Хамелионша в квадрате продолжение 33

- Родион, миленький я видела её, ту самую женщину, ну, ту, что была в тот день с Натальей Борисовной у нас в салоне. Помнишь, из-за неё мы и познакомились? – Марина не могла никак успокоиться. Она звонила Родиону на работу, и даже не успела понять, что разговаривает совсем не с ним.
- Девушка, пожайлуста поясните, если вам нужен именно Родион, то его в данную минуту нет на рабочем месте, а может вы мне, до конца всё разъясните, я его коллега, меня зовут Виктор, я ему обязательно всё передам – незнакомый голос привёл её в чувство, и она ответила.
- Нет, спасибо, скажите в какое время можно перезвонить Родиону, чтобы он оказался на месте – в голосе было такое разочарованье, что Виктору стало жаль эту девушку, но объяснятся с ним она не захотела.
- Через час, не ошибётесь - в голосе Виктора, слышались доброжелательные нотки – скажите, хоть как вас зовут, чтобы я Родиону сказал, кто звонил.
- Скажите, что Марина звонила, но я не на работе и позвонить мне сейчас некуда, я сама через час позвоню.
Марина положила трубку и стала ругать себя, чего растрезвонилась, ведь не смогла даже узнать, кто она, эта женщина.. Реакция подвела её, на сей раз. Прошла мимо её женщина, показалась ей лицо знакомым, а вспомнила, кто она такая, уже, после того как та скрылась из вида. Обидно до слёз, так хотелось помочь Родиону, и вот упустила такой случай, а теперь, может, и не увижу больше её. Она отошла от телефонной кабинки, постояла, подумала и решила отправиться на то место, где увидела женщину, вдруг она куда-нибудь шла, и будет возвращаться тем же путём. Но её старания не увенчались успехом. Женщину она не увидела, а устать успела, разочарование, тоже сыграло свою роль, настроение испортилось окончательно.
Через час она сдержала слово, позвонила Родиону. Рассказывать особенно было нечего. Благодарность Родиона за звонок немного взбодрила её. Повесив трубку, она поехала домой.
Вечером, Марина обещала Родиону походить по учреждениям в том районе, где она женщину увидела, возможно, она там работает. Потом Родион долго инструктировал её, как можно осторожно не привлекая внимания окружающих и самих сотрудников различных организаций, узнавать всё, что тебе нужно. Потом инструктаж перешёл в нежное воркование с обеих сторон и на сегодняшний день, с том женщиной было покончено, она растаяла в любви и ласке, как призрак.

- Иван, ты чего с докладом сегодня не спешишь? – Иван Дмитриевич усилием воли, сохранял внешнее спокойствие.
- Не нравится мне, забывчивость курьера.  Говорят, Георгий приболел сильно, перед самым отъездом, мужика инструктировали перед самым отходом поезда, торопились очень, толи не сказали, толи он в спешке, не всё запомнил. Что за болезнь свалила, бывшего курьера, не обмолвились.  О замене курьера не позвонили, мы, что в Гондурасе проживаем, телефона под рукой не нашлось. Не нравиться мне такая постановка вопроса. Сидит теперь их курьер в гостинице задницей, на товаре и трясётся, что делать будем Иван Дмитриевич? -  Иван вопросительно смотрел на босса.
- Ты, я так понимаю, предлагаешь, пусть посидит ещё малость, а мы подождём, присмотримся, что к чему. Спешка нам ни к чему.
- Так я и думаю, как вы сказали – за много лет они изучили друг друга, и то, что Иван Дмитриевич читал мысли Ивана, его совсем не удивляло, ведь он почти с такой же лёгкость мог прочесть мысли босса, но, соблюдая субординацию, никогда этого не афишировал.
- Елена сильно перенервничала, как она там? – поинтересовался Иван Дмитриевич.
