Bubble Gum

Я еще спал, когда за окнами показались первые лучики солнца. Пробираясь сквозь шторы, они расплылись по стенам комнаты, озаряя ее ярким светом. От шума я невольно проснулся. Душераздирающее пение Кузьмина пронеслось дрожью по стеклам. Соседи сверху в очередной раз напомнили о себе утренними битами, выплевываемыми, их новеньким и навороченным по тем временам, музыкальным центром. Потягиваясь, я оторвался от подушки. Взъерошенные, будто разоренное птичье гнездо, соломенные волосы торчали во все стороны. Я не придал этому никакого значения.
«Как хочу, так и хожу. Я же все-таки дома» - подумал я про себя и в одних трусах обошел квартиру. Не увидев ни одной живой души, кроме кота, я расплылся в довольной улыбке.
План, давно созревший в моей голове, ждал своего счастливого случая и этот случай, как мне показалось, настал. Я прошел в родительскую спальню, где всегда было прохладно и темно, а свет лишь проникал ближе к закату, когда солнце перебираясь на другую сторону дома, отдавало земле последние лучики. Я задумчиво осмотрел комнату, пытаясь найти интересующую меня вещь. Взгляд остановился на шкафу, с которого виднелся краешек папки, набитой бумагами. Я знал, что эти бумаги связаны с маминой работой, но они меня вовсе и не интересовали. А вот то, почему она такая толстая, меня насторожило. Я рос в порядочной семье, но склонность к воровству выявляла во мне плохие качества. Я снял огромную папку со шкафа. Растормошив ее, я обнаружил интересующий сверток, в котором мама по обыкновению хранила магазинную выручку. Обычно денег было немного и я брал только мелочь, вынимая из каждого пакетика по чуть-чуть, чтобы не было заметно недостачи. Я знал, что мама делает отчет всегда в конце месяца, поэтому смело опустошал пакеты из-под молока или сметаны, в которых лежали монеты, и всегда полагался на то, что это останется безнаказанным. Но сейчас помимо пакетов, лежали и бумажные купюры. Пересчитав всю сумму, я сгреб деньги в один мешок и, приведя папку в прежний вид, положил ее на место.
Весело улыбаясь, так, как только может улыбаться человек, выигравший в лотерею, я вышел на улицу. Утро было жарким и душным. Я посмотрел на небо, в котором беспокойно кружили чайки, гаркая на всю округу. Ни единого облачка, только жгучее солнце и птицы.
«Странно, ведь дождь сегодня не обещали. Да и погода хорошая. С чего это они разлетались» - подумал я и вынул из заднего кармана рогатку.
Прицелившись в чайку, я запустил камешек. Птицы, панически размахивая большими черными крыльями, улетели. Я пошел на игровую площадку, где прошла большая часть моего сознательного детства. Встретив друзей, я предложил им прогуляться до магазина. Многочисленные ларьки, выросшие на рыночной площади как грибы после дождя, изобиловали различными импортными товарами. Набив карманы различного рода сладостями, я с Сашкой и Мишей, пошли на пруд, где в жаркое время всегда полно народу.
Деньги кончились ближе к вечеру, зато шоколадок, жвачки и конфет еще хватило бы на месяц как минимум. Возвратившись домой, я тайком, так чтобы никто не слышал, прошел в свою комнату. Я окончательно успокоился только тогда, когда спрятал под подушку две упаковки турецкой жевательной резинки. Сашке – соседу с четвертого этажа, я отдал на сохранение сладкий провиант, поэтому если кого-то разоблачат, у другого хоть что-нибудь, да останется. Я «сладко» жил. Это незабываемое чувство, - чувство удовлетворенности и достатка, которое немногие дети испытывали в лихие девяностые. Всех, кого я встречал, угощал леденцами и конфетами.  Все это продолжалось в течение нескольких дней, пока все не выяснилось. Камнем преткновения всего-навсего оказалась человеческая лень.
Нашла необычную находку Сашкина мама в детской, который отличался апатической ленью и боязнью перемен. Так он называл элементарную уборку комнаты.
Потом ниточка потянулась, и выяснилось, откуда вся эта история берет истоки.
Также выяснилось, что деньги, потраченные мной, составили львиную долю маминой выручки. Тогда я понял, каким был дураком. Прощения мне не было за этот ужасный поступок. Когда нормально поесть удавалось лишь по праздникам, я позволил себе совершить такое. Но денег назад было не вернуть.
Я долго еще корил себя, но это ни на каплю не восполнило былого доверия и уважения ко мне.
 В итоге мама осталась без зарплаты, а я еще не один месяц на завтрак, обед и ужин вместо еды получал жевательные резинки.

                Никита, 42 года. Москва