Приключения Крокодила Кроши

           Крокодилы – они совсем как люди: одни из них плачут, когда им жалко себя, а другие плачут, когда им жалко других.  Но всем известно, что крокодилы плачут. Только все они одинаково зеленые и одинаково плачут. Отличить добрых крокодилов от хороших нельзя…
          Говорят, что на Белом Свете жил один добрый крокодил. Звали его Крок, родители называли его уменьшительным именем – Крокоша, но друзья звали просто Кроша – ведь крокодилам трудно произносить длинные слова.
          Крокодил Кроша был особенный: он никогда не елникаких зверушек – он был вегетарианцем.  Да-да! Не верите? Честное слово!
          Он и плакать-то начал, потому что ему было жалко тех, кого заставляли есть его родители.  Бывало, притащат ему маленького полупридушенного Олененка, а он возьмет его нежненько зубами и оттащит в кусты, там гладит его своим зеленым хвостом по головке, поплачет от жалости и немножко от счастья, что не достался Олененок другому крокодильчику.  Потом приласкает Олененка в последний раз и скажет: «Беги, Олененок! И не попадайся больше тем, кто плачет, жалея себя!»
         Потом голодный Кроша возвращался из кустов, облизываясь, чтобы родители подумали, что он и на самом деле хорошо пообедал.
         Ел же Кроша только травку да листочки с кустов и обгладывал нижние веточки деревьев, вставая на задние лапы - ну совсем, как дрессированная собачка! А потому был он зеленый-презеленый, зеленее всех крокодилов в мире.
         Жил Кроша в Африке, в реке Нил.  На берегу Нила стояли огромные пирамиды, построенные еще древними египтянами.  (Кроша был хорошим учеником в крокодильей школе:  он знал, что древние египтяне – это такие допотопные люди, которые со временем совсем высохли и превратились в плоские рисунки на каменных стенах.)
         Рядом с пирамидами на земле лежала, как собака, огромная звериная фигура с человеческой головой.  Звали эту фигуру Сфинкс.  Был он весь каменный, но казалось, что он живой, но просто немного окаменел. Лицо у Сфинкса было какое-то грустное. Может, из-за того, что кончик носа ему откололи, наверное, какие-то мальчишки-хулиганы. 
Шло время. Кроша вырос, обзавелся семьей: из отложенных его женой яиц  вылупились маленькие крокодильчики. Вы же знаете, конечно, что крокодилы несут яйца, ну, прямо, как курицы. Правда, это ужасно смешно?
         Однажды в жаркий летний  день Кроша со своими детишками-крокодильчиками загорал на берегу Нила.  Детишки его были еще совсем маленькие.  Они плескались в воде, а когда вылезали на берег, делали куличики очень похожие на пирамиды.
И вот как раз, когда Кроша лежал, закрыв глаза, положив голову на лапы, как большая зеленая дворняга, и высунув язык от удовольствия, что-то щекотнуло его в бок.  Он открыл один глаз и увидел большой шарик, а под ним какого-то смешного Жука.  Было видно, что Жук очень напуган.
      “И-и-из-з-вини… Я не-не-нечаянно, я больше не буду… Я катил мой шарик и за ним не видел тебя…”
      “А зачем ты катил шарик, который больше тебя самого?”
      “Все катают, и я катил...”
      “Как все? Вот я, например, не катаю шарики.”
      “Но ведь ты же не Жук-Скарабей!”
      “Странно… А зачем же вы, Жуки, все же катаете свои шарики?”
      “Мы собираем в поле всякую жучиную еду и лепим из нее шарик.  А шарик легко катить. И никакая сумка не нужна!  Мы это изобрели давным-давно, когда люди еще ходили на четвереньках, а потом они подглядели, как мы катаем шарики и сделали себе колесо…”
       “Как это:  … “люди ходили на четвереньках”?  Они что все были маленькими детьми одновременно? А где же были их папы и мамы?”
       “Не знаю. Про это мне не рассказывали…  Но с тех пор, как люди украли у нас секрет колеса, мы стали священными Жуками в Египте.  Ни один человек не может нас обидеть.”
