Что за глупый скворец!

                Что за глупый скворец!
               
                И часто тебе плевали в след,
                Кричали что пропадешь.
                Но, что тебе досужий совет?
                Ты просто верил и шел на свет,
                И я знаю, что ты дойдешь.
                (А. Макаревич)

 Ранним утром, в один из уныло-похожих друг на друга, январских деньков, на улицах еще сонного, не совсем проснувшегося, города появился паровой каток.  Это было огромная, дышащая паром, машина шириной в два, а то и все три,  грузовика и высотой с 2-этажный дом.

Первое время, видимо, руль плохо слушался водителя, и каток постоянно заезжал то на обочину, то на клумбу с цветами, то, неожиданно, уподобляясь разъяренному быку, начинал вдруг бодаться с домами. К счастью, на окраине города стояли в основном многоэтажные дома, справиться с которыми даже такой махине не удавалось.
   
Вскоре драйвер освоился на дороге. Каток начал передвигаться с поразительным, для такого гиганта, проворством.  Подминая под себя встречные автомобили и автобусы, он двигался по направлению к центральной площади.

Водители автомобилей пытались увернуться от железного монстра, но не тут-то было. Каток неумолимо настигал пытающийся скрыться автомобиль и безжалостно давил его. К счастью, в современных автомобилях предусмотрена система автоматического срабатывания катапульты для пассажиров и водителей, работающая в режиме «don’t touch me». Благодаря этой системе, все люди оставались целыми и невредимыми, но, вытолкнутые мощной катапультой, причудливо повисали на деревьях, карнизах домов и крышах разноцветных троллейбусов. 
   
Кстати, по странной прихоти катка, жестоко расправляющегося с легковушками, грузовиками и автобусами, он почему-то абсолютно игнорировал троллейбусы и трамваи. При появлении последних, каток снижал скорость, сворачивал в сторону и иногда даже останавливался, чтобы пропустить катящуюся по своему «привязанному» маршруту штатную единицу электротранспорта. Ничем иным, как благоговейным страхом перед электричеством, такое поведение катка объяснить было не возможно.

Зато особенно люто почему-то  обходился «убийца автомобилей», с пресловутыми маршрутками.  Если некоторым, особо удачливым водителям легковушек, все же, тем или иным способом, удавалось каким-то чудом уйти из под, внушающих ужас, катков. То уж ни одной маршрутке, встретившейся с ним, что называется на узкой тропинке, не  посчастливилось избежать чудесного превращения в широкий и длинный лист металла. Катапультированные пассажиры плевали в след катку, показывали средний палец и ругались татаро-монгольскими выражениями (которые, впрочем, весьма распространены в среде сапожников и некоторых писак с различных сайтов досточтимого рунета)

Вскоре вся округа была взбудоражена известиями о гигантском монстре, разъезжающем по улицам славного города. Люди обсуждали страшную новость, негодовали, призывали компетентные органы разобраться в сложившейся ситуации.

Органы эти, не совру, предпринимали попытки остановить каток. Но все они оказались бесплодными. Попробуй останови-ка этакую громадину! Гаишник со свистком выбежавший навстречу катку, был ласково подсажен на, выехавшей откуда-то из передней части чудо-машины, широкую резиновую лопату и, столь же ласково, отброшен в подвернувшийся снежный сугроб.

Обезлошаденные автовладельцы пытались остановить монстра своими силами. Сооружали баррикады из, оставшихся еще с Великой отечественной, «ежей», кидали в каток связки противотанковых гранат, уподобляясь Героям все той же войны -  а катку «хоть бы хрен по деревне». Знай грузно катит себе дальше, не забывая жестоко расправляться со всем встречным и поперечным автомобильным транспортом.  Кто-то из «лиц кавказской национальности» притащил даже гранатомет «Муха» и шандарахнул из него в неуязвимого монстра. Последний же, в ответ на столь дерзкий выпад, лишь выпустил в небо густую струю белого пара и еще прибавил прыти в деле  уничтожения  творений мирового автопрома.
   
Каток неумолимо приближался к центральной площади, где, в уютном 3-х этажном белом здании, расположился мэр и подвластная ему администрация.

Тем временем на площади уже собралась многотысячная демонстрация. Транспаранты, пламенные речи в мегафон, гудки автомобилей перемежались отдельными негодующими выкриками из толпы.

Каток, въехавший на площадь, был встречен, вздохом почтительного ужаса (или ужасного почтения). Звуки смолкли. Все обреченно ждали, что же будет дальше. Ведь было очевидно, что управлял катком, скорее всего, явно неадекватный, психически больной человек. А может, и вовсе не человек....

