Чернокнижник. Часть 2. Глава 2

Глава 2
Жестокая Игра


Штафценберг. Оплот Созидания - прекрасное и мирное место. Город населяют более двадцати тысяч жителей, в основном людей и полуэльфов.
Ремесленники любят красоту Штафценберга, они постоянно пытаются превзойти друг друга в стремлении непрерывного улучшения, эффективности и красоты изделий.  Многие  маги нашли приют в столице Норллингарда, включая Заклинателей Полуночи, группу волшебников, которые своей магией поддерживают правление Кайзера Гельмута. Некоторые поговорят, что реальная власть в городе в их руках.
Жители города - тихие, воспитанные, грамотные, умелые и трудолюбивые. Пунктуальность и точность важны во всех их делах и начинаниях. Они приветливо и учтиво относятся ко всем пришельцам, независимо от их ранга, статуса и расовой принадлежности. "Следует своему предназначению", говорят в Штафценберге о странном или безрассудном поведении. Но каждый коренной житель города понимает необходимость этого.
Но есть вещи, которым не способен противостоять крепкий боевой дух. Ужасная чума поразила город. Заразная болезнь, берущая начало в  трущобах, вскоре распространилась по всему Штафценбергу. Поднимается паника. Улицы захватывают волны насилия, которые в скором времени могут перерасти в неконтролируемую бурю…
Гельмут стоял возле большого окна, демонстрируя остальным членам экстренного заседания свой величественный профиль.  Кайзер выглядел на сорок лет, имел крепкое телосложение и высокий рост. Волосы, цвета воронового крыла были аккуратно подстрижены. Благородное лицо, украшали небольшие усы и бородка. По его осанке, жестикуляции, движениям, можно было судить, что тело императора привыкло к тяжелым доспехам. Гельмут неуютно чувствовал себя в ярких шелках присущих аристократам Норллингарда.  Он чувствовал себя очень уязвимым.
Его взор был устремлен на улицы города, а точнее на полыхавшие костры. Едкий запах горящих тел его нисколько не беспокоил, за  годы, проведенные  в сражениях,  он привык к этому особенному аромату смерти. Но, то были тела врагов, а сейчас перед ним, превращались в прах его подчиненные, те, кто верил в него и надеялся на защиту. Император на мгновение закрыл глаза. Почему-то именно сейчас в его голове всплыла картина первого сражения, битвы  при Альдкиефере. Такого далекого…
Бледный свет месяца еле пробивался сквозь тучный заслон облаков. Падал обильный снег, подгоняемый сильным ветром. Отряды вооруженных людей держала путь на восток. Солдаты, облаченные в тяжелые кирасы и меховые плащи, двигались быстро. Захсты, древнее варварское племя. Грозная, незнающая пощады, машина разрушения, разорившая уже не одну деревню Норллингарда.  Войско пестрило от факелов, свет которых предвещал еще одну кровавую бойню в небольшом поселении Альдкириефере.
Во главе войска шел Кайрнех по прозвищу Серый Лис. Высокий, стройный, мужественный. Светло-русые длинные волосы, рассыпались по плечам. Густая борода, которую от жаркого дыхания покрывал небольшой иней. Со стороны вождь напоминал бога Локи, спустившегося из Вальхаллы на землю.
 Кайрнех сумел объединить вокруг себя несколько разрозненных маленьких племен севера и двинулся на Норллингард, горя местью за предков, некогда павших от рук  этих ублюдков. Холодной расчетливостью и незыблемой хитростью он нанес уже два поражения армии Фридриха. Вождь грезит тем моментом когда, будет пить вино из его черепа, восседая на троне, составленном из трупов его близких, друзей и подчиненных.
— Вождь, – Кайрнеха догнал один воин, кутаясь в плащ из медвежьей шкуры, причем капюшоном ему служил медвежий скальп — за тем холмом уже будет видна деревня. В ней около ста пятидесяти человек…
— Иддиг, меня интересует, сколько там мужей, а не овец. — Прервал его вождь — В кого мы превратились за последние дни? Воины стали сбродом забойщиков. Фридрих никчемный пастух, наплодивший свиней и давший им в руки мотыги для обработки земли. Некогда великая армия выродилась. Мужи стали крестьянами, а их женщины – матерями слабаков и недоносков. Его Боги краснеют, смотря на то, что стало с их землей.
— Наверное, там будет двадцать юнцов, которые еще первый пушок под носом носят. И скорее всего легковооруженных. — Иддиг сверкнул желтыми зубами — Сопротивления не будет. Ха! Скоро дым от наших костров достигнет Штафценберга! Пусть эти выродки начинают молиться своим богам, ибо недалек тот час, когда они встретятся!
