Игра в гляделки

Я училась в университете на втором курсе. Было тотальное ощущения удовлетворенности во всем: в друзьях, в статусе, в учебе и ничего лишнего не обременяло душу. Может быть по этому, проходя мимо своего подъезда, я уставилась на одного мальчугана начальных классов, как говорят, поиграла с ним в гляделки. Мальчонка был очень симпатичный: голубые большие глаза правильные черты лица, светлые волосы. Одним словом картина маслом, бери и рисуй. Удовлетворив свое девичье любопытство: разглядев мальчика, совершенно забыла про этот эпизод. Но вскоре пришла неожиданная расплата, за, казалось бы, столь невинные игры.
В то время с нами проживала семья моей сестры с дочерью, а, следовательно, моей племянницей, ей только-только исполнился год, и она научилась уверенно ходить. Я с чувством долга и своей не заменимости помогала сестре, тем, что изредка гуляла с ее дочкой на улице. Мене эта процедура очень нравилась. Идешь себе по улице с очень важным лицом все, без исключения, обращают на тебя внимания, каждая девушка или бабушка, подойдет с возгласами «Ой, какая хорошенькая, как выросла!». А гордость так и распирает, как, если бы хвалили твоего собственного ребенка. А кроха, смотрит на всех большими глазенками, молчит и жмется к моим ногам, сразу чувствуешь себя таким большим сильным и очень важным способным горы свернуть, если потребуется.
 Кроме того, во всех этих действах, меня всегда забавляла реакция соседей: они все думали, что это мое чадо, не хотелось их разочаровывать, но приходилось. Случалось это по двум причинам: первая, потому что мою систру мало, кто видел во дворе, так как она училась и работала, так, что времени на прогулки у нее не было. А во-вторых, телосложение у нее было более хрупкое, чем мое, так, что нас часто путали, решая, что я старшая систра, а она младшая.
И вот в одну из этих чудных прогулок, когда, казалось, ничто не предвещало беды, на повороте около торца дома я заприметила того самого голубоглазого мальчишку. Он с другом направлялся в нашу сторону, я этому ни придала, ни какого значения.
Погода была прекрасная, было осеннее солнечное утро, листья еще не облетели и разноцветным орнаментом украшали ясное голубое небо. В воздухе уже носился еле уловимый аромат приближающейся зимы.
И вот, поравнявшись с нами, будучи на безопасном расстоянии, без объявления военных действий, один из мальчиков стал кидать камнями в меня и мою племянницу. От неожиданности, я не сразу поняла, в чем собственно дело и некоторое время продолжала идти по инерции.
Камни среднего размера с песком предназначались явно мне, но попадали в ребенка. Мне было не больно, а вот глазам малышки эта шалость могла нанести вред. Мою племянницу наверняка они видели впервые и как все решили, что это мой ребенок. Видимо план мести за игру в гляделки у мальчика зрел давно, так как момент был выбран именно тогда, когда я была наиболее уязвимой.
Я была в состоянии шока, я не знала как себя повести. На мои крики и требования прекратить у мальчишек лишь разгорался азарт. Я сгребла ребенка в охапку, отвернувшись к ним спиной, проверила, не попали ли ребенку в глаза камнями и все ли с девочкой в порядке. Малышка была немного растеряна, но не испуганная и плакать не собиралась.
 Однако, расплакаться была готова я. До этого момента я еще никогда не испытывала такого чувства унижения, обиды и растерянности, а реветь хотелось навзрыд, как плачут маленькие дети. Я четко понимала, что не могу себе этого позволить, надо было действовать и действовать стремительно. Помощи было ждать не откуда: двор был пуст. Мне пришлось спасаться бегством: я подбежала к стоявшему неподалеку грузину, попавшемуся на глаза жившему в нашем доме, который был свидетелем происходящего, попросив его присмотреть за ребенком, кинулась догонять мальчишек и хотела задать им трепку, но их и след простыл. Забрав ребенка у мужчины, который лишь вяло что-то крикнул вслед убегающим мальчишкам, я в возбужденном состоянии отправилась домой.
Для меня до сих пор осталось загадкой, почему этот уже не молодой видавший виды человек, так не адекватно отреагировал на такую стереотипную ситуацию. Могу лишь только предположить, что человек этот был приезжий, без гражданства и просто пытался держаться от всего в стороне, чтобы не создавать проблем себе и своим близким. Так что, видимо в той ситуации он сделал все от него зависящее.
 Поведала о своем горе сестре, я разделась и стала переваривать все случившиеся. Сестра же в это время, взяла ребенка посадила в коляску, пошла на улицу, чтобы прокатиться по двору в поисках тех детей, но, не встретив обидчиков, вернулась домой.
Меня распирало чувство обиды, и поразила уверенность хулиганов в своей собственной безнаказанности. Глянув в окно, я оторопела от наглости молодежи: около одного из заборов частного сектора, я увидела участника недавних злодеяний. Тот, как ни в чем не бывало, со скучающим видом, сидел на лавочке около, по-видимому, своего дома.
 Собралась я за пару секунд, вышла на улицу, спокойно подошла к этому мальчугану.  К моему величайшему удивлению малец, даже не попытался скрыться при моем приближении. Подойдя к нему, я схватила его цепко за руку. Тот вначале начал вырываться, но все его попытки были тщетны, с детства у меня была хватка руками как хватка зубов бульдога, затем он начал отпираться, что, мол, он не кидал первым и вообще того мальчика в первый раз видел. Я не стала все это долго выслушивать и предложила два варианта: либо он ведет меня к своему другу или мы направляемся к его родителям и я, очень красочно, рассказываю, как он кидал в беззащитного ребенка камнями. Естественно, у ребенка сработал инстинкт сохранения ушей и пятой точки и тот выбрал первый вариант, мы отправились к его другу. Когда мы подошли к двери, мальчик взмолился о прощении, пообещав, что он больше так не будет, ну, очень попросился, чтобы я его отпустила. Посчитав, что ребенку достаточно пережитого им страха и будущих разбирательств с другом, я отпустила мальчугана на волю. Обмана быть не могло, так как мальчишка четко понимал, что я прямиком отправлюсь к нему домой, чем усугублю ситуацию еще больше. 
Я стояла перед старой, грязной потертой дверью. Нажав на кнопку, я услышала классический звук звонка. Родители виновника торжества, к моей великой радости, оказались дома. Квартира, хрущевка, была в очень плохом состоянии, явно по вене жильцов и производила мрачное впечатление. Первым желанием было забыть про все и выбежать оттуда, как можно скорее. Но я совладала со своими эмоциями. Меня воодушевил тот факт, что юный хулиган тоже оказался на месте. Я красочно, не жалея эпитетов, описала злодеяния маленького сорванца, и тот получил пару тройку затрещин от матери. Потом она же прочитала ему не большую нотацию на тему, что было бы, если бы в его собственную мать кидали камнями, когда та гуляла с ним маленьким. Этим, впрочем, дело и ограничилось.
В процессе экзекуции мои эмоции немного улеглись, и я рассмотрела лицо матери: на нем были следы разгульной жизни. Молодая женщина, судя по возрасту ребенка, больше походила на его бабушку. На меня смотрели стеклянные глаза женщины с темными мешками под глазами. Около губ застыли глубокие морщины. Кожа на руках была морщинистая желто-серого цвета. Одежда, хоть и домашняя, была старя неопрятная и, ну, очень потрепанная. Ситуация была предельно ясна, родители этого мальчишки явно любили выпить…
В дальнейшем эти двое только завидев меня на улице, старательно обходили меня с ребенком или без него, стороной, видимо урок был получен и усвоен.