Сказки Заброшенных Крыш К

       Сказки Заброшенных Крыш (К)

       Первые (и пока – единственные), три Сказки – на конкурс «Белое пятно», сайт – «Самиздат Мошкова».


       Сказка первая.
       Кот и Парашютист.

       Боли не было. Наоборот, присутствовала некая лёгкость и расслабленность во всём организме. Свежий ветерок, воздух – как после дождя в деревне, пахнет чем-то свежим и влажным, совсем чуть-чуть угадывается аромат полевого разнотравья.
- Нуте-с, сударь мой, - совсем рядом раздался певучий голос. - Как говорит в своих нетленках великий и ужасный  Саня Бушков: «Открывайте глаза, голуба моя, ресницы-то – дрожат!».
       Ник послушался, и приоткрыл правый глаз, а через секунду и левый, ошалело таращась на говорящего. И было, право, чему удивляться: в двух шагах от него, на старом деревянном ящике, восседал здоровенный, серый в полосочку, котяра.
- Здравствуйте, милый юноша! – пропел-промурлыкал странный кот. - Разрешите представиться: меня зовут – Кот.
- А меня – Ник, - автоматически ответил Ник, затравленно озираясь по сторонам.
- Да вы встаньте на ноги, любезный мой, сбросьте свой рюкзак с парашютом, - подал Кот дельный совет. - Оглядитесь хорошенько, удовлетворите – любопытство своё!
       Ник поднялся на ноги, опираясь на какую-то узкую кирпичную стенку, сбросил с плеч рюкзак.  «Ну, так и есть, парашют всё же не раскрылся, а я жив почему-то!» - пронеслось в голове. Он оглянулся по сторонам, вокруг – одни сплошные крыши: металлические и черепичные, гладкие и ребристые, явно новые и совсем ветхие, самых разнообразных цветов, оттенков и колеров. Сплошные такие – крыши, тесно примыкающие друг к другу, без начала и конца, а узкая кирпичная стенка – гранью трубы обычной, дымоходной, оказалась, одной из тысяч таких же, беспорядочно торчащих тут и там.
       Молодой человек посмотрел на небо, увиденное оптимизма не добавило: на западе – горел багровый закат, и половинка солнца уже забралась за горизонт, а на востоке – теплился нежный рассвет, и другая солнечная половинка – явно только что, показалась на Свет Божий. Облака разномастные по кривым овалам выстроились, плывут себе медленно – в противоположных направлениях, причём, похоже, вокруг того места, где они с Котом и находились.
       Ник потрогал руками лицо, плечи, колени, на всякий случай ущипнул себя за ляжку, – да нет, вроде всё нормально, и боль остро ощущается. Но всё же: что это такое с ним приключилось, и где же это, собственно говоря, он находиться изволит? Ник резко обернулся к нежданному напарнику.
        Кот, как оказалось, всё понимал правильно, и заговорил, вопросов не дожидаясь:
- Это место так и называется – Заброшенные Крыши. По сути – Станция перевалочная: дальше можно в любых направлениях проследовать, даже, - Кот сделал многозначительную паузу, - даже и Назад.
- Следовательно, я – умер?
- Да ладно вам, - Кот недовольно улыбнулся в свои роскошные усы. - Полноте, милый друг. Что есть, с философской  точки зрения все эти сентенции: «живой – мёртвый», «счастливый – несчастный», «весёлый – печальный»? Что – я вас спрашиваю? Так, термины глупые только…. Всё относительно – в этом мире. Относительно – ко Времени, прежде всего. Сегодня вы глупы и ограничены: одно за Истину принимаете, завтра поумнели немного – поняли, что Истин несколько может быть, или – ни одной, к примеру…..
- Отдаю должное вашему интеллекту, уважаемый Кот, - произнёс Ник, в глубине души несказанно удивляясь своему спокойствию. - Но всё изложенное вами - мне мало что объясняет. По всем законом физики я должен был в лепёшку расшибиться: падение с трёх тысяч метров с нераскрывшимся парашютом – дело серьёзное, знаете ли…. А я тут стою себе спокойненько на крыше, с котами разговариваю. Может – это просто бред предсмертный? А?
Кот помотал ушастой головой, прищурился задумчиво, и прошелестел едва слышно:
- А вы, милостивый государь, поведайте мне о ваших последних десяти минутах, о тех, которые происходили до вашего появления на Крышах, и главное – о Последней…. Тогда, быть может, я и смогу дельное что сказать, может даже – спрогнозировать чего….

     Самолёт неуклюже оторвался от взлётной полосы и неровными толчками начал набирать высоту, в этот момент у Ника зазвонил мобильник.
Инструктор Петрович скорчил недовольную мину, но, всё же, разрешающе махнул рукой, мол, давай, поговори – я сегодня добрый…
- Да? – спросил Ник, нажимая на нужную кнопку.
- Здесь Ахмет! - оповестила трубка с лёгким кавказским акцентом. - Твоя дочь и жена у нас…. Вах, какие красивые девочки, просто – персики! Три дня у тебя на всё. Хочешь женщин своих обратно получить? Рассчитайся полностью, будь мужчиной! Всё ясно?
- Всё, - прошептал Ник.
Длинные гудки, отбой…..
       Похоже, действительно – всё. Где взять триста тысяч баксов? Негде, сожрал всё дефолт проклятый…
Ещё несколько месяцев назад Ник был преуспевающим бизнесменом, а ныне? Ныне – банкрот полный, даже квартиру и две машины в пользу кредиторов пришлось отписать, а долгов ещё осталось – выше крыши, проценты по ним бегут ежедневно…
Нет денег, нет совсем. Вот, хотел годовой абонент на прыжки с парашютом обратно сдать, хоть немного наличности на руки получить, не согласились в Авиаклубе. Мол, денег у самих нет, а прыгать хочешь – так это, пожалуйста, просим!
Вот и решил прыгнуть, раз всё равно приехал…
Любил Ник это дело: небо бездонное над головой, домики крошечные внизу проплывают, свежий ветерок, воздух – как после дождя в деревне, пахнет чем-то свежим и влажным, совсем чуть-чуть угадывается аромат полевого разнотравья …… 
- Всем приготовиться! – кричит Петрович. - Начинаю обратный отсчёт: тридцать, двадцать девять, …….., два, один, ноль! Первый – пошёл!
        Голубой купол неба, восхитительное чувство свободного падения…….
Тут, в считанные секунды, он и понял – что надо делать. Года полтора назад, когда денег было навалом, застраховал он свою жизнь в солидной зарубежной компании, причём, со страховой премией родственникам, в случае чего, более чем солидной…. И с Ахметом рассчитаться хватит, и девчонкам ещё останется на жизнь безбедную! Нормально всё должно сойти…. Какое такое самоубийство? Несчастный случай обычный, просто парашют не раскрылся…..
Рука разжалась, отпуская заветное кольцо…..