Вождь кивнул. Когда же он, наконец, получит удовольствие от войны. Когда же он сможет отомстить. Поднявшись на холм, Кайрнех увидел, вдалеке  огоньки поселения. Они мерцали так слабо, как будто умирали. Небольшая деревушка даже не окруженная частоколом. Конечно, Кайрнех мог пройти мимо, не придавать значению такой крохе. Но ведь укол иглы тоже кровоточит. Среди воинов забегали радостные восклики. Кое-кто замахал оружием. Вождь дал команду остановиться, а сам взял руки широкий топор.
— Кербалл подойди — Кайрнех подозвал одного из солдат — Пусть твои воины первыми войдут в поселение. Всех кого там найдут на меч. Все что найдут - их. Норллингардских баб пусть не трогают. Я не позволю мешать чистую захсткую кровь с грязью. Плодить полукровок, слабаков, этого нам не простят души предков.
— Отец, не лучше ли разделиться и взять поселение в тиски? — предложил Кербалл. Он был почти копией отца, только немного выше, а голову обрил наголо. — Нам может быть устроена ловушка.
— Учить меня вздумал? — голос вождя был спокоен, хотя в глазах вспыхнула ярость — Так берись за меч. А нет, попридержи язык, не то отрежу.
— Ты совсем не жалеешь моих людей! – вспыхнул воин.
— Они мои люди! — Кайрнех вскрикнул так громко, что казалось, будто сам ветер прислушался и утих. Солдаты замолчали. Все ждали, что будет дальше. — Я их вождь! Они пойдут в Нифльгейм, если я прикажу!
Отец и сын смотрели друг на друга. Два мира сошлись, как бездна и высь. Такие разные, но не разделимые. Тихо шикнув, Кербалл отвернулся. Так ведет себя юный волк, понявший, что ему рано бороться за лидерство в стае. Он громко крикнул: «Стройся!». Из общего войска вышли около двух сотен человек. Никто не смотрел, ни на вождя, ни на его сына. Быстрым шагом они направились к деревне, обнажая оружия, и поднимая деревянные, круглые шиты.
— А ты останься со мной, — тихо приказал вождь сыну, когда тот уже собирался последовать за отрядом. Выкрикивая кличи, варвары скоро достигли деревни. Уподобившись лютым зверям, они стали крушить, сжигать и уничтожать. Оставшаяся часть войска наблюдала за тем, как разгорается пожарище. Кто-то улыбался, кто-то в нелицеприятной форме завидовал. Вождь пошел вперед, медленно, меря каждый шаг. На фоне огнища, его стан выглядел еще ужаснее.
Из какофонии звуков вырвалось то, что он давно хотел услышать. Стук копыт. Лошадиное ржание и стук копыт. Лязг мечей. Крики. В панике варвары начали бежать из деревни. Зажженные стрелы достигали захсцев, с легкостью пробивая кирасы и кольчугу.  Объятые пламенем, воины с воплями падали на землю. Кербалл оказался прав. За деревней в лесу их поджидала засада.
До Кайрнеха добежал лишь один человек. Посмотрев своему владыке в лицо, он со стоном повалился на землю, держась за рассеченный живот, и затих. Варвар пошел вперед, переступая через тело умершего, не удостоив его даже взглядом. Развернувшись к воинам, он крепко сжал рукоять топора, так что деревко затрещало. На лицах его солдат не было страха, лишь жажда бойни. Да, это его люди. Его братья. Подняв топор высоко над головой, он закричал:
— Лохтару Норбал! — голос, напоминающий рев медведя.
— Эхт Лохтару Норбал! — ответили ему с несколько сотен голосов. Задрожала земля. Солдаты выкрикивали клич, барабаня топорами, мечами, булавами о деревянные щиты. Развернувшись, захст кинулся в сторону поселения. <...>
Сидя верхом на коне, капитан наблюдал за тем, как зажженные стрелы добивали бегущих в панике варваров. Приказ императора был кроток и ясен: «Ликвидировать угрозу северных поселений». Гельмут его младший сын, второй капитан, выступил с двумя отрядами конницы и одним отрядом лучников навстречу варварам. Немного, но это все что успели в скором времени рекрутировать в Муспелльбурге. Конь капитана зафыркал. Нервно затряз гривой. Гельмут успокаивающе погладил его по голове. Сейчас и его сердце отбивало набат и комом подкатывало к горлу.
