Куда катится Феб

Он всегда гулял по одному маршруту: магазин – газетный киоск – аптека – опять киоск – вновь магазин. И обратно. Однажды, вернувшись с прогулки, взял ручку и написал первый палиндром: О-о-о-у-у-а-г-а-у-у-о-о-о! Это занятие ему понравилось не меньше прогулок. Однако, когда коллекция туда-обратных строчек превысила количество дней в году, он понял, что иссяк, что все хоть немного осмысленные фразы, читающиеся так и эдак, в его голове кончились. К тому же по ходу любимого маршрута – ближе к его концу – построили банк. А в самом начале – еще один магазин. Он перестал выходить на прогулки. Сидел дома, нахохлившись.  Иногда брал в руки книжку. Но ничего не нравилось. Только однажды на душу легли чьи-то строки:

Катится по небу Феб в своей золотой колеснице,
Завтра тем же путём он возвратится назад.

Он даже представил себя этим Фебом на колеснице, мчащимся мимо облаков. Туда и обратно. На миг стало весело. Потом опять грустно: жизнь шла, не давая никаких шансов на возврат.
Однажды попалась книга переводов с какого-то иностранного на русский.  И он выучил этот чужой язык. И стал с него переводить стихи всех авторов, какие только попадались. А стихи русских поэтов переводить на этот иностранный. Колесница покатилась,  но как-то со скрипом. Тогда он взял стихи, уже переведенные им на русский, вновь возвращая строчкам свое родное иностранное наречие. Сходив туда и обратно, стихотворение приобретало какой-то новый жизненный опыт, при этом сохраняя все родовые черты.  Он давал стихам возможность немного прийти в себя, а потом еще раз переводил их на русский...
Теперь он снова выходит на прогулки, вернее, выезжает – на золотой колеснице – вдоль по лучезарному небу.