Не отчаивайся, малыш

Рейтинг: G
Жанр: позитивная история
Содержание:
В Хосте есть дети. Откуда? Как они туда попадают, проклятье это или наоборот? Как они там живут? Как они иногда покидают это странное место?
История о чуде, надежде и силе воли.

***


– Вы чего тут забыли, мелочь?!
Возмущенный до шоковой степени Дэрек сверху вниз уставился на двоих мальчишек на пороге Джойнта. Обоим было от силы лет по восемь, они заметно нервничали от собственной смелости.
Войти в главный дом Квартала просто так, без дела и без вызова позволено немногим, только самым близким, вроде Монстров и некоторых других юнит-лидеров. Эти же, малолетки из самых младших, должны были набраться неслыханного нахальства для подобного шага.
Один мальчишка остался у входа, насупившись и сунув исцарапанные руки глубоко в карманы грязных джинсов. Линялая майка, видавшая лучшие времена, висела на худых плечах. Он то и дело шмыгал носом, бросая по сторонам настороженные любопытные взгляды: страшно, сейчас вышвырнут, но интересно же, как тут всё, потом рассказывать всем…
Второй, светленький, с грубым, тянущимся из-под волос шрамом на тонкой шее, казалось, не думал ни о чем, кроме какой-то своей идеи, которая горела в синих глазах. Подавшись вперед, он напористо и возбужденно заявил координатору:
– Нам нужен Шон! Позови его, пожалуйста!
Дэрек моргнул. На пришедших он смотрел, как на заговоривший куст на обочине, то есть нечто, что не замечаешь по причине крайней никчемности, и вдруг оно проявляет какую-то инициативу.
– Да какой на хр… Бля, валите-ка отсюда, пока я не…
Парень потянулся за пистолетом, но мальчишек это не напугало. Смуглый молчаливый вытер нос рукавом, всем видом показывая, что он тут за компанию и это не его идея, а другой не обратил внимания на угрозу и повторил:
– Мне надо поговорить с Шоном. Он же здесь, я видел. Хоть минуту…
Не тратя больше слов, Дэрек сгреб пацанов за шиворот, игнорируя слабое трепыхание, но услышал сзади:
– Дэр, стой.
Шон спускался с верхнего этажа, оглядывая застывшую группу с выражением умеренного удивления. Дэрек отпустил ребят, которые так и замерли, пожирая глазами недоступного лидера. Впервые им пришлось увидеть самого Дэлмора так близко.
Светловолосый очнулся первым. Он напоминал натянутую струнку своей напряженностью, важней дела не было…
– Шон! - Голос чуть срывался, но мальчик смело выкрикнул: – Рассуди нас! – и замер, не дыша.
Взрослые парни переглянулись. Дэрек ошалело помотал головой, бухнулся в кресло, отвернулся. Шон сошел с последней ступеньки, остановился перед ребятами.
– И в чем?
– …Он мне не верит! – прорвало парнишку. – Я ему говорю, а он насмехается, и…
– Стоп. Кто «он»?
– Трент!
Обратившийся за справедливостью указал за плечо, на второго мальчика, который упрямо задрал подбородок и сощурился. Шон ровно поинтересовался:
– А ты сам кто?
– Я – Расти, и я хочу, чтобы он, наконец, заткнулся, если не может…
– Тихо.
Дэрек в кресле сделал неопределенный жест, типа - охота тебе, давай еще Общий Суд устроим, не надо было мне мешать пнуть этих насекомых за порог. Игрушки не поделили и приперлись в Джойнт.
Шон снова повернулся к ним, распрямился, возвышаясь чуть не на половину роста над лохматыми головами.
– Быстро и чётко. В чем дело?
– Мне надоело, что Трент издевается. Я знаю, что мои мама и папа живы, они ищут меня, они помнят, а он говорит, что забыли! - Глаза мальчишки блеснули упрямыми слезами. Он сглотнул ком в горле и сбивчиво продолжил: – Они совсем не забыли, я точно знаю, они просто потерялись! Ну, или я потерялся, я не всё помню, как это было, голова ударилась, но вот их-то я хорошо помню! И маму, и папу, и дом, где мы жили … Качели мои, в комнате на спинке кровати был звездолет… Смотрите, у меня фотография есть!
Он лихорадочно покопался в карманах и вытащил смятую выцветшую карточку, держа ее, как великое сокровище, на соединенных ладошках. Мутные фигуры на ней расплывались, терялись за сеткой трещин некачественной дешевой бумаги.
Трент скривился, презрительно хмыкнул. Расти застонал:
– Вот опять! Он не верит! Как будто я вру! Родители ищут меня, обязательно, и я тоже скоро пойду искать, только меня на Периметре не выпускают пока, но я… – мальчик скомкал окончание фразы, не желая выдавать секретные намерения, но убежденно закончил: – Мы с ними просто потерялись, вот и всё. Так бывает. Но мы точно найдемся, и ты, Трент, можешь идти к чёрту!

