Маленький витязь

- Бог, создавший мир однажды. От тебя здесь облик каждый.
Дай мне жить любовной жаждой, ей упиться глубоко,- читала я вслух вступительные четырестрочия Руставели в ожидании внука. Мы проводим   с ним время   по выходным. С вечера пятницы до середины  воскресенья. Дочь и зять уезжают с друзьями за город, а мы, с внуком натосковавшись по друг другу за неделю секретничаем, вместе гуляем и делимся новостями. Таких дружеских отношений у меня не было даже с дочерями. Когда он задерживается, я начинаю нервничать, в страхе что вот-вот раздастся телефонный звонок и дочь сообщит мне, что они забирают мальчика с собой. Но такое бывает редко. На предложения родителей провести время с ними, Алико настаивает на том, что бы его отвезли ко мне. Вообще-то  настоящее имя  внука - Александр. Его отец, грузин, сначала хотел назвать сына Алико, но потом передумал. Внук, узнав об этом накануне своего десятилетия  попросил, чтобы мы называли его тем самым невыбранным редким  именем.
- Саш много. А я хочу быть Алико!-  решительно заявил он.  Я улыбнулась. Каждый раз, наблюдая за его поведением, я спрашиваю себя: На кого же он  похож больше? На свою мать украинку, или на отца грузина? Если бы меня попросили описать внешность своего внука, я бы не смогла это сделать. Разве возможно передать красоту чёрных переливающихся от света глаз и  таких же тёмных агатовых волос?
Внешне, кажется, что  он вобрал поровну от обоих родителей. Но характер! Здесь, конечно же, грузинские  корни захватили территорию темперамента.
- Янтарем пишу я черным, тростником черчу узорным,- продолжала я читать поэму. Вдруг послышался звонок в дверь. Я закрыла книжку  и поторопилась встречать внука.
- Привет, Буся! – махая рукой на пороге, воскликнул Алико. Когда  он был совсем маленький, его родители  говорили что я - его бабуся. Он пытался  произносить это слово, но у него получалось «буся». Так у меня появилось прозвище.
- Гамарджоба, чемо мзе!*- воскликнула я, обнимая  внука. Отец Алико родился и вырос в Украине и поэтому не знает родного языка и обычаев.  В последнее время я стала интересоваться грузинской культурой, учить слова и простые  фразы, чтобы Алико хоть немного понимал родной язык.
- Каргад,- уверенно сказал  внук. Это означает – хорошо.
- Алико! Я ещё не задала тебе вопрос, а ты уже отвечаешь! – шутливым тоном возмутилась я.
- Вах! Я забыл! – произнёс громко Алико, на первом слове поднимая левую руку вверх. Он увидел такой жест в каком-то грузинском фильме и получается теперь у него это автоматически.
- Вайме! Вайме!** – шутя, воскликнула я.
- Постарайся запомнить. Гамарджоба – это здравствуй. Вот когда я спрошу: Рогор хар? То есть: Как дела? Тогда ты и ответишь мне –Каргад. Понятно? – терпеливо учила я внука. На самом деле, когда я учу его чему-то, то ловлю себя на мысли, что делаю это с большим личным интересом в первую очередь.
- Понятно,- кивая головой, сказал внук.
Я засуетилась на кухне, чтобы накормить его. Достала купленные в кулинарии пирожные и помыла фрукты. Алико, медленно складывал вещи и, наблюдая за мной из коридора интересовался:
- Что будем сегодня  делать?
- Читать.
- Что?
- Сюрприз!
 В прошлые выходные я читала ему сказку о принцессе. Он без интереса дослушал её и недовольно заявил перед сном:
- Не читай мне больше женские сказки.  Скажи этим писателям, что надо  и мужские сказки писать, а не только для девчонок.
Я налила ему  компот, и, усевшись с ним рядышком на диване начала  читать:
- Вот запел я, Руставели, в сердце мне вошло копье.
До сих пор был сказки связной тихий звук однообразный,
А теперь - размер алмазный, песня, слушайте ее.
- А кто этот Руставели?
