимой болезни. В данный же момент эти люди пытаются разобрать завалы города. И по возможности найти хоть следы, от когда-то живших здесь людей. Найти под обрушившимися зданиями. Под разорванной землей. Хиросима – одна из бесчисленных ран земли. Раны зарастают, оставляя рубцы на теле и истории человечества. Но не проходят без последствий. Лопата вгрызается в развороченную землю. Натыкается на что-то упругое, но всё же податливое...
    
     ...Человек начинает уже аккуратнее работать лопатой и в скором времени сквозь землю виднеется тело маленького мальчика. Ещё одна жертва маньяка, зарытая всё в том же парке. Лица всех присутствующих заметно меняют свои выражения. Даже сержант Курёхин, вечно травивший на службе байки своим сослуживцам умолкает. Судмедэксперты разворачивают кипучую деятельность. Один из понятых не выдерживает и теряет сознание. Его подхватывает один из московских оперативников.

Глава 8

    - Слав, может пойдём всё-таки? - говорит один из московских следователей другому. Они находятся в своём номере отеля.
    - Не, Вить, не могу сегодня, после такого... Ты иди если можешь. - Слава лежит на одной из двух кроватей, стоящих в номере, уткнувшись лицом в подушку.
    - Да мне как-то тоже не по себе, но думаю развеяться не помешает. - Виктор одевает свитер, затем ветровку из дорогого бутика Москвы. Всё в нём по прежнему отдаёт брутальностью и вылизанностью, словно и не были они пару часов назад в том парке, на эксгумации тела.
    - Сходи сегодня один. Завтра вместе пойдём.
    - Хорошо, - отвечает Виктор. Он, собственно говоря, и так бы пошёл, не даром же он одевался пока уговаривал товарища. Просто всё же идти развлекаться в чужом городе лучше в компании со знакомым человеком. Ну нет, так нет.
       Прособиравшись ещё некоторое время, Виктор щедро брызнул на себя очередную, немалую, порцию дорогой туалетной воды и ушёл. Вячеслав так и остался лежать в том же положении. Он, если честно признаться, не очень-то и хотел служить в органах. Просто его отец был значительной фигурой в прокуратуре, и устроил сына сначала в институт, а затем и на службу. А Слава и не сопротивлялся. Он не знал, кем он хочет быть. Да и, если честно, не хотел знать. Зачем ему это? В свои двадцать девять лет, благодаря отцу, он занимал высокий пост в органах, и работал только на серьёзных делах, имеющих чуть ли не государственную значимость. И его это вполне устраивало. Не пыльная работа, а благодаря всё тому же отцу с тебя никто, ничего не спросит. Получаешь немалые деньги, ни в чём себе не отказываешь. Вряд ли кто-нибудь отказался бы. Но почему-то сегодняшний день сильно покоробил нутро Вячеслава. Он ещё никогда не видел мёртвых детей. Но всё в жизни происходит в первый раз. Славе впервые стало по-настоящему страшно. И никакая стабильность и защищённость его жизни не смогла остановить этот страх. И он впервые задумался. Обо всём. О том, что прожил уже двадцать девять лет – немалый срок, и прожил их впустую. Никому и ничему он не посвятил ни одного из своих многочисленных дней. Бесцельно жил. У большинства из его ровесников уже были семьи, жёны, дети. А он до сих пор один. Ему так было удобно. Комфорт решает многое. Но отчего-то так пусто внутри. А ещё, ему было страшно. Даже не страшно, а жутко, от того, что в любой момент его жизнь может оборваться. Какой-нибудь ублюдок может зарезать тебя в городском парке. Или летящая на красный свет машина собьёт тебя. Либо врачи обнаружат у тебя рак последней стадии. И что тогда. Если ты бесцельно жил, то получается всё было напрасно. Ты ничего не оставил, и уйдёшь в никуда. Выходит твои родители зря