- Ничего отошла, уже кусается. Злая она на Игоря за вчерашнее его поведение. Он  к ней почти не подходил, какая муха его укусила, уж не та ли, с которой он встречался. Опять не понятно, ведь они с Еленой вчера утром, как два голубка ворковали, а вечером такая холодность. Разберёмся. А может, сами без нас разберутся. Как вы думаете? – он опять с уважительным вниманием ждал ответа.
- Даже не знаю, что тебе сказать, думаю, пусть сами  попытаются, решить этот любовный треугольник, а если помощь понадобиться, тогда и поможем. Что ещё нового?
- Назревает одна новость, но позвольте не спешить, боюсь ошибиться. Денис с командировки приехал, две версии развития событий привез. Как только разберёмся, сразу к вам, с докладом. Галина наверно нервничает, завтрак остывает, позвать?
- Придумала же природа, всё жизнь только и делаем, что едим да в отхожее место относим.
- Позвольте с вами не согласиться, Иван Дмитриевич, а удовольствие разве вы не получаете и том и другом случае? Озорной огонёк загорелся в глазах Ивана.
- Ты Иван на своего любимого конька не садись, по твоей философии, хоть от чего удовольствие получить можно. Лучше зови Галину, завтракать будем. Ты со мной поешь?
- Нет, я сегодня Елене Ивановне компанию составил, да чуть самому уши не откусили.
- За что скажи мне, ты не любишь её?
- А может наоборот, люблю, Иван Дмитриевич, давно и безответно.
- Зови, говорю, Галину, а то я с тобой с голоду помру, сам уже червячка заморил и радуешься, баснями меня кормишь, видите ли, влюблённым оказался. Может по этому и не женат сам, до сих пор?
- Пошутил я неудачно, не принимайте всерьёз слова мои. Приятного вам аппетита, а я отъеду по делам, через пару часов вернусь.
- Про курьера не забывай, узнавай, чем он там дышит.
- Туда заеду в первую очередь, а к Елене Ивановне, во вторую.
- Новость, думаешь привезти хорошую? - нетерпеливо спросил Иван Дмитриевич.
- Это как на неё посмотреть – Иван хотел пуститься в объяснение, по этому поводу, но босс выставил его и принялся за завтрак.

Пётр плохо спал прошедшей ночью. События того вечера, когда его избили, вернулись к нему во сне.  Ему опять было больно и страшно и очень не хотелось умирать. Когда он, наконец, проснулся, вздохнул с облегчением. Тело, правда, ныло от боли, но зато он сознавал, что его в данный момент никто не дубасит. Что-то ещё вертелось в его голове и не давало ему покоя, что-то он увидел и пытался зафиксировать в памяти. Он закрыл глаза и в сотый раз стал прокручивать в голове, события того вечера. Всё бесполезно, память жадничала и не хотела делиться с ним информацией.
- Пётр Андреевич, вы сегодня во сне стонали. Зря вы отказались от приёма обезболивающих, ещё бы денька два, три можно было принимать. Отдых для организма первейшее дело, а вы вот всё ночь промучились, может сейчас вам сделать укол? – сегодня дежурила Вера Антоновна, но говорила она то же самое, что и Анастасия. Может, они правы, и я просто глупый упрямец.
- Сейчас не нужно, а вечером поставят – Пётр закрыл глаза, что-то не давало ему покоя и заставляло вернуться туда в события того вечера. Он должен вспомнить и вспомнить именно сейчас.
- Жалко, в соседней палате, ногу мужчине отрезали, как не боролись, а заражение не остановили, пришлось резать – медсестра тяжело вздохнула и пошла дальше, в другую палату.
В голове Петра так и вертелось, отнять отрезать, нет ноги, нет пальца, пальца нет. Почему нет пальца, а потому, что его не было на руке одного из тех парней, что били его в тот вечер. Нужно скорее сказать Валентину Даниловичу, что у одного из парней, нет большого пальца на правой руке.