Помолчав, Шон обратился не к ждущему ответа Расти, а к не сказавшему еще ни слова Тренту.
– Почему ты ему не веришь?
Мальчик медленно поднял глаза и прямо, бесстрашно посмотрел на лидера в упор. Проговорил тихим, хриплым голосом:
– Почему? Да потому что… Родители. Детей. Не теряют. - Холодная, горькая уверенность, совершенно не детское знание о жестоком мире тлели в его зрачках. – Родители умирают. Или бросают нас, если дети им ни к чему. Вот так, и по-другому не бывает. А он – дурак, или врет, тогда всё равно дурак, и я ему всегда это скажу.
Трент замолчал, глядя в пол. Расти сжал кулаки, хотел что-то возразить, но Шон вдруг присел перед закаменевшим Трентом и оказался на его уровне. Дождался, пока удивленный мальчишка снова посмотрит на него, негромко спросил:
– А что сделали твои?
После паузы тот прошептал:
– Умерли.
Шон просто кивнул.
– Знаешь, мои тоже.
Трент заморгал. Лидер говорил с ним… так… У Дэлмора тоже были родители?
Махнув рукой, Шон указал на Дэрека.
– А вот он – из тех, кого бросили. Так что в этом ты прав. - В мертвой тишине Шон договорил: - Но это совсем не значит, что по-другому никогда не бывает. В жизни многое случается, Трент, поверь мне, я живу более чем вдвое дольше тебя. И совершенно неправильное, и несправедливое, и поганое, и даже глупое – всё случается, парень.
Мальчик в смятении выдавил:
– …И ты… ему… веришь? В его дурацкую ерунду?
– Пока я не знаю ничего наверняка, я не исключаю даже самую дурацкую ерунду.
Шон встал. Без указаний поняв всё, мальчишки двинулись к двери, но у самого порога светловолосого из задумчивости вырвал окрик.
– Расти. - Дэлмор протянул руку: – Дай мне ту фотографию.
Медленно, как в трансе, Расти снова достал драгоценную карточку.
– Но… она… у меня больше нет.
– Знаю. Я верну, обещаю.
Мальчик вложил фотографию в ладонь парня, даже не спросив, зачем, как-то странно, дерганно улыбнулся и вылетел на улицу вслед за Трентом.
По пути к лестнице Шон бросил Дэреку:
– Иди-ка выясни, как пацан у нас оказался. Буду у себя.

Через полчаса Дэрек стукнул в дверь комнаты Шона и после короткого:
– Заходи, – проскользнул внутрь.
Хозяин развалился в крутящемся кресле за компьютером, закинув ноги на стол, прихлебывал пиво и следил за мельтешением сменявшихся с дикой скоростью окон на центральном мониторе. Дэрек устроился рядом на полу, сграбастал неоткрытую банку и начал:
– Этот Расти, скорее всего, даже и не Расти вовсе. Его так уже у нас нарекли, а он сам не помнил, ни имени, ни фамилии, ни сколько лет, ни адреса. Шрамище у него видел? Он у нас в Клинике пару месяцев провалялся.
– После чего?
– А хрен знает. Нет, в смысле… не смотри на меня так и не ругайся, я всё раскопал, чего только можно. Морановские ребята как-то колесили по городу, в районе Дор-стрит, на Юге, видят: в подворотне стоит кто-то и шатается, как под ураганом. Плюнули бы, да с ними девчонки были, и одна из нашей медкоманды лейловской, помнишь, китаёза…
– Ким. Кореянка.
– Ким. Фиг с ней. Ну вот: говорит, ребенок там. Вылезла, поперлась, притащила этого – в крови весь, дурной и глаза пустые. Маму звал… Короче, утянули с собой, подлатали, так и остался. Полгода назад это случилось. А фотка эта – бумажник при нем был, игрушечный такой, знаешь, Купер как-то такой спер и орал потом, что хрени всякой понаделали вместо нужных вещей. Там и была, не поймешь, настоящая или нет, но пацан всем клянется, что это родители и их-то он помнит. Кстати, она тебе зачем?
Шон кивнул на стеллаж с аппаратурой.
– Отсканил я ее, качество – мрак, оптимизаторов семь наложил. Чего получится, сам не знаю. Сейчас по сети поиск гоняю, может, совпадет хоть что-то, хотя бы по основным параметрам лиц.
С интересом Дэрек последил за трансформацией на экране трехмерных моделей голов мужчины и женщины, которые неуловимо менялись в деталях, оставаясь при этом в рамках определенного усредненного типа. Мощная программа без устали обсчитывала все подходящие изображения, накладывая их на предложенный прототип.
– И чего, думаешь - …
– Не думаю. Нихрена это не надежно, даже если найдется, дополнительно копать надо будет. Но хоть что-то.
– Шон, – Дэрек подтянул ноги и запрокинул голову. – Тебе зачем, а? Было бы ради кого, а тут мелюзга какая-то. Чего ты им занимаешься?
Парень прошелся пальцами по клавиатуре, запустил следующую фазу процесса, снова откинулся на спинку кресла и только потом опустил взгляд на друга.
– Дэрек… Вот скажи, тобой я занимался?
– Ну, да, – смущенно подтвердил тот, и Шон ровным голосом задал еще один вопрос:
- А чем он хуже тебя?