- Имя его Шота, сокращённое из Ашота. Он принадлежал к знаменитому роду и был владетелем Руставского майората. Учился в Греции, затем был казнохранителем царицы Тамары. Народные легенды называют безответную любовь к царице Тамаре причиной пострижения Руставели в монахи,- рассказывала я.
 Когда моя дочь училась в школе, мы вместе  читали эту поэму. Но она называлась  «Витязь в тигровой шкуре». Недавно прогуливаясь по городу, я зашла в книжный магазин и обратила внимание на схожее название  "Витязь в барсовой шкуре" в переводе Бальмонта. Из комментариев книги я узнала, что одно из первых изданий прошлого века вышло в свет под названием «Носящий барсову шкуру». Я вспомнила возмущения внука по поводу «девчоночьей» литературы и, не раздумывая, купила книгу.
- На грузинском языке это произведение называется "Вепхвис тхаосани». Вепхви значит барс,- продолжала я делиться с Алико новыми познаниями. Из книги я узнала, что о значении слова «вепхи» велось немало научных дискуссий, проводились научные исследования,  которые убедили грузинских руствелологов в том, что «вепхи» у Руставели не тигр, а именно барс. Алико разглядывал картинку витязя на обложке книги и слушал меня очень внимательно.
- Слушай дальше Алико:
Тот, кто любит, кто влюбленный, должен быть весь озаренный,
Юный, быстрый, умудренный, должен зорко видеть сон
- Вах! Как красиво! – восхищался внук. Когда я  дочитала ему первую главу поэмы «Сказ о Ростэване, царе арабском», он уже зевал.  Я уложила его спать, и только собиралась выключить свет, то услышала, как он сонным голосом пробормотал:
- А завтра будем читать дальше?
- Конечно! В следующей главе будет сказ о том, как царь арабский увидел витязя, одетого в барсовую шкуру. Тебе нравится поэма?
- Очень. Она настоящая, мужская,- ответил Алико и уснул.
- Буся! Я уже сыт! Пойдём читать дальше! – торопил  меня Алико, допивая чай. Я, не прибирая со стола, направилась в комнату за книжкой.
- На опушке, над потоком, в тоскованьи одиноком,
Странный витязь был, в глубоком размышленьи над рекой.
За поводья вороного он коня держал, и снова
Слезы лились из немого сердца, сжатого тоской,- читала я забытую с годами поэму, переживая  новые ощущения и наполняя себя чем-то волшебным. Когда я дочитала  первое послание, которое Нэстан Дарэджан написала своему возлюбленному, на последних строчках еле сдержала  слёзы:
- Так не плачь. Чтоб не снежила влага — роз. От солнца — сила.
Посмотри, я обратила ночь темнот твоих в зарю…
Я закрыла страничку, оставив вместо  закладки календарик и вздохнув начала рассматривать своё  колечко из  розового золота с лунным камнем надетое на средний палец.
- Буся, о чём ты задумалась? – спросил Алико.
- Я думаю, что писатели и поэты  самые коварные люди,- призналась я.
- Почему? – удивился Алико.
-  Ясновидящий видит судьбу. Врач лечит болезни. А писатель меняет наши мысли и взгляд на мир, - объяснила я  ему. Дочь как- то сделала мне замечание, что я разговариваю с внуком как со взрослым человеком. Но по- другому у меня не получается. 
Алико доверяет мне своё самое сокровенное, и уверен в том, что его буся никому не проболтается.  Я, чтобы быть с ним  на равных тоже посвящаю его в тайны личной жизни. У меня есть сосед, который несколько лет назад овдовел. Он давно пытается ухаживать за мной. Когда я рассказала об этом внуку, он стал на прогулках с особым интересом наблюдать за моим кавалером. При виде соседа Алико хихикает в сторону, вроде бы над чем-то другим, но когда мы оказывается дома, он начинает его изображать и смеяться громко. В прошлый раз после прогулки, перед чтением очередной главы,  когда мы собирались войти в подъезд  снова встретили  моего  кавалера. Он поцеловал мою руку. Спросил о здоровье и открыл передо мной дверь. Едва сосед исчез с поля зрения, внук дал волю своим эмоциям.
- Что смешного Алико? По- твоему за твоей бабушкой не могут ухаживать мужчины? – с обидой спросила я, открывая дверь квартиры.