— Они приближаются герр Гельмут — отрапортовал один из конников, подъехавших к капитану, на сером в яблоках жеребце — Чувствуется, будет жаркая ночка.
— Ха-ха-ха, идут в объятие своей смерти — Гельмут постарался придать голосу оттенок стали — Это будет их последней ошибкой. Воины! Близиться час кровавой сечи! Сегодня под нами содрогнется сам Нифльгейм! Там впереди варвары, не знающие пощады и милосердия. И я прошу вас не проявлять его к ним. Они зловещие, ужасные и чрезмерно волосатые, но у них нет, такого как я, который принесет им победу! — легкий смешок среди всадников — И еще одно: когда будете преследовать убегающих, смотрите под ноги, дабы не поскользнуться!
Пришпорив коня, капитан рванул с места, выхватывая из ножен меч. Следом ринулся воин со штандартом в руках, на котором был вышит черный дракон на желтом фоне, а уже за ними вся конница Норллингарда.  Две волны несущие разрушения приближались навстречу друг другу. Обе стороны кричали и проклинали друг друга.  Гельмут приказал построиться «клином» и подобно ножу пронзающему масло вонзился в строй варваров. Первый строй захстов  разлетелся во все стороны, как солома от налетевшего ветра.
Забряцала сталь. Полилась кровь, орошая землю, топя белоснежный снег. Крики сражающихся, стоны падших перебивали друг друга. Гельмут проскакал сквозь ряды неприятеля,  снося голову одному, второму третьему. Конь еле  перепрыгивал валяющиеся то тут, то там трупы. Это его первая битва. Он доселе не подозревал, что это так прекрасно! Так упоительно!
Потянув вожжи на себя, капитан хотел сделать резкий поворот, но конь споткнулся и Гельмут упал на землю. Она была мягкая и пружинистая. Мгновение спустя он осознал, что под ним труп. Неприятеля или союзника значения не имело. Посмотрев вверх, он заметил над собой лезвие топора. Вскинув руку, Гельмут успел парировать удар мечом. Приложив всю свою силу, он сделал толчок клинком. Варвар отступил на шаг. Этого было достаточно, чтобы капитан откатился в сторону, и последующий рубящий удар топора лишь пропорол землю.
Лежа на спине, Гельмут как мог, отражал удары. Противник был проворен и не давал спуску норллингардцу. Гельмут не мог подняться, поэтому отбив очередной рубящий удар он саданул мечом по кожаным сапогам варвара в районе щиколоток. Тот с пронзительным криком упал. Капитан нанес  удар милосердия. Струя крови брызнула на лицо.
Не успел он расквитаться с одним, как справа подлетел другой вооруженный длинным мечом и щитом. Капитан парировал его выпад, ударом снизу. Заехав тяжелым армейским сапогом варвару в ребра, он резво прыгнул на него, засаживая противника на меч. Отбросив мертвое тело, Гельмут кинулся вперед, по пути рубанув стоящего спиной к нему варвара, по шее.
Финт, отскок назад и выпад. Противник успел отклониться, отвечая рубящим ударом. Гельмут не парировал, боялся, что не удержит меч, поэтому вновь отпрыгнул. Перебросив меч из одной руки в другую, потом обратно, он рубанул по древку топора, чтобы укоротить оружие, однако его меч соскользнул чуть ниже и отсек варвару руку. Быстро оценив ситуацию, рубящим снизу вверх Гельмут пропорол кольчужную рубашку. Сквозь колечки побежали струйки алой крови. Варвар завыл и здоровой рукой, заехал капитану по голове, сбив с нее шлем. После захст повалился на землю и затих.
Развернувшись, Гельмут увидел, что на него бежит берсерк с гигантской окровавленной секирой. На лице капитана отобразилась тень страха, когда он узрел, что плащ варвара и вся его спина охвачена пламенем. Воин, вышедший из пасти Нифльгейма. Он провел сначала финт, потом полуоборотом попытался достать оппонента. Но захст был не так прост. Меч капитана и его топор соприкоснулись. Удар был такой силы, что норллингардец не выдержал и упал на одно колено. Над ним возвышался горящий великан с вознесенным топором. На мгновение лицо берсерка исказила волна боли, он зажмурился и выронил топор. Проскакавший мимо конник спас Гельмута, рубанув варвара по спине. Поднявшись, капитан отметил, что награда найдет этого воина. Посмертно если понадобиться.
