Crushability

- Ты всё понял?
- Да, я всё понял.
- Точно понял?
- Да.
- Хорошо, что ты понял. Я рад.
- Понимаю.
- Нет, не смотри на них. Они снимут кожу, а там такая грязь! Когда я впервые увидел, до сих пор помню этот момент.
- Так не скажешь.
- Поверь мне.
- Верю.
- Они не те. Не из тех, кто тебе нужен.
- Хорошо.
- Ну давай. Удачи тебе. Приятно было пообщаться. Ни о чём не жалею.
- Я тоже.
- Ну вот и здорово.

Размякший старикан постепенно вытек через дверную щель, не имея возможности находиться в ней во всей своей ширине. Их радиусы сильно не совпадали бы, если они существовали бы хоть у одного из них.
Айра допил свою пинту и всё-таки ещё раз взглянул на тех самых – грязных. Да какая вообще мне разница, что у них там внутри, думал он. Какие есть. В конце концов, ведь можно же и не снимать ничего.
Он вышел. Пахучий город явно тактически проигрывал. Сегодня туман взял ещё несколько кварталов, многие люди начали просто сдаваться без боя.
Ничего, для них ещё не всё потеряно. Для многих. Он мысленно пересчитал все возможные при имеющейся у него информации комбинации. Что-то около 26 миллионов. Треть населения. Неплохо.
Красный мяч, отпугивающий мглу, остановился возле ног Айры. Ещё чуть-чуть, и он бы его размельчил. Лупоглазая девчушка уже сжимала в руках свою игрушку, испуганно таращась на Айру. Её, видать, был мяч.
- Приятного тебе гниения! – широко улыбаясь, Айра потрепал её влажные волосы и пошёл домой.
Дороги нарочито шевелились, изменяя свою резкость и контраст. Похоже, настроение у них было категорически плохим. Не удивительно, подумал Айра, столько дыма, и какие-то испарения так и норовят заболтать до смерти.
Прохожие всё скалились, до судорог, сводивших и без того замкнутые челюсти. Глаза их бродили где-то рядом, то и дело, цепляясь и толкая Айру.
Ничего. Осталось недолго.
В голове нечто описывало четырёхмерный аналог антипризмы, изрыгая всё новые и новые домыслы. Итоговый результат записывался на перфоленту и утекал на фронт. Хотя кому он там был нужен? Мощная, киловаттная вибрация, каждая друг за другом, затухая по всей длине его ног, равномерно ступающих по кирпичной кладке. Слегка подёргивались края штанин, подпрыгивали изувеченные шнурки на ботинках. Шаг за шагом. Удар за ударом. Подошва извивалась, сжималась и растягивалась от грубого давления и трения. Айра смотрел сверху, снизу. По сторонам было не интересно. А вот наблюдать за тем, как парит подол его плаща, ловко перемещающийся с одного воздушного потока на другой...
Кое-где  из тумана выглядывали деревья. Голодные, жрущие всякую дрянь, и от этого ещё больше смердящие. Конечно, ведь за этим их сюда и сажают. Посторонние всё скалились. Порой можно было отчётливо слышать чей-то громогласный хохот, стрелой пущенный вдогонку. Справа на скамейке дамочка раскладывалась, повинуясь древним обычаям ритуально раскладываться перед официальной частью. Внутри у неё всё было корявое, очень много петель и контуров, замкнутых на себя же после нескольких поверхностных блоков. Её спутник терпеливо сидел рядом, морально готовясь исполнить свою основную функцию и инстинктивно придумывая себе философские реплики на потом. Что-то возле его лёгкого сильно укусило Айру, и он ускорил свой шаг. До дома было совсем немного. Он сунул руку в карман, по бледному лицу его пробежала тень злорадной ухмылки, и он крепко сжал маленький свёрток в кармане. Веки налились удовлетворением, а губы сладострастно прижались друг к другу, предвкушая долгожданную месть и отпущение. Вскоре он покинет этот гниющий город. Пару лет маленькие трудолюбивые существа будут аккуратно разделять его, растаскивать по всем уголкам и дугам.
Нет, ну конечно же, какая это месть. Однако экспоненциально нарастающие радость и возбуждение – вещь потрясающая.
Его шаги становились всё легче и увереннее. Широкие плечи покачивались из стороны в сторону, а на худой длинной шее красовался изящный угловатый кадык. Закруглённую челюсть обрамляла тёмная острая щетина трёхдневной давности. Благо, срок годности её был неограниченный. Зрачки его были любопытствующе расширены. Они жадно всасывали остатки этого зверинца. Последний раз, как никак. На какие-то мгновения запахи обретали значение и меняли свои оттенки. Проходя мимо пекарни, Айра с наслаждением втянул ноздрями мерцающие ароматы свежеиспечённых лептонов и глюон-кварковых булочек. В прошлой жизни он часто захаживал в это заведение, чтобы прижаться потрескавшимися губами к краю тонкого белого фарфора и втянуть в образовавшуюся щель немного обжигающего чёрного напитка. Опалив язык, он принимался за нежный пирог из доведённого до отчаяния творога.
Всё это изобилие было достаточно редким для того, чтобы оставаться приятным неопределённо долгий период времени. Это, наверное, даже могла бы быть некая форма вечности, если бы на пути не стояло так много отрицательных и отрицающих факторов, неуклонно сводящих все усилия к нулю. Не абсолютному, конечно. Айра в отличие от многих мира сего не верил в достижимость нуля абсолютного. Он всегда искал пути и был уверен в том, что вселенная просто не допустила бы подобного беспредела как минимум ещё энное количество миллиардов лет.