- Вот и всё, - промолвил Ник. - Кольцо отпустил, и такое впечатление, тут же на этой крыше оказался.
- На крышах, - поправил Кот. - И – с большой буквы, пожалуйста. А история ваша – совсем обычна и проста для этих мест: банальное самоубийство, но – цели благородные преследующее…. Знакомое, в общем, дело. Да уж! – Кот замолчал, словно вспоминая что-то важное.
        Подождав секунд тридцать, Ник громко покашлял, привлекая к себе внимание:
- Извините, любезный Кот, но всё же, объясните более внятно!
- Дело всё в том, что кто-то из Главных, причём не обязательно, что и Сам, а просто – кто-то из Них, засомневался в правильности вашего благородного поступка. Почему – засомневался? Да кто ж знает, знать – были причины! Решили – паузу в течение вашей Судьбы сделать, заморозить ситуацию, так сказать…
- Но, для чего «заморозить», зачем?
- Бог его знает, - зевнул Кот, - Они же добрыми себя считают, справедливыми. Вот и сомневаются постоянно – так ли всё в мире происходит, не надо ли переделать что? Вот Они думать будут, а вы, мон шер,  на Крышах парьтесь, хоть до заговенья морковкиного! Я вот лет триста, а то и четыреста – тут прохлаждаюсь, с перерывом единственным, а Они всё думают, все обсуждают, что делать со мной! А может – и забыли совсем про меня? И правильно, я же просто – кот, а тут и всяких разных хватает, важных до тошноты: Наполеоны разные, Есенины, блин! – Кот разошёлся уже не на шутку.
       Помолчали. Ник задумчиво чесал в затылке, переваривая полученную информацию, кот рассержено фыркал, разбрасывая вокруг себя зелёные искры, злясь на неких Всесильных, ленивых и забывчивых – по его мнению…
- Может, и свою историю расскажите? – спросил Ник. - Ну, если это удобно, конечно.
Кот, если так можно выразиться, передёрнул «плечами»:
- Да полноте, какие сантименты…. Здесь, если честно, больше и заняться толком нечем. Слоняешься, слушаешь, в свою очередь – всякое рассказываешь. Библиотеку, правда, лет сто назад пробить удалось, на чердаке одном. Сходим как-нибудь, обязательно. А история моя проста – до тошноты….

     Много лет тому назад, вы, люди, это время – Средними Веками называете, жил я в одном замке – в качестве любимого котёнка графской дочери. Её Мари звали. Славная такая девчушка – добрая, ласковая, кудряшки светлые…. Она меня любила, ну и я, соответственно – души в ней не чаял. Хорошо жили, беззаботно так….. Потом война началась, окружили враги замок, блокада полная образовалась, голод. Нам то, котам, много ли надо: тут мышку поймал, там, извините за подробности, десяток другой мух слопал. А людям плохо совсем приходилось, умирать начали – один за другим, десятками, сотнями.…Тогда-то мне в подземелье спрятаться пришлось, от греха – чтобы не слопали.
Сижу это я у себя тихонечко, никого не трогаю. Тут графская жена, от слабости шатаясь, по лестнице спускается, матушка моей Мари, то есть.
- Маркиз! Маркиз! (это моё имя тогдашнее), – зовёт.
А в руке, за спину заведённой, стилет держит острый.
Вот оно даже как, думаю. Нашли дурака! Как же, выйду – фиг вам всем!
Заплакала тогда матушка Мари.
- Что же делать теперь? – жалобно причитает. - Умрёт ведь доченька моя, совсем плоха стала! Только одна надежда и оставалась – котёнка отыскать. Маркиз, Маркиз! Иди ко мне! Ради любви к Мари! Маркиз!

      Кот замолчал, смахивая лапой с морды нежданную слезу.
- Ну, а дальше? – заинтересованно спросил Ник.
- Что «ну»? – неожиданно обиделся Кот. - Баранки гну! Вышел, конечно же, пень ясный!
- Стало быть, - предположил Ник: - Вас сожрать изволили?
Кот неопределённо пошевелил усами:
- А вот это – весьма спорный вопрос…. Весьма – спорный! Я ведь сразу сюда, на эти Крыши долбанные, и вышел. Как бы так оно!
- Чего-то я не понимаю совсем! Но ведь самоубийства, по сути, и не было…. За что же вас поместили сюда?
- Причём здесь – самоубийство? – Кот опять пожал «плечами», на сей раз недоумённо. - На Крыши те попадают, с которыми непонятно, что дальше делать: в смысле – куда отправлять: в Ад или в Рай? Усекаете? Вот я, к примеру: с одной стороны – просто кот, следовательно, вовсе ничего не достоин, с другой – благородство проявил, следовательно, и Душа у меня есть. Что делать теперь – с этой Душой? Вот и гадают местные Умники, спорят до хрипоты…
      Ещё помолчали.
- А вот, - вспомнил Ник. - Вы говорили, что перерыв единственный был какой-то?
- Ах, это, - Кот небрежно отмахнулся правой передней лапой. - Фигня полная! Года через три, после моего здесь появления, спускается с неба Один, важный такой, с крыльями, и втуляет мне, мол: «Жертва моя – совсем напрасная, потому как Мари всё равно через год умрёт от чумы, поэтому – решили меня обратно отправить, дабы я свой выбор заново сделал, уже полной информацией обладая….».
Кот опять задумался.
- Ну, и что же, вернули? – напомнил о своём существовании Ник.
- Не нукай, не запряг! – в очередной продемонстрировал свой норов Кот. - Конечно же, вернули, Они здесь никогда не шутят! Вернули….  А я опять к матушке Мари решил выйти, под стилет то есть. Потому, что очень свою маленькую хозяйку любил! Целый год ей жизни подарить – не мало совсем. Я даже задумываться не стал. Взял – и вышел…. На эти же Крыши дурацкие…
- Да, это вы – молоток! – Ник посмотрел на Кота с восхищением. - Прямо сказка настоящая получается – про Любовь и Благородство!