- Прости. Конечно, могут. Ты у меня красивая. Просто…Ну просто это он смешной,- оправдывался Алико.
- Я ведь тебе свой секрет рассказала, а ты хохочешь. Больше я не буду тебе доверять! Это  не смешно. Такие знаки внимания  должен оказывать  каждый мужчина, в том числе и ты!- высказалась я, внуку мысленно ругая себя за то, что позволяю мальчику посмеиваться над взрослым человеком.
- Прости меня, Буся. Я больше так не буду. Обещаю! – виноватым голосом произнёс Алико. Я нарочно выдерживала паузу. После нескольких минут моего молчания, Алико снова обратился ко мне:
- Буся. Мне так нужно твоё мнение.
 - По поводу? О чём ты  хочешь поговорить со мной? Я тебя слушаю.
- Я…
- Ну?
- Помнишь, я тебе рассказывал про одноклассницу Катю?
- Конечно, помню.
- У меня чувства. Посильнее, правда, чем у твоего кавалера. Но…Я хочу пригласить Катю в кино. Ты должна пойти с нами. Оценишь её. Только  прошу тебя, не вмешивайся с разговорами. Это же моё первое свидание,- серьёзным тоном и с важностью говорил Алико.
- Вайме - вайме! – сдерживая смех, произнесла я. Какой же он у меня замечательный   малый. Он ведь даже не понимает в свои десять лет, что такое чувства, - думала я.
 - Когда же будет это свидание?
- В следующую субботу. Ты заедешь за мной, и мы вместе пойдём в кино. Только маме с папой ни слова. Договорились?
- Когда я тебя выдавала? – поднимая руку вверх, как внук при слове «вах» - возмутилась я.
- Никогда. Ты мой лучший друг. Поэтому я и делюсь с тобой. Так ты согласна?
- Конечно, мой золотой, - с нежностью сказала я и прижала его к своей груди.

Ровно через неделю я проснулась раньше обычного. Погладила свои вещи,  сделала макияж и причёску. Я волновалась так, словно это я вместо внука первый раз собираюсь на свидание.
- Алико,  я выезжаю! – сообщила я перед выходом по телефону.
- Ты уже готова?
- Да! Как ты и советовал - накрасила глаза и оделась нарядно.
- Учти. Мы с тобой должны быть самые красивые. Приезжай быстрей,- полусонным голосом приказал внук.
 Я поймала такси и помчалась к нему. Алико живет  на  Ереванской. Это одна из  красивейших улиц Киева. Мне эта длинная улица напоминает ствол елки, от которого в обе стороны идут веточки- другие улицы. Дома на Ереванской улице одинаковые, пятиэтажные с  уютными дворами и там  часто можно услышать кавказскую речь.  Вдоль всей улицы растут каштаны. Это  дерево символ нашего города. Весной  каштаны цветут, а осенью  колючие плоды падают на головы киевлян.
Когда я вошла в комнату Алико, то увидела на столе ленточку, отрез фольги и платье из жёлтого шёлка.
- Что это? – спросила я, не понимая.
- Платье купил для Кати.
- А что, у неё день рождения?
- Нет.
- Так на первое свидание не обязательно подарки дарить,- осторожно подсказала я.
- Я сам знаю! – буркнул внук и начал заворачивать платье. На моё предложение помочь с оформлением -одарил меня высокомерным взглядом. Я улыбнулась, заметив его аккуратно подстриженные ногти. Комната пропахла одеколоном моего зятя. Мне даже показалось, что Алико выглядел невыспавшимся. Может перед сном волновался, и долго не мог уснуть?
На улице было двадцать градусов мороза. Мы выехали заблаговременно, чтобы девочка не стояла на морозе. Правда, приехали на два часа раньше. Благо, я взяла с собой фотоаппарат, и мы пофографировались  дожидаясь нашу Катю. Сеанс должен был начаться в четыре часа. Алико начал нервничать. Было уже пять минут пятого, а Катя не появлялась.  Билеты для себя и Кати он купил в первый ряд, а мне на пятый. Я зашла  в зал, а  Алико остался ждать девочку. Через двадцать минут они появились вместе.