Поиск по мужчине не дал никаких результатов. С женщиной повезло больше: компьютер выдал водительские права с фотографией Миры Лоуренс, зарегистрированные два года назад. В федеральной базе данных по Нью-Йорку у Миры нашелся муж, Нэд, и сын. В смутной тени мужчины на карточке можно было уловить некое сходство с Нэдом, изображение ребенка между ними было надорвано, стерто и не читалось ни машиной, ни глазом. Возраст сына четы Лоуренс примерно совпал с возрастом Расти.
Дэрек давно уже увлеченно всматривался в экран, сидя на подлокотнике рядом с Шоном. Тот включил анонимайзер, ввел длинный код, пробормотал:
– Так, Лоуренсы, полгода назад…
База происшествий, закрытый ресурс NYPD, дала следующую информацию.
26 ноября прошлого года автомобиль «форд», записанный на Нэда Лоуренса, участвовал в масштабной аварии на транспортной развязке 446. Огромный трак слетел с эстакады, рухнул на шоссе и стал причиной массового столкновения 19 машин, получивших разной степени повреждения. Первые пять были смяты в лепешку, последняя отделалась царапинами и разбитыми фарами. «Форд» был седьмым. Спустя два часа автогеном взломали передние двери  и достали водителя и пассажирку, которые в бессознательном состоянии были доставлены в ближайшую больницу с переломами. Других пассажиров в машине не обнаружено.
– Ну и? – Дэрек посмотрел на задумчивого Шона. – Чего теперь? Тебе прояснилось?
– Ты знаешь, какое расстояние между транспортной развязкой 446 и Дор-стрит?
– Без понятия. Это вообще в одном районе?
– Это в одном квартале.
Парни помолчали. Дэрек неопределенно дернул плечом.
– И что? Думаешь, он гулять пошел с дыркой в башке, пока предки в отключке валялись? Да даже если так, они-то в больнице очухались. Вспомнили, что сынок где-то там должен быть, или нет?
– Правильно.
Шон оживился и потянулся к компьютеру, вбивая какую-то новую команду. Дэрек поморгал, осведомился:
– Э-э, что – правильно?
– Если они его потеряли, они должны были его искать.
– Логично. Но я не…
– Вот! – Шон торжествующе пихнул его локтем. – Смотри.
На мониторе был выведен список заявлений граждан о поиске пропавших за декабрь. Фамилия Лоуренс числилась там четыре раза, по количеству повторных запросов. Объект поиска – мальчик, белый, 8 лет, светлые волосы, синие глаза, Рэмси Лоуренс.
Дэрек поперхнулся. Ему не пришло на ум ничего лучшего, чем:
– Чёрт, а с именем-то мы, считай, почти угадали.