      “Я смотрю ты много знаешь… А не расскажешь ли ты мне, кто такой Сфинкс?  И почему он то ли улыбается, то ли плачет?”
      “Мне мой Папа, Жучила-Скарабеище, рассказывал, что когда древние египтяне уже ходили на двух ногах, они стали хоронить своих царей-фараонов в вон тех огромных пирамидах. Чтобы все боялись заходить в пирамиды, они и делали каменных Сфинксов, чтобы они оберегали покой усопших царей.  Вот этого Сфинкса все почему-то называют “Загадочным”, но уже все давно забыли, почему его так называют.
        У этого Сфинкса есть еще два младших каменных братишки, маленьких Сфинксика.  Но их уже давным-давно украли какие-то путешественники и отвезли в холодную Северную Страну. Там и стоят эти два Сфинксика на берегу холодной  Северной Реки… Им, конечно, хочется домой, но сами они из такого далека не дойдут – они же каменные…”
       У Крокодила Кроши на глаза навернулись слезы: “Ведь им же там так холодно!  Они же могут простудиться и заболеть, несмотря на то, что они каменные!”
       Кроша поплакал над судьбой двух несчастных Сфинксиков.  Потом представил, что кто-то вот так поступил бы с его маленькими крокодильчиками, и чуть вообще не разрыдался.  Тут ему стало жалко себя, но он вспомнил, что себя жалеть нельзя – превратишься в обыкновенного недоброго крокодила.  Он перестал плакать и задумался.
       Назавтра никто не мог найти Крокодила Крошу.  Видали только следы на том месте, где он лежал.  И все.  Поговаривали, что он растворился в своих собственных слезах… И чего только не понапридумают крокодилы!

                ******* 

      Прошло какое-то время, и на берегу Северной Реки, в пригороде большого Северного Города появился необычный господин.  Он был какого-то странного цвета – вроде, как негр, но не темного, а темно-зеленого цвета. Он избегал людей, еще издали увидев их, бросался в зеленые кусты и как будто растворялся в их зелени.  А дело-то все было в том, что этот господин был совершенно … голый!
      Однажды вечером этот господин встретил милого зверька. Это была собачка по имени Шарик.  Песик подбежал к нему, обнюхал и приветливо завилял хвостиком. Дело в том, что собаки очень хорошо отличают добрых от недобрых. А Шарик всем своим собачьим нутром почувствовал, что этот странный господин ужасно добрый.
      Вы, конечно, уже догадались, что этим зеленым господином и был добрый Крокодил Кроша! Но Шарику было наплевать, что добрый господин оказался крокодилом. Главное – иметь доброе сердце, а какого цвета твоя шкура – это не имеет никакого значения: да хоть фиолетовая!
      Шарик и Кроша моментально подружились.  Шарик  хорошо знал, что и где можно найти в этом городе, и помог Кроше одеться.  Ведь, во-первых, ходить голым неприлично. А во-вторых, в Северном Городе было холодно.  Шарик нашел на какой-то городской помойке достаточно приличное долгополое пальто с меховым воротником и шляпу с широкими полями и принес все это своему новому другу. Кроша даже всплакнул немного – так ему было жалко тех незнакомых зверьков, из которых был сшит воротник…
       Чтобы быть похожим на остальных жителей города, Крокодил Кроша научился ходить на задних лапах.  Это было трудно, он очень уставал. Но вообще-то ему это было невпервой: он научился стоять на задних лапах еще в детстве, когда поедал листочки с нижних веток деревьев.
      В своем длинном пальто и широкополой шляпе он был похож на старого художника.  На то, что сзади из-под пальто торчал странный зеленый хвост, никто не обращал внимания:  мало ли какие бывают чудаки!  (А через пару лет в том Северном Городе даже пошла мода носить длинные зеленые хвосты!) 
      В трамвае и троллейбусе добрые и воспитанные дети уступали Кроше место.  В ответ он только благодарно кивал головой, но не садился.  Ведь крокодилы не умеют сидеть…
Из бесед с Крошем Шарик, в конце концов, узнал, что тот – известный африканский ученый-сфинксовед, и приехал он в Северный Город повидать двух каменных братьев-Сфинксов, которые стоят на берегу холодной Северной Реки.  Шарик привел своего нового друга к тому месту, где стояли Сфинксы. 