Собравшиеся на площади,   разделились на 5 разносортных групп. Первая, довольно большая группа, состоящая в основном из «картофелевозок» (в социуме  называемых почему-то «джипами»),  вольготно расположилась  напротив лестницы, ведущей в здание мэрии.

Вторая, напоминая собой какой-то автомобильный парад,  была  представлена, по большей части, иномарками и новыми, похожими на беременных антилоп, «десятками». Эта группа разместилась чуть дальше, если считать  от главного входа, первой.

По правую руку  от помпезных картофелеперевозчиков, дисциплинировано, припарковались старые добрые «копейки», «шахи» и прочие «семерки» - третья группа.
 
Четвертую, самую многочисленную, составляли, те самые, донельзя избалованные излишним вниманием  оборзевшего катка, несчастные маршруточники.

И, наконец, пятая группа, сплошь состояла из велосипедов, самокатов, колясок, скейтов, роликов и прочей самодвижущейся братии. Эта, самая маленькая, из групп, скромно мялась в сторонке, возле бывшей общегородской «доски почета».

В этот момент из ворот мэрии выехал лимузин небесно розового цвета и, подъехав вплотную к необъятному катку, остановился. Из лимузина вальяжно, с достоинством, вышел мэр. Толпа восторженно приветствовала его. Я не могу сказать, что горожане обожали своего мэра, но то, что уважали – абсолютно точно.

Мэр поднял правую руку, и на площади тотчас воцарилась полнейшая тишина. Стало слышно даже, как  в железных недрах катка кто-то завозился.

- Выйди, покажись нам, - громогласно объявил бесстрашный мэр.

Его голос, не усиленный никакими техническими приспособлениями, был хорошо слышен даже на отдаленных участках Главной площади.

Из катка опять донеслись какие-то звуки и, вскоре, оттуда появился бравый малый в бандане и грузинской национальной одежде.

- А, так вот в чем дело, - растягивая слова, произнес мэр, - ты этот самый, как его… саакашвилист. Теперь понятно, почему ты так вырядившись, разъезжаешь на своем танке и давишь мирное население. Да ты просто…
- Господин мэр, -  перебил его  «саакашвилист», - вы же  разумный человек и не будете называть, например, «ющенковцем» украинского крестьянина, лишь за то, что он размовляет на ридной мове, смачно жует сало, запивая его горилкой, естественно, и носит национальную украинскую одежду. Вот если он кричит: «Москали поханы, геть до хаты» - тогда да, в переделку его вместе с… Ну, ладно не будем о грустном.
- А чего же ты, гад, тут вытворяешь со своей сноповязалкой паршивой. Ты сколько, стервец такой, машин в металлопрокат превратил, а?
- Да я не считал? И не стервец я вовсе, а изобретатель.
- А ты посчитай, изобретатель хренов! Хотя, тебе счас вот они посчитают. Все-е посчитают, – и мэр указал рукой в направлении собравшихся на площади.

Тут же, шум возобновился с новой силой. Крик и гам стоял такой, что невозможно было разобрать ни единого членораздельного звука. Мэр вновь величественно поднял правую руку, и гул толпы постепенно стал затихать. Дождавшись почти полной тишины, мэр объявил:
- Говорите по одному. Начнем с вас, - мэр махнул в сторону «первой» группы.

Из черной «картофелевозки» с надписью «паджера» тут же выполз невысокий толстячок, кряхтя, взобрался на свой драндулет и начал пламенную речь:
- Этот,    …. нереальный поц, канкретна нарушил наши самые,  …., святые,   …., устои.
- А можно без  специфической лексики, - перебил мэр.
- Э-э, ну, как бы, вот…. Голосую - убить!  Закатать его, короче, в асфальт. Да, его же, чиста, катком. Для порядку, чтоб другим чувакам неповадно было.

Тут из группы маршруточников выскочил верзила под 2 метра ростом и, вместе со своей косо-плечной саженью, взгромоздился на «картофелевозку» толстяка. Крыша машины застонала и начала проседать.
 
-  Что вы делаете, - запротестовал толстяк.
- Усохни, - набычился «качок» и посмотрел на толстого обладателя «паркетника» так, что последний, с поразительной для его комплекции прытью, спрыгнул с крыши и мгновенно растворился в толпе своих собратьев по несчастью.
- Я думаю, закатать в асфальт – это слишком гуманно для таких, как этот, - качок кивнул в сторону  опустившего голову изобретателя, - предлагаю десять лет расстрела гнилыми помидорами.

Маршруточники зааплодировали и заулюлюкали.

