Исторические картины современных художников России

Исторические картины современных художников России глазами неискушенного зрителя.
Обзор сайта ArtNow.ru.


Век Интернета предоставляет неплохие возможности для знакомства с живописью современных художников России. На сайтах, подобных ArtNow.ru, среди натюрмортов, городских и морских пейзажей, портретов, нередки картины, написанные в жанре «исторической живописи». Многие авторы выкладывают на своих страничках не по одной работе. При всем желании не обниму необъятного. Ограничусь тем, что бросилось в глаза, как со знаком «плюс» - что понравилось, так и со знаком «минус» - что нет. Сделанные  обобщения – лишь субъективное зрительское мнение, не более. Своего рода эксперимент по совпадению или не совпадению зрительских симпатий с оценками специалистов.

История дело тёмное.
Неслучайно в разделе исторической живописи колорит большинства полотен мрачен, как  тьма египетская. Всё – «на той стороне», где нас нет. Мир глубок. Ставлю себя на место художника. Понимаю, что, как и он, нахожусь в точке «ноль». Справа – будущее, слева – прошлое. Как все «левое», оно интуитивно, подсознательно. По каким-то обрывкам генной памяти, книгам, альбомам, преданьям и бабушкиным сказкам мы пытаемся угадать: что там? У каждого в голове свои кусочки мозаики. Если интуиция сильна, подкреплена знаниями и опытом, которые художник соотносит с  прошлым, из осколков и пазлов складывается цельная картина.
Мгновения жизни «на той стороне». Их видит только мастер. Творец.
Из темноты возникают образы, похожие на вспышки. Светлеет в глазах. Предположу, что на краткий миг. Увиденное надо осмыслить, удержать в памяти и определить своё к нему отношение. Структурировать  свою идею. Это главное. От глубины и четкости «увиденного», «своей идеи» и живописного мастерства автора зависит, получилась «историческая картина» или нет, и художник неосознанно повторяет чужие зады: темы, приемы, стили. А мы, зевая, угадываем: писано это «под» Васнецова, Глазунова, Верещагина, Сурикова или кого-то еще.

Традиционная классическая историческая картина обычно выполнена в добротной реалистической манере, что не исключает некоторой сказочности, и похожа на книжную иллюстрацию. Она повествовательна, в меру тяжеловесна, идеологизирована. Детали прописаны – автор знает, «как все было», он реконструировал время, изучил историю костюма, оружия, хаживал в терема и палаты.
Честь ему и хвала.
К этому ряду отнесу, пожалуй, работы Дмитрия Костылева, Николая Комарова и Филиппа Москвитина.
«Марфа Посадница» Н. Комарова и «Наталья Кирилловна Нарышкина» Д.Костылева, на мой взгляд, иллюстративны. Они неплохо бы смотрелись «в тексте». Мастерски сделанные, обе по-своему выразительны, но им не достает драматизма. Правая рука Марфы Посадницы, лежащая на мече, слишком спокойна – а ведь минута трагическая. Лишь сжатая в кулак левая соответствует моменту. Испуганный взгляд спрятавшегося за женщиной ребенка пробуждает наши эмоции. Мы слышим одновременно и гул битвы за окном, и оглушительную тишину терема, где свободолюбивая Марфа Борецкая принимает нелегкое для себя и Новгорода решение, которое сегодня мы бы назвали сепаратистским.
Фигура Натальи Нарышкиной спрятана в тени. Это вынуждает зрителя, подбираясь к лицу, вначале разглядывать сноп света на каменном полу, затем парчовое одеяние царицы, не переставая гадать: какой эпизод из жизни Нарышкиной изображен? Стрелецкий бунт, борьба с Милославскими, трения с регентшей Софьей? Предположу, что бунт. Но если Наталья Кирилловна, замерев, прислушивается к доносящемуся шуму, то почему так безмятежны девочка за вышиванием и нянька?
Авторы, безусловно, донесли до нас свет «из египетской тьмы», но потеряли ниточку, связывающую нас, сегодняшних, с прошлым. Что нового с позиции современности  узнали мы о борьбе за власть, независимость из картин Н.Комарова и Д.Костылева? Немного, однако образы женщин, оставивших заметный след в нашей истории, художникам определенно удались.
 