- Сказка? – негромко раздалось откуда-то сверху. - А что, и, правда – сказка. Тут – одни такие сплошные сказки…. Сказки Заброшенных Крыш……


        Сказка вторая.
        Страшная Участь адвокатов.

- Сказка? – раздался откуда-то сверху негромкий голос. - А что, пожалуй, что и сказка. Тут одни сплошные сказки….  Сказки Заброшенных  Крыш.

       Испуганная стайка белых голубей выпорхнула из-за неуклюжей старинной трубы светло-жёлтого кирпича, разбившись на пары, птицы стремительно разлетелись во все стороны.
- Что это было? – спросил Ник.
- Если вы это про голос, - ответил Кот, - то это просто местный Дневальный. Тут постоянно кто-нибудь наблюдает, надзирает, слушает – далее по списку…. А если про птичек этих гадких, то это – шпиёны тутышние, они же – сплетники и сплетницы. Мало того, что подслушают, так ещё разлетятся по всем Крышам, всем всё расскажут. Прямо не голуби благородные, а так – попугаи из джунглей…. Срамота одна! Ни одних секретных переговоров не провести, право! Поначалу, я даже ловить их пробовал – кот я или не кот? Бесполезно всё: подкрадёшься, прыгнешь, бэмц – носом об стенку невидимую. Силовые поля, какие, защитные, что ли? Да – Бог с ними…. Послушайте, Ник, а что это мы друг другу всё – выкаем, словно гимназисточки благовоспитанные? Были тут проездом несколько – до чего же нудные созданья, доложу я Вам! Может – на «ты» перейдём?
       Ник согласно закивал головой:
- Конечно – перейдём! Только вот – по такому случаю выпить полагается: за знакомство, за встречу, «на бруденшафт» – так сказать…. Тут как с этими мелочами бытовыми – в смысле выпить, закусить, прочие потребности разные? 
- С этим как раз всё и просто, - Кот ловко спрыгнул с деревянного ящика и упруго выгнул спину:  - Живые организмы в этих местах в еде и жидкости совсем не нуждаются. Следовательно, и в туалетах необходимости нет, что весьма удобно, согласитесь. Да и  спать – необязательно совсем…. Но, если имеется повод – маленький пикничок устроить, то можно Верхних попросить – об одолжении невеликом. Бывает, что и на встречу идут, были уже прецеденты…. Кстати, и язык тут всеобщий, то бишь каждый на своём говорит, но все друг друга понимают, тоже – весьма недурное нововведение…
      Кот встал на задние лапы, передними упёрся всё в тот же ящик, поднял голову кверху и прокричал, звонко и пронзительно:
- Эй, уважаемый Дежурный Ангел! Не будите ли столь любезны – предоставить нам с другом какую никакую выпивку-закуску? У нас праздник сегодня, или что-то вроде…. Познакомились, на «ты», опять же, перейти собираемся. А? Если что – я и отслужить могу! Приём, приём?
      Секунд десять тишины…. Были слышны только звуки, рождаемые мелким мусором, перекатываемым ветром по Крышам. Затем неожиданно раздался хрустальный звон, и из воздуха появился Ангел – дюжий мужчина с обветренным бородатым лицом, в белых одеяниях, с небольшими крыльями за спиной. В одной руке бородач сжимал бумажный конверт, в другой – ручку плетёной корзины, из которой торчали горлышки трёх бутылок зелёного стекла.
- Здравствуй, Кот! – пророкотал Ангел, - И тебе Ник, раб Божий, – здравствовать, на сколько это применительно – к нашим Заброшенным Крышам…
- Здрасте, - скромно промямлил Ник, ошеломлённый этим внезапным появлением.
Кот же отделался только лёгким наклоном головы, словно демонстрируя самоуважение к своей скромной персоне.
       Крылатый обладатель шикарной бороды поставил корзинку у ног Ника, а конверт протянул Коту:
- Просимое вами – доставлено! Ты, Кот, отслужить обещал? Вот отслужи: передай это послание Анхелине Томпсон, лично в руки! Да не мешкай, часа через три, не позже, иначе Эти опять бучу успеют поднять! Всех благ! - Ангел демонстративно посмотрел на свои массивные наручные часы, отдал Коту конверт, и – растаял в воздухе…
- Хитрые какие! - прошипел Кот, вертя конверт в лапах. - Сами, видите ли, не могут. Тоже мне – неженки! Через три часа? Ну, конечно, у них же и часики имеются, а как бедному коту время определять? То же мне – Умники….
      Ник, прибывая ещё в прострации от произошедшего, машинально заглянул в корзину.
Её содержимое бодрости духа совсем не прибавило: бумажная  одноразовая скатерть, салфетки, стопка пластиковых стаканчиков, буханка нарезанного чёрного хлеба, три плавленых сырков «Дружба», литровая банка маринованных огурцов, закрытая полиэтиленовой крышкой, десяток жаренных куриных бёдер – в прозрачном контейнере, и три бутылки «Агдама» - да, того самого, из славных восьмидесятых…
- Однако, блин горелый! - ошарашено пробормотал Ник себе под нос, расставляя на бумажной скатерти нехитрое угощение. - Однако – сюрреализм какой-то…
- Что-то не так? – забеспокоился Кот. - Обычно Они стараются – всё по вкусу вновь прибывшего поставлять, своё доброе отношение, так сказать, демонстрируя. Что, в этот раз – обмишурились?
- Да как сказать, - протянул Ник, открывая бутылки с портвейном, одну за другой. - Лет семь-десять назад всё это – деликатесами считалось, а нынче – как бы и нет…. Да ладно, дарёному коню – в зубы не смотрят, чего уж там. Опять же – молодость можно вспомнить…. Прошу вас, любезный Кот, угощайтесь, чем Бог послал!      
      Кот взял в одну лапу пластиковый стаканчик с бурой жидкостью, в другую – жаренную куриную лапу:
- Тогда понятно! Что для Них – семь-десять лет? Так – миг один! Отстали чуть-чуть от вкусов народонаселения, бывает…. Ну, давай друг Ник: за дружбу!
