Ошибки молодости...

                Моей маме. В память о ее молодости и любви.


Рабочий день в медицинском пункте поселка Шолья подходил к концу. Врач Алексей Лукич, кряхтя, перебирал карточки, медсестра Дуся готовила шприцы к стерилизации.
- Душенька, сегодня у тебя подворовый обход, - глянув поверх очков, напомнил Лукич.
Дуся замерла, лопатки под халатиком дернулись, как птичьи крылышки, не любила она ходить по дворам, стеснялась. За плечами военное голодное детство, медицинский техникум, да практика в глухой удмуртской деревне, для 18 лет, конечно, опыт богатый, но храбрости и уверенности в себе не добавилось как-то… Люди в поселке жили разные, больше добрые, но порой над Дусей подшучивали:
- Ишь, дохтур какой! А чо худая такая, не ешь, что ль?
Дуся мучительно краснела, стыдясь своих тоненьких ручек, длинных ног и того, что при росте 170, веса не набиралось даже на 50 килограммов. По деревенским меркам считалась она девкой красивой, но сильно недокормленной, вот и пытались ее во время подворовых обходов накормить, а Дуся есть у чужих не могла, комок в горле какой-то стоял, глотать мешал.
- Ладно, Алексей Лукич, схожу, - бодренько так отозвалась Дуся.
- На-кось, карточки возьми, - протянул Лукич ей стопочку медкарт, - сегодня тебе четыре двора обойти. И сразу записывай, если жалобы будут, а то потом забудешь. Еще к Маланьиным зайди, лекарство занеси, у них Васька кашляет сильно.
- Хорошо, Лукич, - заторопилась Дуся, - так я побегу?
- Побегу! Всё бы ей бегать! Медицинский работник должен солидно себя вести, а не носиться по улицам, как угорелый, - заворчал добродушно Лукич, - ладно уж, ступай, Душенька.
До угла, чувствуя меж лопатками внимательный взгляд своего начальника, Дуся дошла, старательно изображая солидность, но повернув за угол, ринулась по улице бегом. Нужно ведь успеть сходить по адресам до темна, потому что вечером танцы. Танцы она любила больше всего, с упоением отплясывала в клубе, в танцевальных ритмах забывая о своей худобе и стеснительности. Танцевала, как дышала – легко и с удовольствием.
Дом Мерзляковых был последним в её обходе, в этом дворе Дуся еще не была ни разу. Вбежала на высокое крыльцо, стукнула щеколдой, и, услышав, - Заходи! – открыла дверь в горницу. Посредине комнаты сидел то ли мужик, то ли парень и чинил надетый на сапожную лапу детский ботинок. Дуся кашлянула и нетерпеливо переступила с ноги на ногу, торопясь закончить с обходом. Скороговоркой проговорила заготовленную фразу
- Здравствуйте, я из медпункта, с обходом. Сколько человек в доме живет, больные есть?
Сапожник поднял глаза и выпрямился. Дусе показалось, что весь мир сжался в одну точку и потом взорвался, закручиваясь в вихре, в центре которого стояла она и пыталась плотно прижатыми к груди руками удержать вырывающее сердце. Она не понимала что происходит, на мгновение перестала сознавать где находится, почти потеряла зрение, потому что кроме этих серо-зеленых глаз она не видела ничего. Парень некоторое время смотрел на Дусю, потом резко встал и вышел, крикнув в глубину дома
- Мама, там пришли из медпункта!
Как прошел обход, что она спрашивала, и что ей отвечали, из памяти стерлось начисто. Домой Дуся прибежала, запыхавшись и сразу к сестре, которая проверяла тетради за столом.
- Маруся, я делала подворовый обход! Маруся! Я у Мерзляковых парня видела, ты не знаешь, кто он?
- Чего не знать-то - Колька это. Только ты глазами-то не сверкай, он в клуб не ходит, он парень хозяйственный, ваши танцульки ему без надобности, - усмехнулась Маруся, быстро исправляя ошибки строгим красным карандашом, - О что, понравился?
- Что-ты! Я так просто спросила… А почему он в клуб не ходит? Может иногда все-таки?.. – чувствуя, что заливается румянцем, затараторила Дуся.
- Даже и не думай! И не ходит, и не ходил никогда. Как мать овдовела, он все заботы на себя взял. Серьезный мужик растет, ему по клубам бегать некогда. Может до армии даже женится. С Лидкой Гальяновой он гуляет.
Дуся пригорюнилась, но ненадолго. Быстренько переоделась, послюнявила пальчик, провела по бровям и побежала в клуб на танцы. Она редко горевала, да и на парней серьезного внимания никогда не обращала. Девчонки в клубе стояли стайками, лузгали в кулак семечки и стреляли глазами на парней, которые солидно восседали на подоконниках и скамейках. Дуся подбежала к подружкам и вдруг, словно споткнулась, почувствовав чей-то взгляд. Крутанулась, оглядываясь и увидела, что у входа, прислонясь к косяку двери, стоит Коля. Девчата тоже завидели вновь вошедшего и по клубу покатился удивленный шепоток
- Смотри-ка, Мерзляков! Колька пришел… Чего это он вдруг?..
А Коля в упор смотрел на Дусю, потом прошел через весь зал к ней, смеясь глазами, остановился, помолчал еще и сказал
- Ну, привет, танцевать будешь?
- Буду..., - храбро ответила Дуся осипшим от волнения голосом.
- Ну, танцуй, я потом тебя провожу, - не спросил, а поставил в известность Николай.
Дуся ничего не ответила, да и отвечать-то уже некому было. Коля пошел в другой конец зала и, подвинув парней, устроился на подоконнике. Так и просидел, не вставая, время от времени погладывая на танцующих. Когда музыка кончилась и все стали расходится, Дуся на подоконнике Николая не увидела.
- Ушел, - пронеслось в голове, - ну и… ладно! Ну и.. не больно-то хотелось! – твердила она, удерживая слёзы на кончиках ресниц, и быстро пошла по направлению к дому.
- Ты не беги так, - услышала усмешливый голос, - чай не на пожар.
Оглянувшись, почувствовала, что земля уходит из под ног
- Ой, Коля, а я тебя не заметила!
- Пойдем тихонько, небось, ноги-то оттопала все, танцорка, - проговорил Николай, набрасывая девушке на плечи пиджак, - Захолодало.., одень вот.

