Литературная работа о моей семье. О Мироновых

Не важно, как я начну рассказ, важно, что мои слова идут из самого сердца. Я расскажу о моей прабабушке, о светлом и добром человеке. Такие как она, рождаются раз в тысячу лет, а то и больше. Такие как она, несут свет и помощь людям…

 
Я знаю ее как бабу Лёлю, вернее знала… Она умерла год назад. Вы знаете, я ведь приезжала к себе на родину только, когда была маленькой, и то в Могилев (это в Белару-си), а в Минск то и вовсе редко, но тот энергетический и эмоциональный заряд, который несли встречи с ней, та любовь, что была в рассказах родных, все это учило любить ее на расстоянии, помнить о ней. Мне очень трудно писать, потому что когда думаешь о том, что ее уже нет, на глаза наворачиваются слезы. Такие люди не должны умирать.
9 мая…Удивительный день, принесший радость. Первую за эти долгие пять лет. С 9 на 10 мая родилась маленькая девочка, способная изменить мир… Судьба ее – это самопожертвование, помощь людям, служение гуманизму и духовности. Парад 9 мая, этот праздник жизни, силы воли, стойкости и морали, - лейтмотив ее жизни, жизни ее души. Парад 9 мая – это вера в собственный выбор, уверенность в том, что только мы творим свою судьбу, надежда на то, что мы пройдем свой путь достойно несмотря ни на что. И эта, пока еще неизвестная дата дала жизнь ребенку, по-сланному самим Господом. Я верю, что моя бабушка была рождена, чтобы сделать этот мир пре-краснее, чтобы вырастить в нем цветы. Она будет вновь счастлива однажды… Но прежде пройдет двадцать семь страшных лет…
Был 1918 год, когда маленькая Лёля появилась на свет. В семье комиссара и рево-люционера Миронова (позже в честь него в г.Могилеве была названа улица)(В конце рабо-ты есть приложение с ксерокопией старой рукописи неизвестной женщины о жизни Миронова. Эта рукопись – наша семейная реликвия). Мать была зажиточной мещанкой, городская элита считалось тогда. Но шла первая мировая война, семья голодала и ни о каком положении в обществе и речи быть не могло. Отец доставлял в город хлеб тысячам детей, в то время как его дети сидели голодными. Когда Лёлечке было пять лет (1923),отец заболел брюш-ным тифом и умер. Конец войны принес семье смерть отца…
Шло время, Лёля росла, успешно окончила школу, кооперативные курсы и курсы медсестер. До второй мировой она работала медсестрой в психбольнице.
Замуж она вышла в шестнадцать лет(1936) и к двадцати трем годам(1941) успела дать жизнь четырем прекрасным малышам.
Началась вторая мировая война, когда их, как семью железнодорожника(а ее муж, Дед Андрей, работал на железной дороге) отправляли в эвакуацию, но все подходы к городу были оккупированы немцами. Их отправили назад пешком. Наверное это было первым сильным ударом в ее жизни… Четыре ребенка на руках и более чем 60 км обратного пути… Моя бабушка по старшинству была третьей – ей было полтора года. Четвертым был новорожденный Миша. Ночевки в деревнях, голодное и холодное существование измотали кормящую мать и… у нее пропало молоко. Маленький Миша умер, не увидев мир… А мир был злой и неприветливый. В мире не было места детству. В мире были лишь крики страдания и отчаяния. Мир был наполнен глазами людей, расширенными от ужаса и чистой боли. Мир пылал ненавистью и горел одной лишь безумной, страшной мыслью – выжить. Несмотря ни на что… Выжить.
Родное запеленатое тельце малыша закопала прямо там, у дороги… Горе матери, ни с чем не сравнимое, глубокое горе. Нелепая, ненужная, неправильная смерть невинов-ного малыша – это нелепая смерть нашего с вами будущего… Будущего, смолотого игрой сильных мира сего.
Наверное она упала на колени, наверное боль была такой сильной, что она крича-ла… Она была просто маленькой женщиной в водовороте бесчеловечной слепой войны. С ней не было рядом мужа, она даже не знала, жив ли он, ей было каких-то двадцать три… Наверное она поднялась, взяла на руки мою полуторагодичную бабушку, крепко прижала к себе остальных двоих и побрела тихонько дальше, оставив позади самое дорогое, что было у нее…
Жизнь продолжалась… Они прошли этот путь, они вернулись домой. В 1942 году баба Лёля стала работать связной у партизан. Однажды она ушла получить информацию, оставив детей дома со своей матерью. Человек, что жил по-соседству шпионил за ней, и однажды доложил на нее немцам. Они пришли в дом и провели обыск. Старушка мать ни-чего не могла поделать из последних сил защищая детей. Она не выдала тайну дочери… 