– Милый, открой. Пол-одиннадцатого, кто это?.. Хотя…
Молодая женщина в кофте с длинным рукавом сорвалась с места. Но муж, несмотря на отчетливую хромоту, успел раньше нее и рывком распахнул дверь. На лицах обоих читались волнение и надежда.
На ступеньках стоял высокий темноволосый парень. Он внимательно осмотрел хозяина, его скривленную ногу, заживший шов на подбородке.
– Нэд Лоуренс?
– Да! – почти крикнул тот. Потом всё же попытался взять себя в руки и деревянным голосом спросил: – Я м-могу вам чем-то помочь?
Не ответив, парень перевел странно тяжелый, просвечивающий взгляд на женщину, прижимавшую руку с исковерканным запястьем к груди.
– Мира?
Та оттолкнула мужа, лихорадочно улыбнулась:
– Да-да, проходите же! Вы ведь из полиции? Пожалуйста…
Парень непонятно ухмыльнулся, но переступил порог. Нэд неосознанным жестом провел рукой по волосам.
– У вас есть новости? Что-то о сыне?
Они не думали ни о чем другом, хотя пришедший всего лишь уточнил их имена, и в принципе мог оказаться кем угодно, даже просто новым соседом. Но что-то в облике этого мускулистого, спокойного и сильного человека с цепким взглядом выделяло его в совершенно иную, особую категорию.
Говорят, что вооруженный человек отличается от невооруженного, даже если оружия не видно. Этот парень выглядел, как вооруженный, даже если оружия при нем не было вообще.
– Прежде чем разговаривать, я хочу видеть его фотографию.
– Кого? Рэмси? – женщина с жалким недоумением развела руками. – Мы же отдали вашему отделу почти все, десятка два…
– Господи, Мира! – одернул ее муж.
Торопливо снял с каминной полки рамку, протянул парню. Пальцы дрожали. А из рамки широко улыбался веселый мальчишка с яркими капельками синих глазенок, обнимая огромного крокодила.
Парень секунду вглядывался в фото, потом вернул и сказал:
– Да, я знаю, где он.
– Боже!..
Нэду пришлось поддержать жену, так сильно она покачнулась. Но она тут же подалась вперед, не замечая, как глубоко ее ногти впиваются в его предплечье.
– Рэмси жив?! Как он?
Одновременно с ней прозвучал и срывающийся голос отца:
– …Вы нашли его! Где?!
Глаза принесшего благую весть чуть сузились.
– В Неподконтрольной Зоне.
Оба родителя просто онемели. Бледные лица выражали такую степень ужаса, будто им сообщили, что их ребенок в преисподней. И не так уж они были далеки от истины, со своей позиции добропорядочных граждан…
Парень с еле заметной ноткой презрения продолжил:
– Он живет в нормальном доме, а не в городской подворотне и не в городском приюте. Неплохо питается, у него полно друзей. За ним хорошо присматривают. После аварии у него небольшие проблемы с памятью, видимо, следствие травмы и шока. Он не мог вспомнить адреса и имен, только ваши лица.
– Господи, господи… – как заведенная, повторяла мать, полубезумно глядя в пространство. Вдруг ее подбросило: – Но почему вы его не привезли?! Вы так много знаете о Рэмси, вы же его видели? Почему вы не забрали малыша… оттуда?!
Ровным голосом парень ответил:
– Потому что я должен был убедиться.
Отец порывисто шагнул вперед.
– В чем? Убедиться в чем, проклятье?! Что мы его родители? Что у нас остались его фотографии? Полиция полгода не может найти ребенка, в конце концов вы обнаруживаете его чёрт-те где, в жуткой дыре, среди бандитов и шлюх, и – бросаете там, чтобы в чем-то, мать вашу, убедиться?!
Мира положила руку на локоть мужа, тот тяжело дышал. А парень пожал плечами и сказал то, от чего оба замерли.
– А с чего вы к дьяволу взяли, что я – полицейский?
– …А… э… кто тогда? – с усилием разлепил побелевшие губы Нэд.
– Я сам оттуда. Из жуткой дыры, полной бандитов и шлюх.
 Лоуренсы неосознанно прижались друг к другу.
– К вашему сведению, полиция принципиально не в состоянии найти человека там, где нет ее власти. В «Out of Police Control Zone». - Парень сделал паузу, оглядел их. Голос приобрел глубину и властность. – Сделаем так. Вы приедете в Зону сами. Вместе, или кто-то один из вас – неважно, но вы должны будете увидеться с сыном на нашей земле.
– Но… почему? – едва слышно прошептал Нэд.
Парень чуть наклонил голову. В зрачках блеснул металл.
– Потому что я так сказал.
Мира, дрожа, произнесла, борясь с ужасом:
– Кто вы?
– Тот, кто решает. Мальчишка был полгода у меня, я и сейчас за него в ответе. Если он вам нужен – наберитесь смелости. Он вас помнит и ждет.
От хлопка двери и Нэд, и Мира вздрогнули.