родили тебя, а потом потратили кучу сил, и большую часть своей жизни, чтобы ты просто какое-то время существовал, ел, спал, развлекался, а затем исчез без следа. А с другой стороны, если ты жил для кого-то и чего-то, настроил кучу планов, чтобы улучшить жизнь близких, каждый день, отдавал часть себя. Но не успел всего сделать. Не успел закончить всё (никто и никогда не может успеть всего, потому что смерть ВСЕГДА внезапна, и что-нибудь ты всё равно не успеешь). И что тогда? Ты не смог выполнить всю свою жизненную программу. Не смог закончить. И стоило ли тогда начинать. Стоит ли писателю создавать что-либо, если он не успеет написать главную конечную сцену и поставить точку. И стоит ли режиссеру снимать фильм, если он не успеет снять финальную сцену. Десятки сцен написаны зря, если они так и не приведут нас к финалу. Тысячи кадров бессмысленны, если не вытекут в финал. И что тогда. Неужели каждый день, каждую минуту жить как последнюю? Если решите так делать, срочно заприте себя в психушку и забудьте обо всем. Но что же тогда делать. Покажите мне выход из этого подземелья.
       Вячеслав подумал, что если пролежит так ещё хотя бы секунду, то он точно свихнётся. Он соскочил с кровати, мельком взглянул на часы – на них было без двадцати девять. Накинул на себя куртку, забыв про то, что никогда не выходил из дома не начистив туфли и не расправив всю одежду до идеального состояния, он пулей вылетел из номера. Пролетел мимо консьержки и выбежал на улицу.
       Дежурный оперативник заваривал себе чай, когда Слава буквально влетел в отделение милиции. Он промчался сквозь проходную и побежал по лестнице. Дежурный что и успел, так это только промямлить «Здрасте», он ещё не успел выучить как зовут московского гостя, но запомнил в лицо. И так как был приказ всячески содействовать работе столичных следователей, он даже не стал спрашивать его документы. Да наверно и не успел бы спросить – так быстро Слава проскочил сквозь турникет.
       Вячеслав Евгеньевич заперся в кабинете, который ему с напарником выделило руководство отделения, и стал досконально изучать доверенное им дело, вчитываясь в каждую фразу. Спустя полчаса он выбежал из кабинета, чуть не сломав дверь, забыв что закрыл её на замок. Забежал в туалет. Следователя начало рвать. Не от фотографий с мест эксгумации детских тел, и не от описаний, прикреплённых к делу. А от истощённости организма. За один день он получил чуть ли не больше чем за всю жизнь. Когда организм вывел из себя всё, что мог, Слава вернулся в кабинет. В данный момент его самого можно было бы принять за труп.
       Из отделения он выходил уже далеко за полночь. Идя по улице, он достал мобильный телефон, нашёл нужный номер и нажал кнопку вызова. К телефону долгое время никто не подходил.
     - Алло, - раздался заспанный голос в трубке.
     - Андрей Ильич, здравствуйте, это Захаров Вячеслав вас беспокоит.
     - Да, Слава, я вас узнал.
     - Извините, что разбудил вас, просто у меня к вам срочное дело...
     - Ничего страшного, я сам говорил звонить в любое время, - ответил полковник, сдерживаясь от того, чтобы зевнуть. - Что у вас?
     - Товарищ полковник, я кажется нашёл зацепку, нам необходимо установить слежку за одним человеком. Мне нужна пара очень надёжных людей.
     - Хорошо Слав, завтра в девять утра к гостинице подъедет машина с «парой надёжных людей». - ответил полковник, и следователю почему-то показалось, что в ответе полковника таится усмешка. Хотя конечно же тому было не до смеха, в связи с происходящими событиями в его городе.   
      - Спасибо, Андрей Ильич, ещё раз извините, что разбудил.