- Вера, Вера Анатольевна! -  позвал Пётр, но на пороге появилась Настя. Пётр удивлённо смотрел на неё.
- Ты откуда появилась? Будь другом, позвони пожалуйста, Валентину Даниловичу, пусть забежит сегодня обязательно ко мне на одну минутку, я ему кое-что скажу – он умоляюще смотрел на неё.
- Все добрые люди, при встрече говорят, здравствуйте. Сначала горячего поешь, я такой вкусный плов приготовила, пальчики оближешь. Возражения не принимаются – настроена она была очень решительно.
- Покажите мне, кто тут возражать собирается, я голоден, наверно на поправку пошёл. Пока я буду, есть, ты и сходи, позвони и мне скажешь, зайдёт он сегодня или нет, а потом, когда поем и почирикаем вдвоём – на его лице появилась озорная улыбка.
Анастасия не знала, как ей реагировать на всё это и предпочла промолчать. Поставила перед ним чашку с горячим ароматным пловом, положила два куска белого запашистого хлеба, а сама  молча, отправилась звонить Валентину Даниловичу.
 Пётр изо всех сил пытался контролировать себя, чтобы лишний раз не обидеть Настю, но пока ему трудно было предугадать её реакцию. Вот и сейчас если честно сказать он не понял, как прореагировала Настя на то, что он её фактически выставил из палаты, хотя и по важному делу. Ладно, он постарается загладить лаской свой промах. Пока он с аппетитом уплетал плов, Настя успела вернуться.
- Валентин Данилович шлёт тебе привет, и сказал, что обязательно, в течение дня, заскочит к тебе. Ты доволен? – вопрос был отнюдь не праздным, она всё-таки обиделась.
Чтобы не заострять внимание на её эмоциях, Пётр принялся расхваливать плов, кривить душой не было необходимости, потому, что плов действительно был вкусным.
- Настенька, солнышко моё, ты такое доброе дело сделала, присядь ко мне поближе пожалуйста, если хочешь, я всё тебе расскажу.
- Как ты умеешь разговаривать, Настенька, солнышко моё, а ты уверен, что оно твоё? – добродушно заворковала Настя, на душе у Петра отлегло, значит простила.
- Тебе было бы легче, если бы я сказал тебе в благодарность какую-нибудь гадость. Почему так болезненно воспринимаешь добрые человеческие слова? – Настя молча подсела к нему поближе. Потом ещё ближе, так, что он смог обнять её и прижать к своему сердцу. Он больше не стал ничего говорить, потому, что почувствовал, что она может заплакать, а ему этого не хотелось. Наоборот ему хотелось услышать её смех, и каждый день видеть в хорошем настроении.
 Прошло немало времени, она, наконец, окончательно успокоилась и улыбнулась, вот тут он не выдержал и поцеловал её. Ничего страшного не произошло. Они оба этого хотели. Поцелуй получился нежный, ласковый, долгожданный. И опять они долго сидели, обнявшись, но всему приходит конец. В коридоре послышался голос дежурного доктора, делающего обход больных. Настя отстранилась, а потом сама поцеловала его в щёку и, забрав чашку, ушла, помахав на прощанье рукой. На её лице сияла улыбка.
Ну и кашу я заварил, не расхлебаешь, о чём моя дурная головушка думает, полушуткой в полувсерьёз поругивал себя Пётр, лёжа на кровати, перебирая в голове содеянное им. Он нисколько не сожалел о происшедшем, напротив, в нем ещё слабым огоньком теплился первый поцелуй с Настей. Даже боль куда-то отступила на время.
Доктор, конечно, пожурил его за отказ от обезболивающих лекарств, но, в общем, его состоянием остался доволен.
- Если так дальше пойдёт, вы у нас через недельку, другую, домой пойдёте – вот тебе и безнадёжный пациент, идёт на поправку семимильными шагами, поневоле скажешь, заживает всё как на собаке. Ему всегда было приятно лечить тех людей, которые не хотели болеть, сам оптимистичный настрой этих людей не могла победить никакая болезнь.