      Кроша увидел, что они  и правда были страшно похожи на своего старшего брата, но были намного меньше.  Возможно, они съежились от холода или от тоски по своей родине. Сфинксы лежали на огромных каменных пьедесталах и неотрывно смотрели друг на друга.  Один из них был вроде бы загадочно-грустный, а другой – вроде бы загадочно улыбался.
Кроша и Шарик остановились и огляделись.  По улице катились машины, похожие на жуков-скарабеев. По тротуарам куда-то спешили пешеходы.  Никто не обращал внимания на Крошу и Шарика.  Всем было ни до кого. Как будто на улицу выпустили сразу всех одиноких людей.
       Через дорогу, в доме напротив, из окошка первого этажа, через стекло смотрела какая-то Добрая Старушка. Увидев наших друзей, она почему-то очень обрадовалась. “Наверное потому, что доброму очень приятно видеть других добрых”— подумал Шарик.  Кроша тоже заметил Добрую Старушку и приподнял шляпу, приветствуя ее, а Шарик дружелюбно помахал ей хвостом.  На самом деле, Добрая Старушка просто плохо видела и приняла Крокодила Крошу за своего старого друга художника.
       Помахав Доброй Старушке лапой, одетой в лайковую перчатку, Кроша повернулся к Сфинксам и заговорил с ними на понятном им языке.  Те рассказали ему про свою нелегкую жизнь в холодной Северной Стране.  Кроша передал им привет от их старшего брата – Загадочного Сфинкса. Братья Сфинксы так растрогались, что у них, кажется, даже заблестели от слез их каменные глаза. Ну, а Крокодил Кроша просто-таки разрыдался, обливая Шарика своими слезами. “Я должен вас спасти, мои дорогие соотечественники!” – взволнованно сказал Кроша.
       “Мы не можем просто так уйти.  Нам сказали, что мы заколдованы…  Ты можешь обрести силу над нами только разгадав нашу загадку.” – сказал один из них.
       “А так вот почему вас и вашего братца называют загадочными!  Вы загадки загадываете!”
       “Но, господин Добрый Крокодил, если ты не отгадаешь нашу загадку, ты должен будешь погибнуть…”  Им очень хотелось домой, но они не могли даже и подумать, что Кроша погибнет из-за них. Тут оба Сфинкса совсем разрыдались…  Или это пошел дождь?  Но во всяком случае, по их каменным лицам потоками струились слезы.
       “Стойте, стойте!” – вскричал Кроша. – “Я же хочу вас спасти, а вы говорите, что я должен погибнуть из-за какой-то загадки?  Это нелепо, глупо и вообще несправедливо!”
      “Но мы ничего не можем поделать: таковы правила…”
      “Что за правила?! Что за чушь!  Если правила глупые, их надо менять!”
     “ Но мы заколдованы… Мы не можем не выполнять правил, которые придумал давным-давно Злой Волшебник…”
     “Но и у меня есть правила!  Свои правила:  если я решил сделать доброе дело, то я его все равно сделаю.  Даже если мне это грозит гибелью.  Загадывайте свою дурацкую загадку!”
     “Нам очень жалко тебя, Добрый Крокодил!  Это трудная загадка.  Ее смог отгадать только один древнегреческий герой…”
     “Да я не хуже вашего древнего грека!  Мои древние египтяне еще древнее древних греков.  А я не глупее древних египтян:  мой дедушка видел, как они еще ходили на четвереньках! Давайте без промедления вашу загадку!”
     “Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух…” – начал Сфинкс с загадочной улыбкой. “А вечером на трех?” – быстро добавил загадочно грустный Сфинкс и опять разрыдался.
      “Дурацкая ваша загадка… Ну, да дайте мне подумать немного.”