Глава 9
       Осень брала своё. Всё то, что ещё недавно жило полной жизнью, дышало полной грудью, расцветало, цвело, росло, радовало глаз человека, очищало атмосферу (что кажется уже бессмысленно) сейчас было мертво. Все листья уже давно покинули деревья и покрыли землю серым, грязно-золотым одеялом. Страшно теперь было смотреть на те места, где когда-то стояли зелёные, полные жизни деревья. Когда-нибудь это место на земле снова познает свет и тепло, деревья распустят свои зелёные руки-ветви и будут тянуться к небу, принесут свои плоды. Природа – самая совершенная система, и всё в этом мире подчиненно её законам. Но даже самая совершенная система иногда ошибается, даёт сбой. Так и природа однажды допустила просчёт и породила то, что теперь убивает её день за днём. Совершенствование – главная ошибка мира. Именно оно заставляло природу создавать всё новые и новые существа, пока не получился человек. Самое необычное, гениальное создание, венец творения. Гениальность всегда вырывается из душных рамок системы, вот и человек вышел за рамки, созданные природой. Начал нарушать её законы и создавал сам. Мир, созданный человеком, придуманная им система замещает то, что существовало миллиарды лет до него, и скоро мир человека окончательно заменит всё, что является не его творением.
       Трубы заводов выбрасывают в воздух ежедневно огромное количество вреднейших веществ. Эта вредность замещается пользой, которую приносит продукция завода. За всё в мире надо платить. По многочисленным дорогам, шоссе, трассам, магистралям несутся миллионы машин, и каждая из них вносит свой маленький вклад в отравление воздуха и разрушения озонового слоя. Миллионы машин создают миллионам людей удобство, комфорт в передвижении. За всё в мире надо платить. Миллионы животных страдают и умирают от рук человека. Именно благодаря этим смертям человек до сих пор существует. За всё в мире надо платить. Средства массовой информации растлевают мозги миллиардов людей, разлагают общество. Без СМИ люди оставались бы на уровне далёких предков в своём развитии. За всё в мире надо платить. Бессчётное количество баллончиков разъедают озоновый слой. Чтобы мы делали в некоторых ситуациях без дезодоранта. И как бы мы порой заходили в уборную если бы под рукой не было освежителя воздуха. За всё... Заменитель мира заменителей. Комфорт заменит безопасность и надежду на завтра. Хмурая осень мира, созданного человеком. Назад дороги нет. Жми на газ.

        Потрепанное здание детского садика, одного из немногих, оставшихся в этом городе. Остальные давно были проданы предпринимателям, отреставрированы, и теперь эти здания, выглядящие не хуже чем загородные коттеджи сдавались под офисы. Капитан входит в детский садик, из которого слышатся радостные визги ребятни. Внутри садика очень уютный интерьер, созданный самоотверженными работниками. На встречу Константину выбежал малыш, лет четырёх, наткнулся на капитана, и побежал дальше. За малышом выбежала девочка, которая выглядела чуть постарше, и с криком «я тебе покажу!» побежала за мальчиком.
  - Здравствуйте, Константин Сергеевич, - навстречу капитану вышла одна из работниц детсада.
  - Здравствуйте, - кивнул ей Костя.
  - Пройдёмте со мной, дашины вещи лежат у меня в кабинете.
         В кабинете воспитателя на стенах висели рисунки детей. На большинстве из них была изображена война. Танки, самолёты, солдаты, лежащие в крови, оружие, военные корабли. Или просто люди в форме. Константин мгновенно окунулся в воспоминания своей службы в рядах вооружённых сил. И сейчас он вдруг стал отчётливо понимать одну вещь: всё, что он делал там, на враждебной территории, начиная от чистки сапог и заканчивая убийствами противников, он делал прежде всего для того, чтобы не видеть вот таких рисунков. Те многочисленные дни, проведённые с автоматом в руках он отдавал затем, чтобы дети, пришедшие ему на смену уже никогда не видели ни крови, ни оружия. Лишь один рисунок выделялся из общей массы – на нём был нарисован дом. Рядом с домом стояло дерево, с висящими на нём яблоками. Зелёная трава, голубое небо. На заднем фоне чистая речка. На переднем фоне мужчина и женщина, держащие за руки мальчика, по видимому автора рисунка.
  - Вот вещи вашей дочери, - протянула воспитательница капитану большой пакет.
  - Спасибо, - сказал Костя, отрывая взгляд от рисунков.
  - Нравятся? - спросила женщина, заметившая на что всё это время смотрел милиционер.
  - Знаете... Я был ни на одной войне, и всё, о чём я хочу попросить вас... Хотя бы вы, пусть даже вы одна, научите... пусть даже только этих детей... Научите их смотреть на мир по другому, - нервная система опять дала сбой – предательски подобрался ком к горлу.
         Глаза воспитательницы вдруг резко покраснели. Она потупила взгляд. Затем спросила:
  - Константин, от вашей... жены... Нет никаких новостей?