Он почувствовал, как об его спину кто-то ударился. Сжав рукоять клинка, Гельмут резко развернулся, вознося оружие над головой, чтобы одним точным ударом добить неприятеля. На него смотрели ясные голубые глаза. Перепуганное лицо конника, с которым он разговаривал перед самым боем. Улыбнувшись, Гельмут хлопнул его по плечу и вдвоем они продолжили битву.
Кайрнех стоял посреди кучи трупов в желто-черных накидках Норллингарда. Его топор сверкал как молния, а капли крови, разлетавшиеся в разные стороны, походили на дождь. Он был спокоен. Дыхание ровное, пульс стабилен.  Горели лишь глаза. Они жаждали еще, крови, битвы, смерти.
Раскрошив грудную клетку одному замешкавшемуся воину, он схватил его за шлем. Посмотрев в угасающие глаза, варвар отбросил тело в сторону. Присев полуоборотом он срубил переднюю ногу несущейся на него лошади. Всадник вылетел из седла и погиб от перелома шеи.
Кто-то схватил его за ногу. Даже не смотря в ту сторону, варвар добил упавшего. Он шёл ровной, медленной походкой, рассекая этот хаос, как корабль рассекает гладь озера. И вот перед глазами предстал норлингардец. Он сражался с горящим берсерком. Не отрывая глаз от той сечи, вождь прикончил еще одного норлингарца, снес ему голову. Вождь следил за тем, как капитан убил двух варваров, прежде чем их глаза встретились. Секунда одна секунда. Гельмут крича, побежал на захста. Усмехнувшись Кайрнех, отбросил окровавленный топор. Взяв из холодной, онемевшей руки павшего норллингардского воина меч, он пошел навстречу Гельмуту.

Капитан провел режущий снизу. Захст парировал. Они разминулись.  Развернувшись, Гельмут проделал пирует, шаг вправо, секущий удар, пытаясь рассечь Кайрнеху грудь. Но вождь был опытным фехтовальщиком и всегда держался на приличном расстоянии, так чтобы соприкасались лишь слабые части мечей. Гельмут понял, дикарь навязывает ему свою стратегию, ведет поединок по своим правилам. А может просто захст видел его насквозь, умело гасит все атаки. Отразив очередной удар, Гельмут немного согнул колени, пытаясь достать острием клинка бедро противника. Варвар умело парировал атаку, так что меч норллингардца скользнул по его клинку. Потом ударом правой руки в челюсть вождь оттолкнул Гельмута.
Быстро перегруппировавшись, капитан решил пойти в слепую, яростную атаку. Лязг оружия. Вокруг кипел ад. Захст отступил, но лишь на несколько шагов.  Противники сцепились мечами. Кайрнех с легкостью выиграл противостояние, закончив его ударом правой ноги по ребрам. Капитан отпрыгнул назад. Но теперь он знал, что захстонец на много превосходит его в силе и опыте.
Полупирует, два парирования, отскок назад и шлепающий удар по мечу, заставил захста уйти в пирует. Гельмут, увидев это, спонтанно рубанул вниз, рассекая наплечник вождя. Брызнула струйка крови. Радость была не долгой. Вождь попросту не заметил раны. Развернувшись, он мощно ударил по мечу Гельмута, так что тот на мгновение раскрылся.  Кайрнех сделал выпад, капитан отпрянул в строну, переступая с ноги на ногу. Кайрнех впервые улыбнулся. Последовала подсечка мечом. Стальной сапог выдержал удар, но его хозяин не устоял и упал наземь. Успев перекатиться на другой бок, он ушел от рубящего удара. Если бы не рана на плече, то захст непременно добил бы его.
Встав на колени, Гельмут вскинул руку настолько, насколько это было возможно, и концом клинка рассек вождю левую ногу. Кайрнех попятился, держась рукой за порез. Гельмут начал задыхаться. Доспехи сдавливали. Вспотевшие руки плохо удерживали меч. Захст посмотрел на него исподлобья. Холодный взгляд хищника. 
Кайрнех быстро пошел на него. Кровь сильнее брызнула из раны, придав штанине алый блеск. Два удара. Выпад, от которого Гельмут сумел уйти. Полупирует, шлепающий по мечу, и прямой удар в торс. Вождь захрипел. Их взгляды снова встретились. Захст «слез» с меча. Отходя назад, он прилично качался, еле стоя на ногах. Но Гельмут теперь знал, что даже в таком состоянии Кайрнех остается опасным противником. Он стал обходить врага кругом. Варвар собрал все силы и ринулся на капитана. Удары пошли более спонтанные, но и более сильные. Их мечи опять сцепились. Вождь надавил всем телом на орудие, так мощно, что норллингардец поехал по скользкому снегу. Расцепив хватку, вождь оттолкнул капитана. Тот развернулся и у пал на колено. Удар мечом в сочленение доспеха и пояса. Поясница Гельмута отдалась жуткой болью, он не смог сдержать крик и уперся на меч, дабы совсем не упасть.
