Каникулы

Урааааааааа, у нас каникулы!!! Блеск! Можно спать, можно не спать, можно делать все, что захочешь! Итак… куда бы кони двинуть? Сумка с единственным учебником и замученным дневником полетела в угол прихожей. Куртка – в другой. Что бы поесть? Я прошел на кухню и заглянул в холодильник. Опять эти дурацкие котлеты. Не хочу. Надоело. Пойду лучше схожу в кафешку. Точно. В кафе. Там можно и пиво выпить. Все-таки, последний учебный день. Заодно и отмечу. А уж потоооооооооооом… Потом будет суп с котом. Все – двинули. Я залез в шкаф и вытащил свою  любимую рубашку. Быстро переодевшись и завязав галстук (кто-то сказал, что с галстуком я выгляжу старше), я пригладил свои вихры и, накинув куртку, выскочил к лифту.
- Добрый день. Можно? – самым вежливым и спокойным голосом поинтересовался я у черноволосого парня.
- Хмм, если осторожно – то … можно. – ответил он и взглянул на меня синими глазами.  – Родители ругать не будут за пиво?
- Нет. Они у меня все рабоотают и рабоотают. Им – некогда.
- А ты этим пользуешься.
- А чего бы не попользоваться. Если есть возможность. И потом… у меня – каникулы – весело сообщил я ему и фыркнул. Подумаешь, какой воспитатель выискался.
- Ну,… если только канииикулы… - протянул он и закурил.
Мне жутко захотелось курить. Но курить при этом странном собеседнике – вот еще. Опять пристанет с нравоучениями. Зануда. Я осторожно разглядывал его. Черный свитер, черты лица приятные, синие глаза. Странно, синие глаза и черные волосы. Стильная модельная стрижка… Уж в чем-чем, а в стрижках я разбираюсь. Все-таки приходится стричься часто, вот и пришлось запомнить то, что сказал мне тогда визажист. В Москву за стрижкой не наездишься, а в школе училка орет, что опять лохматый… Интересный типаж. Нарисовать бы… Нет, не получится. Слишком лицо меняется быстро. Такие лица трудно рисовать. Не смогу. А жаль. Было бы не плохо. Интересно, кто он? Может быть, все-таки рискнуть сегодня и попытаться нарисовать? Кисть узкая, длинные пальцы. Интересно-интересно. Оставляет впечатление не бедного, а курит – «Яву» в мягкой пачке. Интересно, кто он? Нет, определенно я его попытаюсь нарисовать. Мне интересно. Интересно…
- Что-то не так?
 Вопрос прозвучал слишком неожиданно для меня. Я резко поднял глаза и увидел смеющийся взгляд.
- Нет, нет… просто… просто я думал… нет, все в порядке. -  с трудом выдавил я из себя.
- Не комплексуй, ребенок. Ладно. Приятного тебе аппетита. И… будь осторожней… - он поднялся - Пожалуйста, будь осторожней – тихо, но требовательно повторил он. Затем повернулся и быстро направился к выходу.