        «Осень берёт своё, сегодня синоптики обещают нам минус восемь – десять, возможен снег. Доброе утро всем, кто к нам только что присоединился, это радио «Автолайн» на сто и семь эфэм». В машине сидели два московских следователя и два местных сотрудника.
  - Я всё таки не понимаю, какой нам смысл следить за Костей, - повернулся один из них к москвичам, сидящим на заднем сиденьи.
  - Немного терпения, - ответил тот, которого зовут Вячеслав.
         Второй следователь сидел с кислым лицом и нечаянно зевнул.
  - Да, Вить, гляжу хорошо ты вчера отдохнул, - усмехнулся напарник.
       Из здания детского сада вышел капитан с большим пакетом в руках. Мужчина направился в сторону автобусной остановки.

Глава 10.
        Сколько не убивай тебе будет мало. Порой случалось такое, что я был противен сам себе. У меня пропадало желание убивать других людей. Я пытался покончить с собой, но не смог этого сделать. И когда случай снова оставлял меня наедине с каким-нибудь ребёнком внутри меня что-то загоралось, и я уже не мог остановить себя. Дай человеку десять тысяч, и ему тут же захочется иметь сто тысяч. Дай сто, ему уже нужен будет миллион. Жажда – вот что заставляет мир двигаться вперёд. Жажда совершенства, денег, любви. Жажда убивать. Не важно чего ты желаешь. Важно зачем ты это желаешь. Во имя чего. Я делал то, что я делал не для того, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. Я не насиловал своих жертв. Я просто делал мир чище. Волк убивает других животных затем, чтобы очистить фауну, сделать её сильней. Я делаю мир чище и сильней. Только так он может выжить. Это моя борьба. Это моя Хиросима. Принцип меньшего зла. Жизнь мира куда важнее, чем жизнь всего лишь одного из его созданий. Вы слишком много посеяли. Будьте добры, пожинать.
       