Филиппа Москвитина «затянуло» в «египетскую тьму» так глубоко, что он не «вынырнул» на поверхность. От «Перенесения мощей св. патриарха Тихона», «Явления св. Бориса и Глеба накануне Невской битвы» и других веет одновременно языческими временами Баяна и М.В.Нестеровым. Если бы не название и лик недавно ушедшего патриарха Алексия II, я вряд ли бы догадалась, что действие на первой картине происходит в 21 веке.
Не упрекаю художника. Напротив, вижу в таком глубоком погружении свою прелесть. «Явление св. Бориса и Глеба» тяготеет к аллегоризму, религиозно-мистической и сказочной символике. Здесь и скрученное ветрами дерево на краю скалы, олицетворяющее мучительные сомнения князя, и неподвижный камыш, говорящий о сосредоточенном раздумье. Молящемуся накануне Ледового побоища (1242) коленопреклоненному князю Александру, чья поза выражает некоторую неуверенность в будущем предприятии, является ладья со святыми страстотерпцами, один из которых твердо указывает направление, другой опирается на щит и меч. Русские летописи полны рассказов о чудесных исцелениях и победах, одержанных именем и помощью святых покровителей и защитников земли Русской. Достойный сюжет для картины. Сумеет ли она вдохновить на отпор врагу бойцов современной армии или они посчитают её в лучшем случае иллюстрацией к русским народным сказкам? Вопрос неоднозначный, лежащий за рамками данного обзора.

Человеку правых взглядов, несомненно, придется по сердцу «Арест патриарха Тихона» с кровожадными комиссарами в черных кожанках, но он ничуть не обидит и человека с  левыми взглядами. Колодец двора, сиреневый снег, молящиеся и юродивые, точно сошедшие с суриковской «Боярыни Морозовой». Крепкие красноармейцы в буденовках шагают «державным шагом». Им осталась одна подворотня – и впереди уже розовеет заря. Иногда важно не то, что хотел показать художник, а то, что «само показалось». Будущее – не в правом нижнем углу, оно, где заря. Красноармейцам осталось миновать подворотню. Аналогии с поэмой Блока «Двенадцать» просматриваются независимо от того, стремился к ним автор или нет.

Н.Комаров. Марфа Посадница.

Д.Костылев. Наталья Кирилловна Нарышкина.

Ф. Москвитин. Перенесения мощей св. патриарха Тихона.

Ф.Москвитин. Явления св. Бориса и Глеба накануне Невской битвы

Ф.Москвитин. Арест патриарха Тихона.

Вторая группа картин – своего рода, «фантазии на тему».
Вероятен как прямой, так и «обратный ход». «Фантазии» могут быть первичны, а «темы» - вторичны. Глядя на «Историю любви» Мухамедова Улугбека, думаю, что такое возможно. Сначала образ, та самая вспышка – затем встраивание его в определенный исторический ряд. «Взгляд на покоренный Иерусалим» художника О.Шовкуненко мог быть взглядом на Константинополь, Тарс, Эдессу или любой другой город. А тамплиер в белом плаще вполне мог обернуться… воином хана Батыя, взирающим на непокорный Козельск.
Впрочем, это догадки.

«Фантазии на тему» ярки, расплывчаты, эмоциональны.
За нечеткостью, неопределенностью угадывается буря чувств. По форме они гораздо более импульсивны, порывисты, по содержанию – серьезны, значительны, полны философских раздумий, в концентрированном виде «выплеснутых» в картинах и воплощенных в них.
К подобным отнесу работы Сергея Гриницына «Сретение» и Александра Горбикова «Святое семейство». Обе, как видим, на евангельский сюжет. Напрашивается вывод: чем значительнее тема, тем вероятнее удача художника, пишущего в жанре исторической живописи? Возможно.

Картина Гриницына, выполненная в иконописной манере, условно поделена на три части. Ветхий и Новый завет встречаются на фоне черной, темно-синей вечности, на которой белым пятном сияет спеленатый Иисус на руках Симеона Богоприимца. Минимум деталей, скупость выразительных средств, строгость и в то же время легкость воздушного полотна захватывают. Зрительский взгляд невольно устремляется от чаши и нимба над головой Иисуса к синеве ночного неба. Они решены в одной цветовой гамме.
Неслучайно: испить чашу и – вознестись.