– Ну что? – Дэрек вскинул голову от разложенных на столе деталей пистолета-автомата. – Ты к ним ездил?
Шон кивнул, снял куртку.
– И чего? Не молчи ты, ну?!
– Переживаешь?
– Э-э, не то чтобы…
– Да, это они. Всё правильно. Нормальные, и любят его.
– Ух ты, значит… Слушай, надо же пацану-то сказать!
Дэрек привстал, но Шон толкнул его обратно.
– Постой. Не прямо сейчас.
– В смысле?
– Дэр… Говорю – не сейчас. Подождем.
– Ладно. - Шон не всегда и не всё объясняет, Дэрек к этому привык, как и к тому, что в результате тот неизменно оказывается прав. – Тебе виднее.
Когда пистолет был прочищен и собран, коммер Шона подал признаки жизни.
– Дейв?
Из динамика донеслось:
– Шон, я тут это… На Периметре какие-то двое, не пойми что…
Дэрек с удивлением увидел, что Шон усмехается.
– Спроси фамилию.
После неразборчивых переговоров Дейв ответил:
– Клянутся, что Лоуренс.
– Пропусти. И еще – поймай кого-нибудь, пусть проводят их до Джойнта, понял?
– Ясно! – бодро отрапортовал Дейв и отключился.
– Ну вот, – Шон отложил коммер, кивнул Дэреку. – Теперь можешь идти за парнем.
– Ты что, хочешь сказать, они прям сюда приехали? Не побоялись?
– Выходит так. Он вроде у Джеки, тащи его сюда.
– А чего я, может, ты сам? Я как-то это…
– Черт, Дэр, вот почему Дейв, например, никогда со мной не пререкается?
– Откуда я знаю? Может, потому что он не координатор? – предположил Дэрек.
– Может, потому что он не упертый придурок, который больше всего на свете любит возражать и делать поперек? А в данный момент еще и стесняется обрадовать восьмилетнего мальчишку?
– Ой, ладно… Уничтожил…
Изображая обиду, Дэрек хлопнул дверью, поёжился на прохладном ветру, сунул руки в карманы и поплелся к дому Джеки, которую называли «настоятельницей зоопарка».
В ее ведении было больше десятка всевозможных мелкокалиберных созданий, от 5 до 9 лет, и она не только оставалась в живых, плотно общаясь с этим племенем каждый день, но и умудрялась что-то с них стребовать и направить бешеную энергию в наименее опасное русло.
Ребятами чуть постарше верховодил Лесли Тизер, предполагаемый преемник Шона, о чем, правда, сам Лесли не догадывался, иначе лопнул бы от гордости с громким треском.
После 14 лет повзрослевший народ переходил под начало координаторов, соответственно Бэсс и Дэрека. Малышня же, самая малочисленная, но далеко не самая беспроблемная прослойка Хоста, требовала к себе особого отношения, и те несколько девушек, что обнаружили в себе редкий дар совладать с ней, ценились остальными безмерно и пользовались заслуженным уважением.