      Кроша вспомнил своего знакомого Жука-Скарабея. Тот что-то говорил, что когда-то в давние времена египтяне ходили на четвереньках… Так, так… Потом они встали на две ноги… А вот что же это за три ноги?”  Кроша был в отчаянии. Шарик по своему собачьему соображению уже отгадал загадку.  Он переминался с ноги на ногу, то стоя на четырех ногах, то вставая на задние лапки, то подходя к столбу и задирая одну ногу, оставаясь на трех ногах.  Он очень старалась помочь Кроше отгадать загадку, но только сбивал его с толку. 
      “Нет,” – думал Кроша. – “Собаки здесь совершенно ни при чем… Хотя Шарик в чем-то по-своему прав: сначала он, когда был маленьким, ходил только на четырех ногах, потом подрос и научился ходить на задних лапках… Но откуда три ноги?  Ну, что он задирает свою заднюю лапу?  Это же к загадке не имеет никакого отношения!”
      В это время из подъезда вышла Добрая Старушка.  Она была такая старенькая, что не могла ходить без палочки.  Она крикнула своим скрипучим и дрожащим голосом: “Илья Ефимыч! Илья Ефимыч! Как же вы постарели, голубчик!  Ну, дайте я вас обниму, голубчик вы мой!”
      Добрые люди всегда делают добро, даже когда они об этом специально не думают.  Так и Добрая Старушка спасла Крокодила Крошу от неминуемой гибели: он оглянулся на ее крик и … “Ура! Ну, конечно же это человек!  Утро – это детство, ребенок ползает на четвереньках.  День – это жизнь взрослого человека, когда он ходит на двух ногах.  А вечер – это старость, когда человек не может ходить без палочки!”
      Кроша отгадал, но Сфинксы почему-то еще больше опечалились.
      “Что же вы грустите? Теперь вы можем тронуться в путь!”
      “Нет, Добрый Крокодил… Теперь мы должны погибнуть… Таковы правила… Ты отгадал нашу загадку.  Ты спасен, но теперь должны погибнуть мы…”
      “Ерунда! Одно правило вашего Злого Волшебника дурнее другого!  Я сделал, как вы хотели.  Теперь принимайте мои крокодильи правила. Я сам – Добрый Волшебник! Теперь я вам загадываю загадку!  Если вы отгадаете, то не надо вам вовсе погибать, понимаете?  А я уверен, что вы отгадаете мою загадку.”
      “А что будет, если мы не отгадаем?”
      “Я пока еще не знаю, но мы придумаем какие-нибудь правила и на этот случай.  Итак, слушайте мою загадку!”
      Конечно, никакого корокодильего правила не существовало, но добрый Кроша решил обмануть загадочных Сфинксов.  Ведь всегда главное – это поверить в какую-то Высшую Силу, а есть она или нет – кто докажет?
      И Сфинксы поверили!  Кроша, не долго думая, почти повторил загадку самих Сфинксов, сделав ее только намного проще.  (По крайней мере, сам он так думал.)
“Кто утром ходит на пяти ногах, днем ходит на пяти ногах и вечером ходит на пяти ногах, а?” – спросил Кроша, улыбаясь до ушей.
      Но Сфинксы побледнели.  Они не знали,что и подумать.  Вообще-то они были умными, но за долгое время пребывания в большом Северном Городе мозги их рассохлись, потрескались от мороза и отказывались хорошо думать.
      “Главное, поверьте, что загадка очень простая.  Когда не боишься – всегда легче выигрывать.  К тому же по крокодильим правилам вам дается три попытки.”
      “Это жук с одной оторванной ногой…”— сказал грустно-загадочный Сфинкс.
      “Нет, нет… Хотя у жука и шесть ног, зачем ему отрывать одну ногу?  Думайте, братцы-Сфинксы, думайте!” – говорил им Кроша, усиленно постукивая по мостовой своим хвостищем. – “Подскажу вам, что у ответа зеленый цвет…”
      “Дерево… “ – пробормотал Сфинкс с загадочной улыбкой, посмотрев на застывшего в необычной позе Крокодила.
      Тут Крокодил Кроша вдруг с испуге обнаружил, что он стоит на задних лапах!  А ведь он сочинил загадку про самого себя!  Ну, конечно, какой мудрец отгадает его дурацкую загадку?  Кроша моментально встал на все четыре лапы, отчаянно застучал хвостом, говоря при этом: “Ду-май-те! Ду-май-те! Ду-май-те! Зеленый, но не дерево! И с пятью конечностями на земле!  Ну, ну, ну!”
