Долгожданный отдых...

На негнущихся ногах вошла в комнату, стоило ей закрыть дверь, скрывшись от ненужных глаз прислуги, девушка вся ссутулилась и медленно сползла на пол. Она была абсолютно опустошена, словно поход от донжона до башни занял не несколько метров, а многие мили. Все тело как из ваты, в голове полный бедлам, а в груди тупая боль, сменяющаяся пустотой. Сделав огромное усилие над собой, она поднялась на ноги и шаркающей походкой поплелась в спальню, ничего не хотелось, да и сил не было. Только дойти до кровати… даже одежду не хотелось снимать.
И вновь послушное тело само донесло ее до комнаты, руки сами собой нашарили завязки плаща, и он скользнул на пол, пуговицы на рубашке – легкая льняная ткань опустилась у ее ног, так со всей одеждой…. Девушка осталась только в легонькой маячке, едва прикрывавшей бедра. Пушистый ворс ковра должен был приятно щекотать ступни, но она ничего не ощущала, голова была пуста от мыслей и чувств. Кое как дойдя до постели девушка заползла под одеяло, скрываясь от всего, утопая в мягкой перине, забываясь в тепле… и наконец к ней пришел сон, темный, без сновидений, но приносящий хоть какое-то облегчение и долгожданный отдых.

Первые лучики солнца проскользнули в окно, медленно подползая все ближе к кровати, словно игривые котятки. Вот один запрыгнул на покрывало, за ним другой, третий... и плотная ткань уже пестрит золотистыми отсветами, которые подкрадываются к спящей, медленно, даже хаотично, приближаясь на пару шажков и отпрыгивая как можно дальше, а затем вновь подбираясь. Наконец, один смельчак легко скользнул на лицо и, будто, лаская нежную кожу, перебрался к губам, затем достиг глаз, вызвав лишь недовольное мычание. Другие, осмелев, так же переползли дальше, замерев, где и первый лучик... Ничего, никаких слов, даже звуков не было слышно, лишь гобелен, висевший на стене, сорвался со своего места, сорвался резко, и налетел на окно, неизвестно как зацепившись за карниз, и закрыл проход игривым лучикам, комната вновь погрузилась во тьму. Девушка повернулась на бок, плотнее закуталась в одеяло, почти с головой, стараясь вновь утонуть в этом черном сне, без сновидений.
Она даже не знала, сколько времени провела тут, да ей было все равно, плевать. Поначалу слуги порывались приносить еду, но несколько раз вылетев из комнат, решили не рисковать, оставляя поднос с питьем и фруктами у двери, только он так и оставался нетронутым. В итоге они решили, что госпожа сама решит, когда ей захочется есть и уж точно найдет их. Но хозяйка так и не выходила,  а войти к ней все боялись. Кто-то поговаривал, что она сошла с ума, кто-то, что умерла... или вовсе покинула замок, как до этого другие господа. Но даже эти, казалось, наглые сплетни никем не пресекались.
А ей было все равно, для нее весь мир сузился до мягкой перины и теплой ткани простыней и одеяла, касавшейся кожи, и то... это была всего лишь оболочка, кокон, в центре же пустота. Она уже не слышала навязчивого шепота теней или приятного и успокающего голоса леса, ничего... Пустота, она одна наедине с собой.

И вновь этот сон, заставляющий метаться, сжиматься в комочек, размахивать руками, силясь отогнать это мерзкое и липкое наваждение, от которого даже под теплыми одеялами тебя прошибает холодный пот, а из глаз струятся слезы. Именно такой сон вырвал ее из приятного забытья, где она скрывалась от реального мира, уходя все дальше по запутанной дороге морока, ведущей только в одну сторону.
Некогда прекрасные черные волосы, отливавшие шелком и доходившие до талии, спутались и больше походили на птичье гнездо: тонкие пряди неуклюже торчали в разные стороны, совершенно не зная порядка. Щеки были мокрыми от слез и пота, казалось, даже маячка была насквозь мокрая и неприятно липла к телу. Хорошо было бы встать, умыться, сходить в душ, но девушка лишь махнула рукой на это все: ей было плевать. Она повернулась на бок, свернулась клубочком, закутавшись в одеяло, и закрыла глаза, желая вновь провалиться в сон.
Тело поначалу сопротивлялось, отказываясь от чрезмерного отдыха, требуя еды и движений, но постепенно все сопротивление сошло на нет: когда больше нет выбора, а других вариантов не находится, остается только согласиться. Медленно, без особого желания, все мышцы расслабились, их начала окутывать легкая нега сна. Мысли улетучились, помогая забыться, а на нее вновь навалилась блаженная тьма, ведущая к забытью, столь желанному, помогающему уйти от мира пусть в кромешную тьму, лишь бы исчезнуть…