Некоторые всё ещё косились на него, большинству же было всё равно. В принципе, для них не менялось ничего, кроме состава их пищи, и то не скоро. Айра уставился на рукоять своей входной двери. Пока ещё это была его дверь, но это будет длиться недолго. Грудная клетка вздрогнула и замерла. Оглушающий удар агрессивно каменеющего сердца, никаких аварийных ситуаций и сбоев, если же отсутствие сбоев во сбоях можно считать решительным отсутствием сбоев. С твёрдым намерением открыть дверь и остывающей уверенностью в реальности и фатальности всего происходящего Айра достал ключ, вставил его в замок, повернул тлетворную ручку и потянул на себя деревянную махину. Воздух внутри был враждебным, чужим. Это город обо всём узнал и решил заранее сожрать маленькую квартирку, вполне вероятно для того, чтобы укрепить свои вялые позиции в борьбе с туманом. Город всегда берёт всё, а взамен предлагает фигню какую-то. О верхний, противно даже! Айра вошёл в привычный полумрак. Дом определённо был недоволен его выбором. Он истошно урчал где-то в глубинах своих перегородок. Однако облицовка не выдавала его душевного состояния. Всё было достаточно привычно и на редкость обнадёживающе. Кто-то то и дело пятнался по сторонам, галлюцинировал и воображал себя в чужом мозгу. По истине, эти существа даже не задумывались о таких вещах, как честь и приличие. Фу, стоячие волны в их ушах, ничего более. Паскудное «мироздание», в ужасе отвергающее своё перворожденное детище.
Айра последний раз повернулся лицом к людям. Клетки плодотворно перерабатывали спокойствие, насыщали кровь гармонией и умиротворением. Кожа собралась тонкими изгибами, дополняющими на этот раз нежную, неестественно любящую улыбку, распухшие глаза его налились солоноватой влагой. Так будет лучше, подумал он.
- Прощайте, – еле слышно произнёс он и запер дверь изнутри.

Ну вот. С минуты на минуту энтропия достигнет своего минимума, приведя некую систему в полное равновесие, зыбкое, конечно. Но так ли это плохо? Ведь в каком-то смысле нельзя умереть навсегда. Хотя... Наверное, я просто напуган. Последнее время я часто боюсь своих мыслей и решений. Тем не менее, это мне кажется достаточно обдуманным и взвешенным. Кровь грохочет в ушах, и слышно робкое биение сердца. И где-то капает вода. И солнце... Да, солнце светит. Сквозь мглу, а всё же. Для меня. Последний подарок этого мира. Чудесного мира. Но мне здесь не место.

Таблетка быстро рассосалась в его взволнованном желудке, и сладкий яд наполнил каждый его сосуд, каждую клетку, каждую каплю межклеточного вещества. И Айра умер. С улыбкой на лице. Ему удалось-таки застичь состояние равновесия.
В последний момент.