      Выпив, Ник торопливо запихал в рот кусок сырка «Дружба», борясь с прогнозируемо пришедшей тошнотой, Кот,  значимо передёрнувшись, впился острыми белоснежными зубами в куриное бедро.
- Вино – дрянь полная и страшная! - констатировал Кот. - А птичка жаренная – хороша! Что это такое – куропатка, фазан?
Ник достал из банки огурец, аппетитно захрустел:
- Это называется – «ножки Буша».
- Да? – аккуратно сложив на краю скатерти обглоданные косточки, кот взял в лапы очередное бедро курицы. - Первый раз слышу, но – вкусно! Славные птицы – эти буши! Вот ещё – теперь, раз мы друзья, можешь меня настоящим именем называть – «Маркизом».
- Спасибо за доверие! - поблагодарил Ник. - У меня у самого – много имён: Ник, Николай, Коля, Колька – любое выбирай, какое приглянётся…
      Вскоре бутылка опустела, настала очередь второй. Николай достал из кармана куртки сигареты и зажигалку, закурил. Кот вежливо отказался.
- Хорошо то как – вот так посидеть, выпить! - расслабленно произнёс Ник, задумчиво пуская табачные кольца в небо. - А вот скажи-ка мне, друг Маркиз…. Чу, а это ещё что?
       Откуда-то донеслись странные звуки: сплошное громкое шарканье – вперемешку с размеренными неторопливыми ударами молотка по гвоздю….
        Порядком захмелевший Кот важно покачал в воздухе своим толстым хвостом, и назидательно поднял указательный коготь правой лапы вверх:
- О, это очень неординарный случай, тебе интересно будет! Подожди, они уже близко, сейчас познакомлю.
       Через минуту-другую из-за ближайшего скопления разномастных труб показалась очень странная парочка: высокий и худой, прямой – как пламя свечи старик – в старинных металлических доспехах,  ввёл под ручку худенькую, очень низенькую и сморщенную старушку, одетую в пышное платье –  фасона века эдак шестнадцатого-семнадцатого. Невольно создавалось впечатление, что пожилые люди только что сошли со страниц какого-нибудь рыцарского романа…
       Длинные, седые, зачёсанные назад волосы мужчины бодро развевались на ветру, тяжёлый длинный меч в кожаных ножнах равномерно постукивал по ржавой жестяной крыше. Хрупкая старушка семенила рядом: на три её шажка приходился один шаг спутника… «Действительно, очень странная парочка!», - непроизвольно отметил про себя Ник. – «Визуально оба – немощны и стары, но угадывалась, с первого взгляда, в них некая скрытая сила, спрятанная где-то там – внутри…».
       Кот, до того времени небрежно развалившийся на краю бумажной скатерти, мгновенно вскочил на задние лапы и, отвесив глубокий поклон, произнёс – уважительным баритоном: 
- Позвольте вас представить друг другу: рыцарь Айвенго, леди Ровена, мистер Ник – он же Николай, эсквайр….
       Ник, торопливо запихав потухший окурок в пустую бутылку, отвесил своим новым знакомым низкий поклон: как в тех фильмах про Рыцарские Времена, которые он смотрел когда-то, в далёком отрочестве. Как будто не заметив этого, старик подошёл к Нику вплотную и поздоровался с ним за руку: то ещё получилось рукопожатие – крепкое, настоящее.
- Оставьте эти официальные штучки, милый друг! – прощебетала леди Ровена, и ласково провела своей морщинистой ладонью по щеке Ника. - Мы с мужем уже знаем вашу историю и искренне гордимся – знакомству с вами! Мы рады, что благородство живёт и поныне!
- Да, мы очень рады, - подтвердил Айвенго. - Голуби уже обо всём доложили….  Если хотите – я могу вас посвятить в рыцари. Если, конечно, некие – Там-Наверху, будут не против, - старик посмотрел на небо с явным неодобрением, словно ожидая подвоха.
      Небеса на этот раз промолчали.
- Уже неплохо! - криво усмехнулся Айвенго. - Сразу не отказали, может, позже и разрешить – изволят!
- Прошу садиться, благородные гости! Прошу! Николай, налейте нашим благородным гостям вина!  – Кот вытащил невесть откуда два раскладных стульчика, засуетился, усаживая на них стариков.
       Честно говоря, эта идея показалась Нику отнюдь неблестящей: предлагать благородным рыцарям и их жёнам «Агдам» - совсем уж неудобно, да что там, просто пошло!
- Что ж! - высоко поднимая свой стаканчик, провозгласил доблестный Айвенго. - За Честь! И за тех, для кого это понятие - не простые слова! Виват!
- А что, очень даже интересные нотки – ощущаются в этом вине! - вежливо проворковала леди Ровена, только пригубившая самую малость.
Рыцарь Айвенго, напротив, осушив свой стаканчик единым махом, побагровел, крякнул, но отозвался об отведанном напитке весьма лестно:
- Узнаю, как же – настоящий португальский портвейн, и выдержка достойная…
        Светский разговор о погоде, поэзии, исторических коллизиях, в перерывах – благородный «Агдам»…
- Извините меня, доблестный рыцарь, и вы – милая леди Ровена! - не выдержал, наконец, Ник. - Но позвольте, всё же, поинтересоваться: как вы оказались на этих Крышах? С вашей безупречной репутацией, подтверждённой многочисленными романами, другими художественными произведениями? Как? Может наветы злобные?
- Да нет, всё по правде, - грустно вымолвил старик. - Всё по правде…. Помните, доблестный Ник, у Робина Гута был такой приятель – Отец Тук? Да, тот самый…. Грешил по мелочам, выпивал – по-крупному. Ерунда, в общем…. А потом, после нашей с леди Ровеной свадьбы, отправился я с некими достойными мужами в плаванье по Морям Южным…. Вернулся через пару-тройку лет, написал несколько баллад, романсов и пару сонетов – о том путешествии славном…. Так, ничего особенного. К примеру, послушайте вот это:

Баллада Странствий.

Эхо – былых времён.
      Зов – тех далёких стран.
Вновь – ветер перемен
     Бьёт – в наши паруса!
Тени – прожитых лет
      Нам – не дают уснуть.
Отблески – прошлых побед
     Наш – озаряют путь!
Чаек – тоскливый крик
     Вслед -  летит – за кормой.
Жизнь – это только миг.
     Нам - не надо - другой.
Клипер – поднял паруса.
     Все – словно бы - навсегда.
И  – голубая звезда
     Снова – слепит глаза.
Сотни – ужасных бурь
     Где-то - в засаде сидят.
Нынче – у нас июнь,
     Плаванье – до декабря.
Месяц – и белый песок,
     Тёплый – и нежный такой   
Кошкой – лежит у ног.
     Ластиться – под рукой.
В том кабачке – огни,
     И – гитары поют.
Тропики – рай для  любви.
    Может – останусь я тут?
Вдруг – позабуду Тебя,
    Завтра – встав по утру?
Златом – пошло звеня,
    Я - гарем – заведу?
В трюм – его помещу,
    Вновь – поднять паруса!
Отчего же – грущу?
    Отчего же – слеза?
И – миллиарды звёзд
     Нежно - так светят вдали……
Слушай – не надо слёз,
     Просто – меня позови.
Ты – позови всерьёз,
    Через – шторма и года.
Что – мне те полчища звёзд?
    Ты – у меня одна.
Сон – вдруг, снится ещё:
    Первый снег – на полях,
По полю – мы вдвоём
     Дружно шагаем. Зря
Снился – под утро тот сон
     Яркая – в небе заря,
Чистый – совсем горизонт.
     Может – всё это  - зря?
Значит – всё решено:
     Вся – команда - наверх!
Рулевой – путь домой!
     Даст Бог – всем!

Снова – знакомый причал.
     Кто там – стоит на краю
Пирса? Не уж то – Она?
     Та – что так нежно – люблю…….
      
 
- А мне – вот этот романс нравится! - вмешалась леди Ровена. - Слушайте, Ник!
Старушка запела приятным фальцетом, правда, совсем не попадая в ноты:

И вот – когда приходит Ночь,
То замолкают – птицы в клетках.
И дождик – на осенних ветках
Играет нам ноктюрн – о днях былых.
О тех – что в даль умчались без возврата,
Оставив нам из листьев – горы злата,
И думы о делах Времён иных.
И думы - о делах Времён иных.

Как мелко мы живём – помилуй Бог!
Всё деньги и камения - считаем,
И главного – совсем не понимаем,
Плачевный Жизни подводя Итог.
Как мелко мы живём – помилуй Бог!

А где-то там – в немыслимой дали,
Плывут себе – Нежданному на встречу
Призрев вот этот скучный пыльный вечер,
По голубым волнам – красавцы-корабли.
Вот где-то там – в немыслимой дали.

И девушки, скромны и грациозны,
На берегу – ждут капитанов тех,
И молятся – за их Большой Успех
В Делах – по-настоящему серьёзных,
Те девушки – скромны и грациозны.

Победных труб – знакомые мотивы
Конечно – очень скоро зазвучат,
И циники – покорно замолчат,
Когда домой вернуться пилигримы,
Под музыки – победные мотивы.

И, вот теперь – когда приходит Ночь,
Я выпускаю своих птиц из клеток,
И их несёт от сель - порывом ветра
От скуки и печали этой - прочь.
Их ждёт таинственная Ночь!
Их ждёт – таинственная Ночь!