С инстинктивной осторожностью Дэрек зашел в холл темного дома и огляделся.
– Эй! Есть кто живой?
Из кухни раздался возмущенный то ли шепот, то ли вопль:
 – Я тебе поору сейчас, идиот! Сюда иди, и тихо, ради всего святого!
Джеки, растрепанная, в грязной майке и с красными глазами, обнимала кружку горячего кофе, полулежа за столом.
– О, это ты, – сумрачно глядя в одну точку где-то у его локтя, она извинилась: – Не обижайся, я думала, Мюррей. Братик всегда орет, как раненый слон, я его убью. Прости.
– Ничего.
Парень по-хозяйски налил кофе и себе, присел, вздохнул.
– Меня уже сегодня не первый раз обзывают, скоро привыкну. Короче я это, за одним твоим, который Расти.
– ...Сейчас?!! – у Джеки почему-то натурально отпала челюсть, а в глазах вспыхнул непритворный панический ужас. – В без десяти двенадцать?! 
– Ну да, а что?
– Как это что? – застонала девушка. – Я ж их только загнала, уложила, угомонила! Вот, кофе… первая еда в сутки… а спать мне надо? Хоть иногда? Для разнообразия?
– Нет, чего тут такого? Спи, пожалуйста. Я заберу мелкого, и всё.
– Да ты ж нифига не понимаешь! Думаешь, это реально сделать тихо? Чтоб никто больше не проснулся? Ха-ха! Они подлетят за милую душу все! И к дьяволу мои усилия трех часов!
– Джеки, по-моему, ты сама орешь, как больная.
– А я здоровая?!!
– Дурдом какой-то…
– …И не представляешь, до какой степени ты прав! - На грани сумасшествия девушка преградила путь наверх своим телом. – Не пущу!
– Слушай, это приказ Шона.
– Плевать! Пускай он сам потом приходит и укладывает этих монстриков как хочет, хоть под дулом автомата. Не пу-щу.
Дэрек фыркнул, пробормотал себе под нос:
– И вовсе не я один упертый придурок. Так пререкаться я даже не умею. Ангел Дейв – просто исключение.
– Чего ты там несешь?!
– Женщина, ты можешь не вопить мне в ухо? Короче, давай так. Расти я забираю, это факт. За ним предки приехали, прикинь?
– …Что? – Джеки сразу потухла и присела. – Серьёзно?
– Должны быть уже в центре. Так что сама понимаешь.
– Ой, да-а… Выходит, он правду говорил? А мы думали…
– Ладно. Остальные точно не пропустят?
– Еще как, уж поверь мне. Какой кошмар… Вся ночь насмарку. Боже, как я устала.
– Отдохнешь. Ты вот что, Джеки, иди-ка прямо сейчас к кому-нибудь, где потише, и я лично прослежу, чтобы тебя сутки не трогали.
– Правда?.. – она недоуменно уставилась на парня. – Шутишь?
– Я координатор или нет? А твоими бандитами займется… найдем, кто займется. Бэсс найдет, а нет – я ее саму заставлю.
– Но…
Девушка колебалась, и Дэрек совершенно серьезно ответил:
– Даже не волнуйся. Тебе реально нужно отдохнуть, выспаться. Я знаю, как тяжело не спать. Восстановишься и вернешься к своим ангелочкам, они как раз обглодают последние кости твоей замены. Иди, – он подтолкнул ее к двери, – я всё устрою.
– Дэрек… – у Джеки в глазах заблестели слезы. – Ты…
– Иди, говорю! – прикрикнул он, направился к лестнице и не услышал, как девушка прошептала:
– У тебя когда-нибудь будет хорошая жена, парень. И отличные дети.


В спальне, большой комнате, заваленной игрушками и побросанной как попало одеждой, было темно и тихо особой сонной тишиной.
Дэрек легко и моментально это исправил, нечаянно наступив на коварно подложенный под ногу входящего пластмассовый автомат. Тяжелый ботинок раскрошил его ствол в пыль, но это не помешало сатанинскому изобретению разразиться не просто имитацией очереди выстрелов, а настоящей оглушительной канонадой. Дэрек сам вздрогнул и прикусил язык, подозревая, что детям не обязательно знать всё то, что он в данный момент испытывает по отношению к зверской игрушке. Спящих здесь не осталось – в этом он был уверен.
Шлепнув по выключателю, Дэрек обнаружил себя под прицелом самого разного, слава богу, пока пластикового оружия, молниеносно извлеченного из-под подушек. Он автоматически показал пустые ладони и хрипло скомандовал:
– Убрать стволы, быстро!
Некоторые повиновались, другие недоверчиво продолжали выцеливать вторгшегося чужака водяными пистолетами. Парень пробормотал:
– Подрастите только, доберусь я до вас… – и повысил голос: – Так, все на месте, не двигаться. Ты – ко мне!
– Я?.. – светловолосый виновник кутерьмы хлопал глазами, натягивая штаны.
– Ну да, ты… как там тебя… Рэмси.
Мальчик вскочил с постели и вдруг резко замер, изменился в лице и побледнел.
– …Что? …Кто? …Я?
– Тьфу, бля, Расти… Ч-чёрт.
До Дэрека дошло, что он ляпнул парнишке его настоящее имя. Тот явно подвис, в головенке что-то перекраивалось и всплывало, а парень ругал себя последними словами. Чем это кончится - неясно, и лучше было не начинать… В замешательстве он рявкнул:
– Пошли, не стой!
Неожиданно мальчишка вскинул глаза, заполнявшиеся дикой, бурлящей радостью, и совершенно утвердительно спросил:
– Они приехали, да?! Они нашли меня, правда?!
Не дожидаясь ответа, не тратя ни мига больше, он рванул с места, едва не сбив Дэрека с ног, босиком пронесся по лестнице и исчез за дверью.
В комнате повисла шоковая тишина, в которой явственно ощущался зреющий взрыв.
Дэреку непреодолимо захотелось быть подальше, когда толпа малолеток понесется следом, и уж точно не на их пути. Поэтому он оглядел спальню последний раз, неубедительно приказал всем немедленно безотлагательно спать и спасся за дверь, которая удачно запиралась на ключ. Это должно было дать ему некоторую фору, целиком зависящую от крепости замка.