— Наконец достойный противник, — тихо проговорил вождь. Медленно, бережа раненую ногу Кайрнех направился к стоящему на коленях врагу. Остановившись возле норллингардца он, носом втянул воздух и вознес меч над его головой. Резкий разворот на колене и прямой удар в живот, капитан увидел, как впервые на лице варвара отобразились страх и удивление одновременно. Гельмут глубже всадил меч. Однако захст не издал никакого звука. Вырвав оружие, капитан поднялся. Захст пьяными, неровными движениями отступал назад. Капитан резко подскочил к дикарю и секущим ударом рассек ему грудь. Захст захрипел, падая на колени. Он опустил взгляд, рассматривая порез и поток крови, заливающий кожаный доспех. В глазах мутнело. Но даже в этом тумане приближающейся гибели, фигура норлингардца оставалось отчетливой.
Гельмут подошел к поверженному. Схватил его за волосы и посмотрел в глаза. Как он и ожидал, взгляд хищника сохранился. Норллингардец понял кто станет его кумиром, тем на кого он будет ровняться все последующие годы.
— Норл…линг — хрипло протянул вождь. Последний точный удар в сердце. Вождь умер, так и не оторвав взгляда от молодого воина. С выражением, полного удовлетворения Гельмут вырвал клинок. Поверженный захст упал на окровавленный снег.
Капитан осмотрелся, бой еще шел, но многие варвары, видя, что вождь пал, начали отступать. Воинов Гельмута тоже пало достаточно много. А сколько еще умрут в госпитале от гангрены и потери крови.
— Отец! — Капитан не успел обернуться, как ему об спину ударилось что-то тяжелое, и он отлетел в сторону. Подняв взгляд, Гельмут увидел, что один молодой захст подымает на руки мертвого вождя.
— Мы еще встретимся, клянусь кровью павших! — бросил варвар. Бесспорно, это был сын Кайрнеха. Такой же звериный оскал. Такая же величественная осанка.
— Не сомневаюсь. — Холодно бросил ему вслед Гельмут. Варвары бежали. Оставшиеся конники пытались настигнуть тех, кто еще не скрылся в лесу, беспощадно снося им головы. Это была первая его победа. Это было начало века его империи.
Гельмут был вторым сыном покойного императора Оттона, человеком умным и жестоким. В отличие от своего старшего брата Фридриха, природа наградила Гельмута крепким здоровьем и львиной силой. Поэтому после смерти отца, Фридрих не препятствовал восхождению брата на трон. Он отказался от положенной, ему по праву наследства, власти, принял монашеский обет и ушел в один из отдаленных монастырей, где спустя два года скончался от воспаления легких. Тогда кайзер устроил пышные похороны. Многие понимали, что это всего-навсего продуманный политический ход, нежели дань усопшему. Оттон успел многое сделать для ордена Латандера и даже получил сан епископа, а ведь церковь и власть всегда недолюбливали друг друга. Каждый пытался влиять на народ своими методами, прогнуть массы под себя, и пока Гельмуту это удавалось лучше. Однако обыватели и аристократия держали эти мысли при себе, дабы одно не осторожное слово могло стоить головы.
— Если человек не боится смерти — кайзер смотрел, как один солдат подносит факел к очередной куче жертв чумы, а второй пытается удержать вопящую женщину, рвущуюся к небольшому предмету, обернутому в грязную, окровавленную простыню — то и жизнь для него никчемная радость. Я — воин. Я много раз ощущал прикосновение костлявой руки и чуял зловоние смерти. Солдат -  хозяин своей жизни. На поле брани все просто. Успех зависит от умений и верности стали.  А сейчас он стал узником в собственном доме, в котором свирепствует чума, унося десятки жизней стариков, детей, женщин. И он не может сражаться, не может поднять меч, ибо этого противника не одолеть оружием, а в мастерстве убивать его пока не превзошел никто.
