Телеграмма

     Телеграмма пришла поздним вечером: "Немедленно выезжай. Жду на пристани". Эта встреча была запланирована. Но только не на сегодня! Впрочем, раздумывать было некогда, и я заспешила.

Машина легко двигалась по гладкому шоссе. Движения почти не было. Проехав уже половину пути, я заметила фургон на обочине. Завидев меня, из него неожиданно выскочил какой-то мужчина, замахал руками и побежал мне навстречу, чуть не попав под колеса.

- Что вы делаете? - Я открыла окно до упора.

Человек с глазами полными ужаса торопливо заговорил:

- Ради бога, остановитесь! Вам нельзя ехать по этой дороге! Там, - указывая рукой вперед, - произошла страшная трагедия! Грузовик раздавил человека! И скрылся! Мы с... э... моим другом запомнили номер!

Я невольно взглянула на его пассажира, одетого в черную одежду. Голова сильно склонилась на грудь. Похоже, он спал. Но не это привлекло мое внимание, а то, что сжимал он в руке, сильно напоминало старинную трость! Кажется, она мне знакома... Я хотела получше вглядеться, но мой собеседник снова зажестикулировал:

- Здесь есть объездная дорога! Сейчас поезжайте направо, а там минут семь до ближайшей развилки, найдете - поворачивайте налево. Но не раньше! Иначе, вы не проедете. Вам ясно? - он вопросительно проследил за моим взглядом.

- Я все поняла. Ненавижу аварии! - Кивнула я и съехала на узкую дорогу покрытую щебнем.

Чуть отдалившись, я заглянула в зеркало. И заметила, что он тоже смотрит мне вслед, но на лице у него, вместо испуга, было нечто напоминающее кривую усмешку. Впрочем, может быть, мне показалось...

Прибыв на развилку, я оказалась на мокрой грунтовой дороге, уходящей постепенно в посадки. А минут через десять она привела на открытый участок земли, который далеко уходил вправо, а слева заканчивался обрывом. Зато прямо виднелся лес. Между тем, постепенно стемнело. Я попыталась проехать, заметив размытую дождем колею, но колеса тот час сильно забуксовали и мотор вскоре заглох.

- Да что происходит? - я так сильно ударила по рулю, что раскровила запястье. Тем не менее, слегка полегчало. Откинувшись на спинку сидения, я задумалась и видимо задремала. Потому что, сразу услышала знакомый тоскливо-протяжный мотив:

"Тишина, окутав все живое, неслышно ступает ко мне...
Только я уже не живая...
И все безразлично мне...
Я отдаюсь, потому что знаю, что последует потом...
И волков голодных стая...
Будет пир справлять в доме моем..."

Вздрогнув, раскрыла глаза. По спине прокатились мурашки. Ненавижу эту песню! От ее слов душу разъедает тоска! Почему она постоянно мне снится? Оглянувшись по сторонам, вдруг, разглядела мелькающий свет со стороны леса. Мне полегчало. Надеясь, что это фары автомобиля, решила разведать. Но, добравшись, пешком до края огромного поля, я поняла, что свет идет прямо из леса. Остановилась, решая, что делать.

Пахло сыростью. Было прохладно и очень тихо. Луна была очень низко. А потом мне послышался звук. Тихий, еле заметный... Как будто плакал ребенок! Я знала, что некоторые звери и птицы могут издавать подобные звуки. Но этот не был похож на звериный. Может быть, мать бросила неугодного младенца умирать в лесу? Значит, у меня есть возможность спасти! От этой мысли у меня так сильно забилось сердце! А свет, скорее всего, идет из какой-то сторожки. В конце концов, нужно проверить и если я ошибаюсь, то можно будет вернуться назад. Запереться в машине и переждать ночь.

Я осторожно вошла в темноту. Нервная дрожь передернула тело. В первый раз в жизни я шла ночью по лесу. Свисающие ветки огромных ив мешали идти быстрее. Запах стал намного сильнее. Теперь отчетливо пахло гнилью и водорослями. Под ногами что-то хлюпало. И почва становилась рыхлее. Я старалась наступать осторожней, ища ногой какую-нибудь кочку, не упуская из виду еле заметный свет. А плач невидимого ребенка, равномерно удалялся вглубь чащи. Минут через пять ноги стали глубже увязать в топи. Перегнивший мох набился в обувь, и скользкая трава опутала ноги. Я разулась. Идти стало легче. Но удушающий зловонный воздух, становился боле тягучим. Дыхание затруднялось.

Не знаю, как долго бродила я среди этих болот, но скорее всего, отыскав кусочек сухой почвы, упала и потеряла сознание. Очнулась я лежа. Голова сильно кружилась, во рту пересохло. Последнее, что я помню, это как одинокий волк шел по моему следу... Неслышно передвигаясь, он неотступно шагал где-то рядом.
Теперь я прислушалась. Нет звуков, нет плача. И болотный туман отступил. Только голова сейчас, кажется, лопнет от боли... Я сильно сжала ее руками, от этого тошнота подступила к горлу. Почему кругом тишина?

Зловещая тишина. Она снова подкралась ко мне... Повисла в воздухе, как удушающее кольцо. Она обвивает и засасывает в воронку. Гадко цепляется влажными щупальцами за кожу. Пробивается в уши. Оттуда просачивается в мозг. Выходит обратно, стекая липким потом... Но тут, почувствовав начало какого-то звука, я вся напряглась. И вот оно - как будто острым ножом рассечен этот плотный слой. Сначала раздался оглушающий крик - мой крик, и сразу за ним - пронзительный волчий вой. Он сливался с собственным эхом и от этого все усиливался, становясь леденящим. Волк приближался...

Теперь я вижу его. Он не скрывается, выступая из тени. Он пристально смотрит, пожирая сначала глазами. Медленно оседаю. Пот выступает на лбу и скатывается по вискам. Волк напряжен. Мышцы туго натянуты, они обвивают все его крепкое тело. Меня перетрясывает лихорадка. Руки цепляются за траву, остервенело впиваясь ногтями в землю. Я готова. Готова вырвать его язык, когда он раскроет пасть надо мной! Как отвратителен запах его и лязг желтоватых зубов!
Корпусом он подается вперед... А из кустов вдруг доносится шорох. Одними зрачками ощупываю пространство. Вот оно что? Но уже слишком поздно! Волк, оскалившись, с силой отталкивается от земли, прыгает на меня и накрывает всем телом...