Женская солидарность

                Женская солидарность

Иван Мельников появился на телеэкране, вызвав у зрителей приступ ностальгии по советским фильмам – такие ярко выраженные национальные типажи рубах-парней из шукшинских историй, которые смачно ругаются и дерутся, пьют водку и думают о России, казалось, давно вышли из моды. Но чувство национальной самоидентификации и значимости – это не шутка, а что-то глубинное в русском народе.
Грубоватый, но с хитринкой, Иван сразу понял свое преимущество: другие участники реалити-шоу «Построй отношения» были слишком рафинированными, стильными и модными. У них был шанс понравиться юным соплячкам-тусовщицам, но не женщинам с истинно русской душой. Пелагеи и матрены всей страны, увидев Ивана, замерли от восторга. Они готовы были, как у себя в деревне привыкли, таскать ведра с водой хоть целыми днями, лишь бы ему угодить. Но честолюбивому Ивану были не чужды мысли о собственной выгоде – и не только психологической. Таких горлиц он мог и за периметром хоть сотню сыскать, а на телеэкране ему нужно было шоу. А для этого не подходила покладистая и не гонористая фекла.
Стерва! Но не холодная – как показывают в американском кино. А с надрывом. Это было мечтой Ивана. И желание этого парня сбылось – Елисеева Василиса, надрывнейшая скандалистка с примесью цыганской крови (что всегда было мило сердцу русского человека), пришла к нему. Драки, ругань, бурные примирения и волчьи взгляды друг на друга и дикая древнерусская тоска – эта пара не могла не стать самой рейтинговой в нашей стране.
Но Иван не ценил свое счастье, он пресытился и устал. Больше всего обидела его фраза девушки: «Деньги, которые мы с тобой выиграли, поделим пополам». «Вот оно – тлетворное влияние Запада!» - с горечью думал он, разные кошельки – это где же такое видано! Оскорбление он простить ей не смог, слишком сильно царапнула фраза – сильнее хоть миллиона пощечин (то – наш, национальный способ выяснения отношений, такое нам не обидно).
Иван, с одной стороны, очаровывался модными нарядами и расфуфыренными ухоженными девицами, а с другой, чувствовал – не его это. В Василисе сочеталось и то, и другое – полузападный шик и национальная струнка. Эти качества он искал в других женщинах – но безуспешно. Было или так, или этак, но не одновременно.
В какой-то момент ему показалось, что он нашел то, что надо – Валерия Слива, хотя и казалась несколько искусственной и куклоподобной по сравнению с Василисой, произвела сногсшибательное впечатление на ведущих и всех участников. За словом в карман не лезла, с Василисой ругалась, все перед ней лебезили, но она умудрялась не портить ни с кем отношения. «Умнее, хитрее, чем Васька», - подумал довольный Иван. Лера была богаче его, что и радовало, и уязвляло в самое сердце. «У кого деньги, тот и диктует, как жить», - размышлял недовольный и в то же время глубоко польщенный домостроевец Иван. Рядом с этой женщиной-вамп он сам стал невольно проигрывать. Валерия не собиралась терпеть все его выходки и отвечать тем же – если что, она, скептически пожав плечами, отдалялась и начинала подыскивать другие варианты, даже, возможно, моложе и стильнее, что выводило его из равновесия. «С ее-то деньгами найдет что угодно!» - злился Иван, понимая, что денег много не бывает, и Лера может начать охоту на новый денежный мешок, проплевавшись широтой его русской натуры и национальной харизмой.
- Западного кино насмотрелись – расчет, бизнес-план, тьфу, противно! – досадовал Ваня, чувствуя себя не в своей тарелке рядом и не зная, как вести себя с этой суперпродвинутой американизированной бывшей провинциалкой с надувными губами.
Слива все время подчеркивала, что он ей не пара – деревня, что с таких взять? Хотя, между прочим, Иван приехал из крупного города, а сама она была из куда более мелкого. Но он, хоть и деньги любил, но не до такой степени, чтобы выставлять себя клоуном рядом с какой-то выскочкой. И отношения эти закончились тоже ничем.
- Ох уж эта Америка! Чему женщин учат? Ни уважения, ни любви – ни фига не дождешься. Нет бы что-нибудь приготовили, постарались бы угодить – так кукиш с маслом. На уме только деньги, им всем теперь надо одно! – говорил он в ярости.