      Добрая Бабушка, увидев ползающего Крокодила, вдруг воскликнула: “Илья Ефимыч, голубчик! Не совестно ли вам на четвереньках ползать да еще какую-то зеленую подпорку за собой волочить?  Упасть что ли боитесь?”
     “Кро-ко-кро-дил-ко-ди-и-ил!” – радостно закричали, перебивая друг друга братья-Сфинксы.  Они соскочили со своих каменных пьедесталов и закружились подхватив Добрую Старушку под руки.
     “Ох, Илюшенька! Выручайте, а то эта молодежь меня закружит!” – совсем не сопротивляясь, кокетничала Добрая Старушка, продолжая кружиться в вальсе.
      Крокодил Кроша рассказал Доброй Старушке о том, как ждут братьев-Сфинксов на родине.  Добрая Старушка сказала: “Илюшенька! Я всегда знала,что у тебя, как и у всякого великого художника, большое и доброе сердце. Конечно, Сфинксов мы отправим на их родину, хотя мне и будет грустно без них… Я так к ним привыкла.”
      Все были счастливы. Шарик ластился к Сфинксам, виляя хвостом и заглядывая им в глаза.  Сфинксы улыбались уже безо всяких там загадок.  Ведь Крокодил Кроша расколдовал их!
      “Я так рада, что, наконец-то мы опять встретились!” – говорила Добрая Старушка Кроше. – “Теперь-то я тебя, Илюшенька никуда от себя не отпущу!”
      Сколько Кроша не пытался убедить ее, что он вовсе не художник, а обыкновенный крокодил, что зовут его не Илья, а Кроша, Добрая Старушка только усмехалась: “Вечно ты был выдумщик, Илюшенька!  Да хоть крокодилом называйся, мне все равно.  Ты вернулся ко мне, и я тебя никуда больше не отпущу!  Если я тебя опять потеряю, я этого не переживу…” 
       Добрая Старушка решила помочь Кроше и Шарику: она купила багажные билеты, чтобы отправить Сфинксов на родину.  Пришлось, правда, посадить их в клетки и надписать, что это обыкновенные каменные львы.  Поскольку в самолетах цирковые артисты часто перевозили львов, то Сфинксы никого не удивили. Ну, подумаешь, лица у них человеческие! Кого этим сейчас удивишь? Сейчас и людей со звериными мордами полным полно...
      Крокодилу Кроше Добрая Старушка так и не поверила, что он не Илья Ефимыч. Говорила только, что вот постарел он конечно и даже малость позеленел, но ему это даже к лицу. “А вот зубы у тебя зато как хорошо сохранились! Как у молодого!” – говорила она Кроше.  Она ведь не знала,что у крокодилов зубы меняются каждый год…
     Крокодилу Кроше было очень жалко старушку.  Он не хотел, чтобы она умерла от тоски.  Хотя он и понимал, что любила Добрая Старушка не его, Крошу, а кого-то другого, художника Илью Ефимыча.  Ну, да какая разница!  Ведь все равно, если любишь кого-нибудь, то любишь того, кого ты для себя придумал, а не того, кто это на самом деле. Главное – это доброе сердце хотя бы у одного из тех, кто любит друг дружку..
     С тех пор в большом Северном Городе люди частенько замечали, как по набережной Северной Реки прогуливалась милая пара старичков с собачкой.  Он такой статный, с длинным зеленоватым носом, держал ее под руку. Из-под его долгополого старенького пальто виднелось что-то непонятное, тоже зеленого цвета, как и его нос. Его спутница вся прямо светилась каким-то неземным счастьем. Люди, увидав их, потом долго улыбались добрыми улыбками.
      А вот Сфинксы из большого Северного Города действительно пропали.  Их, говорят, видели игравшими на берегу Нила с маленькими крокодильчиками.  Жук-Скарабей говорил, что это внуки того Крокодила, который растворился в собственных слезах.