Восемнадцатилетнему

Прости меня. Я неправа.
Меня раздражало твое эпатажное самоутверждение.
Ты завоевывал окружающих не тем, что наработал сам -
ты впитывал меня, как губка,
и казался слишком зрелым для своих восемнадцати.
Ты понял, ЧТО может быть предметом восхищения,
и начал охотиться за нектаром, наступая на цветы.
Я видела, что ты слишком мал, чтобы нести это,
но уже не могла отнять.
Я раздражалась и наступала на твое самоутверждение,
а ты в ответ разражался хамством.
Я неправа.
Ты только недавно начал ощущать себя сильным.
Правда, головокружительное чувство?
Поэтому укреплять свое эго -
самое важное из того, что ты должен делать сейчас,
чтобы не кружилась голова, и ты уверенно стоял на ногах.
А я преждевременно призываю тебя к следующему шагу,
к отказу от того,
что такими усилиями пока только нарабатывается.
Просто с точки зрения моего опыта
расстояние между силой и отказом от нее
кажется ничтожно маленьким -
ты только поднимаешься в гору,
а я уже зову тебя дальше, словно ты овладел ею.
Я опять слишком рано даю тебе то,
что ты еще не в силах нести.
Ты только почувствовал себя собой,
а я уже зову это отбросить,
вытягивая из земли ростки,
которые только недавно посадила.

Ты прав.
Покорность никогда не сделает тебя самостоятельным.
Да я и не хотела бы, чтобы ты был покорным.
Ты формируешь себя в сопротивлении и ощущении независимости.
Ты прав, что споришь со мной.
Только не переходи границ.
Хамство - твоя защита, но и обыкновенная распущенность,
да к тому же из другого лагеря.
Мы не умеем жить в одиночестве,
мы привыкли жаться друг к другу.
Но по другому стать личностью невозможно.
Это стадия выделения себя из общества -
только обретая личность,
мы становимся независимыми от него.
Тот, кто имеет все и отказывается от него,
имеет совсем другое качество по сравнению с тем,
который отказывается, не имея ничего.
Нужно освоить правила, чтобы иметь право отказываться от них.
Все равно все наши законы придуманы нами.
И никто не знает, что на самом деле плохо или хорошо.
Я не должна требовать от тебя смирения и покорности.
Только по-настоящему ощущая силу,
можно попробовать с ней расстаться.
Это и будет настоящее смирение,
которое станет покорностью особого рода.
Не нищего, которые ничего не имел,
а богатого, который от всего отказался.
Став личностью, став сильным,
можно перестать быть частью публики.
Чтобы потом, теряя личность,
слиться с целым и обрести океан.
2 февраля 2009