Девушек за периметром он всерьез не воспринимал – им нужна его слава, опять же – деньги, которые Ваня может для них заработать, а потом, небось, только одни у них мысли – как тратить! Его всерьез стало беспокоить тлетворное влияние Запада на сознание молодежи. И не найти теперь некрасовский идеал! Иван смотрел «Вечный зов» и страдал, понимая, что в наше время таких людей нет, и в кино таком тоже не сняться. «Любить по-русски» - все это не то, суррогат, поделка на злобу дня, а не наше Истинное.
Работа Иваном Мельниковым в реалити-шоу «Построй отношения» - совсем не из легких. Надо придумывать сюжет, что-то изображать – для больших актеров, возможно, это халтура, но он, несмотря на популярность, артистом считал себя начинающим, и потому таким заработком не гнушался. Славу Иван уже «заработал», деньги скопил, приобрел жилплощадь не так далеко от Москвы, но все же материальных «высот» Валерии Сливы и Елисеевой Василисы он не достиг.
- Женщинам проще – достаточно иметь внешность, и все! Тут же находят богатых. Ну а мне-то что делать? – переживал он, мечтая о том, чтобы «умыть» бывших подруг, переплюнув их в уровне своего благосостояния.
Ивану опять повезло. Появилась девушка обеспеченная, с русским именем и славянским лицом, хозяйственная – как он и мечтал. На первых порах Анфиса держалась, как подобает. Слова ему поперек не говорила, помогала издеваться над «врагами», и Иван постепенно возвращался в состояние психологического равновесия. Обиды на Василису и Сливу прошли, Анфиса казалась порядочной девушкой, потенциальной женой и матерью. На вид куда более свеженькая, не такая вульгарная, его родственникам она понравилась – да и черты лица Фисы вызывали ассоциации с героями советских деревенских саг об истинно русских людях. Несмотря на ее желание выглядеть великосветской дамой, этакой баронессой времен Пушкина, Фиса чисто визуально куда органичнее смотрелась бы в сарафане с платком.
Но Ивану стало казаться, что она слишком задирает нос. Поучает его, как говорить и что делать, дает советы – это уже «отдавало» высокомерной Сливой. Фиса могла это делать и не со зла, не специально – просто такая манера говорить была у нее, вызвавшая у мнительного Ивана аллергию и самые худшие ассоциации с женщинами, которые его поучали, тем самым давая понять, что он не мужик.
Ярость, завладевшая Иваном, не имела границ.
- Дешевая актрисуля! – завопил он, актер по образованию, получивший диплом.
Анфиса не знала, что ее больше задело – слово «дешевая» или «актрисуля». Она и сама не до конца отдавала себе отчет в том, где границы игры, это могло происходить у нее бессознательно. Но выкручиваться Фиса была мастерица – истерики не ее стиль (что отчасти раздражало любящего настоящую русскую брань Ивана).
- Иван – это человек, которого я очень любила, но что-то сломалось в моей душе, когда он сказал, что я актрисуля, - с обычным своим «придыханием» произнесла неглупая, но манерная Фиса. Иван снова поморщился – ох уж эта игра!
- Анфиса, правда ли это, что ты сказала Ивану о том, что у него не достаточно денег, чтобы тебя содержать? – спросила ведущая, укоризненно глядя на холеную светскую девушку.
- У меня нет денег столько, сколько ЕЙ нужно! А вообще деньги есть, - буркнул Иван, взгляд которого выражал мировую скорбь: эти бабы… опять все та же история… вечно им нужно бабло…
- Я составила бизнес-план, как меня дома учили. И поняла, что нам с ним за периметром не прожить, - промолвила Фиса.
Словосочетание «бизнес-план» Иван не выносил, как вообще все эти новомодные западные словечки, а спокойствие Фисы вообще привело его в бешенство, которое надо было попытаться скрыть – не бушевать же на лобном месте в его сорок лет? И из-за кого? Анфиски! Да ей играть в самодеятельности, тогда как он – хоть и не признанный, но настоящий русский актер.
- Я все поняла, Анфиса, мне ясно, что самое главное для тебя – это деньги, - сказала ведущая. – И не надо тогда делать вид…
Но Ивана и эти слова не могли утешить – ведущая на его стороне, но не легче от осознания, как продажна натура женщин, как много «шкурности» в них. И промелькнуло в уме: может, все же остались в деревне федосьи, марфы, какие-нибудь аграфены? Хотя бы в какой-то – заброшенной и не тронутой «западной» цивилизацией деревушке – его может ждать родная душа.