Сильное впечатление производит и работа Горбикова «Святое семейство».  Чудо – рядом, стоит только пристальней взглянуть. Жаркий восточный базар: кубки, ковры, кальяны – и трое на ослике. Иосиф и Мария с младенцем. Все еще впереди: и Египет, и возвращение в Назарет. Базар кипит, торгуется, повернувшись спиной к Святому семейству, и никто не слышит Бога. Не картина, а кадр. Современник с клиповым сознанием, привыкший, не задумываясь, пропускать мимо себя сотни и тысячи кадров в день, может, как базарные торговцы, не заметить чуда, скользнув равнодушным взглядом по полотну, а может – остановиться. Художник дает ему шанс.

Мухаммедов Улугбек. История любви.

Шовкуненко Олег. Взгляд на покоренный Иерусалим.

Гриницын Сергей. Сретенье.

Горбиков Александр. Святое семейство.

Названию следующей группе работ, написанных в историческом жанре и выложенных на сайте ArtNow.ru, долго не везло. Лавируя между толерантностью и правдой, я решила назвать её «середнячковой», тем более что она третья в обзоре. «Середнячки», как мы помним, бывают «крепкие» и… не очень. И тех, и других объединяет однообразие исторических сюжетов, уже не раз использовавшихся в живописи: Юдифь, Петр I, Борис Годунов, Наполеон, крестные ходы и поклонение волхвов. Популярность сюжетов в данном случае не вытягивает работы, а наоборот – предъявляет им гамбургский счет. Увы, даже при беглом взгляде видно, что темы, порой, не вдохновляют авторов, и они пишут по-мушкетерски: просто… потому что пишут.
Вот Петр I под красным флагом на красном коне врывается в Дербент (Г.Конопацкая). А тут знать с застывшими не выспавшимися лицами выезжает на охоту (М.Дианов). Здесь Наполеон с крысами на голове (Д.Пьянов), и рядом – довольно невнятное Крещение (К. Боков). Всюду холодно, темно, за исключением мультяшного Дербента, и скучно.
Точно угадав зрительскую зевоту, «середнячки» из разряда некрепких выбивают его из состояния дрёмы, и принимаются удивлять. Удивляют у нас последнее время, веселя. Ну отчего бы не посмеяться такой Юдифи в трусах, как у А.Гидулянова? Или хихикнуть вслед прикольному «Кубку УЕФА» И.Глазова? Понимающе ухмыльнуться «Трофею военачальника» Б.Калитова?
Не картины, а коллективный Петросян.

Г.Конопацкая. Петр I въезжает в Дербент.

М.Дианов. Выезд на охоту.

Д.Пьянов. Наполеон на Эльбе.

К.Боков. Крещение.

А.Гидулянов. Юдифь с головою Олоферна.

А.Глазов. Кубок УЕФА.

Б.Калитов. Трофей военачальника.

Делу – время, потехе – час.
Художнику пристало веселить публику ровно в такой пропорции.
Но что же зритель? Разве, всматриваясь в исторические полотна, он ищет веселья?
Не будем его принижать. Он хочет, чтобы его сердце билось в унисон с сердцем художника-творца и листает странички сайтов и галерей в надежде услышать это биение. Для меня таким чудесным совпадением стала работа Марии Подкопаевой «В смутное время». Не задерживаясь, не застревая на переднем плане, взгляд устремляется вдаль. Проникает вглубь картины. Выхватывает в первую очередь утренний морозный снег на ступеньках храма и крышах домов, белое небо, которое есть – и которого нет, что символично, колючие огни над сбившимися в кучу пешими и конными, сцепившимися в схватке, дым костров и пожарищ. Работа М.Подкопаевой удивительна тем, что современна. Зритель, живущий в неспокойную эпоху перемен, не думает о времени, к которому относится сюжет. Он чувствует ледяное дыхание вечной смуты, которой нет конца. И лишь когда первое эмоциональное впечатление отступает, глаз фиксирует копья, пики, щиты, монашескую одежду бегущего человека, распахнутую рукописную книгу на пороге и упряжь коня.
«Стожаровская» манера письма в исполнении Марии Подкопаевой не выглядит недостатком, скорее наоборот.

М.Подкопаева. В смутное время.

Два слова в заключение. Художнику, пишущему в жанре исторической живописи, трудно рассчитывать на материальный успех. Хочется пожелать авторам терпения и вдохновения – удача придет. Помните: только вам подвластны мгновения, украденные у вечности и извлеченные из исторической тьмы.