Преследование

ОКТАЙ АХМЕДОВ

 

 
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ
Рассказ

 

- Бисимиллахи-Рахмани-Рахим!

Это таинственное заклинание не раз меня спасало  в минуты  безумного страха, когда  жуткие существа  своими острыми когтями впивались мне в горло. Во сне я прокричал эти колдовские слова и затем, сидя уже на постели, очнувшись от кашмаров, весь в поту, я  не переставая шептал:  "Бисмиллахи Рахмани-Рахим"...

 Однажды ночью, открыв глаза, я увидел, как прямо на меня,  через кладбище  плывет большое черное пятно....  Волшебные слова "Бисимиллахи Рахмани Рахим" я не  успел произнести.

Я искал ворота кладбища.  Биение моего сердца отдавалось в ушах, но  тем не менее  я почему-то не задыхался. Мне  даже показалось, что я и вовсе не дышал. Как это  происходило- непонятно. Чтобы перепроверить это,  я  приложил руку к сердцу. Пальцы мои прошли сквозь пижаму и  повисли в пустоте. Груди у меня не было. Я в ужасе  отдернул руку и  приложил ее к голове - и там было пусто. После этого я решил  коснуться живота, но руки мои "прошли" насквозь туда, где должна была находиться спина.  Чтобы убедиться, что я не сплю, я  вытянул руки  вперед, намереваясь соединить их. Рука  "прошла" сквозь руку. И при этом, я ничего не почувствовал, будто руки мои были не из плоти и костей. Значит, я был мертв? Оказывается,  были правы те, кто считал, что и после смерти есть жизнь. Если жизнь после смерти  выглядит подобным образом, то горе мне!  Отправляясь с кладбища домой,  мне  придется  увидеть слезы моих родных, услышать вопрос моих детей: "Где наш отец?"  И вообще, как они  меня похоронят? Сейчас, когда похороны покойника обходятся  дороже, чем  свадьба, где  они найдут на это средства? У кого возьмут взаймы?  Возле кого  похоронят? Может буду лежать возле человека, к которому я испытывал  при жизни неприязнь? В прошлом году Таптыг мать свою похоронил у ног своего брата.  Дух брата с тех пор стал беспокоить его,  посещать  во сне,  жаловаться ,мол, зачем ты нашу мать похоронил здесь: "Ты нарушил мой покой, и  я теперь не могу вытянуть ноги".

Как знать,  теперь, когда меня нет,  не начнет ли  моя теща,  уговаривать свою дочь  продать наш дом и купить квартиру на окраине города, чтобы таким образом выиграть в средствах. Это ей идеей она все мозги нам  "иссушила". Кто даст гарантию, что она теперь не  сворует " жвачку дочери"?  Все к черту. Но как они  спустят мой труп  с пятого этажа? Как вынесут его из узкого блока и отвезут в мечеть? И затем ,обмыв его  там,  как поднимут  вновь наверх? (И все это в угоду традиции - в могилу, на скатерть червям- птицам следует положить  покойника  в чистом виде). И после, уже под  вечер, как они спустят  такой тяжелый гроб  с пятого этажа  и отнесут на кладбище? В прошлом году, когда спускали гроб одной русской старушки, то соседи, как говорится, "вернулись с того света", так измучились, чуть было со второго этажа не перевернули гроб. И старушку прокляли, и строителей. Теперь  и мои родственники тоже будут  во всю крыть меня. А может, я давным-давно умер и меня уже похоронили? А если меня еще не положили в гроб, то что я делал на кладбище? Как я сюда попал? Я отчетливо помнил, что  вчера еще был жив. Впрочем, может, мне так казалось, и это было не вчера, а месяц назад. Нет, это было вчера. Возвратившись с работы домой, я вроде смотрел зарубежный фильм по телевизору. В этом фильме убили человека, а дух его, отделившись от тела , пошел искать убийцу. Однажды я уже видел этот фильм и потому у меня не хватило терпения  досмотреть его до конца. А после я уже не знаю, что случилось. Только помню то, что не  заходя в спальню,  я прошел в ванную комнату побриться. А в смежной комнате моя жена, спящая с малышами, сонно и  зло проговорила: "Ночью  в зеркало не смотрятся". Я никогда на такие вещи не обращал внимания, но после слов моей жены мне  стало казаться,  что я впервые смотрюсь в зеркало. По правде говоря,  тот, кто смотрелся  в зеркало и тот, кто глядел из  зеркала, были два разных человека.

