О-критик

«В середине двадцать первого века  немецкий физик Гюнтер фон Тресков и итальянский химик-биолог Джузеппе Пахучини изобрели синтезатор запахов, который позволял воспроизводить любые ароматы.  Их дальнейшая работа над изобретением привела к тому, что запахи можно было воспроизводить в больших концентрациях. На основе этого изобретения возникла запаховая музыка ( « одоро – музыка» или «о – музыка»)

(Большая Всемирная Энциклопедия. Том 492.)

 

Жена тронула Козлоногова за плечо и он проснулся.

-Пора! – коротко сказала жена и шаркая тапочками прошла на кухню. 

Козлоногов сбросил одеяло, сел на диване и первым делом потрогал «носопырку» - специальный колпачок с мембраной, который не пропускал запахи и крепился на носу. Все было в норме. «Носопырка» не съехала во время сна и надежно сидела на своем месте.

 Взглянув на часы, Козлоногов стал одеваться. Ребра  ныли уже не так сильно. Две недели назад Козлоногов был избит на улице неизвестными лицами, которые, , свалили его на землю и сладострастно хекая  долго пинали ногами, приговаривая при этом: «Критикуй, да меру знай!». Виновных так и не нашли…

По заведенному порядку, в день премьеры, в доме Козлоногова ничего не готовили, обходились без завтрака и обеда, чтобы никакие запахи не витали в воздухе. И хотя «носопырка» давала стопроцентную защиту от вдыхания ароматов, Козлоногов, тем не менее опасался за свое обоняние. Еще бы, известнейший о-музыкальный критик, должен был беречь свой рабочий инструмент. А съеденная пища воздействовала на вкусовые рецепторы и могла помешать обонянию.

Через час Козлоногов уже входил в здание о-музыкального зала, где должна была пройти премьера. Раскланиваясь с многочисленными знакомыми любителями, о-композиторами и о-музыкантами в таких же «носопырках», Козлоногов пренебрежительно проскальзывал мимо тех, у кого «носопырок» не было.

-Дилетанты чертовы! Что бы вы понимали в о-музыке! Пришли ради тусовки!!! Шляются тут!!! – бурчал про себя Козлоногов, проходя в ложу, где ему всегда бронировали место.

Вскоре открылся занавес и публика увидела невиданное зрелище – шестнадцать о-синтезаторов на сцене. Такого еще не было. Как видно затевалось нечто грандиозное.

О-музыканты заняли свои места, и на сцене, под аплодисменты публики, появился знаменитый о-дирижер,  маэстро Павианен, который в кругах  о-ценителей, носил имя Скунс, за то, что именно пассажи с отвратительными запахами удавались ему просто бесподобно.

Маэстро раскланялся с публикой и поднял руки вверх. Все в зале стали опускать на головы, прикрепленные над сиденьями плексигласовые колпаки, в которых и происходила встреча каждого с о-музыкой. Привычным движением, Козлоногов сделал то же самое и аккуратно снял «носопырку».
Маэстро повернулся спиной к публике, взмахнул дирижерской палочкой….

…………………………………………………………………………………………………………

После окончания концерта, взбешенный Козлоногов, поднял вверх колпак, привычно надел  «носопырку» и устремился к выходу из зала. Чувства раздирали его, хотелось скорее изложить все на бумаге.
-Ну и как Вам, коллега? Ваши впечатления? – остановил его о-композитор Кебабцев-Люля.
-Очень! Очень! – бросил на ходу Козлоногов.
Всю ночь он просидел за компьютером, вкладывая в строки критической статьи весь свой пыл и гнев, вынесенный с концерта. На следующее утро в газете «О-музыка» появилась статья. Вот она.