На крайней кровати, у окна, во всеобщем гвалте и оре неподвижно, потерянно сидел Трент.



…Он увидел их сразу.
Чутье вело мальчишку по ночным улицам Квартала, между громадных машин и удивленных людей, он бежал и знал, к кому бежит.
…Он прорвался сквозь кольцо озадаченных местных, которые разглядывали необычных чужаков на главной площади перед Джойнтом, тихо переговаривались, но не приближались. Метрах в пяти от семейного универсала, каких отродясь не бывало на Дне, стоял джип Стэна, одного из четверых Монстров, основных юнит-лидеров Хоста, и напуганные, жавшиеся к своей машине двое, мужчина и женщина, видимо, имели какое-то право быть здесь, раз уж Стэн спокойно курит, поглядывая в сторону Джойнта.
Но всё напряжение, весь инстинктивный страх этих двоих исчезли моментально, смытые напрочь эмоциональным захлестом, когда через оцепление внушающих им ужас Неподконтрольных пробилась тоненькая хрупкая фигурка со светлым нимбом встрепанных волос…
…Он влетел им в объятья молча, на крики и слова не хватало дыхания и сил. Зато они – они плакали, оба, и отец, и мать, они вырывали его друг у друга, чтобы прижать покрепче, улыбались, смеялись и плакали…
А на это в тишине смотрели.
Смотрели неотрывно, жадно.
Смотрели все, кто был на площади, не двигаясь, не дыша.
Смотрели. Парни – закусив губу, девчонки – не стесняясь слез.
Смотрели, и каждый видел что-то свое.
Многим нужно было это видеть. Чтобы не отчаиваться.

Наконец, Лоуренсы, кажется, поверили в то, что Рэмси, возвращенный им небом, реален и не растает дымом сквозь пальцы. Мира потянула его к машине, уехать, увезти и забыть, как страшный сон, эти полгода… Но мальчик отстранился, выскользнул из материнских рук и вгляделся в толпу. Когда он увидел того, кого искал, его лицо озарилось улыбкой. Сорвавшись с места, не замечая, как дернулись следом родители, словно связанные с ним незримой нитью, парнишка подбежал к Шону и остановился перед ним.
Тяжело дыша, сияя, он сделал над собой огромное усилие и посерьезнел. Лучики счастья всё равно рвались из синих глаз, но он ведь – мужчина, Хостовский, пусть еще пока и не файтер, и он знает, как нужно поступить.
– Шон!..  Я – могу? Ты – позволишь?..
Он действительно ждет согласия того, кто решает, и вместе с сыном застыли и мать, и отец. Но Шон смотрит только на мальчика.
– Конечно, парень. Вот видишь – ты верил, и так и вышло. Иди, я отпускаю тебя. Только помни, – Шон с еле уловимым нажимом произносит именно это имя: – …Расти, сюда ты можешь вернуться всегда, в любой момент. Здесь ты среди своих, не забывай. Да, и еще… - На раскрытой ладони Шон протягивает ему прямоугольный клочок измятой плотной бумаги. – Это твое, я обещал вернуть.
Мальчик медленно качает головой.
– Не надо… Мне уже ни к чему. – Его голос падает до шепота. – Это ведь ты… я знаю.
И он порывисто бросается вперед, прижимается на миг к взрослому парню, доставая ему лишь до середины груди, горячо шепчет куда-то в живот:
– Спасибо.
Отрывается и убегает, уже не оглядываясь.

Универсал Лоуренсов всё стоит на площади, хотя мать с сыном внутри. Но отец не может уехать просто так.
Бледный от пережитого мужчина твердым шагом проходит через пустое пространство под десятками взглядов, но ему всё равно. Важен только тот, который сказал, что был в ответе за его Рэмси полгода, и, похоже, это святая правда.
Нэд Лоуренс протягивает чуть дрожащую ладонь для рукопожатия, спустя мгновение парень отвечает тем же. У Нэда нет слов, он просто сильно сжимает руку этого человека и встряхивает. А тот беззлобно усмехается:
– Осторожнее на дорогах, городской, не попадай больше в такие заварухи. И береги мальчишку.
Нэд кивает. Уже на полпути к машине слышит за спиной:
– Эй… если когда-нибудь твой сын-подросток сбежит из дома – ты знаешь, где его искать.