- Ну, как вам, понравилось? – практически хором спросили старики.
Ник постарался быть максимально вежливым:
- Конечно же! Очень и очень –  романтично! Такие стихи, баллады и сонеты – должны в юношах воспитывать любовь к приключениям, на подвиги вдохновлять! Лично я,  в очередной раз – несказанно рад нашему знакомству…
- А вот там, Наверху, совсем по-другому решили…, - напомнил о своём существовании Кот. - Доблестный Айвенго все свои сочинения на пергаменте записал, да Отцу Туку и отдал: почитать, дабы потом оценку непредвзятую тот этим опусам дал….  А Отец Тук  свиньёй натуральной оказался! - от возмущения Кот не смог продолжить и замолчал, фыркая ежесекундно…
- Да нет, Отец Тук просто всё не совсем правильно понял! - миролюбиво произнёс Айвенго. - Он всегда был увлекающейся натурой, фантазировать любил…. Короче говоря, начитался Тук моих опусов, да и отправился в Южные Страны. А потом, неожиданно для всех, стал кровожадным пиратом. Много за ним всяческих непотребств числится, и не сосчитать…. Поймали его потом, судили, да и отрубили буйну голову….  А по дороге в Ад – на Суд Высший доставили, где он тот злосчастный пергамент и продемонстрировал. И пояснил при этом: «Мол, это рыцарь Айвенго во всём виноват. Мол, с этих его стишков и началась – тяга к морским путешествиям, а, в конечном итоге, и к пиратству бесшабашному»…
- Мы с Айвенго, - подхватила леди Ровена, - умерли через много лет после казни Отца Тука. В один день. Правда, Айвенго, - тут старушка недовольно нахмурилась, - опередил меня на несколько часов, негодник такой! Думали, что прямиком в Рай попадём…. Как же, столько лет безупречной жизни позади! Как же, размечтались: на этих Крышах и оказались! С одной стороны – жизнь целая, благородных поступков полная, с другой – Служитель Церкви, якобы из-за моего мужа, пиратом ставший.… Ну, а я, как жена верная, с ним рядом. Муж и жена – они, сами знаете, «кто» одна! Вот так, многие века уже тут находимся, ожидая – сами не зная чего…
- Позвольте! - Ник уже стал немного разбираться в здешней логике. - Но ведь вам были должны предложить – вернуться Назад, дать возможность исправить ситуацию?
Он вопросительно посмотрел на Кота.
       Кот, позабыв об этикете, отхлебнул прямо из бутылки, занюхал собственной лапой, и охотно пояснил:
- Так всё и должно было бы быть, по логике вещей: переносится Душа доблестного рыцаря обратно, в тот момент, когда последняя точка на пергаменте вышеупомянутом ставится, встаёт Айвенго из-за стола – и бросает, документ сей, в камин….  Всё на этом! Разрешено недоразумение! Добро пожаловать – в Рай! Но, не тут то было! Пергамент этот памятный – на Суде Высшим фигурировал, следовательно – уликой является, и подлежит хранению в Архивах –  до Скончания Света….  А отправлять храброго рыцаря Айвенго и нежную леди Ровену в Прошлое без него – совсем даже глупо: ничего при этом не изменится. Правда, лет двести с небольшим –  тому назад, один стряпчий на Крыши залетал: так, по недоразумению пошлому. Так вот, он говорил, что эту проблему можно решить: надо с пергамента копию снять, заверить у Главного, ещё так у кого-то, дело и сладится, копия в Архиве останется, подлинник – доблестному Айвенго отдадут…
- Ага! - нахмурился старик. - Только ещё он советовал адвоката хорошего нанять, мол: «Без адвоката пройдошистого – и не выйдет ничего…». А где взять такого?
- Это точно! - подтвердил Кот. -  Адвокатов на Крышах – сроду не бывало…. Да, скажу вам по секрету, и в Раю ни одного нет! Они все – прямым ходом, в Котлы Кипящие следуют, оптом и поодиночке…. Что это, дружище Ник, ты головой крутишь? Поверить не можешь? Точно тебе говорю – ни одного! Вообще то, официально считается, что самый страшный грех, мол, «гордыня»…. Но и в Раю, коренной зуб даю торжественно, этих гордецов тоже много: в глубине Души человек может быть записным гордецом, но при этом – дела добрые совершать, Богоугодные насквозь! Так то оно! А вот «лицемерие»…. Это в Земном Мире к нему снисходительно относятся, а там, на Верху, всё давно просекли: что почём, осознали опасность нешуточную…. Все лицемеры – в Котлы следуют напрямую, с кожей напрочь ободранной! Так что: бедные адвокаты, страшна их Участь!
      Минут через десять старики засобирались.
- Пора нам уже! - словно бы смущаясь, произнёс Айвенго. - Мы в библиотеку направляемся, которую – благодаря уважаемому Коту, открыли. Каждый день там проводим по несколько часов, если так выразится можно – применительно к реалиям наших благословенных Крыш. Документы разные юридические изучаем, прошения пишем, справки разные…

      Короткое прощание, полное добрых взаимных слов, вот уже странная парочка и затерялась в многообразии труб. Только громкое шарканье, вперемешку с размеренными неторопливыми ударами молотка по гвоздю…

- Все мы – только дети, заблудившиеся в Пустыне, - глубокомысленно произнёс Кот, на этот раз умело закуривая предложенную сигарету. - Кругом – Ночь….  Ни единого огонька вокруг….  А впереди – сплошные Засады и Горести…..


       Сказка третья.
       Жёлтая роза в её волосах….


- Все мы – только дети, заблудившиеся в Пустыне, - глубокомысленно произнёс Кот, на этот раз умело закуривая  предложенную сигарету. - Кругом – Ночь…. Ни единого огонька вокруг….  А впереди – сплошные Засады и Горести…..

      Ник тоже закурил, машинально отметив про себя, что количество сигарет в пачке не уменьшается, - видимо, очередной местный фокус какой-то.
Через минуту поинтересовался:
- Кстати, Маркиз, друг мой, вы за этими посиделками о некой особе - по имени Анхелина Томпсон - не забыли часом? Думаю, что от отведённых уважаемым Ангелом трёх часов, мало, что и осталось – минут сорок-пятьдесят, не больше.
Кот даже на месте подскочил – на добрые полметра.
- Как же это я? – забормотал извинительно. - Всё этот Айвенго: как начнёт о своих подвигах байки травить, да баллады героические распевать, так и забываешь напрочь о делах насущных, в транс впадаешь – что тот глухарь по весне. Как же – читали. А сейчас, друг Ник, давай-ка я тебе на плечо заскочу, для ускорения процесса, да и двинем, благословясь! Конверт с этим Небесным Посланием в карман спрячь, а по дороге я тебе всё об этом деле и расскажу, заслушаешься!
      Удобно устроившись на плече у приятеля, Кот дал команду:
- Видишь вон там, на норд-осте, серую длинную трубу? Вот, и чеши в том направлении!
Глядя то себе под ноги, то, сверяя правильность курса, на серую трубу, Ник зашагал по Крышам: бурая старинная черепица, металлические гладкие листы, нестерпимо блестевшие от света двух половинных солнц, серый рубероид, покрытый узорчатыми трещинами, снова – черепица – красная, новёхонькая…..
- Теперь и рассказ можно начать, - замурлыкал над ухом Кот, - Значится, дело было так…