Гельмут  повернул голову, меря леденящим взглядом своих глубоких, темных глаз, всех присутствующих. Ближе всего к нему сидела эльфийка. На прекрасных плечиках был красный волнистый плащ с серебряной бахромой, чудесное платье, а в плаще золотая заколка. Белая полупрозрачная блузка, с длинным капюшоном, гладкая и прочная, с узорами красного золота, подчеркивала ее грациозную фигуру. На груди и плечах с каждой стороны скрепляли блузку золотые и серебряные пряжки, с диковинными ликами зверей. Золотой талисман в виде филина был на ее груди, а от алых агатов, служивших ночному охотнику глазами, исходило магическое свечение. Светлые, как ясный день, волосы охватывал серебряный обруч.  Положив подборок, на сплетенные пальцы, Нерфирэль смотрела янтарными глазами на Гельмута.  Она блеснула белизной зубов. Эльфийка входила в Высший Совет Стражей Полуночи, что позволяло ей вести себя немного привольно в обществе императора.  Хотя возможно было и еще кое-что. Их никогда не видели вместе, но многие знали, что она его любовница.
Сидевший напротив Нерфирэль человек, в окружении кипы бумаг, был одет в красную мантию служителей Латандера. Единственное, что отличало его от обычного священника, так это вышитый на груди черный крест, состоящий из четырех треугольников со скрещенными позади мечами – Герб Инквизиции. Рост архиепископа и главы Отдела Инквизиции, составлял почти два метра. Длинные, чуть ниже лопаток, светлые волосы были собранны в конский хвост. Острый, язвительный, хитрый и надменный взгляд синих глаз, не сходил с грудей, сидевшей напротив чародейки. Узкое лицо с очень бледной кожей и характерным длинным норллингским  носом, подчеркивали светлые брови. На вид Рудольфу Винкельхоку можно было дать около двадцати четырех,  а ехидно-издевательская улыбка, которая почти не слезала с лица, только еще больше сбрасывала ему года. Комплекс неполноценности из-за статуса «незаконнорождённого» вылился в огромные амбиции и безграничную жажду власти. Церковь ценит его не как таковую, а как источник власти и статуса. Архиепископ очень остро реагирует на любые проявления неуважения к себе.
Четвертый присутствующий стоял, опершись спиной о стену, его руки были скрещены на груди, а взгляд устремлен вниз. Темные волосы, красивое юное лицо, холодные карие глаза. Алан Рихтер личный телохранитель императора. Единственный человек, которому Гельмут доверял также как и себе.  Воин был одет в кожаную коричневую куртку с серебряными бляшками и высоким воротником, темные штаны, высокие сапоги с косой шнуровкой. На широком поясе был закреплен длинный меч. Алан глубоко ушел в свои мысли и напоминал бездыханную статую.
— Ваше величество, — начала эльфийка поправляя плащ на плечиках — делегации из Эттелльбрука удалось выяснить источник распространения чумы. После нескольких опытов мы пришли к выводу, что это новая, доколе неизвестная инфекция, передающаяся воздушно-капельным путем. Вначале она поражает землю, а далее, начиная с самых низших продуцентов пищевой пирамиды – растений, постепенно  доходит до человека. Поэтому условное название ей дали «Геостигма»   — она опустила руку в карман плаща и извлекла оттуда пробирку с землей. Гельмут немного склонил голову, а инквизитор, оторвал взгляд от грудей эльфийки, и немного приподнял бровь. — Хотя времени было мало, но, несомненно, эта чума магического происхождения. Дело в том, что адепт Ангеллус Шерер провел вскрытие нескольких усопших. Все внутренние органы  покойных разлагались в течение трех – четырех дней, однако, что самое интересное метаболизмы, протекающие во всем организме, оставались неизменными. У некоторых наблюдался даже незначительный пульс при отсутствии дыхания. Складывалось ощущение, будто они просто спят. Спят мертвым сном.
— Некромантия. — Сделал заключение император и улыбнулся — Хм…очень интересно.
— Именно. – Кивнула эльфийка и спрятала пробирку — Эти чародеи либо очень храбры, либо очень глупы, раз осмелились заниматься черной магией в самом центре Империи. Но сразу видно, что работали непрофессионалы.
— Пока вы, Стажи, строите теории, делаете выводы, — Рудольф сплел на груди пальцы  — Инквизиция уже успела обезвредить и допросить еретиков. Mein Kaiser один из богохульников находиться с другой стороны двери и если вы позволите…
— Архиепископ Винкельхок,— прервал его Гельмут — твоей задачей было не обезвредить еретиков, а предупредить их появление в столице. Насколько я могу судить, это именно заклинатели указали вам эпицентр распространения чумы? Ты знаешь меня Рудольф, я не прощаю ошибок. Я могу позволить их исправить, но не прощаю никогда. Поэтому если ты не хочешь чтобы лезвие гильотины прикоснулась к твоей шее, то советую, удвой бдительность.