С этого дня Николай взял над Дусей шефство, помогал по дому, таская девушкам воду и дрова, провожая из клуба, хотя сам танцевать так и не выучился. Причем никаких слов о любви не говорил, с объятиями и поцелуями не приставал. Просто всегда был рядом. Когда Дуся болела, мучаясь от жара и боли в горле, а Маруся уехала к маме, он и ночевал около ее постели, умостившись на стуле, меняя компрессы на голове и подогревая отвар ромашки. Дуся принимала присутствие Николая естественно, словно по-другому не было никогда, да и не будет. Только вот сетовала, что танцевать Коля категорически отказывался.
Со временем Дуся до такой степени привыкла к выручательному присутствию юноши, что стала даже помыкать им – пойди, принеси, сделай! Впрочем, Коля и не возражал, с готовностью выполняя требования подопечной, однако достоинства и солидности никогда не терял.
Была зима, мороз вовсю хозяйничал на улице, разгоняя молодежь, темнело рано. Как-то раз Дуся решила подшутить над Николаем. Когда кончились танцы, она прошмыгнула незаметно из клуба и стояла, издалека смотрела, как Коля растеряно оглядывается, ища ее среди гомонящей молодежи. Не найдя, пошел в сторону бараков. Дуся подхватилась и понеслась к дому, обежала барак и влезла в окно, оставив дверь да замке. Осторожно из-за занавески наблюдала, как подошел Николай, потрогал замок, вздохнул, оглядываясь и, закурив, уселся на крыльце. Дусе было весело, в животе прыгало от сдерживаемого хихиканья, ситуация ей казалась очень забавной. Она поела, не включая света, холодной картошки с капустой и пошла посмотреть, что там, на крыльце, Коля делает. Николай сидел, ссутулившись, втянув голову в плечи и подняв воротник полушубка. Дуся радостно хихикнула, но потом подумала: Холодно же! – и решила веселый розыгрыш прекратить. Вылезла в окно, подкралась к сидящему Николаю и прыгнула к нему на плечи, пугая и хохоча. Руками она закрыла Коле глаза, - догадайся кто! Вдруг под ладонями почувствовала влагу.
- Ой, Коль, ты чо, плачешь что ли? – с удивлением спросила, заглядывая ему в лицо.
Николай резко встал, и отвернулся. Дуся подобрала упавшую шапку и смеясь, стала вытирать ею мокрые щеки Коли, приговаривая, ломая язык:
- Не плась, Коля, не плась, не блосу я тебя. Видис, плисла, - радостно засмеялась.
Коля отвел ее руки от своего лица, отобрал шапку и повернул с девушки искаженное мукой лицо.
- Глупая ты Дуся… Отольются тебе мои слёзы, вот увидишь! – сказал глухо, сквозь зубы.
Повернулся и быстро пошел прочь, так и не надев шапку. Дуся растеряно смотрела ему вслед,
- Чего это с ним? Уж и пошутить нельзя… Ну и пАдумаешь! – Дуся пожала плечами и открыла двери. В это время Маруся подошла
- Дусь, а чего это Мерзляков как ошпаренный от нас полетел? Поссорились что ли?
- Да нет, он так чего-то, дурит… Я пошутила, а он обидился…
И Дуся начала рассказывать, как она придумала пошутить и что из этого вышло. По ходу рассказа вдруг потерялось всякое веселье… Дуся почувствовала, что поступила как-то неправильно…
- Дура… Вот ведь дурища-то, - сокрушенно протянула старшая сестра. Он ведь ушел.
- Да ладно тебе, куда он денется-то, - махнула рукой Дуся, - завтра придет, как миленький!
С этими словами, успокоив смутную тревогу, Дуся легла спать.