Подобное  чувство я уже испытал однажды. В нашем доме было старинное зеркало, с трещиной посередине, а по краям  покрытое серыми пятнами.  На утро мне предстояло уйти в армию. Вечером, я перед этим зеркалом побрился, вытерев полотенцем лицо. А потом, вдруг взглянув в него еще раз, испугался. Из зеркала  на меня смотрел чужой человек. Его  волосы, нос, рот, были мне знакомы, они принадлежали мне, но в то же время выражение лица этого человека было мне  незнакомо. Из зеркала в моем обличье глядел на меня  посторонний.  Родные утверждали, что я похож на  своего дядю, без вести пропавшего на войне. В день отъезда на фронт он тоже  брился перед этим зеркалом. Только зеркало тогда  было другим - чистым, без трещины и без пятен. Глядя на себя в зеркало мой дядя  вдруг  вздрогнул и  задрожал, как в лихорадке.

Когда моя покойная бабушка спросила его, мол, что случилось, он ответил,  снаряд оторвал мне  голову. В разгар войны, проснувшись однажды утром, они увидели, что зеркало треснуло посередине и по краям  покрылось пятнами. Кто знает, может, беспокойный дух нашего дяди  пришел ночью домой и дарованной ему богом силой расколол зеркало пополам. Вот так и появилась трещина на зеркале его молодой неудовлетворенной судьбы. Да... В ту ночь я страшно испугался. Похожий на меня человек пристально смотрел мне в глаза. А трещина в зеркале как бы отделяла его голову от туловища. Пятна  же по краям чернели,  как капли крови. Мать хранила это зеркало, как память о своем брате. Но после того, как я ушел в армию,  моя старшая  тетя  забрала его, тоже, как  память о своем брате. И после этого я уже больше не видел  этого  зеркала и не ведал, где оно. Возможно, его давно уже выбросили на свалку, как ненужную вещь. Но дело в том, что если бы я не брился в ванной комнате и не увидел в зеркале чужого мужчину, то и через сто лет не вспомнил бы о нем. После предупреждения жены я испугался. И по мере того, как я  водил по лицу бритвой, в ушах моих  отдавался  ее  звук - "хырч-хырч". И каждый раз, слыша этот скрипучий звук, я вздрагивал.  На мгновение мне показалось,  будто  стеклянная преграда между мною и юношей  исчезла, и  я,  очутившись  лицом к лицу с посторонним мужчиной, начал брить его. Затем, спешно вытерев лицо, я прошел в свою комнату, включил компьютер и стал работать над заказом  "Азала". Текст был трудный, сплошь испещренный техническими терминами такими, как "сертификация воздушного транспорта" и прочими выражениями. Перевод не получался. Я застрял на  одном из сложных предложений. Затем, то ли от усталости, то ли от этого проклятого предложения,  которое  никак не ложилось на язык, я, не набрав текст до конца, выключил компьютер и пошел спать. Да... все это я отчетливо помню. И помню также,  как я вытащил из-под подушки книгу Герберта Уэллса "Человек-невидимка" и  начал читать страницу  с закладки. Но вскоре меня сморил сон. Я потушил свет и уснул. Такие вот дела... Меня вдруг пронзила мысль, что я  умер во сне. Почему я об этом давеча не подумал. Помню так же скончался кто-то из моих знакомых. На поминках люди говорили о нем: "счастливчик, легко скончался". Разве это счастливая смерть? Разве среди всех смертей эта смерть не самая жестокая? Человек  не может ни написать завещание, ни с родными попрощаться. Все его дела и планы остаются незавершенными. Мерзавец Азраил* (ангел смерти) приходит к тебе ночью, когда ты  в исподнем, вцепляется в тебя - ужас! Да, нет, ночью я кажется просыпался. Нет это не я был, это был мой отлетевший от тела дух, то есть я - теперешний. Я даже не повернулся назад. В мгновение ока  очутился среди  призраков.  А мой  труп теперь остался лежать в постели. Интересно, успел ли я  укрыться? Мои дети еще ни разу не видели своего отца раздетым. Что они могут подумать, когда  утром проснутся и войдут в мою комнату?  Наверное, как всегда, их мать проснется первой, пойдет  на кухню, включит газ. И затем придет меня будить. Ужас! Вай, вай, вай! Молодая женщина с двумя детьми будет в доме одна в тот момент, когда увидит мертвеца. Как бы у нее не разорвалось сердце. Я уже не был ее мужем и  не был отцом своих детей. Я был  законеченевшим трупом. Когда я выговорил  приглушенным голосом: "мертвец", то мой голос эхом возвратился ко мне из четырех углов кладбища: мертвец, мертвец, мертвец!...