- Непременно доктор, не пойду, а побегу, тяжко в четырёх стенах – доктор был приятным человеком, Пётр был ему очень благодарен, за то, что он выходил его. Ведь доктора лечат не только лекарствами, но и добрым словом.
- Выздоравливайте и бегите на здоровье, дорогой мой человек, а пока спать по ночам, понятно? – напускная строгость никого не пугала, Пётр согласился с доктором.
Время днём пролетает незаметно, то одна процедура, то другая, не успеваешь раздеваться и одеваться. Вечер подходит, усталость, будто смену отработал. Пётр нервничал, ему казалось, то о чем он вспомнил, очень важно и ему нетерпелось рассказать об этом следователю, а он всё не шёл.
Наконец скрипнула входная дверь, и на пороге появился Валентин Данилович. Лицо усталое, но улыбчивое.
- Приветствую тебя Пётр, вид бодрый, скоро бегать будешь и труд мне мой облегчишь, сам ко мне приходить будешь. Рассказывай, по какому поводу тревогу объявил? – Валентин Данилович от всей души радовался, что Пётр идёт на поправку, и не забывает думать о деле.
- Вспомнил сегодня одну важную подробность, это я так думаю важную, а вы сами решите – он немного смутился, а вдруг человека напрасно побеспокоил.
- Ну, не буксуй, говори толком -  следователь нетерпеливо заёрзал на стуле.
- Большого пальца нет на правой руке, у одного из парней, которые били меня – выпалил он как из пулемёта.
- Так и, что у нас получается? И в показаниях охранников Забережного тоже есть упоминание, о том, что у одного из пьяных парней не  было большого пальца на правой руке. Если конечно мне не изменяет память. Это, что же у нас вырисовывается, что и драку с охранниками и тебя били одни и те же лица. Но тогда смотри, что у нас получается, если исполнители одни, то, скорее всего и заказчик один. Это ещё и подтверждение заказа на Забережного, не спонтанно было совершено покушение, а продумано и просчитано. Мы можем попросить охранников, составить словесные портреты и будем приблизительно знать твоих обидчиков, ну уж одного точно, ведь там они были без масок.
- У меня тоже такие соображения были, я, поэтому и позвал вас. Как там у вас, ничего новенького нет? Петру хотелось быть в курсе всех событий. Владеть полной информацией.
- Сегодня девушка из парикмахерской позвонила и сообщила, что видела женщину, которую мы разыскиваем, но пока она поняла, что это именно та женщина, она уже ушла. Думаю, что фортуна улыбнулась нам сегодня дважды, значит, мы сдвинулись с мертвой точки, а то Наталья Борисовна нам себя, вместо живца предложила, понимаешь?
 - Я, надеюсь, вы не согласились? – Пётр чуть не выпрыгнул из кровати.
- Мы ей такой отпор устроили, и ещё соглядателя завербовали, но думаю, до этого дело не дойдёт, найдём мы её злопыхателя. Спасибо тебе Пётр, отдыхай сил набирайся, думаю главное у нас впереди, не лозунгами кидаюсь, а сердцем чувствую. Сейчас ещё к Константину Тарасовичу заскочу, может, он чего на досуге вспомнил и тогда к Котову на совещание.
Только за следователем закрылась дверь палаты, мысли Петра вернулись к сказанному Валентином Данилович, о том, что Наталья предложила себя на роль живца, вот она вся тут, вот характер у женщины, он всегда чувствовал, что она сможет, но не безрассудно, а всё, просчитав и продумав. Не зря они за ней догляд оставили. Скорее бы поправиться, а то ведь точно дров наломают. Кто интересно в союзниках у неё? Хоть бы толкового кого приставили. Мысли его теперь крутились только в этом области, он даже и про Настю думать перестал. Это на потом, когда все волнения будет позади.