- Постойте, - на импровизированный «броневик» взобрался третий оратор, - надо проявить гуманизм. В принципе, он ничего такого не сделал. Ну, подумаешь, пару сотен машин раскатал, но ведь ни один человек не пострадал. К тому же, то, что осталось от автомобилей сейчас пользуется огромным спросом у дачников – на кровлю растаскивают. Конечно, если все будут на паровых катках по году разъезжать – это ж бардак полный получится. Посему, в качестве наказания, предлагаю:  выслать его за город. Пусть катится на своем долбанном катке, ко всем ….
     - Да ты что, щербатый, - накинулся на него «качок», не дав договорить, - ты знаешь сколько бабла мы из-за него потеряли!? Да его не то, что помидорами - яйцами тухлыми будем расстреливать. Все 10,  нет лучше 15, лет.

И вновь - гиканье и возгласы горячего ободрения из «маршруточного» сектора площади.

- Прошу слова, – на «трибуне» появился новый докладчик. –  Я - представляю интересы «шестерок», и вот ЧТО, мы, тАскать, посовещавшись, хотим предложить. Давайте, просто объявим, негодяю, бойкот. Каток, конечно, надо отобрать и пристроить на общественно-полезных работах. Ну, снег, там, укатывать или навоз  утрамбовывать. А изобретателя - «в тираж». Пусть там посидит и крепко подумает над своим антиобщественным поведением. А когда одумается – бойкот снимем. Ну, как?

Площади вновь утонула  в разнообразном «звуковом сопровождении».

- И давно ты занимаешься изобретательством? Велосипед, часом, не ты изобрел? – издевательски вставил «маршруточный качок»
-  Нет, я только каток…
-  А чем ты вообще занимаешься по жизни? Какая у тебя специальность? – поинтересовался мэр.
-  Диваномечтатель я, - ковыряя ногой обшивку своего детища,  смущенно ответил водитель катка.
-  Я придумал! Я, блин, придумал ему, чиста канкретна, наказание, - на «броневике» опять «возник» толстяк, - давайте, короче, диван, блин, у него отымем. Представляете, блин, диваномечтатель – без дивана!
- Ну, знаете ли, господин хороший, - укоризненно покачал головой мэр, - эдак, мы с вами не знаю до чего дойдем. Это уже переходит всяческие границы! До такого даже гестаповцы бы не додумались. Диван отобрать! Вы случайно в НКВД не работали, в «горячем цеху»? Опомнитесь, а еще, мм..,  интеллегентный человек, ну по крайней мере, с виду.

   Толстяка в очередной раз «сдуло» с «броневика».  На этот раз окончательно.
- Мы еще не дали слово, пятой группе - исконно, как говорится, «безлошадных» горожан. Они,  впрочем, как и мы с вами - автовладельцы,  тоже имеют право голоса.
- А мы, - не слезая с велосипеда, заявил один из немногочисленных «безлошадников», - хотим обратиться к изобретателю. Зачем тебе все это надо? Что ты хотел этим добиться?
- Да ничего, мил человек, не хотел. Просто изобрел экологически чистый каток – он ведь у меня, родимый, на паре, что из воды образуется, работает.  Вот  и решил я, свое изобретение в массы, буквально, вывезти. Донести идею до общества, в котором мы все с вами, имеем честь существовать.
- А зачем автомобили «утюжил», пошто за маршрутками гонялся? – грозно спросил мэр.
- Так ведь они на бензине работают. Вы заметили, небось, -  у нас в городе уже и не продохнешь от выхлопов. А пробки? Каждый норовит в машину втиснуться, даже когда ему просто в соседний магазин за хлебом надо. Чо пешком-то не как, что ли? Ну, понятно, бензин, копейки стоит, да и ногами лень передвигать. А ведь скоро эти автомобили нам на голову сядут. И ничего? Стерпим? Легкие и так уже состоят на 99 процентов из трибуксипропиленового ангидрида свинца! А вам все мало! Вот я и попытался «почистить» немного воздух.
- Ну и чего ты добился? Расплющил пару сотен машин – из пары сотен же. Только пары сотен тысяч. И ты, наивно, полагаешь, что воздух стал чище? Или пробок, по-твоему, меньше стало? А?

Вместо ответа, изобретатель залез внутрь железного чудища, и через пару минут из его парового нутра, громко зазвучала, усиленная мощными колонками, знакомая всем песня:

               А люди прятались в шубы и подымали воротники,
               Какой он все-таки глупый – кому теперь нужны смельчаки.
               Укрыты снегом аллеи – и он не изменил ничего.
               Быть может, стало лишь чуть-чуть теплее
               От одинокой песни его….