      Эта история произошла лет сто тому назад, а может и все сто пятьдесят. Карибия тогда только-только обрела независимость. Стояла, жила-поживала, на берегу моря большая деревушка, а может, просто маленький посёлок, дававший приют разным тёмным личностям и авантюристам всех мастей – пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами, преступниками, скрывающимся от правосудия стран Большого Мира. Белые, вест индийские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие - в буро-малиновую крапинку…. Та ещё публика, живущая весело и беспутно. А какое настоящее беспутство может, собственно говоря, быть, если женщин в деревушке практически и не было – так, несколько индианок, да толстая старая афроамериканка донья Розита, владелица трактира «La Golondrina blanka»?
      И вот, представь себе, в католической Миссии, что располагалась рядышком с этим посёлком авантюристов, появляется девушка-американка необыкновенной красоты – высокая, стройная, молоденькая. Ухаживает в Миссии за больными, детишек индейских английскому языку обучает, и в посёлке появляется только по крайней необходимости – в галантерейной лавке ниток-иголок купить, да на почту наведаться.
      Звали её – Анхелина Томпсон, и была она такая хрупкая, грустная и печальная, что, глядя на неё, даже у бродячих собак на глазах наворачивались слёзы. Говорят, что её жених трагически погиб где-то, вот она от тоски и уехала служить Господу в далёкую Миссию.
        Но разве это могло остановить местных головорезов, истосковавшихся по женскому обществу? Стали они все оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания – цветы разные тропические охапками дарить, самородки золотые через посыльных мальчишек-индейцев предлагать. Но только, не принимала она тех подарков, всё обратно с посыльными возвращала. Лопнуло тогда у бродяг терпение. И однажды, под вечер, дружной толпой человек в сто, пожаловали они к недотроге в гости.
       Жила мисс Анхелина в глинобитной хижине рядом с Миссией, и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы – неизвестные тогда в Карибии, видимо с собой из Штатов черенки привезла. Вернее, роза была всего одна – остальные не прижились.
Выдвинули тогда пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный ультиматум: мол, либо она сама незамедлительно выберет своего избранника, либо всё решит честный жребий.
Так ли, иначе – но свадьбе к заходу солнца быть.
      Грустно улыбнулась тогда Анхелина, и спокойно так отвечает, мол: «Я, конечно, уступаю насилию, и выбор свой сделаю сама – срежу сейчас свою жёлтую розу и избраннику своему вручу…».
Радостно заволновались женихи, завопили в предвкушении спектакля.
      А девушка взяла у ближайшего к ней примата кинжал острый, осторожно срезала свою розу, тщательно шипы все со стебля удалила, и аккуратно воткнула – розу – себе в волосы, кинжал – себе в сердце …..

- Тут историю эту и заморозили, - неожиданно прервал повествование Кот. - И оказалась мисс Томпсон, в ту же секунду, прямо на этих Заброшенных Крышах. Цела и невредима, понятный хвост! Долго её Судьбу тутошние Умники решали. Решили, видимо. Не иначе в конверте, Бородачом принесённом, данное Решение судьбоносное и содержится.
- Как мне помнится, ты тогда возмущался нешутейно, мол: «Сами, видите ли, не могут. Тоже мне – неженки…». А, действительно, почему тот Ангел сам конверт этой особе вручить не мог? – Ник всегда уважал порядок, и вообще, любил разнообразные логические построения строить.
Кот, почесав задней лапой свою «щёку», охотно пояснил:
- Они завсегда чувствуют – кто перед ними. Помнишь, как Бородач с нами высокомерно разговаривал, тыкал? Это потому, что он знает – мы с тобой просто олухи, погулять на Крыши вышедшие. Чего с такими церемонится? А перед мисс Анхелиной – теряется ихняя Братия. Видимо, чувствует, что она совсем другого полёта птица, и им не ровня. В смысле – очень Высокого Полёта. Извини, но объяснить лучше не смогу. Кстати, вот и труба нужная, всё – делаем привал!
- Привал, так привал, - Ник помог Коту спуститься на «землю».
Кот упруго выгнул спину, зевнул, осторожно выглянул из-за трубы и сообщил:
- Ага, практически пришли – метров сто всего осталось. Вот – полюбуйся на картинку сказочную!
      Ник осторожно примостился рядом. Действительно, было очень красиво, ничего не скажешь: аккуратная разноцветная палатка, а вокруг неё – сотни, а быть может – тысячи, разномастных кадок, горшков и горшочков с великолепными жёлтыми розами. Легкий ветерок ненавязчиво принёс воистину неземные ароматы, несколько вздохов – и голова закружилась, закружилась….
      Вокруг горшков и кадок перемещалась высокая стройная девушка с лейкой в руке, напевая что-то светлое и мелодичное, зовущее и завораживающее одновременно.
- Что же мы остановились? – взволнованным шёпотом спросил Ник, не отрывая взгляда от девушки. - Давай выйдем! Нам же торопится надо, как Ангел велел!
- Успеем ещё! – так же тихо ответил Кот. - Давай-ка конверт, ознакомимся, для начала, с его содержимым. Давай, давай! А то ведь так и не узнаем – что на самом деле произошло! Только что и останется – Легендам верить, а тут – Первоисточник, как-никак!
       Кот отобрал у Ника конверт, ловко его вскрыл, достал несколько листов розовой бумаги и погрузился в чтение. Ник покорно ждал, уже зная, что всякого рода понукания его усатый друг не терпит, абсолютно и однозначно.
- Однако, - Кот неуловимым движением достал откуда-то из воздуха самые настоящие очки, ловко водрузил их на свою мордочку, и с удвоенным вниманием начал изучать документ.
      Ник даже не удивился: то стулья раскладные появляются «из неоткуда», теперь вот – очки. Непрост этот кот по имени Маркиз, ох – непрост! Если он, конечно, и на самом деле тот, за кого себя выдаёт….
- Забавно! – Кот явно был чем-то удивлён, причём, судя по его виду, удивлён приятно. - Дай-ка, Николай, сигарету что ли, - для ускорения умственного процесса, так сказать…
      Прикурив, Кот затянулся со вкусом и продолжал:
- Представляешь, оказывается и нашим Умникам Небесным – ничто человеческое не чуждо! Оказывается, иногда и Они – на решения, гуманизма и справедливости полные, отваживаются! Вот, Анхелина Томсон, самоубийца, как не крути, грешница страшная, в Аду ей гореть вечно!  А вот на тебе – к лику Святых причислили! Ну,  надо же! Вот, послушай с того места, где я давеча остановился….

