Времена осознания - гл. 1 Марево Вечности

(мелодия для главы: http://ifolder.ru/10272117)

Марево вечности.

Бледно-серые дома безмолвно стояли слева, справа, и вдоль улицы. Окна выделялись черными рамами, как выделяются на лице глаза темной, качественно нанесенной тушью. В них виднелись грязноватого оттенка шторы. Даже если стоять спиной к окнам, все равно кажется, что за тобой кто-то наблюдает. Быстро обернувшись, и не узрев ничего, кроме домов и улиц, можно сделать единственный вывод – наблюдают они – дома. Пребывание здесь выглядело как попадание в старый черно-белый фильм, который впрочем, приобрел грязно-коричневые оттенки после долгого нахождения на столе в течение пары десятков лет.
Я стоял на левой стороне улицы, около фонарного столба. Лампа в нем горела. Я не знаю почему, сейчас вроде бы был день. Или он просто сам по себе такой, светлый и белый? Многие вещи приобретают неожиданный окрас и необъяснимую яркость, когда вокруг тебя – никого, и ты совсем-совсем один.
Я поднял руку и с неким внутренним удовлетворением посмотрел на широкие рукава пальто. То, что я более-менее стильно выгляжу, придавало какую-то странную самоуверенность, словно я стоял перед камерами, журналистами. Вот они, вспышки, кто-то тянется с микрофоном, спрашивая, как же я проложил дорожку к своей цели, кто охает, кто-то ахает.
Нет, ничего этого нет. Вокруг все те же дома, дорога с обыденным асфальтом, и необычная тишина. Даже ветра не слышно. Хотя, есть какой-то шум. Тихий гул похожий на генератор по производству темной, мутной, и надоедливой крови. Как давление в голове, потоки красной жидкости сгущаются, и кажется, что под черепной коробкой медленно ползет жидкий песок, создавая эти самые звуки. Наверно. Это звук этого города? Неужели он живой? Нет, он не может быть живой... Но, если вокруг ничего живого нет – то пусть город будет живой. Я думаю, так проще, и даже интереснее.
Я медленно начал идти, вытянув левую руку так, чтобы стены домов могли периодически чувствовать прикосновение моих пальцев. А что чувствовал я? Не знаю. Это даже не пустое, а серое ощущение. Словно эти прикосновения никому и не нужны, и вообще их быть не должно. Дотронулся ли я до стены, или мне показалось? А может я просто хотел это сделать?
Невольно встает прямо перед носом вопрос – а существую ли я? Должен ли я существовать, или нет? Когда вокруг много людей – ответ перед глазами: «Да, ведь все они существуют, а ты такой же, как они. Факт существования тебя доказан тысячами.»
Но здесь.… Вокруг ведь никого нет. Я здесь один, живой. И неживой воздух, неживые дома, улицы. Или все наоборот, я мертвый, а все они – живые? Я не могу быть точно уверен, что я должен существовать, или, что я вообще сейчас нахожусь здесь и сейчас. Доказательства остались в воспоминаниях, о людях, о прошлом.… Но кому они нужны, эти доказательства, кроме меня, опять же? Со временем начинаешь забывать, а как это – чувствовать, думать? Иду ли я, или это называется бегом? А может, я вовсе нахожусь на одном месте и все это только хочу сделать?
-Чем ты там занимаешься? – послышался знакомый голос сверху. Подняв голову, я увидел улыбающееся лицо Скептика. Он сидел на крыше, и свесившись, смотрел на меня. О да, этот Скептик. Я мало о нем знал, но он был не такой, как я. И не такой, как этот мир. Он не дом и не улица. И я тоже. Но он и не я. Вроде бы.
-Трогаешь дома, да? Тебе действительно нечем заняться, - послышался голос уже сзади. И когда он успел спуститься? Или он и не поднимался?
-Трогаю. Хотя, уже нет, - ответил я, опустив руку.
-Ну, рассказывай, как дела? – спросил он.
-Тебе же на самом деле все равно, как у меня дела, да?
-Конечно нет, мне правда интересно!
-Врешь?
-Вру, - сказал он с какой-то страшной усмешкой. Этот взгляд… Полный той жуткой бездны безумия, которое может увидеть пациент, очнувшийся в середине операции у свихнувшегося в это же время врача. Скальпель, кровь, боль, санитары, смерть. И стены, соответственно, тоже в крови. Предсмертные конвульсии порой позволяют узреть не только прошлое, но и далекое будущее, придавая окровавленным стенам неповторимый коричневый оттенок засохшей крови. Этот взгляд заставлял все естество сжаться и забиться в самый светлый и теплый угол, полный безопасности.
