воспоминание

Я знаю, это было. Мне трудно объяснить, просто знаю.

Я был подростком в далёком северном городе. Днём и ночью на улице горели фонари и густым облаком город окутывала полярная темнота. Смутное время для меня и для страны совпало. Хилый подросток с собственным хрустальным царством из рок-идолов и панк-поэтов. Комната, увешанная постерами далёких и подчас мёртвых кумиров. Хрупкий мир вырастающего мальчика. Взросление опережало моё умственное развитие. Это и стало серьёзным испытанием. Я совершенно не стремился обрести взрослую уверенность и рассудительность, цеплялся за каждый дюйм детства. Но время противник бездарный – оно совершенно не умеет поддаваться.

Сон, всего лишь сон. Но я помню его до сих пор. Память возможно стёрла какие-то детали, но общее возбуждение и испуг остались и сейчас. Не помню, что предваряло сновидению, скорее всего никакого важного или подталкивающего события не было. Потому что, я бы попытался сделать выводы об источниках этого события, протянуть ниточки логического толкования, но таковых не последовало. Возможно, сбой дала психика в период подросткового перелома. Яркие образы до сих пор стоят перед моими глазами. Я всё ещё ощущаю страх и боль. Всё ещё не знаю, как поступить. Не помню точного дня, вернее ночи, не помню, что было потом. Помню, что был шокирован обладанием знанием, что принёс мне сон. Не знал как поступить. Решил потопить в себе воспоминания, забыть, бросив их в грохота времени. Но вот странная штука – прошло много лет, многое позабыв, этот сон я помню.

Меня как будто перенесло в пространстве, бросив через тысячи километров. Песок и выгоревшая трава. Раскаленное солнце. Холмистая местность. Воспоминания о постройках, домах, либо поселениях, по которым можно было бы идентифицировать местность не сохранил, возможно их не было, а я лишь впитывал эмоции участников происходящего. Не было не предыстории, либо какого-то рассказа. Я очутился в центре событий и строил своё понимания по тем эмоциям, что впитывал подобно губки из происходящего. Тело и возможность участия мне дано не было, лишь право созерцания и понимания внутренних эмоций действующих лиц. Оцепенев, стал не вольным свидетелем, о чьём существовании нет никакого подтверждения. Из наблюдений и осколков эмоций, проникающих в меня словно брызги воды, сделал вывод, что место происхождения Восток. Понял что, мне открыт внутренний мир всех участников. Но из-за экспрессивности происходящего густыми мазками выделились именно сами экстремальные чувства – боль, страх, растерянность.

Свора мальчишек лет тринадцати – четырнадцати преследовала убегающую девочку ровесницу. Серое длинное перепачканное землёй платье до самой земли сковывало её движения, она спотыкалась и падала. Чёрные длинные волосы в пыли, словно новогодний серпантин, запутанный в густых еловых ветвях. Я не запомнил лица, не помню рук, обуви, возможных украшений. Помню лишь её растерянность и не понимание – игра ли это, её детский страх и внутренний плач. Она не звала на помощь, не звала родителей. Возможно, была настолько перепугана, что потеряла ориентацию в поступках, возможно, они-родители не могли ей помочь. Обращения к ним я не смог разобрать в потоке чужих чувств. Мальчики в пылу азарта преследовали, организованно, с уверенностью будущих охотников, отрезали пути жертвы к отступлению. Впереди бежал заводила. Сердце его рвалось от страха и животного чувства погони. Он понимал что, эта невинная игра ведёт в пропасть. Чувствовал, что нужно остановиться, прекратить немедленно. Но не знал, как это сделать. Именно он завёл ситуацию, и ситуация больше в нём не нуждалась. Потерял контроль, видел, как детская шалость превращается в безумный звериный оскал. Каждый из них сознавал что, происходит зло, но боялся остановиться, порвать этот вихрь ненависти, унять в себе жажду чужой боли, пьяную эйфорию победителя. Сладкая дурманящая кровь отрава – чувство владения беззащитной сломленной жертвой. Девочка упала, на спине скатилась по песчаному холму к ногам преследователей. Не выгодное положение, да и воля спасаться перестала в ней биться, уступив густому чувству апатичного страха. Не просила пощады, не плакала. Глубокий проникающий внутрь страх парализовал. Все другие чувства умерли. Это не было подчинение или смирение, просто она потеряла возможность сопротивляться, потеряла силы бороться, силы умолять и плакать.  И это ещё больше испугало всех. Круг преследователей сомкнулся.

Болезненными усилиями я вырвал себя из происходящего, заставил проснуться. Чувство разорванных вен и артерий под давлением наполняют меня эмоциями и переживаниями далёких людей. Острая боль внезапно разорванной связи.  Полоснул по тонким соединительным нитям, как только круг замкнулся, как осознал единство преследователей в слепой покорности будущего зла. Разорвал в страхе перед полной безысходностью, когда даже жертва приняла происходящее в слепой покорности.

Я знаю это было. Не знаю места и имён. Лица и голоса их для меня не различимые детали кошмара. Но всё это было в действительности. В этом, я полностью уверен. Причина моего участия в этом не известна. Возможно, они хотели сторонней помощи, способной остановить надвигающееся зло. Возможно, я должен был сделать какие-то выводы. Возможно, это просто аномалия не объяснимая, случайная, без причины и цели.

Я знаю, что это было. Мне трудно объяснить, просто знаю.