Оказывается,  помимо смерти, все ложь. Я не задумывался о том, что меня ждет в загробном мире.

 Теперь у Тени светились не только контуры,  она сама вся светилась.

Но этот  свет  во мраке не ослеплял меня. Бледное  свечение  мягко освещало деревья, загораживающие могилы. И, казалось, будто все во мраке плыло  навстречу Тени.

А Тень между тем росла на глазах, и уже ясно стал прочитываться силуэт молодого мужчины. Лицо его было мне знакомо. Глаза прикрыты, одет в пижаму.  Молодой человек держал  руку на сердце. Казалось, кто-то поднял его посреди ночи с постели. Его босые ноги, плотно прижатые друг к другу, в "подвешенном" в воздухе состоянии, приближались ко мне, не делая  при этом ни  шагу вперед. Я никак не мог вспомнить, где я  видел этого мужчину. Внимательно вглядевшись в него, наконец я узнал его. Это был Аляндар. Тот самый шофер Аляндар, что в прошлом году скончался от рака желудка. Бедняга.... В течение года он истаял и превратился в щепку.  Тогда еще говорили, что он уже не может есть мясо. А если ест, то его потом тошнит, и он все  вырывает.. За  месяц-два  до смерти тронулся умом, часто во сне кричал, а слыша на улице  лай собаки, вздрагивал. Никто тогда не принимал всерьез его слова. Помню, что как-то раз,  на углу его дома мы  беседовали с ним. Он тогда рассказал мне,  как в прошлом году  задавил собаку. "И теперь, - сказал он,  - эта тварь не дает мне покоя."

Говорит: "Почему ты наехал на меня? Почему оставил моих щенят сиротами? Конечно, столкновения можно было бы избежать, поверни я слегка  руль направо.  Но я боялся, что при этом,  стукну машину о столб. Это была сука со свисающими до земли  сосками, полными  молока. Сбил я ее и забыл о ней. А она,  после того как пришло достаточно много времени, стала вдруг навещать меня  во сне. В ту ночь эта сука набросилась на меня." Тень подняв полы своей одежды, показала мне укусы от клыков собаки - на руках, на ногах. Аляндар и при жизни показывал мне их, однако я тогда не поверил ему и принял  их за укусы пчел. Я окончательно тогда был убежден, на все  сто пятьдесят процентов, что Аляндар не в себе. Затем Тень, сгустившись, окончательно приняла облик Аляндара, придерживающего рукой живот.

- Да и ты хорош! - сказал он  в сердцах.  Ну теперь-то ты мне поверил?- спросил он голосом, который  заставил меня вздрогнуть. Это был монотонный гул. Страшный и фантастичный. Я  же думал об ином.  Как бы руки его жестикулировали, они в  конце  концов возвращались к животу. Я не разбирал уже о чем он говорит. Голос его превратился  в сплошной гул. Где-то в ночи залаяла собака. Аляндар тотчас исчез во мраке. Затем вдруг собачий лай превратился в  протяжный волчий вой. И этот вой волна за  волной рассеялся окрест. Я пошел в сторону собачьего лая...

