Глава вторая. Снежный лабиринт

Как страшно ей стало… Небо куда-то исчезло. Всё вокруг было белым и одинаковым, со всех сторон её облепило мокрое что-то, чего она раньше никогда не касалась. Она лизнула это что-то, тронула его лапкой… Оно оказалось очень приятным на вкус и щекотно таяло на языке. Соня посидела немного в сугробе, рассматривая россыпи красивых звёздочек, из которых был сделан снег, а потом двинулась вперёд. Оставаться на месте было холодно и неприятно, вот Соня и засеменила куда глаза глядят, протаптывая в снегу маленькую траншею. Сначала она всё время останавливалась, чтобы отряхнуться от липких снежинок и привести в порядок мордочку и живот, но потом это ей надоело, и она продолжала идти, не обращая внимания на снежные холмики, выросшие на спине и между ушами.
Внезапно она оказалась в уже готовом коридоре и направилась вдоль него. Коридор постоянно ветвился, изгибался, и длился, длился… Ему не было конца, и Соня, прикусив кончик языка от нахлынувшего на неё странного волнения, уже неслась по этому бесконечному лабиринту, задрав кверху опушённый хвост… 
На одном из поворотов она со всего маху натолкнулась на кого-то, бегущего в противоположном направлении. Это был Желтогорлый Мышонок, который тащил в свою норку огарок свечи, похищенный им с подоконника одного деревенского домишки. Собственно, сеть извилистых коридоров в снегу была устроена именно Мышонком, и он был очень удивлён и недоволен, когда обнаружил в своих владениях незваную гостью  Мышонок собирался хорошенько подраться с Соней, но уж очень не хотелось расставаться со свечным огарком – незнакомка могла в суматохе украсть драгоценный трофей. Поэтому Мышонок просто фыркнул настолько громко и сердито, насколько позволяли ему сжатые зубки, и побежал дальше. А Соня осталась сидеть на задних лапках, сощурив глаза от страха и ожидания неизвестного…   
Когда Мышонок скрылся за поворотом, Соня снова отправилась в  путь. В некоторых местах стенки коридора просвечивали, и сквозь них можно было разглядеть сизое небо, а пару раз из-за туч выглядывало солнце, и тогда снег над Сониной головой становился золотым и блестящим, а с потолка падали тёплые капли. Но Соня уже не обращала на всю эту красоту никакого внимания, потому что нескончаемый коридор  ей порядком надоел. Она не привыкла так много ходить, к тому же, её нежные розовые лапки с длинными пальчиками замёрзли и почти ничего не чувствовали. Ей очень хотелось вернуться в свою уютную норку под корнями старого дуба, зарыться в мягкую подстилку, пахнущую прелыми травами и малиной, и дремать там до самой поздней весны, уткнувшись носом в меховой бок сестрёнки или братишки… Ах, как это было бы замечательно! И зачем она проснулась, зачем покинула родной дом? Правда, Соня ни о чём не жалела – сони ведь не умеют жалеть. Ну мы, уж так и быть, пожалеем обо всём вместо неё…
Утомительное Сонино путешествие было прервано неожиданно и грубо. Что-то острое  пробило крышу лабиринта, засыпав зверюшку смёрзшимся снегом. Едва Соня успела отряхнуться, как ещё одна странная, заросшая рыжеватой шерстью палка воткнулась в снег перед самым её носом. Тук, тук, тук – Соню будто собирались поймать или, того хуже, пронзить! Она заметалась в ужасе, пытаясь где-нибудь спрятаться, но спрятаться было абсолютно негде – разве что зарыться в холодное белое крошево, от которого и так мурашки бегали по телу…
Тёмное пятно приблизилось к ней сверху, чавкающие губы выдохнули облачко пара – аааа, это, всего-навсего, олень, который ищет под снегом прошлогоднюю траву! Острые палки – оленьи ноги - заканчивались раздвоенными копытцами. Зверь разрыл копытцем сугроб и выдернул из земли пучок сухих стебельков, а Соня смотрела на него, задрав голову, и рыжие волоски на её спине мелко подрагивали. Олень мирно Соню обнюхал, лизнул её своим шершавым фиолетовым языком - так что она неуклюже перевернулась животом кверху - и зашагал дальше, окуная в сугробы длинные тонкие ноги.
А Соне ужасно, ну просто ужасно захотелось оказаться в своей родной норке.