художество

                               

В школе появился мужчина. Как правило, вследствие таких нечастых событий на столах учительниц закономерно возникают косметички, каталоги, бусы, лаки для ногтей. В коллективе все разом начинают наряжаться, а костюмы не первой свежести остаются лишь  в рядах советских бабушек-пенсионерок. А что им? У них все уже есть: дети, внуки, дача, закрутка огурцов. Дорога молодым, а они пусть  понаблюдают! Молодым линия фронта, а они пусть покумекают.
Появился мужчина – тренер по N-ой борьбе, физорг, красивый, высокий, с сединой на голове, который должен был вести тренировки в школе. Уж точно храбрый.. Да, да, слышали, что даже в боях участвовал, спас друга, нес на руках, а везде пули, как мухи, враги, автомат потерян.…Вот ведь как! А еще.… Ах, ну мужчина! И имя- то какое величественное, Александр П.!А потом каждая приукрасила, помечтала, проверила тетрадки и, нацепив тучные брови и грозные глаза, направилась на свою «холодную» войну с учениками.
Появление статного мужчины было обсуждено и ученицами, особо старших классов, которые явно начитались книжек в мягких обложках и Набокова (очевидно, в руки молодых девушек попала обруганная общественной моралью «Лолита»). Набоков тихо передавался из рук в руки, читался на ночь, за чаем, за бутербродом. Взмутил, сам того не зная, девичьи сердца, стал путеводной звездой для более наглых школьниц.
Думали о  мужчине все, даже повара и гардеробщицы. Влюбилась в мужчину и Леночка. Быстро так, моментально. Хотелось, хотелось свежему сердечку полетать, помечтать, пострадать. Ведь не сравнится он с этими мальчишками, у которых на уме одни лишь бумажные пульки да самодельные стрелялки. И где только они набрались этой дури: брать стержень от обычной двухрублевой ручки, выгрызать кусочек бумаги и, нацелившись  в ближайший затылок, обстреливать его белыми бомбочками. Мальчишки- дурачки! Голова у них пустая!
Как и должно было случиться, на первую организованную тренировку пришла большая часть учащихся, и в спортзале негде было присесть даже несчастной, заблудившейся пылинке, поэтому через полчаса пришлось раскрыть все окна, потому что дышать хотелось всем, а кислород был не резиновым.
 Леночка не могла пропустить возможности целый час лицезреть причину своего беспокойного влюбленного состояния, которое кружило и вертело ею, заставляло неумело подкрашивать губы. Пришлось ей ради такого случая натянуть старые спортивные штаны и зашнуровать слегка потрескавшиеся кеды. Заняла, как ей тогда казалось, свое законное место в первом ряду.
В тот момент в голове каждого жила железная уверенность, что нет ничего проще побегать, попрыгать и кулаками помахать. Увы, иллюзия треснула как туго натянутая, старая ткань, разбилась, как стакан, который выскочил из пальцев,  и решив умереть прекрасной смертью свободного стекла, разбился на тысячу осколков. После изнурительных тренировок, отжиманий на непривыкших кулачках и бегов по кругу, в глазах многих погасла фосфорная свечка энтузиазма, которая было накалилась от мыслей о том, как они будут хвастаться приемчиками перед дворовыми парнишками, какими сильными они станут. В результате на каждой последующей тренировке количество любителей физической нагрузки уменьшалось закономерно на одного человека.
Леночка после первого испытания расценила свою натренированность и поняла, что ее всего лишь с  горсточку. Такого нищенского узелочка спортивной подготовленности было мало, чтобы жертвовать собой ради одного часа счастья. Пришлось применить более безопасный и простой способ, чтобы хоть на секундочку, словно тень,можно было проскользнуть мимо Александра П.; проводить взглядом его широкую спину, которая покачивалась из стороны в сторону и  даже не догадывалась, что надо повернуться и улыбнуться Леночке с косичками, которая уже какой день стояла у окошка в одно и то же время и сминала длинную тюль, строго охраняемую грубоватой, синехалатной уборщицей. Ну что вы! Какая тюль! Ведь так уже который раз: она по-мышиному, со скоростью падения яблока пропищит «Здравствуйте», а он пройдет, широко расставляя шаги, и равнодушно кивнет головой.