Надо было спешить. Я должен был уйти из мира призраков и найти свой дом. И должен был это сделать, пока не наступило утро, пока мои родные не увидели мой окоченевший  труп и не испугались. Словом , я должен был  найти какой-то выход, дабы ослабить удар, который могла нанести родным моя  смерть. Но, несмотря на то , что  я  уже знал, что могу беспрепятственно проходить через все преграды, я по старой памяти, чтобы не удариться о надгробные камни, заграждения, инстинктивно,  старался идти к выходу по узким тропам  меж могил.  Вдали залаяла собака. Затем этот лай превратился   в протяжный волчий вой и волнами разлился в темени ночи.. Я направился  в сторону собачьего лая. Асфальтированная дорога посреди старого кладбища была окутана тьмой. Она вела меня к выходу, к воротам. За ними мне будет уже легче ориентироваться, думал я.  И несмотря на то, что мой очаг находился вдали от этого места, мне нетрудно будет найти свой дом. Неожиданно  мне навстречу вышла стая  бродячих  собак. Они пробежали мимо меня, перешли дорогу и смешались с тьмой. Зрачки собак, мерцая среди могил,  блестели  в темноте, как угли. Затем они рассеялись по кладбищу. Я остановился,  как вкопанный. Хотя стая собак мне была уже не страшна, принимая во внимание мое теперешнее состояние. Но я  никак не мог еще привыкнуть к тому, кем я уже являлся и потому,  встретив стаю собак, испугался не на шутку. Однако ни одна из бродячих собак меня не заметила, ни одна из них не навострила уши, ни одна не принюхалась. Впереди вновь завыла одна из собак, и я пошел в сторону воя.

Не знаю почему, но собачий вой притягивал меня, как магнит. Дорога заканчивалась у ворот кладбища. То есть это были, собственно, и не ворота вовсе, а место, где стояли две каменные башни. За ними начиналось шоссе. На одной из этих башен горел электрический фонарь. Свет фонаря был таким бледным,  будто это был не  сам фонарь, а  его  рисунок . Под его освещением , прямо посредине башни, сидела худая, как скелет, собака,  свесившая с ограды передние лапы, мордой обращенная к небу. Глаза ее были  навыкате, язык на полметра свисал с челюсти. Это тощее чучело выло, не двигая ни головой,  ни мордой. Я даже засомневался, от нее ли исходит этот жуткий вой?

Собака, похожая на скелет, не в пример пролетевшей давеча мимо меня стаи собак,  почувствовала меня. Она, сделав паузу в своем вое, встав на лапы, повернулась назад и вытаращенными из орбит глазами так посмотрела на меня, что от страха я потерял дар  речи. Расстояние между нами  сокращалось. И, если бы она  вдруг накинулась на меня, то я бы, вероятно, не смог спастись от ее клыков. Я ничего не понимал. Все,  кого я встречал на кладбище, были мне знакомы. И  даже эту пятнистую собаку я уже  видел где-то и причем не раз. Собака, похожая на скелет, глухо и страшно завыла. И ее вой пронзительно отозвался  в  моих ушах.  Но действительно ли это был вой этой собаки?  Почерневший язык  ее оставался без движения, тощий живот не дышал. Но как же тогда собака  выла? ! Одна вещь была мне ясна, кем бы эта собака ни была - призраком или же трупом, но  это четвероногое  существо за что-то на меня злилось. " Рад тебя видеть, старый друг", - раздалось вдруг подле меня. Я в ужасе оглянулся вокруг.  И так и не понял, откуда шел этот монотонный ужасный голос.

- Ты, что, никогда не встречал говорящую собаку?

- О господи, неужели эти слова  произносила собака? Ее рот, язык, тощее тело, живот  оставались неподвижными, но тем не менее эта собака говорила человеческим голосом.

- Почему вы тогда засунули иголку  в мясо ? - продолжала собака свою проповедь. В чем я провинилась? Я никого из чужаков не подпускала к нашему двору, служила вам верой и правдой, по ночам  сторожила ваш покой, а  когда видела подозрительную личность, то  своим  лаем  прогоняла ее прочь. В тот день я  была возбуждена. Вы  тогда собрались в саду  Имкамгулы - ели-пили. И меня туда потянул запах кебаба. Вы бросили мне кусок мяса и,  когда я, виляя хвостом, попросила второй кусок, вам это не понравилось. - Что это за надоедливая сука, - сказал кто-то из вас. Асад тоже с другого конца стола  подтвердил , заметив, что я по ночам лаю и не даю  ему спать.  Ну а ты тогда посоветовал засунуть в мясо иглу и  угостить меня им. Мол, за неделю избавитесь от нее. А твой собутыльник, это тот, что с большим животом и с голодными глазами, швырнул в меня  камнем. Но я не обиделась на вас, поскольку мы все были с одного двора. Поэтому и  не отошла в сторонку. Затем Имангулы вошел в дом и принес иглу... Конечно, я об этом ничего не знала. Разве я бы тогда проглотила этот проклятый кусок сырого мяса? Иголка застряла у меня в горле. Я закашлялась и стала задыхаться от ужасной боли, завертелась волчком, а вы при этом легкомысленно хохотали. И никто из вас не пожалел меня, и кто-то даже швырнул в меня  кость. Получай, мол, подарок, поскольку  собака и кебаб несовместимы. Я после этого прожила еще  пять-шесть дней, если это можно назвать жизнью. Чтобы никого не тревожить, я укрылась в убежище, меж гаражами. Ничего не могла ни есть, ни пить. А когда я что-то глотала, то от боли скрипела зубами. Кровью рвала. И так в один из вечеров в ужасных болях сдохла..."