Сказать, что я удивился – не сказать ничего. Я был просто выбит из своего привычного состояния. Странный все-таки, он. И почему ко мне прицепился? А типаж – типаж интересный. Рисовать таких надо, но трудно, очень трудно. Все-таки, кто он?  Ладно, приду домой, начну рисовать и что-нибудь придумаю. Придумаю, кто он. Например, какой-нибудь загадочный ученик старого китайского монаха. Да… Выдумал, так выдумал... Самому смешно. Откуда в России старые китайские монахи? А может быть и есть? А почему это я решил, что он чей-то ученик?  С чего бы это? Что было в нем такого, что напомнило Китай и деда? Я быстренько доел свой кусок мяса, выпил пиво и помчался домой. Домой. Там можно рисовать Там есть карандаш и бумага. Там я попытаюсь понять, кто этот человек…
С крейсерской скоростью  влетел в квартиру. Сбросив куртку и скинув ботинки, я вбежал в комнату. Схватив карандаш и лист бумаги, стал делать набросок. Один, второй, третий… Листы летели на пол – не то, не так, не такой… Я не мог нарисовать. Не мог. Да, я сразу понял, что его рисовать трудно. Но… трудно, но … но ведь можно же… или нельзя? Сложно… очень сложно нарисовать. Ладно, начнем с глаз. Я ведь их увидел первыми… И тут я понял, почему он напомнил мне Китай… Взгляд, взгляд был такой же, как у живущего по соседству с дедом монаха. Вот откуда моя фантазия на старого китайского монаха. Вот… Уже легче. Значит, пусть будет он учеником монаха. Таааак. Глаза – получились. Похоже… Дальше пойдем… Нет, опять не то, не так, не то… Я вдруг с ужасом обнаружил, что не могу вспомнить его лицо. Точнее не так, сами черты лица по отдельности – могу – вот глаза, губы, нос, подбородок, волосы, а вместе – вместе все это не складывалось. Не было ощущения живого лица. Была лишь маска. Но ведь, когда он говорил со мной, его лицо было живым, оно отражало его слова… А сейчас, сейчас я не могу вспомнить… Не могу… Я бросил, непонятно какой по счету, лист на пол и в раздражении пошел на кухню. Достал с полки пачку сигарет, закурил. Да уж… Так я и не покурил в кафе. И нарисовать не могу. .. Я смотрел в окно сверху на проезжающие машины, разглядывал прохожих и вдруг подумал, а что если нарисовать его со спины? Ведь я же видел его со спины. Ну да… точно, со спины. Странная у него походка… Походка… плавная, кошачья походка, текучая какая-то… Вот оно. Вот еще одно указание на монаха. Вот почему я решил, что он ученик монаха. Я затушил недокуренную сигарету и помчался рисовать снова. В этот раз карандаш двигался сам. Линии ложились на лист свободно, начинали жить, начинали свой узор. Узор, который не зависел от моего желания. Он просто возникал сам собой и… вдруг на листе появлялась картинка. Живая картинка, со своим характером и своей историей. Да. Это был мой незнакомец из кафе. Да, это он так уходил. Именно так, как на листе. Я с облегчением вздохнул. Наконец-то… Получился все-таки. Пусть не видно лица, но ведь есть его фигура, его походка… Я встал, потянулся и пошел в кухню. Налил молока и посмотрел на часы… Было 2 часа ночи… Вот это даааааааа… Но спать не хотелось. Хотелось рисовать. Я вернулся в комнату и взял снова карандаш. И вдруг рядом с незнакомцем из кафе нарисовался большой кот. Кот, повернув ко мне морду, глядел на меня внимательным взглядом…А потом… потом я не смог рисовать. Карандаш выпал. Линии были хаотичны… Приглядевшись к ним я понял, что это очень похоже на взрыв и чью-то кисть… … Мне стало нехорошо. Я нашел ножницы и срезал эти линии. Так мне понравилось больше. Затем, с остервенением стал убирать с пола неудавшиеся наброски. Еще одна странность. Раньше никогда не убирал ни одного испорченного наброска, пока не возникал в квартире бардак от бумаг и прочей ерунды. А сейчас… Сейчас меня просто подымает просто все это выкинуть, даже не так, не выкинуть – сжечь, изничтожить, уничтожить любое воспоминание об этих неудачных и мертвых линиях…  И только когда все лишние бумаги были выброшены в мусоропровод, я успокоился. Взяв в руки рисунок с незнакомцем, я прошел в кухню. Закурил. Да, это он. Тот, кто был в кафе и кот… Кот… Почему кот? На этот вопрос у меня нет ответа. Ладно, пусть будет так. Незнакомец с котом. Пора спать. Хорошо, что завтра не в школу. Ка-ни-ку-лы!!! Я затушил сигарету, потянулся и отправился в спальню. Рисунок я прихватил с собой…