               

                За чистоту о-музыки

 

Неясное чувство, к которому идет новейшая о-музыка, есть состояние чуткости обоняния и мысли. Пробуждать же эту чуткость в широких кругах призваны особые институции, структура которых достаточно многопланова: начиная от области образования, включая систему особых тренингов, заканчивая продвижением рекламными кампаниями конкретного  о-музыкального продукта.
Но насколько аудитория реально готова воспринимать радикальные формы? Ведь о-музыка все еще остается уделом избранных.
 Эпатаж необходим как создателям о-музыкального продукта, так  и потребителям, а в общем, всей культуре в целом. Шокинг необходим для некоторой встряски, пробуждения.
Приглаженность и стерильная чистота культуры, заведомая понятность любых проблем, не позволяет вовремя насторожиться, ответственно отнестись к жизни.
Так размышлял я придя на исполнение сюиты  в двух частях о-композитора В. Портянкина «Роза в навозе».
Об этом новаторском произведении давно судачили любители о-музыки. И вот сегодня первое представление произведения на широкую публику.
На скорую руку проглядываю либретто сюиты. Вспоминаю, какое недоумение царило среди почитателей о-музыки, когда продюсер Айзеншпас впервые преложил зрителям либретто о-симфонии « Кухонная трагедия».
Ценители были возмущены – серьезная о-музыка, первоначально подается в разжеванном состоянии, в виде либретто??? Нонсенс! Тем не менее, это нововведение быстро прижилось и теперь являлось неотъемлемым дополнением при исполнении каждого о-произведения.
 Сюжет сюиты довольно незатейлив. Если изложить его квинтэссенцию, то он повествует, как юная деревенская девушка едет из своего села в столицу. Здесь она случайно знакомится с юношей, в которого влюбляется с первого взгляда. Молодые люди начинают жить вместе. Они снимают квартиру в старом доме – это их рай в шалаше.
Юноша работает шофером, а девушка устраивается продавцом в рыбный отдел супермаркета. Текут дни наполненные работой и любовным потом. И наконец, в семье появляется ребенок. С появлением ребенка характер юноши меняется. Он все чаще приходит домой пьяным и уже не ласкает жену и ребенка. Финал сюиты печальный : бывшие влюбленные расходятся в разные стороны. Молодая мать возвращается в село, где начинает работать на животноводческой ферме, ухаживать за коровами.
При первых, еще слабых дуновениях о-музыки, я возмущенно вскочил, ударившись головой о колпак. Кроме меня, так же вскочили многие в зрительном зале. Со своего места, я видел растерянность на их лицах. Это было, черт знает что такое! Возмущению моему и многих ценителей истинной о-музыки не было предела. Я видел, как люди поднимали вверх колпаки, вставали и, выражая свое негодование, покидали зал. В зале раздавался свист и крики «Позор!!!!»
Моей первой мыслью, было желание немедленно уйти с этого безобразного действа, однако неимоверным усилием воли я сдержался и снова занял свое место, опустив на голову колпак. Как-никак, это была моя работа и я должен был ее исполнить. Но, мой гнев был настолько велик, что какое-то время мой обонятельный орган просто отключился, в результате чего я ничего не могу сказать о начале о-сюиты.
Я говорил о том, что о-музыке необходима эпатажность. Но это переходило всякие границы. О-композитор Портянкин ввел в сюиту (Вы только подумайте!!!)  ЗВУК – ШУМОВЫЕ ЭФФЕКТЫ!!! Какой вероломный ход!
Приходя в себя, я с горечью думал, куда катится наше о-музыкальное искусство. Но вернемся к сюите. Я заткнул уши и  стал вдыхать запахи.
Мы застаем наших героев в момент их встречи.
 Великолепная о-аранжировка приводит нас, как и героев к чувству влюбленности во всех людей, в эту природу, в эти улицы…С ветерком доносящиеся запахи большого города, сотканные из ароматов, прилетевших из маленького кафе, запахи цветочной клумбы в парке, парфюмерии прохожих, разогретого под солнцем асфальта и запахи пота дорожных рабочих, благоустраивающих улицу.
 Надо признать, что маэстро Павианен, несколько переборщил с запахами пота. Всего на ничтожную долю в 0,0005 мг/л, перешагивая пороговую концентрацию, маэстро допускает ошибку, перенося наши внимание в сторону, в результате чего встреча главных героев оказывается не столь впечатляющей, смазанной.
Удачно схвачены образы коммунальной квартиры, подъезда пропахнувшего кошачьими испражнениями, запахами кухни, сырости  и слякоти стен в ванной и многое другое. Но все побеждает могучая сила любви, перебивает, заставляет не обращать на это внимания.
 Дни пропахшие рыбой, бензином и машинным маслом, исполненные в форме стаккато,  перемежаются ночами любви, насыщенными афрозодиаками и феромонами. И, наконец, желанное событие – появление нового человека.
Далее маэстро Павианен, как говорится, сорвался с зарубки. Во всяком случае, могу смело утверждать, что какая-либо модерация просто не имела места. На фоне восприятия ароматов мокрых и обделанных младенческих пеленок, резкими синкопами врываются запахи свеженарезанного лука.
 У меня текли слез из глаз, я чихал и кашлял. В зале творилось нечто невообразимое. Зрители поднимали колпаки, вытирали катящиеся слезы.Только позже меня осенило. Таким нехитрым способом, о-дирижер заставил нас сострадать горькой жизни героини.
Ну, что-же! Каждый о-композитор имеет право на свое толкование произведения, на некую гиперболизацию отдельных его смысловых частей.
 Однако усилив концентрацию до недопустимых 0,5 мг/л, маэстро забил запахи водочного перегара, соленой кильки и бензиново-масляной смеси исходящие от спутника героини, начавшего разгульную жизнь.
 Как результат – не ощущается истинная трагедия героини, не вызывается соответствующая эмоция, а достигается насильно.
Впрочем, мое дело констатировать факт, оценку игры маэстро Павианена дадут его зрители или «нюхочки», как ласково называют поклонников о-музыки.
И наконец, заключительные аккорды о-сюиты, исполненные нежно и грустно. Запахи родного дома, веток засохшей полыни, тепло русской печки и испеченного подового хлеба, настраивают нас на сопричастность происходящему, сопереживание героине.
Чувства доброты и нежности охватывают нас. И заключительный взрыв ароматов коровника, навоза, молока, сквозь которые неуловимо пробивается запах розовой  воды, любимого парфюма героини, ставит мощную и трогательную точку в этом повествовании.