- Говорю же, что эта собака мне знакома. Эта дворняжка из  нашего двора. Вот уже неделя, как она  пропала. Но я не  помнил  о  пирушке, о которой она рассказывала. Хотя, нет, я что-то такое припоминал, как мы во дворе  у Имангулы  вдоволь поели-попили. Но этот рассказ, по поводу иглы, в памяти моей не остался.. Помню только, что мы так напились, что я  едва  добрался до  дома.  А наутро голова у меня раскалывалась, как котел...  Да что толку теперь  ворошить  былое, я умер и от всего того, что было, мне теперь ни холодно  и ни жарко. Разве того, что случилось со мной, недостаточно, что теперь я еще  должен  выслушивать эту проклятую тварь?

-Пройди с дороги, тощая лохудра. Имангулы дал тебе  иголку в мясе, а я -то тут причем?

- Но ведь этому  дубине ты подал эту идею. Вот в чем твоя вина. И потому ты будешь наказан! Я тебе такое сейчас устрою, не будешь рад.

- Боже мой, в какой же я попал переплет, что даже эта мерзкая тварь мне угрожает. Только этого мне не хватало. Я нагнулся, чтобы подобрать камень,  но собака  тотчас пропала.

 Хорошо что она исчезла,  поскольку я все же был напуган и боялся, как бы она  не набросилась на меня. Выйдя на шоссе, я, не оборачиваясь, бросился бежать. Мне показалось, что собака тоже побежала за мной. Во всяком случае, позади себя я отчетливо слышал  ее  злое рычание.  Вдруг до меня  донесся звук машины,  и  затем  прямо перед собой я увидел молочный свет фар. Но удивительным было то, что на свету я не видел своей тени. Кстати, когда я проходил под электрическим фонарем  кладбищенских ворот, я и тогда обратил внимание, что у меня нет тени. Протянув руку к голове, я с ужасом обнаружил, что и головы у меня не было. Но как же тогда я мыслил, видел? Но ведь, если я мыслю, вижу, значит я  существую? Но если я существую, где же тогда моя тень?

Посредине дороги я остановился и отошел назад. Прямо на меня по шоссе мчалась полицейская машина. Резкий свет ее фар не ослепил меня. Старый потрепанный УАЗ проехал прямо по бегущей трусцой собаке. Однако после того, как машина проехала,  собака как ни в чем не бывало,  вновь побежала за полицейской машиной. Испугавшись, что и я могу  попасть под машину, я инстинктивно протянув руку, попытался остановить ее. УАЗ сшиб меня  и, как пуля, "прошел" насквозь.  От этого удара любой человек превратился бы в кашу, я же был по-прежнему на ногах. Собака тоже осталась невредима и по-прежнему бежала впереди, как будто это не она осталась под колесами. Не ожидая, пока этот тварь меня настигнет, я прибавил ходу. Ненароком взглянув на свои ноги, заметил, что они  оторвались от земли. И под влиянием какой-то неведомой мне силы, не двигаясь, двигались. Будто меня запустили, как снаряд из пушки. Внезапно я ощутил состояние невесомости. Дорога , деревья, столбы, дома... все-все осталось внизу. Не чувствуя ни движения, ни притяжения земли, я  летел над городом. Точно так я летал некогда в детстве, во сне.  Но в отличие от моих детских снов, этот полет был сродни чуду. Мое сердце было возле моей семьи. В тревоге, я с этой недосягаемой высоты искал свой дом. Контуры домов внизу напоминали  макеты игрушек. Огни домов были  почти так же бледны, как электрические фонари кладбища. Будто я видел не сам Баку, а  фотографию ночного города. Горизонт за чернью моря слегка уже розовел. Это было знаком того, что скоро рассвет. Тонкая  полоса рассветающего горизонта пугала меня, напоминая о том, что надо спешить. Но как же я должен был выяснить, где распологается мой дом? Смогу ли я найти  его до восхода солнца? А если не найду? Я растаю и навсегда смешаюсь с небесами? Или же, как голыш, упаду с неба в море и найду  в водах покой?