        Константин приехал в торговый центр, в котором работал его боевой товарищ. Входные двери здания тут же раскрылись, когда фотоэлемент распознал подходящего человека. На одном из мониторов, у которого сидел охранник, тут же отразилось, что в торговый центр входит ещё один посетитель. Потенциальный покупатель. Потенциальный вор. Выбор окружает нас на каждом шагу. Мы сами выбираем кем нам стать в той или иной ситуации. Выбираем куда нам наступить. И даже от мельчайшего выбора ежесекундно зависит наша жизнь. Возможно сегодня кто-то вышел на работу на пятнадцать минут позже обычного и не успел сесть в маршрутку, на  которой обычно ездит до работы. И не попал в аварию. Или выбрал между сидением рядом с водителем и задним сидением второе. И вместо формулировки «погиб в автокатастрофе» просто отделался лёгкими ушибами. Или наоборот. Погиб от того, что просто сделал не тот выбор и сел не туда. Жертвы терактов – просто люди, оказавшиеся не в том месте, не в то время. Любой из нас мог оказаться на их месте. Мы ежедневно ездим в метро. И по какой-то случайности нам всем посчастливилось не оказаться там в момент взрыва. Но ведь кто-то там оказался. И никто не мешал этим людям вдруг передумать и не спускаться в подземку. Пройти мимо. Они сами сделали выбор. Очень простой выбор, который мы делаем каждый день. И от которого так много зависит. Многие из нас летают на самолётах. Но раз вы пока ещё это читаете, а я пишу, значит мы делали правильный выбор. Но ведь могли лететь одним из многочисленных рейсов, которые заканчивались трагедией. И нет смысла предсказывать свою судьбу. Никто из нас не может точно знать, сделает он правильный выбор завтра, или нет. И так же мы не можем знать как поступит другой человек. Вот, например, назовём одного человека «объект А», а другого «объект Б». Объект А просыпается в 7:31. Целует спящую жену, встаёт с постели. Объект Б в 7:31 допивает кофе на своей кухне, в своей квартире, которую он купил в кредит, рассчитав сколько он заработает за пять ближайших лет. Объект А чистит зубы, умывается. Завтракает. Одевает свой костюм. Объект Б выходит из дома. Доходит до «перекрёстка В». Стоя на красном сигнале светофора, он вдруг внезапно вспомнил, что забыл дома какую-то, не особо важную папку с документами, но всё же решил за ней вернуться. 8:13 – Объект А садится в свой автомобиль. Трогается. 8:19 – Объект Б подбегает к перекрёстку В, но так как он опаздывает, то не добегает до светофора, а начинает перебегать дорогу где попало. 8:19 – Объект А выворачивает из-за угла, пересекая перекрёсток В. Не успев во время затормозить, он сбивает насмерть Объекта Б. В пятилетнем плане Объекта Б сбой. Размеренная семейная жизнь Объекта А окончена, как минимум года на два. У обоих было масса выходов. Масса альтернативных выборов. Но всё получилось именно так.
       Мы должны осознавать что каждый наш шаг – это наш выбор. Должны просто знать это. И никогда не думать об этом. Если мы будем об этом думать, то либо просто не будем делать выбор вообще, либо сделаем ещё больше неправильных выборов. Каждый опыт построен на ошибках. Не бойтесь ошибаться.
       Капитан поднялся на второй этаж торгового центра на эскалаторе. Глобальный мир. Глобализм. «Покупай и проваливай» - растяжка над входом в ТЦ. Заходи, здесь тебе всегда рады. Весь перечень товаров от А до Я. От жевательной резинки до автомобиля. Всё в одном месте. Даже не нужно напрягать ноги – лестница поднимет тебя сама. Всё для тебя и всё тебе. Всё, лишь бы ты отключил функцию «думать». Купи себе йогурт. Купи себе модный журнал. Купи себе мягкое кресло. Купи себе телевизор. Сиди, смотри, ешь, читай. Только не думай. Сегодня обещали звёздное небо. Если что, я буду на крыше.
       Отражаясь в витринах бутиков Константин продвигался в глубь торгового центра. Он договорился здесь встретиться с Кириллом. Дойдя до условного места, капитан остановился и стал ждать.
       Кирилл наконец-то дождался окончания смены, и поспешил к тому месту, где они договорились встретиться. В одном из безлюдных мест ему на встречу вдруг выбежал малыш. Кирилл оглянулся – никого поблизости не было. Мальчик сложил пальцы на правой руке в виде пистолета, вытянул руку в сторону Власова.  «Бу!» - сказал малыш, изображая выстрел. Охранник стоял несколько секунд неподвижно и смотрел немигающими глазами на мальчика. Малышу вдруг даже стало страшно от такого взгляда. «Бу», вдруг ответил ему Кирилл, подмигивая и улыбаясь. «И где же твои родители?» 
      
  - Кирюха, вот ты где, - неожиданно вышел из-за угла одного из бутиков Константин, и посмотрев на малыша добавил: - А это кто?
  - Заблудился, - коротко ответил охранник, - и куда только родители смотрят, такое творится нынче. Пойдём, отведём к администратору, пусть объявит по громкой связи.

        Сквозь стекло автомобиля был виден большой торговый центр, который выплёвывал из себя поток людей с покупками в корзинах или просто пакетах. Люди суетились, спешили загрузить покупки в свои автомобили, или торопились залезть в автобус на остановке находящейся неподалёку от центра. Не успев выплюнуть новый поток, огромное чудовище поглощало очередных жертв. Верь рекламным растяжкам, верь продавцу. Они сделают твою жизнь лучше. Верь правительству, они умнее тебя, раз управляют страной. Верь милиционеру – у него есть дубинка. Верь во второе пришествие. Верь в то, что жевательная резинка поможет тебе найти свою любовь. Верь в то, что моющее средство решит твои семейные проблемы. Верь в то, что новый пылесос умеет думать. Верь в то, что презервативы спасут планету от лишних людей. Ты имеешь право верить, если у тебя есть кошелек. Иисус верит в твои деньги. Иисус спасет вас всех.
         Среди нового потока «купивших и проваливающих» вышли Кирилл с Костей.
   - Вон он идёт, - встрепенулся заскучавший оперативник.
   - Слав, это кто там с ним? - в сотый раз зевнул Виктор.
   - Это и мне хотелось бы знать...