На завтра Николай не пришел, не пришел и через день, и через неделю… Дуся держала характер и встречи не искала, будучи уверенной, что никуда Коля не денется. Однако, на сердце становилось всё тревожнее, а как-то из школы пришла Маруся, хлопнула стопку тетрадей на стол и сверкнула гневно глазами
- Ну чего, коза, допрыгалась?! Колька-то Мерзляков женится, сватов к Лидке Гальяновой заслал.
- Ты чо?!, - ахнула Дуся, - она же страшная!
- Не страшнее войны, - отрезала Маруся, - зато не такая дура, как некоторые. На танцы не бегает, в окно не лазит.
- А я…. А как же я, Марусь? – всхлипнула Дуся, - Да не может этого быть!

А еще через неделю, когда было объявлено о времени свадьбы, вечером к сёстрам в барак пришел Николай.
- Выйди, Марусь, мне с Дусей поговорить надо…
- Не о чем мне говорить с чужими женихами! – дернула плечами Дуся, - Иди с Лидкой своей разговаривай!
Маруся быстренько накинув полушубок убежала. Николай сел к печке, опустил голову.
- Люблю я тебя, Дуся, дышать без тебя не могу. Только устал я… не могу больше так… Ты ко мне серьезно отнесись, ты мне слово только скажи, и я все отменю, никакой свадьбы не будет. Уедем отсюда, я завербуюсь куда-нибудь… Одно слово, Дуся…
- Надумал жениться, вот и женись, - насупилась она.
- Значит так? Значит не нужен? – глухо спросил Коля
- Значит не нужен! – фыркнула Дуся, - я с чужими женихами не разговариваю!
Николай встал, беспомощно озираясь, потом поднял глаза на нахохлившуюся девушку. И столько в тех глазах было муки, что заглянув в них, Дуся почувствовала, как сердце окатило холодом. Коля взял девушку за плечи, притянул к себе, прижал на мгновение и вышел прочь.