Люди давно разошлись, площадь очистилась, и улицы зажили своей обычной суетливой жизнью. Где-то орала музыка, кого-то ловили, кто-то хохотал и уворачивался, где-то ругались, пели, целовались, терзали мотоциклы… А в темном уголке за поворотом к гаражам, куда не доставал свет ни фонарей, ни фар, на асфальте сидел, скорчившись и обняв колени, маленький мальчик, которому было плохо.
Горькие капли уже перестали падать на землю, лишь кружочки в пыли хаотичным узором выдавали, их не спрячешь. Трент резко вытер мокрые щеки, шаркнул ногой по асфальту, пусть пропадут. Только размазались, и замерзший мальчишка пересел подальше. А на его место вдруг опустился кто-то, взявшийся совершенно ниоткуда. Большая тень легла рядом с его собственной.
Трент вздрогнул, дернулся бежать, но узнал и остался.
Пришлось пару раз шмыгнуть носом, и почему-то это было совсем не стыдно, даже меньше, чем в одиночестве. Глубокий прерывистый вздох сам собой перешел в грустный, сдавленный шепот почти в никуда:
– …А за мной так не приедут. Никто.
Тихий голос ответил:
– За мной тоже.
Молчать, оказывается, можно по-разному, и иногда это даже до странности хорошо. Если рядом дышит кто-то похожий на тебя, только сильнее, и с ним спокойно.
– Так бывает, ничего тут уже не поделаешь, парень… Я скажу тебе свою тайну, хочешь?
Горло как будто кто-то передавил, и кивок вышел какой-то судорожный, но он понял.
– Знаешь, когда-то мне было очень плохо. Может, как раз так, как тебе сейчас. Я понимаю тебя, малыш.
И удивительно – но за «малыша» не обидно ни капельки.
– Тогда я подумал: пошло оно всё к чёрту, я не хочу ставить на себе крест. Если меня хотят утопить – я не позволю. Когда один, сдохнуть легко, а ты попробуй выберись. Трудно будет, труднее, чем городским неженкам, но ты ведь сильный, Трент, я прав?
– Да… – хоть бы он действительно не ошибался.
– К тому же на самом деле ты не один. Нас много здесь, ты заметил? 
Тени на асфальте сдвигаются в одну, мальчик чувствует на плечах тяжелую руку. И сразу так тепло.
– Не отчаивайся, Трент. Да, мы с тобой такие, ну и что? Никто нам счастья на халяву не припас, так возьмем его сами. Я когда-то понял, что мне должно хватить сил сделать свою жизнь, и я ее строю. Это даже интересно… Ты попробуешь?
– Да. - Голос уже не дрожит, и худенькая спина распрямляется. В темных глазах ребенка, которому слишком рано пришлось повзрослеть, загорается по-настоящему мужская сила и решимость. – Да.
– Ты видел сегодня чудо, верно? Значит, и так бывает. И у тебя будет что-нибудь такое, и у меня, и у каждого здесь, обязательно. Каждого из нас найдет что-то свое…  я в это верю. А ты?
– Теперь… наверное… я – тоже. Да.
– Отлично.
Коротким движением парень ерошит мальчишке волосы и встает. Трент поднимает голову и видит перед собой протянутую руку.
– Пойдем. Нас с тобой уже точно обыскались.
От этого «нас с тобой» у Трента в груди вдруг как будто лопается что-то горячее. Так странно слышать…
Впервые с тех пор, как отца с матерью закопали в грязую землю, он почувствовал, что действительно не один. Слащавая навязчивая забота социальных работников, формальный бездушный присмотр приютского персонала, сказки на ночь от Джеки, которая всё равно не мама, игры и беготня с друзьями – это всё не то.
Оказалось, нужно было совсем немного – несколько негромких слов.
Или, может быть, что его, одного из сотен, тысяч здешних, такого же, как все, заметил человек, который был не как все, а над всеми.
И не просто заметил, а рассказал о себе что-то важное, принял всерьёз. Сказал «мы», словно было нечто общее между Трентом и – им.

Мальчишка благодарно улыбается, доверчивым жестом вкладывает ладошку во всё еще ждущую его руку, встает, приняв помощь старшего.
Но, встав, не отпускает его, и к шуму и свету из темноты эти двое идут вместе.