 …. А девушка взяла у ближайшего к ней примата кинжал острый, осторожно срезала свою розу, тщательно шипы все со стебля удалила, и аккуратно воткнула – розу – себе в волосы, кинжал – себе в сердце. И упала бездыханной…
      Долго стояли бандерлоги над мёртвым телом, стояли и молчали.
Потом похоронили девушку, а над могилой часовню поставили.
А, город нарекли – Сан-Анхелино.
И стали все и повсюду выращивать жёлтые розы.
А потом – как-то сама собой родился обычай: если мужчина хочет предложить девушке или женщине руку и сердце – он ей дарит жёлтую розу.
Если она согласна – то пристраивает цветок в свою причёску.
Вот здесь всё только и начинается
Видимо, дух невинно убиенной Анхелиты так и не нашёл покоя, всё бродит по городку да и вмешивается в дела любовные.
Когда, например, мужчина неискренен, или намерения имеет нечестные, то тут же раздаётся хлопок, и виновник впадает в летаргический сон.
Нет, не навсегда, каждый раз по-разному, видимо – в зависимости от степени нечестности.
Кто-то десять минут спит, кто-то месяц.
Ну, и с женщинами и девушками, которые цветок без должных на то оснований - то есть, без любви настоящей, принимают, то же самое происходит.
Бывает, что и оба засыпают. Одна пара полгода проспала – потом одновременно проснулись, встретились, поглядели друг другу в глаза, а сейчас ничего – друзья закадычные.
А бывает, когда девушка в свои волосы жёлтую розу, принесённую кавалером, втыкает, – над Сан-Анхелино вдруг загорается яркая радуга.
Это значит, что всё хорошо, и Святая Анхелина этот брак благословляет…..

- Красивая история! – Ник не знал, что и сказать ещё.
- Уточнить требуется, - не согласился его полосатый напарник. - Получилась – красивая История! Эй, там – Наверху! – Громко закричал Кот, - Спасибо Вам, на этот раз! Нормально придумали!
- И думали не долго совсем, всего лет сто пятьдесят, - чуть слышно, себе под нос, пробормотал Ник, подмигивая Коту.
- Не стоит благодарностей, - пророкотало с Небес. - Исполняйте порученное!

     Девушка сама шла им навстречу. Тоненькое лицо, светлые белокурые волосы, наполовину скрытые капюшоном чёрного плаща, и голубые, огромные, печальные глаза. До чего же печальные, Боги мои, до чего же – печальные!
- Здравствуйте, Кот! Приветствую вас, благородный Ник! – будто морской прибой прошелестел мелкой галькой о прибрежный песок. - Вы мне вести принесли? Давайте же скорей! Я любое решение приму – с радостью и покорностью!
       Взяла протянутые бумаги, пробежала по ним взглядом, раз другой, подняла глаза на пришедших. До чего же счастливые глаза, Боги мои, до чего же – счастливые!
- Прощайте, Кот! Прощайте, благородный Ник! – прошелестел морской прибой - мелкой галькой о прибрежный песок. - Я готова, Господи! Пусть всё состоится! Только – о розах моих позаботьтесь, пожалуйста!
Мгновенье, и прекрасная Анхелина Томпсон исчезла, растворившись в Небытие….

- Вот так-то оно, добрый мой Ник, - печально вздохнул Кот. - Вот ещё – не успел тебе сказать: на могиле Святой Анхелины, в часовне, камень белоснежный поставили, а на нём – стихотворение выбили:


Жёлтое солнце в её волосах.
Утро над быстрой рекой.
И о безумных и радостных снах
Ветер поёт молодой.

Жёлтое солнце в её волосах.
Жаркий полуденный зной.
И о мечтах, что сгорели в кострах,
Ворон кричит надо мной.

Синее море, жёлтый песок.
Парус вдали – одинок.
Ветер волну победить не смог,
И загрустил, занемог.

Жёлтая роза в её волосах.
Кладбище. Звёздная ночь.
И бригантина на всех парусах
Мчится от берега прочь.

Камень коварен. Камень жесток.
И словно в страшных снах
Маленький, хрупкий жёлтый цветок
Плачет в её волосах.


- Да, - печально, в унисон другу,  вздохнул Ник. - Бывает, на этом свете – всякое, чего и присниться никому, на этом конкретном свете, да и на всех прочих, не может. Никому и никогда, безвозвратно и навсегда…   

Продолжение следует.
Когда?
Когда-нибудь, когда очередной сон приснится – о местах тех…