Революция

- Ну как, у вас там революция ещё не началась? – смеётся Оксана в трубку.
Взять и уехать из Москвы посредине зимы почти на полтора месяца туда, где солнце, пальмы, море и креветки по рублю за сотню – это где-то на границе между мудростью и безумием. Жить в бунгало на самом берегу, гулять по линии прибоя на рассвете, пить вино на закате и нарочно быть не в курсе событий, тщательно избегая интернет-кафе, CNN и прочих источников пропаганды и информации. Такая причудливая форма временного дауншифтинга. Но под конец такого отпуска, каким бы он ни был чудесным, всё равно начинаешь поглядывать на обратные авиабилеты и подумывать о том, что же происходит там.
- Нет, революция не началась. У нас тут под конец января весна началась. Вокруг всё отвратительно, как на резиновом автомобильном коврике под конец дня зимой – под ногами густая коричневая жижа хлюпает, и никуда от неё не деться. Вся Москва – как одна большая грязная лужа.
Оксана смеётся. Как и полагается коренной москвичке, она терпеть не может серую столичную зиму с её нечистотами и искренне радуется весне. На расстоянии. Хотел было ей объяснить, что, мол, это не та весна, Оксанка, когда солнышко тёплое светит, когда птички поют и внизу живота теплится упругое желание поскорее в кого-нибудь влюбиться – здесь у нас такая весна, когда грязный снег оседает лишь для того, чтобы стало отчётливо понятно, кто, где и чем насрал зимой. Но не стал ничего объяснять – улыбнулся ей в ответ.
- А с чего б это у нас революциям начинаться? – возвращаюсь я к её вопросу.
- Да потому что это неизбежно. Тут есть простой выбор – либо валить отсюда… оттуда, то есть, – поправляется Оксанка, вспомнив, что на самом деле она сидит на берегу моря далеко от России, - либо возглавить. И, ты знаешь, очень хочется возглавить! –
Голос вдруг стал серьёзный, звонкий и злой. Когда у человека становится такой голос, его перебивать бесполезно – надо расслабиться и спокойно дослушать до конца.
- Нет, ну надо же было в конечном итоге опять довести рубль до состояния нашей тут местной валюты – валюты, между прочим, маленькой страны третьего мира! Ни фига, Сашк! Это Россия, знаешь ли, страна третьего мира. Если не хуже. С восемьдесят пятого года в заднице. И кризис у нас начался не месяц назад – он у нас двадцать лет продолжается. И не в банковской системе – нет у нас никакой банковской системы и не было никогда! - а в головах. И понятно, в чьих конкретно головах! И когда-то это должно кончиться!
- Не-е-е, - качаю я головой, - У нас, вроде, тихо пока, если верить телевизорам. В Украине, вроде, сейчас народ начинает потихоньку злиться – там ввели какие-то драконовские налоги под газовый шумок, да так, что никто ничего пока не понял. Но понемногу начинают бузить в интернете…
- Ну хоть так…  - бурчит Оксана в трубку, - Вот и ответят за мой потерянный чемодан на этих украинских авиалиниях. Прикинь? С каждого рейса, - с каждого! – пропадает с десяток единиц багажа! И только руками разводят – мол, не знаем ничего! Это ж кем надо быть, чтобы такой бардак устроить?
Сразу вспомнилась услышанная на днях история: какого-то знакомого москвича киевский таксист отказался везти только потому, что пассажир – россиянин. Под девизом «Ты мне, москаль поганый, за газ ответишь!» Анекдот. При всей абсурдности ситуации всё равно понимаешь, что такое в принципе возможно. Хотя я такой Украины не знаю.
Это как есть Москва – огромный, уродливый, наполненный понтами и грязью город, который странно любить, - и есть Москва – моя маленькая Москва, которую я искренне люблю. Дом, бабушка-дворник рано утром подметает у подъезда – «Здравствуйте, Анна Васильна!» - «Здравствуй, милок!», - несколько улиц вокруг, пруды в квартале от дома, чуть дальше – сквер Новодевичьего Монастыря, белые новостройки по дороге на работу, стремительный Кутузовский проспект летней ночью. Собственно говоря, вот и вся Москва. Больше мне не надо.
Так и Украина. Знаю, у меня живут родственники где-то под Николаевым, мне нравится, как «гхектают» молодые девчонки с Украины. И есть ещё Миша Павлов – он доверительно говорит в эфире о чистой любви, принёс мне почитать книгу, и у него в компьютере раскладку клавиатуры можно переключать на украинский язык. Поначалу это очень странно – хочешь ты переключиться с английского на русский, нажимаешь ctrl+shift – а он переключается, но как-то хитро, будто бы наполовину: какие-то буквы превращаются в латиницу, а, скажем, «i» остаётся. И сидишь, бараном смотришь на такое положение дел, пока в правом нижнем углу не увидишь, что расклад называется не «rus» и не «eng», а «ukr».
- Я бы им не только газ – я бы им вообще всё перекрыла! – не успокаивается Оксана, - То, как себя ведёт Украина – это просто ****ство какое-то! Она и НАТО хочет отдаться, и с Евросоюзом спать, и ещё претензии России предъявляет – «Мол, как ты смеешь меня лишать положенного!» Политика – это та же самая модель семейных отношений, понимаешь? Представляешь, если бы я пришла к своему мужу и сказала бы ему: «Знаешь, Димка, меня всё устраивает – но мне очень нравится Петя Иванов, можно я с ним буду время от времени спать, хорошо? Ещё мне симпатичен мой тренер по фитнесу Вася, и сосед Эдуард тоже ничего – так что не злись. А мою подругу Наташку ты знаешь – мне с ней очень хорошо, так что ночевать я ближайшие пару месяцев буду у неё. Но только ты, Дима, не смей со мной разводиться, слышишь? Ты ведь мне муж, я тебя в каком-то смысле люблю, это – наша общая квартира, я здесь прописана, и вообще относись ко всему спокойно и философски…» Как ты думаешь, сколько потребуется времени для того, чтобы муж положил на стол заявление о разводе? Да ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы по московским пробкам доехать от дома до ЗАГСа!
Слушаю, прижав разгорячённую трубку мобильного телефона к уху, улыбаюсь. Нет, всё-таки некоторых людей тёплым морем, солнечным бездельем и дешёвыми креветками не изменить даже да полтора месяца! Или, может, просто надо как следует отдохнуть, чтобы с таким удовольствием конструктивно на всё злиться? Тоже, что ли, бросить всё да уехать куда-нибудь на пару месяцев, что ли? За два года ни разу в отпуске толком не был – там, поди, накопилось недель шесть. Плюнуть на всё и пожить в какой-нибудь Индии. Глядишь, тоже вернусь – буду в силах перевернуть этот мир большими и маленькими революциями. Потому что сейчас сил только и хватает на то, чтобы руки не подавать. Сидишь только, плечами пожимаешь и негромко материшься, как муравей перед дождём из анекдота: «Мля, Вова, ну как так можно? Кто эти люди? Кто съел их мозг? И зачем им мой?...» А если уехать, пожить где-нибудь совсем другой жизнью, а потом дня за два до отъезда на родину позвонить коллегам:
- Ну как, у вас там революция не началась пока? Ну-ну! Держитесь там – я скоро приеду и начнём!