Впрочем, мокрому, что бояться дождя? Все, что могло, со мной уже случилось.

Вдруг я почувствовал себя на земле. Я не заметил,  как спустился с беззвездного, безлунного неба . Когда я увидел скамейки, то понял, что нахожусь в саду. Эти деревья, скамейки были мне знакомы. По ту сторону сада пролегали  рельсы.

Я понял, что нахожусь в парке, возле своего дома. Поскольку  в городе только возле нашего парка ходит трамвай. Меня от моего дома отделяли два квартала.

Если бы передо мной не  стояли девятиэтажные дома, то я бы уже увидел свои окна.  Мне оставалось пройти метров  двести-триста. Восход уже был совсем близок.

И  чтобы  сократить свой путь, я  стал проходить насквозь через все преграды -  деревья, кусты, электрические столбы, фасады бетонных зданий. Я летел, как молния. Деревья, электрические столбы, ограды зданий, сады, бетонные стены, чужие спальни , кухни,  шахты лифтов... все эти преграды  казались мне миражом,  декорацией мира живых. Таким образом, в предрассветный час, я наконец достиг своего дома. Но в то же время  почувствовал, что силы меня оставили. Руки-ноги мои налились тяжестью, я не знал, как взберусь на пятый этаж и войду в свою квартиру.

Перед  блоком  собака, похожая на скелет,  коротко залаяв, пошла на меня. Как это она  раньше меня достигла нашего дома?  Эта мерзкая тварь опять заладила свое: " Ну, что я вам сделала плохого?  Почему вы засунули иголку в мясо? За что меня убили? Я тоже, как собачий сын, хотел жить".  Вдруг  во мне проснулась человеческая гордость:  "Ну почему я должен  перед этой уличной сукой отступать, оправдываться?!  Мокрому что бояться дождя? Разве  теперь что-то может со мной  произойти похуже?" Я выпрямился,  выпятил грудь, сжал кулаки. И, видимо, сделал это с такой силой, что почувствовал прикосновение пальцев к ладони. Постепенно  и в теле своем  я почувствовал ток крови. Но собака не отставала: "Вы только взгляните на это чучело, что ищет укромное местечко, чтобы опорожнить лишнюю жидкость в почках".

За собакой, переваливаясь шла Тень. Как эта тощая тварь  учуяла человека, идущего позади? Когда Тень поравнялась со мной, я  увидел, что это бомж, алкоголик в лохмотьях.

Он уже был навеселе. Я продолжал воспринимать все что  со мной происходит, как сон.  И я уже не удивлялся, что собака разговаривает и, причем, на нашем родном языке, да еще с иронией. Я догадывался, что она подразумевает. Она хотела сказать, что в здравии мы кайфовали. И еще она по-прежнему продолжала ныть о своем: " Ни один алкоголик, ни один бродяга, словом, ни одна сволочь не могла подступиться к нашему дому. А без меня наш двор превратился  в караван сарай. Теперь от запаха мочи невозможно войти в блок. Почему мне не дали жить, почему меня убили?... Почему?".

О господи, эта мерзавка задалась целью свести меня с ума. Не успел я нагнуться, чтоб подобрать с земли камень, как собака бросилась на меня. Кувыркаясь по земле, мы довольно долго боролись с ней. Своими острыми когтями она впилась мне в шею, желая  меня придушить. Но я при этом не чувствовал прикосновения ее лап, только от обозленного ее лая  звенело в ушах. Ее голова, кадык, туловище не давались мне в руки,

А она, между тем, так разевала пасть, что, казалось,  готова проглотить меня целиком. И если бы я немного ослабил свое сопротивление, то непременно угодил бы в темную бездну ее пасти. В это время  закукарекал петух. И я потерял собаку. Когда я поднялся с земли, собака, тяжело дыша,  стояла поодаль, в пяти-шести шагах от меня. Язык ее вновь свешивался до пят, шерсть стояла торчком. Нет, этой суке нельзя давать спуску. Вставая с  земли, я успел подхватить камень. Увидев, как я сжимаю в руках огромный булыжник, у собаки и бомжа глаза чуть не выскочили из орбит. Причиной удивления бомжа было то обстоятельство, что он не видел меня, а видел только булыжник, висящий в воздухе.