И казалось, что маленькая любовь так и протопчется на одном месте, теребя кончик полосатой кофты, но именно в этот момент набежавшего отчаяния подплыла  лебедушкой, прилетела  синей птицей директор школы, Ольга Петровна, одурманила резким запахом «Красной Москвы» и начала лить  сладкие, медовые слова  про рисунки, про Александра П., про благодарности, про талант, а в конце добавила  про хорошую девочку. Что-то еще, наверное, было сказано, но все это бусинками высыпалось из густо накрашенных красных губ, попряталось по щелкам; клином перелетных птиц пронеслось мимо ушей, и только парочка слов проштамповалась на белом, безупречно невинном Леночкиного сердца: «Я. Рисунок. Необходимо Александру П.»
 Если раскопать весь сумбурный обвал мыслей и выстроить логическую цепочку, то получалось, что уважаемому Александру П. были необходимы наглядные изображения основных приемов боя для создания более приподнятого настроения в тусклом обшарпанном зале.  А так как Леночка была лучшей художницей школы, то она должна была помочь, конечно же, за теплое спасибо лично от Александра П.
Ничего не надо было объяснять, Леночка итак уже знала, что делать. Целую неделю она как ошпаренная неслась домой, раскладывала бумагу и аккуратно, с любовью, рисовала фигуры людей. Стирала ошибки, красила, грызла кончик кисточки в поисках более удачных идей. За целую неделю ее пальцы успели впитать запах жидкой масляной радуги из тюбиков, который не смывался ни одним мылом до конца. В душе у Леночки тоже плясала акварель. Да так плясала, что звенело по всему телу. Мир должен был заметить, какой счастливой была Леночка, и он заметил, только понять не мог, с чего это вдруг она радуется. Девочка как девочка, обычная-преобычная, средняя - пресредняя. Плакать надо. А не глазеть по сторонам, да от радости облака считать на небе. Какая  глупая!
 Последний картон впитал жирные, не жадные полоски акварели, оставленные полысевшей кисточкой, и Леночка побежала к Александру П. Сегодня был день тренировки, значит можно было  с уверенностью идти в школу, потому что Александр П. уж точно должен был быть там. Радостный день, какой радостный! Ведь он обратится к ней по имени, посмотрит ее работы, а главное, он будет знать ее имя... Ее имя  - Лена.
Леночка быстро побежала в школу. Александр П. был в кабинете директора. Она разгладила распушившиеся от уличной влажности волосы и спокойно постучала в дверь. Ольга Петровна почему-то вышла сама.
- А, Леночка! Здравствуй, милая. Рисунки уже готовы?! Какая ты умничка! Давай я их передам!
- Но...а…а…я думала…
- Ах, ну конечно! Александр П. очень благодарен тебе. Подожди секундочку.
Минута. Поворот кривой дверной ручки, и Ольга Петровна с раскрасневшимся лицом, со слегка расстегнутым воротничком  рабочей блузки, как только что заметила Лена, улыбнулась и протянула оранжевый солнечный клубочек апельсина.
- Это тебе от Александра П. Ну все, у нас серьезный разговор, а рисунки оставь пока здесь, на стульчике. Всего хорошего, Леночка.
Скрип. Стук. Закрыто. Все замолчало, все стало простым и однозначным. Эта несерьезная, но имевшая место любовь сдулась, как шарик из-за слабо перевязанной веревки. Между ресницами как росинки разлеглись слезы, готовые скатиться вниз, а на теплой корке сердца злой подзаборной собакой тихо поскуливала обида. Последний шанс, да и тот разменяли на апельсин. Только через замочную скважину слышно было, как хихикала и кокетничала, ухмылялась и покашливала взрослая любовь. Кто же знал, что у вечно молодой Ольги Петровны была своя надежда, что пустая и одинокая квартира стала испытанием, что ей так хотелось любви и мужского тепла. Кто же знал, что на этот раз она не собиралась проигрывать. А Леночка… Ну Леночка проснется завтра, тихо погрустит и постарается забыть этого недосягаемого Александра П.