Одна из

Тонкий слой прозрачного льда размывал и дробил уличные огни – оранжевые огоньки тяжелых повозок и светло-желтые пятна мерцающих фонарей плавно утопали в привычной вечерней мгле, вновь опустившейся на город; крупные хлопья белого снега скрывали здания и тени. Спешащие куда-то люди казались неуместными темными мазками на завершенной картине непроходящей светлой зимы. Руки мерзли, несмотря на окутывающее их заклинание; на кончиках пальцев все пыталась зародиться крошечная иллюзия – но никак не могла выбраться из плена ее мыслей.
Просто вдруг захотелось сотворить не очередную романтическую историю или красивую картинку – из тех, что шли на ура на местном базарчике – а то, что творилось в гудящей от бессонных ночей голове.
А мысли никак не желали принимать форму.

Иногда ей казалось, что на самом деле она ничего не создает – все это было, было давно, то, что спархивает с кончиков обожженных магией пальцев – это лишь очередной повтор, не первый, не последний; и ее иллюзии, прекрасные, яркие сказки, в которые так приятно окунуться монотонным зимним вечером, обманывают только ее саму.
На самом деле…
Вспышки, внезапные озарения – когда они приходили к ней? После слез, после истерик, после сотен совершенно одинаковых сереньких дней, после темноты в комнате и в голове, когда хотелось кричать, биться в закрытые двери – или спрятаться, спрятаться подальше, чтобы никто не нашел…
А сейчас? Сейчас, когда у нее действительно есть любимое дело, друзья, которые ее поддержат, и тот самый единственный, который никогда ее не оставит – сейчас, когда, наверное, следовало бы быть счастливой? Почему сейчас – ничего не выходит, откуда эта тревога, почему с кончиков пальцев слетают лишь маленькие черные искорки?

…Неужели и я – скоро буду смотреть на свои сказки с усталой усмешкой: да, мол, юность, чего только не натворишь от скуки? Неужели заброшу, забуду – все мои крошечные мирки, беззащитные, яростные, настоящие, все иллюзорные улыбки, глаза – люди? Цветы, свет, тьма, жизнь – неужели все впустую, только лишь развлечение для заигравшейся девчонки?..

В тоненьком оконном льде отражался рыжий огонек потрескивающего камина; в соседней комнате смеялся, счастливый, ребенок мудрой старшей сестры, что давно перестала мечтать и творить иллюзии по вечерам. А в видавшем виды деревянном кресле, свернувшись беззащитным клубочком, тихо и по-детски беспричинно плакала женщина с обожженными пальцами, с которых срывались тяжелые черные капли.