А причиной удивления собаки было мое внезапное  "второе дыхание". Я и сам удивился   той силе, которая  внезапно как бы влилась в меня. Собаке нельзя было давать спуску. Она несколько струсила и этим следовало воспользоваться. И поэтому я со всей силой  швырнул камень в собаку. Камень, пролетев сквозь собаку, попал алкоголику в ногу. Вначале собака завизжала, затем "завизжал" бомж, схватившись за ногу. Услышав его крик, петухи нашего двора со всех концов закукарекали. Собака в тот же миг пропала. Но  визг ее еще долго был слышен. Алкоголик удивленно посмотрел на камень, затем на свою ногу и, ковыляя, спешно пошел прочь. Тело мое налилось, как бы свинцом,  сила , что внезапно влилась в меня, так же внезапно пропала. Тяжело ступая, я шел к своему дому, и мне казалось, что  у меня  жар-  лицо горело, я задыхался. С трудом  доковылял я  до блока. Оставалось взобраться по лестнице на пятый этаж.  Но увы, ноги мои прилипли к земле и не хотели двигаться. Интересно , который сейчас час? Вероятно, было около семи. Летом в это время уже светло. Раньше семи навряд ли кто-то вышел бы во двор.

Меня мучила мысль о том, что произойдет, когда взойдет солнце? Или я тоже,  точно так же, как эта собака, испарюсь, исчезну? О если бы кто-то из соседей спустился  во двор.

Я собрал остатки воли и приготовился закричать, словом, жестом показать, что я здесь. Но увы... Разве они могли меня услышать? Может, я  в борьбе с собакой истратил  свою божественную силу, которой  господь одаряет духов? Допустим, меня услышат и даже увидят,  но какая в том польза?  Они ,что  возьмут меня за руку и сдадут моей жене?

"Пожалуйста, ханум, это ваш муж, он только что возвратился с кладбища...

Что я  тогда скажу  своей жене?.. Скажу, что дух твоего мужа  пришел, скажу, что в нашей спальной комнате на постели лежит мертвец в моем облике? О боже, там где надо было бы подправить бровь, я могу выколоть глаз. - Ой, мамочки, о боже, - от бессилия,  я чуть не задохнулся.

- Бисмиллах Рахмани Рахим, - это  был голос моей жены, трясущей меня за плечо. Всю ночь ты кричал, а теперь еще и стонешь по своей матушке.

Я был весь в поту. И поскольку голова моя находилась под подушкой, я чуть было не задохнулся. Но когда ты видишь  во сне себя мертвым, а затем просыпаешься и видишь себя живым, то это чувство ни с чем не сравнимо. Это очень сладкое ощущение.

Но я не желал вспоминать свой сон. Таких мгновений у меня было не так уж и много.

Но, когда я просыпался в теплой постели и слышал голос родного человека,  когда ощущал подушку под головой, когда вдыхал тепло своего очага, то радовался, как осужденный на казнь, получивший помилование.

-Кто бы что ни говорил, но человек, не видящий снов, самый счастливый в мире, - подумал  я.

-Где ты вчера так напился?- спросила жена.

-Разве я был пьян? - удивился я.

Я ничего не помнил.

- Ты не только был пьян, но и  как следует, видимо, попировал и потому  за весь вечер ни разу не заглянул на кухню. Сказав это, она  хотела поправить подушку, но яркий свет так ослепил меня, что  я , оттолкнув ее руку, попросил ее - "Выключи свет".

-Вставай, уже утро, скоро восемь.

- Я осторожно выглянул из-под подушки. Глаза мои постепенно привыкали к свету.

Мать моих детей, моя жена, смотрела в окно, положив руки на пояс.

Она была похожа на большую букву "Ф"  в  кириллице. Я видел длинный подол ее халата, красные ступни, пластырь на мозолях. Видимо они образовались из-за тесных туфель.

