Душа демона... Предисловие

Предисловие…
Держу ручку и думаю: зачем? Неужели и для меня настал тот момент истины, когда все тайное, наконец, должно стать явным, а все секреты должны быть открыты? Думаю, да… В конце концов, всему приходит время. У меня же его великое множество, поэтому я смогу рассказать свою историю. Историю своего безумия.
Спроси,  как выглядит чистое голубое небо, как шумит ветер,  как сияет солнце, и я отвечу: "Не помню". Я не помню, как прекрасна эта звезда, как согревает она своим теплом. Тепло… Во мне насквозь один холод: дикий, колючий и смертельный. Сжимаю свои тонкие побелевшие пальцы так, что стали видны костяшки, а руки пронзил слабый намек на боль... Я улыбаюсь, хоть какие-то чувства остались в этом давно мертвом теле. Нет, сердце продолжает отсчитывать свои удары, кровь все так же движется по венам и артериям, легкие набирают воздух при вдохе... Простые физиологические действия – это все, что осталось от когда-то живой меня. Меня... В истории все люди записаны под именами, а я… Какое у меня имя? Не знаю, не помню, не хочу помнить… Время все измельчило, выпотрошило, сделало серым и неинтересным. Ему хватило всего лишь двух лет.  Вот уже на протяжении двадцати четырех, нет, двадцати пяти месяцев весь мир для меня сузился до десяти метров моей тихой комнаты, оббитой войлоком, забетонированное окно, дверь, открывающаяся ровно три раза в день, когда приносят еду... Я - простой пациент, не имеющий специальных ограничений. У меня даже есть  возможность ежедневных  уличных прогулок. Но в  этой отчужденности поставлен запрет самой себе. Именно я попросила о том, чтобы единственное окно в моей комнате немедленно замуровали. Ни за что не выходить, не почувствовать свободу! В обратном случае никто не сможет меня удержать. Это мое добровольное заключение, решение отгородиться от всего мира, спасти не себя, а других.  В один момент я поняла, что должна оказаться здесь, если не хочу уничтожить все, что когда-то было мне дорого, всех, ради кого я хотела жить. Пусть многое и останется только в моих воспоминаниях. Как же интересно бывает вспоминать чьи-то лица, голоса, события, переживать это вновь и вновь, зная, что меня для всех уже нет… Существовать. Нет, не смейте думать, что какая-то трагедия сломила меня, что я несчастный человек. Это обман. Нельзя верить во всем даже самому себе, мне же не стоит верить вообще.
Успокоив горький смех, я возвращаюсь туда, откуда это все началось, в те времена, когда  у меня еще были мечты обычных людей. Но предупреждаю: дорога будет не из приятных, и я не удивлюсь, если кто-то подумает, что мне самое место здесь - в закрытой психиатрической клинике.
Вспоминаю сейчас и осознаю, какой же я была когда-то доверчивой и ранимой, как верила всему, что мне говорили, надеялась на других в тяжелые минуты! Глупо. Осознание это приходит со временем, когда тебя раз сто предадут, а когда ты висишь на краю пропасти, человек, которому ты так безоглядно доверяешь, не подаст руки, а лишь беззаботно улыбнется и отступит. Тогда ты, хватаясь за последний шанс, швыряешь в пропасть тех, кто окажется рядом. А тогда я просто радовалась любой минуте, мгновению, просто жила…
Хотя нет, уже тогда я знала, что, подвернись шанс - я им воспользуюсь, перешагнув через сдавливающий ужас. И что же... Вскоре этот шанс появился.
Звук открывающейся двери отвлекает от потока мыслей.
- Обед, обед! И почему ты никогда не ходишь в столовую? - укорила меня Хелен. Каждый день она приносит мне еду, словно говорит тем самым, что, раз мне плевать на свое здоровье, то она сама позаботится обо мне. Обо мне... Нет, она позаботится только о моем теле. Лишь усталая улыбка моих обескровленных губ является ответом на ее постоянные вопросы. Откуда ей знать, что людей нужно держать от меня подальше? Узнай она всю правду, то и ее шагов мне никогда не услышать за дверью.
Я киваю, и медсестра ставит поднос на единственный стол в комнате, и печально взглянув на меня, закрывает дверь. Как блаженно неведение. И как я хочу ничего не знать! Тогда есть хоть какая-то цель, надежда, иллюзия. А мне же остается лишь вечная тишина понимания.
По коже внезапно пробежал холодок, отвлекая меня от еды. Яркой вспышкой пронеслось воспоминание о давно минувшем домашнем тепле, о вкусном мамином обеде. Оказывается,  я еще могу чувствовать  не только физическую боль. Не слишком радостное открытие, ведь многое должно было уничтожить во мне все человеческое. Лучше бы Хелен отдавала еду тому, кто в ней действительно нуждается. Мне она противна уже очень давно.
Вскакиваю, чтобы унять это внезапное проявление эмоций, бесцельно кружусь по комнате. Уйти невозможно, остается признать свое бессилие перед правдой. Прижимаюсь лбом к тому месту, где когда-то было окно. Тяжело поверить, что за несколько сантиметров кирпича находится мир, давно ушедший от меня. Открываю глаза и переношусь туда, далеко за ограждения клиники. В город с его вечной суматохой, в дом с обшарпанным подъездом и старым скрипучим лифтом, в квартиру с выцветшими от времени обоями, в комнату, где я вижу себя, пять лет назад.