Катя шла  важно спереди, а он позади. Фильм был детский и я даже немного вздремнула.  Когда закончился сеанс, я заметила, как Алико с Катей выходили из зала. Она также важно шествовала с недовольным выражением лица, а он вприпрыжку шёл за ней.
Деньги внуку я дала  заранее, для того чтобы они поиграли на автоматах и поели сладостей. Я стояла в сторонке и наблюдала как, размахивая руками Алико что-то увлечённо рассказывал Кате, а она  лениво ела белые шарики мороженого, политые розовым джемом. Немного приблизившись к ним, я успела  заметить, что когда она улыбается, то верхний край зубов прикрыт губой, а нижние зубы прямоугольные как белые клавиши пианино. Играть в автоматы Катя отказалась. Торопливо  одевшись, они вышли на улицу. Провожать её  довелось не долго. Катя сказала, что она простужена и  побежит быстренько домой. Алико с грустью смотрел вслед удаляющейся девочке.
Алико самый маленький в классе по возрасту, ведь он пошёл в первый класс с пяти лет.
Зять решил, что мальчику,  который научился немного читать и считать, нечего терять время дома. Я вспомнила об этом едва увидела Катю. Она  старше его всего на два года, а выглядит гораздо взрослее. Но, похоже, мой внук совсем не задумывался об этом.
- А подарок ты  ей вручил? – спросила я, приближаясь к внуку.
- Да. Ещё в кинотеатре. Но она быстро  положила его  в сумочку, даже не раскрыв,- ответил Алико и вздохнул.
- Чем она тебе так нравится Алико? – поинтересовалась я. Мне захотелось сказать внуку, что я представляла себе эту девочку совсем другой, но, увидев печаль в его взгляде, передумала.
- Она загадочная,- восторженно ответил он и мечтательно улыбнулся.
- Она не загадочная. В ней есть недосказанность несвойственная ребёнку. Поверь мне Алико. Чаще всего такая недосказанность лишь маска недоверия,- не сдержавшись, высказала я. Алико опустил голову и, шаркая ногами, направился за мной.
- Сейчас мы приедем ко мне. Выпьем горячего чаю и почитаем следующую главу про нашего витязя,- попыталась я взбодрить внука. Он ничего не ответил.  Так мы всю дорогу и  молчали.
- Где Нэстан? Где радость взгляда? Вести нет. А знать мне надо.
Слезы — вся моя отрада. Горько плакать в тишине,- читала я последние строчки главы в которой рассказывалось о том, как  Тариэль услышал об исчезновении Нэстан Дарэджан.
- Тебе неинтересно? – спросила я внука, который задумчиво смотрел в окно.
- Буся, ты ещё не установила себе интернет? Ты вроде собиралась,- спросил Алико еле слышно.
- Установила.
- Правда? Соскочив с дивана обрадовался внук.
- Правда. А что?
- Буся ты чудо! Я сейчас. Быстро. Она в это время должна быть в сети!,- крикнул Алико и побежал в другую комнату подключать компьютер.
- Спроси её, платьице подошло? – советовала я ему вслед. Я слышала звуки подключающихся к интернету пейджеров и то, как торопливо Алико нажимает на клавиши. Через несколько минут наступила тишина. Я направилась к внуку и увидела, что он сидит на стуле и смотрит в монитор удивлёнными глазами. Я тихонько подошла  поближе и прочла на мониторе  переписку:
Aliko: Тебе понравилось платье?
Kati: Сейчас посмотрю
Aliko: И как?
Kati: Ну да, ничего, спасибо.
Aliko: А фильм понравился?
Kati: Послушай. Мне совсем не понравилось как ты ведёшь себя.
Aliko: А что я не так делаю?
Kati: В кинотеатре  мы сидели как истуканы. Тепла и нежности я не получила. Да  и прощаться ты  оказывается, совсем не умеешь.
Aliko: А как надо?
Kati: Ты что маленький? Я не собираюсь тебя учить. Даю тебе  три для того, чтобы ты  изменил свое отношение. Чао!
Aliko: Подожди! Я ничего не понял.
Aliko: Катя!
Aliko: Катя!
Aliko: Катя!