-Зато честно, - тряхнув головой, чтобы убрать мысли, сказал я. Мы медленно начали идти вдоль этой улицы, которая уже получила в свое распоряжение частицу воспоминаний. Скептик решил начать еще один разговор.
-Скажи, а тебе вообще было о чем жалеть перед тем, как все твое прошлое осталось лишь в голове, в твоей памяти?
-Ты о чем? Работа, квартира, журналы всякие? Без чего скучно жить? – не совсем понял я вопроса.
-Нет. Именно жалеть. Какая-нибудь особая атмосфера, или обстановка?
-Ты об этом… - я задумчиво посмотрел на бесцветно-белое небо, - да вроде не было. Со временем, в своей жизни я начал понимать многие вещи. Например, что на самом деле каждый человек одинок. То есть настолько, что такие важные вещи как общение, друзья и семья попадают под категорию «самое меньшее в противовес». Но это одна сторона монеты. Без второй, было бы непонятно, почему людей часто так задевают чужие слова и почему они всегда волнуются из-за чужого отношения к ним.
-Дай угадаю, вторая сторона монеты состоит в том, что у людей в голове создается иллюзия не одиночества, и, так сказать, остальные люди прекрасно отражаются в душе одного человека, оставляя там отпечатки и образы? – с самодовольной улыбкой и стопроцентной уверенностью спросил Скептик.
-Да, можно сказать и так. Это помогает людям чувствовать себя не одинокими. Даже если они отражаются в душе словно в зеркале, они ведь не находятся сами в нем, и даже не прикасаются к поверхности. Хотя две стороны монеты очень отличаются друг от друга, то есть, одиночество, и в то же время, общество и обилие понимания и чувств вокруг, обоими нельзя пренебрегать. Иначе можно потерять или себя, или других…. Первое ведет к жесточайшей мясорубке стандартизации и привлечения к обыденности, второе – скорее всего к безумию.
-С первым, насколько я знаю, многие жили. Или живут, у тебя в голове.
-Что? – спросил я насторожившись. Из Скептика очень трудно выжать даже маленькую крупицу информации о том, чего я не знаю.
-Воспоминания, - сказал он, подошел ближе ко мне, за подбородок приподнял мое лицо к своему, и повторил шепотом, - воспоминания.
Я отвернулся, отстранил его, и мы снова медленно продолжили путь вперед, по этой нескончаемой улице. От него иногда можно ожидать подобные выпады. Сначала это было слишком странно. Теперь я привык. Но прошло не так уж и много времени… Что еще следует ожидать?
-Самое интересное, что задумываться обо всем этом я начал только здесь, - сказал я отсчитывая в уме глухой и тихий стук моей обуви о кирпичный тротуар, - раньше, я мог подсознательно подводить итоги и просто интуитивно, без слов, догадываться обо всем этом. Но здесь, я почему-то начинаю понимать многие вещи. Бесполезные, но лишь для тех, кого вокруг меня уже нет.
-Это радует. Чем здесь еще заниматься, кроме как забиванием своей головы всякими мыслями, да? – в этот раз его улыбка была более добродушной.
-Наверно…. – я мечтательно вдохнул приятный прохладный воздух, - Если бы не неподвластное моему воображению окружение, я бы подумал, что просто нахожусь у себя в голове. А так, это нечто иное. Многим, как и мне, в свое время, было бы полезно, вот так оказаться наедине с самим собой, в этой пустоте, и этой тишине. Все, что раньше казалось важным, просто напросто отмирает за ненадобностью, а глупые и наоборот неважные мысли здесь приобретают очень даже серьезный оттенок.
-Ты еще многого не знаешь об этом городе, об этом мире, да и о себе, - подмигнул мне Скептик и добавил, повернув на перекресте налево, - Еще увидимся.
Я махнул ему рукой, и снова посмотрел на небо. Оказалось, небо было просто покрыто непрозрачной белой дымкой. Сейчас она становилась менее густой, и я мог видеть окружность, почти что желтого цвета. Солнце. Свет от него падал прозрачными теплыми лучами на все вокруг. Казалось, даже тени немного рады такому повороту событий, и стараются вести себя максимально скромно по отношению к свету.
Вся обстановка благосклонно позволяла окунуться в воспоминания о былых днях, которые были, и которые все еще есть, просто уже внутри у меня.
Хотя это и самое важное – внутри меня.