Главная каверза Гамлета

Враг есть и там, где никого вокруг.

                В.Шекспир


«Гамлет» — самое каверзное из произведений Шекспира, поскольку наиболее отчетливо высвечивает главное качество всех читателей всех его произведений, непосредственно связанное с их  главным  качеством человеческим, — поверхностность, чем бы она (молодостью и т.д.) не была обусловлена.

При этом самое пикантное заключается в том, что именно это произведение Шекспира лучше всего показывает невозможность отвертеться от такого ярлыка не только читавшим и читающим его на языке оригинала, но и читателям переводов этого произведения на русский язык.
 В третьей сцене первого акта этой трагедии Полоний напутствует отплывающего во Францию Лаэрта следующими словами:

                Ну, будь благословен!               
                И в память запиши мои заветы:
                Держи подальше мысль от языка,
                А необдуманную мысль - от действий.
                Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
                Своих друзей, их выбор испытав,
                Прикуй к душе стальными обручами,
                Но не мозоль ладони кумовством
                С любым бесперым панибратом. В ссору
                Вступать остерегайся; но, вступив,
                Так действуй, чтоб остерегался недруг.
                Всем жалуй ухо, голос - лишь немногим;
                Сбирай все мненья, но свое храни.
                Шей платье по возможности дороже,
                Но без затей - богато, но не броско:
                По виду часто судят человека;
                А у французов высшее сословье
                Весьма изысканно и чинно в этом.
                В долг не бери и взаймы не давай;
                Легко и ссуду потерять и друга,
                А займы тупят лезвие хозяйства.
                Но главное: будь верен сам себе;
                Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
                Ты не изменишь и другим.

                (перевод М.Лозинского)

При этом то, что, похоже, никто из читателей приведенного фрагмента не удосужился изумиться, как могут не изменять другим, например, верные себе мошенники (от карманников до политиков), — дело десятое.

Главное, никто из читателей этого фрагмента не заметил, что в данном фрагменте Шекспир предложил не что иное, как способ простого и быстрого выявления настоящих зрелых  людей.

То есть, в «Гамлете» Шекспир написал не только о своем знании, что в общем есть человек, не только о невозможности найти настоящего человека среди его читателей, но и показал, как он на практике определял бы, выявлял бы, кто из людей является настоящим зрелым человеком.

 Как говаривал Сократ, свое отношение к которому Шекспир выразил тем, что упомянул о нем только потому, что он был мужем известной своей сварливостью Ксантиппы: «Заговори, чтобы я тебя увидел».
 
И в данном фрагменте Шекспир выразил свое превосходство над Сократом еще раз тем, что показал, что надо попросить сказать человека, что бы увидеть его «вполне».
Эффективен этот способ и поныне. Любой человек в возрасте, соответствующем общепринятому пониманию зрелого, может предстать во всей своей красе перед теми, кто сможет найти возможность задать ему вопрос, как бы он напутствовал своих детей, отправляющихся в первое самостоятельное плавание по океану жизни.

Наверное, даже читатели этой заметки могут согласиться, что у подавляющего большинства людей смысл этого напутствия был бы примерно таким: «Идите туда, сами не знаем куда, найдите то, сами не знаем что». И это при том, что многие из этих напутствующих могут помнить, зачем отправляли в подобном направлении героя сказки с похожим названием.

И, без всякого сомнения, обязательно найдутся люди, напутствие которых своим детям будет звучать примерно так: «Будьте верны самим себе и плюйте на всех остальных».

При этом автору этой заметки ничего так не хочется. как ошибиться в предположении, что, наверное, до сих пор как не было, так и нет родителей, которые бы не только, как Полоний, прямо сказали детям, что прежде, чем говорить и делать, надо думать, но и прямо бы, а не как Полоний, сказали бы детям, что лежит в основе разумных добрых, вечных мыслей.

Ведь автору очень хочется, чтобы такие люди были, появились и увидели, почувствовали огромную трагедию автора этой трагедии, к моменту написания ее уже потерявшего своего единственного сына.