Я не поверила своим глазам.
- Ты уверен, что это писала она? Может кто-то постарше, ну допустим, её подружки так подшучивают? – спросила я Алико.
- Нет, это она,- тихо ответил он и потянулся открывать новое сообщение, которое прислал его друг.

Pavel: Привет! Чем занимаешься?
Aliko: Я у бабушки. Сам что делаешь?
Pavel: Да так музыку качаю. Кстати вчера твоя любимая Катя была на катке. Витька ей мороженое покупал.
Pavel: Эй! Ты почему молчишь?
Pavel: Ты чего отключился то?

Я посмотрела на Алико. Он сидел, перегибая пальцы на руках. Словно считал что-то.  Я не знала,  какие слова сказать в этот момент. В голове крутились мысли: Эдакая  скороспелка. Нежности ей нужно было как для взрослой девушки. А мой маська ведь шел на первое свидание и переживал своё наивное детское чувство.
-  Не молчи, прошу тебя,- попросила я, опустившись на корточки перед ним  и готовая вот-вот заплакать от его недетского отчаяния в глазах.
- Мне грустно оттого, что я ей не нравлюсь,- тяжело вздохнув, полушёпотом произнёс Алико и вышел из комнаты. Я ходила из угла в угол. В моей жизни были разные ситуации, когда я немного успокоившись, искала  и находила разные выходы. Но этот невзрослый случай стал для меня головоломкой. Перед сном я снова читала внуку  поэму Руставели.
- Витязь, грудь свою, терзая и удары повторяя,
Плачет. Сердце, полюбляя, говорит в себе: «Горю!»
Если солнце скрылось в туче, темны долы, темны кручи.
И разлуки мрак тягучий ночь ведет, а не зарю…
Едва я собралась читать  восемнадцатую главу Алико отвернулся к стене, и мне показалось, что он  уже заснул. Ночью я проснулась от тихих всхлипов.  Я не стала его успокаивать. По себе знаю, что со слезами уменьшается боль.  Когда внук перестал плакать, я сделал вид, что только что проснулась и, повернулась к нему. 
- Смотри, Луна растёт,- показывая рукой в сторону окна, прошептала я.
- Как ты определяешь это? – вытягивая из-под одеяла голову, удивился он.
- Легко. Если луна похожа на букву Эс, значит, она стареет. Если эта буква наоборот и к ней приставить палочку, то она напоминает букву Эр. Получается что растёт,- объяснила  я, и Алико улыбнулся так, словно в эти моменты он был счастлив.
- Вот ты сейчас улыбаешься и я  вдруг знаешь,  что я придумала? – заговорчески спросила я
- Что?
- Улыбка это реклама счастья,-  произнесла  я  фальцетом  и мы с Алико рассмеялись.

Утром я включила компьютер и увидела, что Алико удалил из контактов Катю. Я с облегчением вздохнула. Но вечером, когда я читала ему следующую главу поэмы, он то и дело бегал в другую комнату. Думал, что  она напишет ему. Но Катя молчала.
- Коза-дереза!- слетело у меня из уст от обиды за внука, когда он очередной раз вернулся из комнаты с включенным компьютером. Я посмотрела на него с непонятным мне самой чувством вины.
Перед сном Алико поставил, пустую кружку на стол и, улыбаясь, показал  на белое  донышко кружки с  капельками апельсинового сока, которые собрались в одну ровную круглую лужицу.
- Смотри. Как солнышко.
- Маленький мой, витязь…  Будем  дальше читать поэму? – спросила я с умилением. Он, ищущий солнца даже в жёлтых капельках воды так и не понял, что имела в виду его возлюбленная. 
- Я сам хочу дальше читать. А ты слушай,- заявил важно Алико. Через несколько минут мы сидели рядышком на любимом диване. За окном засыпанные снегом молчали деревья, а  из страничек вырывались в воздух рифмы Руставели:
- Как хвалить мне солнце это? Приносительница лета.
Мысль безумием одета, посмотрев на этот свет…

Гамарджоба, чемо мзе!*- здравствуй, моё солнышко (грузинский язык)

Вайме!** – горе мне!  (грузинский язык)