Я быстро отнял пальцы от ушей, которые так и продержал, затыкая ими слуховые отверстия, чтобы только не слышать эти мерзкие неприятные и чужеродные звуки. Мне была интересна реакция зала. Я видел, как многие зрители вытаскивали самодельные затычки из ушей, поднимали колпаки….
А потом раздались аплодисменты. Мне трудно понять, кто аплодировал больше – дилетанты ничего не понимающие в о-музыке, или истинные ценители, которые хоть и не согласились с шумовыми эффектами - заткнули уши, но усвоили всю сюиту до конца.
В конце мне хочется сказать свое мнение по некоторым вопросам. Кто реальный заказчик экспериментальной и творческой  о-музыки? Ясно одно, что в нынешнюю пору широкого ассортимента на рынке живой  о-музыки спрос на качественное и специфическое пока, пожалуй, превышает предложение (по крайней мере, предложение, вынесенное на широкую публику).
 Но смешение жанров, только отталкивает публику от восприятия истинной о-музыки. Мне досадно, что маэстро Павианен, согласился на этот, недостойный эксперимент. Это позорное явление, для столь известной в о-кругах творческой личности.
Я думаю, что Союз о-композиторов должен дать соответствующую оценку проведенному эксперименту, а скорее издевательскому шабашу, способному разрушить основы отечественной о–культуры. Следует дать оценку и экспериментам, несомненно талантливого о-композитора Портянкина, осмелившегося посягнуть на святая святых  - чистоту о-музыки, вставшего на скользкую дорожку шарлатанской эпатажности.               
 О.Семицветов.
 

Статья Козлоногова наделала много шума. Его статью перепечатали многие газеты.
Редактор газеты « О-музыка» довольно потирал руки.
 Секретариат Союза о-композиторов экстренно собрался на заседание.
О-дирижер, маэстро Павианен на три месяца был лишен права дирижировать. Получил предупреждение и о-композитор Портянкин.
 Осудил псевдоноваторов и профсоюз о-исполнителей.
Козлоногов получил очень приличный гонорар. Его жена получила обещанную норковую шубу.

 

А через несколько дней о-критика Козлоногова снова побили. Его довольно долго топтали ногами, приговаривая: «Мы же тебя предупреждали, вонючка!»