Теплый, родной Могилев дышал черным дымом, но не сдавался. Ей нравился этот светлый город прежде, в мирное время. Леля сделала еще один поворот и теперь шла мимо покосившихся стареньких елей. Когда-то, еще маленькой, она гуляла здесь с отцом… Голубело небо, солнышко улыбалось… Это был редкий погожий денек. Леля всегда волновалась выходя на связь, поэтому любыми способами пыталась отвлечь себя. Прекрасный златоокий Могилев, что же сделала с то-бой человеческая глупость? Леля вздохнула и уже подходя к дому почувствовала… Не может быть… Она уже привыкла. Сердце женщины всегда знает. И тут она услышала голос соседки: «Лена, залезай сюда. Тихо. Смотри, чтоб никто не увидел…» Леля обернулась: рядом были кусты, а в них виднелась фигура соседки. Леля молча повиновалась.
- Что такое?
- Слушай меня очень внимательно. Домой тебе идти нельзя. Да и дома у тебя больше нет. Кто-то выдал тебя, дочка. Приходили с обыском, но ничего не нашли. Дом подожгли, а мать за-брали в гестапо.
Леля глядела во все глаза.
- А дети? Скажи мне! Скажи мне! Я…
- Нельзя тебе, дуреха! Сиди, - соседка положила мозолистую руку на Лелино хрупкое пле-чо, - детей мы отвели к матери твоего мужа. Когда немцы поджигали дом, они выбросили их в огород.
Леля опустила ветку  шиповника и вдалеке увидела, как люди тушат ее дом. Дом, в кото-ром она впервые узнала любовь к мужу и детям, дом, в котором она оставила мать… «Тебе нельзя вернуться, пойми!» - шептал голос соседки. «Того, что сделано, уже не перепишешь. Уходи…»
Дом подожгли. Нашлись добрые люди, и отвели детей к  бабе Домне (она была ма-терью деда Андрея, мужа Лёли). Детей баба Лёля так и не увидела до конца войны. Домой она так и не вернулась, а дом догорел, и больше ничего у нее не осталось от мужа и мате-ри, кроме памяти… Судьба не раз сводила ее с людьми, вышедшими из гестапо. Они рас-сказывали о страшных пытках, которые перенесла ее мать перед смертью. Но она так и не сказала где ее дочь и кто она…
Бабушка, знаете, очень смелая была женщина. В войну она работала еще и медсе-строй. И когда погиб полковой хирург, операции приходилось делать ей… Голос ее вздра-гивал, когда она вспоминала об этих операциях. Рассказывала, об ампутациях конечно-стей, чтобы спасти от гангрены. Вспоминала, что пилила ноги обычной пилой, протертой водкой. И раненому стакан водки давала, чтоб не так больно было… Жуткое было время, конечно. Но бабушка не похоронила рядом с товарищами свои духовные ценности, толе-рантность и гуманизм. Даже на войне она оставалась человеком.
«Боже мой, какой он родной!», «Господи всемогущий! Ты вернул его мне!» «Мамочка, смотри, это же папа!» «Не плачь, любимая, все уже кончилось…Ну что же ты, родная моя?» «Его глаза, видеть бы только его глаза…Сыночек… Сыночек мой…», «Теперь уже не страшно, теперь нам и голод и лагеря нипочем. Теперь нас двое!», «Боже! Как ты…как мы…Боже…Здравствуй…Не прячь глаза, родной мой. Я люблю тебя и таким.»
Война кончилась… Муж Андрей вернулся, детей забрали к себе. Поселились в комнате барачного типа. Потом разжились, наняли няньку и работали всю жизнь сутра до вечера.
Оставалась еще одна личная победа. Это любовь к Богу. Воспитанница тоталитар-ного режима, бабушка Лёля, даже после смерти сына не поверила в Бога… Что же могло переубедить семидесятилетнюю старушку(а тот случай о котором я хочу рассказать произошел, когда бабушка была именно в этом возрасте), прожившую жизнь по своим идеалам и принципам прийти к религии? Вся наша семья знала, что бабушка убежденная атеистка…
Авария на Чернобыльской атомной электростанции негативно сказалась на здоро-вье бабушки. Она заболела раком молочной железы. Врачи не давали ей и пяти лет… Да что там! Шансов пережить эту операцию почти не было. Но и узнав о бдизком конце, ба-бушка не переставала заботиться о родных. Все чем-то пыталась помочь, хотела быть в курсе всех дел. И тогда она сказала, что если она выживет, то поверит в Бога. Она поста-вила свечу…
Она поставила свечу в церкви… Парад 9 мая вновь играл в ее молодой душе. Она знала, что смерть – это еще одна вершина, еще один нелегкий путь; она знала, что пройдет его достойно. Моя мама тогда стояла рядом и молилась за нее. Вся наша большая семья молилась и каждый как умел…
Операция прошла успешно. Бабушка прожила еще пятнадцать лет…

Много было в жизни неудач, падений, сложных переходов, взлетов… Но тепло, ра-дость и уют, которые излучала моя бабушка редко встречаются…
Для меня эта работа была сложной и энергоемкой. Я подняла огромный пласт вос-поминаний. Я плакала, когда писала каждую строчку этого проекта. И я дарю этот проект моим родным и моей бабушке Лёле на день рождения, на 10 мая. Эта жизнь оставила светлый след в истории моей семьи, в памяти многих людей… Спасибо тебе, бабушка…