Мечта

   В свободном полёте при участии Виктора Купера.

   ***

   Мистер Потс из Америки, прилетел за невестой в станицу Щукинскую на личном клетчатом дирижабле в три нуль-нуль. Невеста Мася, ждала возле киоска нафуфыренная и желанная, как спелый сочинский морепродукт, будя в надлежащем таянии и античном закосе под дуру. Мася выжидала на сравнение, вместе с киоскершей Жанной,  эдакой суховатой непримечательной рыбиной, да еще с двумя  щенками на ниточках, похожими на хозяйку и рвущимися в привязи кто куда, прямо как будто за пивом. И вдруг, неожиданно, подлетает мистер Потс, пикируя захватчиком,  подхватывает "другую невесту", взяв по-ошибке случайно эту Жанну под самые лучшие в мире мышки, и щенки мигом обвисают на нитках в полете, как  казенный баласт при Щукинском доме молодежи. Жанна по-киоскерски затаскивает по ниткам вглубь клетчатого дирижабля деловитых щенков, даёт на ухнарь мистеру Потсу по его любимому чизбургеру разов одиннадцать, и нагло начинает орать на землю об спуске и всяком несусветном. Мистер Потс естественно  объяснился как джентельмэн и босс всех леди на районе, в округе и  даже на Щукинских дачах в притирочку. Он сказал: "Нон бед, Мася, вер гут, раз-раз, оп и Америк". Жанна офанарела,  и поняв всё окончательно,  бросилась на шею любимого чизбургера начав его чмокать и искать в промежутках штанов соус, для заправки. И вот пожалуйста - они полетели в Америку на радость самим себе, а Мася дощелкав семечки, пошла на лавочке сидеть и солнышку любоваться: "Знать, не принц это, дурак какой-то странный, Жанку драную взял, вместо пышечки".
А мистер Потс далеко не дурак, между прочим, он сразу оценил с лету ситуацию и взял ту невесту, что полегче, ну, дирижабля чтоб не навернулась. Вот так вот так. Как бы...


    ***

    А клетчатый дирижабль, пыля и хорохорясь, подмигивая отвислым пузом, прыгал толстой саранчой в воздушных ямах, крутил промежуточный пропеллер, был доволен праздными летунами, весел, и сыт крупчатой соляркой.
    Мистер Потс поправлял на лиловой проплешине бейсболку с игривым лейблом «Ай лавью, беби», вдыхал вкус Щукинских жмыхов, и цедил сквозь слоновьи зубы бир из алюминиевой лейки. Жанна переваривала чизбургер и осмысляла свой свежий статус-кво.
    Леди на дирижабле, так свежо, ново и презентабельно, она первая чувиха в Щукинске, рванувшая кусок заморского счастья, без Интернета и клуба брошеннок, прямо с задроченного тротуара в кожуре и опилках, и - в синее небо, к голубым волнам тихого океана. Вот и Карацупа с Джульбарсом, прощально машут рукой и хвостом, на границе, вот польский таможенник в пшеничных усах и чугунной каске подлетел на табуретке с фиолетовым штампом и целует Жанне ручку, жеманно подкручивая, вислый ус. Мистер Потс двумя пальцами просунул пшеку в дулю пятьсот злотых, и ощерились клыки в кислой слюне, в слащавой улыбе: «Прошэ пане с панночкой!» Сменился завтрак обедом, - квашеная капуста с шипящей сосиской и бодрящая глаза и мочеполовую систему «кава по Гданьске, с пшеном и корицей» Полна пазуха фиалок у Жанны и отхлопанный карман у мистера Потса, а труба дирижабля зовёт.
    Пыхтит углём и бурым торфом, - вперёд, на встречу судьбе и ЮЭСЭЙ, к статуи свободы и к звёздам Голливуда


Кошкоедов отрос в палом сарайническом, времён Барских размазюк, в припудном скворешнике, сляпанным еще Рыбинскими мальчишками на развесистых базах разнодубищ. Кошкоедов, как его старший брат состояли на службе у дядьки воеводного - Зеленого Грача, который не только удотно бдил все разноперстные птичечные дворцы, но и слыл кошкоегом.