Про свободу

Я безумно боюсь свободы. И всегда боялась – до дрожи в ногах и скручивания внутренностей в жгут. Наверное, именно поэтому свобода всегда была ко мне немножко ближе. Она то знала, что я не стану её красть, не стану накидываться на неё и поглощать без остатка. Свобода преследовала меня с того момента, как я родилась. Именно тогда мне достались родители, у которых была своя, абсолютно другая, взрослая и насыщенная жизнь. Поэтому вопросы, где я, что со мной и прочие волновали только бабушек с дедушками и иногда – меня саму. Именно с этого момента началось моё знакомство с этой вредной дамой – свободой. Когда она появляется – тут же возникает вопрос: а что с ней делать. Вот мне всегда было решительно непонятно, что с ней делать. Зачастую я разбиралась с этим вопросом в течение нескольких дней, но случалось такое, что не разбиралась и вовсе. Поэтому в моей копилке знаний и умений оказались: навыки ловли рыбы, ломания руки, информация об основах политологии и миникурс допризывной подготовки. Всем этим занятиям я абсолютно бестолково посвящала своё время, как и многим другим. Я всегда думала, что гораздо вернее было бы, если человек рождался с какой-то намеченной целью. Иногда мне кажется, что с некоторыми это произошло. Вот только возникают сомнения, как только я замечаю, что цель – или деньги, или амбиции. С этого момента мне становится жалко таких людей – они как будто ксерокс, печатающий деньги или таких же нелепых людей. Сколько им не биться о старушку-вечность лбом, всё равно не сделать ничего сверхъестественного, сколько попу не рвать – не явить чуда. А свободный человек тем и свободен, что может придумать или являть собой что-то нетривиальное, необычное, не вмещающееся в существующие рамки. У меня в жизни (наверное, из-за размолвки со свободой) чудеса случались совсем невероятным образом. Какое-то отдельно взятое чудо, гордо плюнув на своих соотечественниц, занимавшихся тщательной подготовкой, брало и случалось. Я, естественно, на эту вопиющую нелепость реагировала самым неадекватным образом: я принимала его, как должное. Надо сказать, к слову, что ни одно из них на меня не обиделось и не обвинило в неуважении к невероятностям – скорее наоборот. Иногда рядом находился человек, который нагло начинал кричать мне в ухо: «Смотри: чудо!!!». Я оглядывалась по сторонам и не замечала никаких изменений, тогда этот наглец начинал тыкать пальцем, вертеть меня, щипать и кричать ещё громче, пока я не догадаюсь наконец-то, о чём он, и не зареву: «Очуметь!». Это я к тому, что свобода всё же нашла способ со мной сожительствовать – видать, нравлюсь я ей.