Больше они наедине не виделись, не было никакого меж ними разговора. Только взглядом иногда друг друга провожали.

А потом Николай из поселка уехал. Дуся тоже замуж вышла, увез её заезжий удалец. Дети родились. Росли, болели… Муж не очень-то ласковый попался… И часто, ох как часто, вспоминала она Николая, его заботу и внимание. Только позже она поняла, как он её любил. И как она его любила… Фотография в альбоме лежала – Дусеньке от Коли на долгую память. Возьмет фотографию, посмотрит, слезу уронит.
- Ох, Коленька, долгая память, такая долгая… Вовек не забыть…
Уж и внуки появились, поседела, постарела Дуся, стала Евдокией Ивановной, а Колю не забывала. Всё думала о том, где он живет, и помнит ли о ней…
Из почтового ящика выпрыгнула открытка, и упала под ноги. Подняв, посмотрела на адрес – незнакомый… И вдруг побежали строчки «… Милая Дусенька, поздравляю тебя… помню о тебе всегда. Николай Мерзляков». Ноги отказались держать, и Дуся села прямо на ступеньки, еще и еще перечитывая незамысловатый текст, не веря глазам, в которых стояли слезами. Внизу стоял номер телефона и приписка – позвони, пожалуйста.
Войдя в квартиру, она села напротив телефона и долго трогала его, гладила, потом, решившись, набрала номер…
- Здравствуй, Коля…
- Здравствуй, Дусенька…
И молчание… И дыхание в трубке, трудное, прерывистое…
- Дусенька, можно я приеду?..
- Приезжай, только с женой…
- Как скажешь. Приеду с Лидой.
И снова молчание…

А потом он приехал в гости. С женой… Все такой же стройный, красивый, только совсем седой. Они сидели и смотрели друг другу в глаза. Разговоры крутились вокруг детей, внуков, политики, а глаза говорили о другом…
Когда стали убирать со стола, женщины оказались на кухне вдвоем. Лида заговорила.
- Прожили мы с Колей 40 лет, женат-то он был на мне, а душа его все около тебя обреталась. Всю жизнь он мотался из дома подальше, денег зарабатывал. Ничего не скажу, никогда семья не нуждалась, только вот счастья не было, всю жизнь он, Дусь, только тебя любит, во сне тебя зовет. Я сначала злилась, а теперь понимаю, что муку он терпел. Из-за тебя! И ему и себе и мне ты жизнь поломала. Уж сейчас-то, на старость лет, не начинай снова, отступись. Жизнь прошла. Как уж получилось, так и доживать будем.

Когда гости уходили, Коля задержался, взял Дусю за плечи, как тогда, притянул к себе, прижал крепко и сказал:
- Дусенька, люблю я тебя, жизни мне без тебя не было… Давай хоть в старости соединимся, поживем с радостью, сколько осталось.
- Чего уж сейчас-то, Коля… Поздно… Состарились… Иди, Лида вон ждёт.
- Значит так вот… Ладно, прости меня, старого дурака..., - повернулся и пошел прочь.

С той встречи прошло еще 20 лет, совсем старая стала моя мамочка, восьмой десяток доживает, а всё вспоминает свою первую любовь, своего Коленьку… Хоть и фотография потерялась и адреса давно нет… Да и жив ли он, Николай Мерзляков? Никому не ведомо…


Рецензии
Надя,какой замечательный рассказ! Очень-очень понравился. До слез обидно за Колю. Жалко твою маму. Вот как же нам гордость, да страхи всякие мешают жить... А в блоге нет этого рассказа? Я не видела.

Надежда Щербинина   06.05.2010 08:56     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.