Насмешка Винкельхока стала шире. Он знал, кайзер сейчас не в том положении, чтобы причинить ему физический вред. Власть церкви укрепилась после поражения под Фортуной. Несмотря на то, что напряжение между Алторией и Норллингардом все нарастала, церковь Латандера выступала в этом конфликте третейским судьёй. Латандерцы или как их еще именовали в народе - Небесные Мстители, не вмешивались в войну, исключением лишь стала последняя битва, где Святой Орден принял сторону Алтории, мотивируя это тем, что норллинги посягнули на святые мощи одного из магистров, покоящиеся в бастионе.
— Император, я считаю, что сведения, которые может предоставить живой некромант, смогут приподнять ту завесу тьмы, которая сейчас окутывает судьбу города. Если мы узнаем с помощью какого ритуала, рун, заклинаний, была сотворена чума, тем легче нам будет разработать противоядие. — Нерфирэль сделала вид, будто поправляет брошь.
— Gut. — Кивнул император и подал жест инквизитору. Тот быстро поднялся со своего места и кинулся к двери. Отворив ее, он выкрикнул несколько слов, после чего в комнату вошли двое младших инквизиторов и человек в грязной, рваной, пурпурной робе.  Немытые, спутанные волосы каскадом спадали на сильно похудевшее, вытянутое лицо, больше походившее на череп. Кисти рук покрывали ожоги и ссадины, следствие пыток, а на некоторых пальцах не было ногтей, лишь сгустки крови. Отпустив эскорт, Винкельхок вывел еретика в центр комнаты и, пнув его по икрам, поставил на колени.
— Имей уважение падаль, когда предстаешь перед ликом кайзера — процедил сквозь зубы архиепископ.
Пленник посмотрел на императора пустыми глазами, а на лице проступила придурковатая усмешка, обнажившая желтые зубы.
— Твоя жизнь лежит у моих ног, а ты продолжаешь улыбаться.  — Гельмут вновь бросил взгляд в окно — Кто ты и что делаешь в моем городе? Кто твой владыка?
Еретик  звякнул оковами, глухо засмеялся. Отбросив волосы с лица, он попробовал встать от чего получил удар коленом по затылку от архиепископа и повалился на холодный, каменный пол. Продолжая смеяться, он вновь поднялся на колени. Из носа бежала кровь.
— Я тот, кто стоит сейчас на коленях перед тобой. Я тот, кто вскоре присоединится к свой госпоже, станет ее оружием. Я тот, кто поставил весь Штафценберг раком и поимел его.  Вы убили четверых, а я сорок сотен. Кто здесь победитель? Ответь Вирм Севера?
Инквизитор занес руку для очередного удара, но Гельмут властным жестом остановил его. Повисло молчание.
— Рауро, поведай кайзеру то, о чем мы с тобой так мило беседовали, во время наших коротких встреч. — Рудольф отошел к столу и сел на свое место — От того насколько ты сейчас будешь искренен может зависеть поведение палача во время аутодафе. Возможно, огонь пожрет только твое бездыханное, бренное тело.
— Я не люблю повторяться, ваше святейшество, — язвительно бросил еретик и шмыгнул носом — и мне не нужны твои подачки или снисхождения. Моя жизнь, тело и душа принадлежат Алтасии и только она властна ими распоряжаться, а не кучка недоразвитых инквизиторов во главе с маразматиком.
По лицу архиепископа пробежала волна злобы, но он сдержался. Взяв в руки один из пергаментов, лежавших на столе  он начал:
— Рауро Биллинг вы идентифицированы как ренегат Ордена Немезиды, занимавший пост искоренителя. С ваших слов ясно, что некроманты Алтасии Королевы Немертвых, состояли как тайное братство при Лэур Дланоре, а после сражения при Фортуне покинули Орден и образовали независимую ячейку именуемую как Sul Invictus?
 — Мы всегда были независимы. — Усмехнулся Рауро, вытирая кровь рукавом — Вы и чернокнижники считали, что Алтасия пала, но на самом деле она лишь ушла. Ведь тогда в жадные лапы Сафентиса попало множество темных книг, артефактов великой силы. Они пожрали его рассудок шепотом. Они соблазняли. Они сводили сума. Он понял, что Алтасия может дать то, что никогда не даст Немезида или Белиал не говоря уже о вашем Латандере. И в тот момент, когда он был уже на грани, когда поднес сосуд с ядом к губам, он поклялся в верности той, что еще недавно пала от его клинка. Он раскаялся, и это даровало ему силу, знания, возможности, превосходящие любого чернокнижника и чародея. Она дала ему вторую жизнь, новый облик и он стал нашим духовным лидеров. Свечой в этом мраке тьмы. Чернокнижники воспитали его как послушника, как равного. Хе-хе волк в овечьей шкуре… Мы долго ждали, и вскоре Алтасия вернется, чтобы отомстить за Три’аксфила.