-Вчера ты поздно вернулся с работы и был сильно выпивший... Чтобы получше ее слышать, я приподнял подушку с уха. Мне было интересно узнать, не выкинул ли я  вчера вечером в доме нечто из ряда вон выходящее. "У тебя не хватило терпения досмотреть  фильм  по TV. Но, знаешь, хороший был фильм. Я  отвела детей  спать. А ты пошел бриться. Ночью бриться - плохая  примета. Когда я ложилась, ты включил компьютер... - по мере того, как она говорила, я ворошил свою память, но ничего не мог вспомнить. Будто мой "архив" в голове кто-то стер, как стирают файлы в памяти компьютера. Ничего не помнил. " Я заснула, -продолжала жена,  - и вновь уже проснулась на звук телевизора. Я увидела, что ты  уже спишь с книгой в руке, а телевизор  включен…"  - Повернувшись к окну, она смотрела во двор и уже не возвращалась к этой теме.

- Да что ты там увидела? - спросил я нетерпеливо. Меня стала стеснять ее застывшая, как скульптура фигура,  у окна.

- Алкоголик  тащится к шоссе, что-то волоча за собой, - не меняя  тона, сказала она, вероятно, восприняв мой вопрос всерьез.

Затем, мне  вдруг послышалось, что где-то жалобно заскулила собака.

От этого звука у меня мурашки побежали по телу.

-Бедняжка... - жена взволнованно огляделась. Она  тоже услышала собачий лай.

Я давеча проснулась как раз на лай собаки и на твой стон.  Собака визжала, выла, скулила, а ты кричал. Может это  бедняжка  Халлы? Вот уже неделя, как она пропала.  Теперь без нее бродячие псы заполонили наш двор. В бытность Халлы было тише. Клянусь,  это все же - Халлы. Вероятно, ее подобрал  "собачий ящик". Ее пристрелили, но она осталась жива и раненая убежала от  них.

У меня ныли кости, голова раскалывалась от боли, но парадокс  в том, что при этом  я был  умиротворен. Настроение мое  было  приподнято, но несколько портило мне  кровь сожаление моей жены об этой проклятой дворняжке. Ей что, нечего было делать, как  говорить о ней? Словно,  все наши горести выправились и теперь осталось только сожалеть о  Халлы.

- Словом, нам только "гребешка для  бороды не хватает", - пробормотал я  ворчливо.

Поняла меня жена или нет, не знаю, но ирония в моем  голосе заставила ее отойти от окна и подойти ко мне. И только она  собралась открыть рот и что-то мне сказать, как ее глаза расширились от ужаса.

-Что с тобой произошло?

Я и сам не меньше  нее удивился. " Что это у тебя на лице?" - спросила  жена в изумлении.

Все лицо твое расцарапано.

Я протянул руки к лицу. Пальцы мои коснулись щетины.

- Ну вот, таковы последствия пьяного бритья.

Жена не отставала. Она подошла ,взяла меня за подбородок, повернула мое лицо  то в одну, то в другую сторону.

- Я ночью тебя укрывала. На лице твоем ничего не было.

-Ну теперь мы, что,  об этом будем думать? К черту все, - сказал я сердито и вскочил с  постели.

-Господи... А что с твоими ногами?  И они в ужасном состоянии.

И правда,  я взглянул на свои ноги и  обомлел -  мои ноги были в грязи, между пальцами  осела пыль. От удивления я и сам растерялся.

-Как это могло случиться? Или я действительно вчера так напился, что полностью отключился?

Жена,  ворча ,  стала осматривать мою постель.

Я же тупо смотрел на свои грязные босые ноги  и в сердцах дал  сам себе клятву, что прямо с сегодняшнего дня  брошу пить с кем попало и что попало.

Я  молча поднялся с постели и поспешил в ванную комнату. Когда я увидел себя в зеркале, то от удивления разинул рот:  по лицу моему  прошлись глубокие борозды чьих-то когтей. Затем  до ушей моих дошел визг собаки, и мое  отражение в зеркале стало постепенно бледнеть. И в тот же миг  я, закрыв глаза, прошептал таинственные слова: "Бисмиллахи Рахмани Рахим".

 

                Перевод Динары Каракмазли