И вновь спасительная тьма окутала ее своими щупальцами, забирая себе, уводя все дальше по дороге забвения. Она всегда чувствовала всех близких ей людей, всех до одного… Братьев и сестер, которые ушли… тех, кто был рядом…. Раньше, да… а сейчас… ничего – пустота, как в пустой комнате, по которой гуляет лишь ветер…
Тени и Лес стали немы для нее, нить, связывающая ее с природой, утончалась с каждым днем, грозя порваться совсем скоро. Все силы уходили, оставленные на той самой дороге во тьме… Она даже не знала, что Он так близко, что уже идет к ней, желая помочь…
И вновь, казалось, в непроницаемую темень ворвались образы, только уже не столь яркие, расплывчатые и нечеткие, но все же они смогли добраться до измученного и опустошенного сознания.
В памяти всплыли слова старой песенки, которую она когда-то пела, вот только кому? Зачем? Какой в этом смысл?..

Мается, мается маятник
Хочет мне душу рассечь пополам
Из холода в жар, из-под плети в объятья
И из праздника снова в бедлам.
Это так больно... Бомба внутри...
Если можешь забудь, а не можешь, в глаза посмотри.

Как точно… просто определение жизни: вечные метания, волнения и беспокойства… счастье сменяет горечь, радость – боль, празднество – война… и все рвет, терзает душу, принося муки…

Этот путь от истока к исходу.
Огненной нитью в наши живые сердца
Мы однажды вернемся в то пламя, откуда мы родом,
Но сначала пройти... семь шагов до конца

Страшная тропа под названием Жизнь, у которой лишь один пункт назначения – Смерть… все неизменно возвращается земле, превращаясь в тлен, и даже память порой не властна…. Но прежде чем тебе дадут столь желанное облегчение, долгожданный покой по ту сторону Вечной Реки… ты должен испить всю чашу земного существования, всё горечь…

Мается, мается маятник
Крутится, бьется пружинка в часах.
Сколько еще мне осталось кукушка?
До взрыва вселенной и ветра в моих волосах.
Не уж то так мало? Святое ничто...
Вот колодец с живою водой, а в руках решето.

И вот забрезжит обманчивый лучик надежды, рука, протянутая в помощь, и ты идешь к ним, стремишься, но лишь бессильно хватаешь воздух…. Все лишь иллюзия, обман, злая шутка… являющая лишь беспомощность и вызывающая жалость…

Этот путь от истока к исходу...
Кровью начертан на рваном парусе неба.
Эй! Привратник, открой мне ворота домой,
Но сначала пройти семь шагов для разбега...

А там… на том берегу – спасение от терзаний мира, покой и забвение…. Только страх сковывает тело крепче любых цепей: жалкие рефлексы смертного тела…. Но отчаянное желание все же сильней жалкой оболочки, но еще последние шаги… они нужны, без них никак…

Тик-так! Сон, мрак, что-то не так...
Тик-так! Боль, страх, пепел и прах...
Это так больно... с сердцем в груди
Если можешь, терпи, а не можешь...
Нет! Нет, подожди!

Метания по кровати, спутанные волосы, накрепко зажмуренные глаза, ледяной пот, впитывающийся в одежду, одеяло и простыни…. Боль, раздирающая грудь так, что хочется кричать, но губы плотно сжаты…. Терпи, таков удел смертных, или же беги к спасению, избавлению… ну же! Вперед!

Этот путь от истока к исходу...
Был предначертан на картах всех тайных путей.
И откроется дверь, и вперед на свободу...
Но сначала пройти все, что должен успеть...

Какие-то разговоры о предназначении, смысле существования… все бессмысленно, исход всегда один, чтобы ты ни сделал, все равно все превратится в тлен… рано или поздно…

Тик-так! Сам чужак, сам себе враг
Тик-так! Боль, страх... Волю в кулак!
Каждой птахе по плахе, на версту по кресту.
Наше небо не ждет нас...
Мы идем в пустоту...

Все, что мы создаем, потом рушиться от наших же рук… смысл? Его нет! Жизнь – лишь жалкое существование, пестрящее лживыми иллюзиями чего-то великого и значимого, а на самом деле не имеющего никакого смысла… Исход всегда один…

Наконец это мучение закончилось: девушка сжалась в комочек под одеялом, обнимая колени, а спасительный сон ласково заключил ее в свои темные объятья.


Стихи - песня Маятник, исполняют Крыс и Шмендра