— Все артефакты и манускрипты, связанные с Алтасией либо уничтожены, либо хранятся в стенах Собора Экклезиархии — монотонно продолжал инквизитор — Не думаю что бы в лапы этих еретиков - чернокнижников попало что-то ценное. Значит Сафентис ваш духовный лидер? И сколько же некромантов состоит в вашем братстве? Весь Орден Немезиды?
— Достаточно чтобы очистить этот прелый мир. Каждый павший, это пополнение наших легионов. Правда, пока еще, ритуал Либринира не закончен. В Штафценберге была лишь его прелюдия, первое испытание. А какие последствия! Кучи гниющих трупов, жаль только не восставших. Но это ничего, скоро сюда столько гулей набежит, что местные по ночам в туалет выйти не смогут!
— Таким образом, в ритуалах вы использовали древний эльфийский фолиант Сар’Э’Квалмэ? — эльфика прищурилась — Не думала, что он уцелел во время Багровых Войн. Так уж заведено на этом свете, что труд переживает своего хозяина. Тогда это логично объясняет все трансмутации происходящие в организмах умерших. Император с вашего позволения мне нужно незамедлительно связаться с советом. Действия должны быть решительными, пока эпидемия не переросла в войну с нечистью.
— Поступай, как считаешь нужным Нерфирэль — ответил Гельмут — Ничто не должно стоять на нашем пути. Ты должна искоренить болезнь, любым методом.
Эльфийка поклонилась и быстро покинула залу.
— Mein Kaiser этот еретик также утверждает что церковь Sul Invictus находиться непосредственно в Елеоне. — Проговорил Рудольф, как только за дверью утихли шаги чародейки — Это позволит нам объявить против Алтории Крестовый поход, более того я смогу переломить братию Латандерцев на нашу сторону. Если король Руфус не в силах держать бразды правления, а кардинал де Вульфуд  не в состоянии удерживать ересь в петле, то мы как истинные слуги Всеочещающего Света должны незамедлительно привести город к порядку. Того требует наша вера.
— Объявить Поход против Руфуса? — Гельмут хмыкнул носом — Когда-то мы приняли этих оборванцев приплывших из-за моря, открыли для них начальные страницы книги прогресса, показали, что магия это не только дешевые фокусы на рыночной площади. А эти жабы из чистого пруда вновь прыгнули в грязь. Что ж пускай там и подохнут. Похоже, чума сыграла нам на руку, — император посмотрел на Рауро — одним беспощадным ударом я сотру с этих земель воспоминания о Алтасии и Алтории. А учитывая, что вы выкидыш Ордена чернокнижников так вскоре знамя Норллингарда будет развеваться над руинами Лэур Дланора. Вот в этом и заключается стратегия некромант. Король должен уподобиться двум животным льву и лисе. Лиса может обходить капканы, но боится волков. А лев имеет силу, но не столь проворен.  Рудольф сожги его на площади и провозгласи от моего имени, что чума скоро прекратиться. Пусть продовольственные склады выдадут каждой семье по десять фунтов зерна, это укрепит их дух.
— Ja, Mein Kaiser! — архиепископ поднялся, подошел к Рауро и поднял его за шкирку словно котенка. — Пойдем еретическая свинья. Близиться час расплаты.
Шаркая ногами по полу, осужденный поплёлся к выходу. Проходя мимо Алана Рауро резким ударом локтя, отбился от Рудольфа, потом выхватил меч из ножен Рихтера. Нокаутировав немного замешкавшегося воина, еретик несколькими стремительными прыжками настиг императора. Приставив к его горлу лезвие меча, он глухо засмеялся, а в стеклянных глазах блеснула жажда крови.
— Вот Гельмут в считанную секунду все изменилось — кривил губы Рауро. На лице кайзера не дрогнул не один мускул. — Теперь на эшафоте ты, а я палач. Одно движение и ваше величество повстречается со своим покойным братцем.
— Если я на эшафоте, то ты уже давно мертв. — оскалился Гельмут — Ты не сможешь убить меня. Твои руки дрожат, а голос срывается. Душа Биллинга извращена посильнее тела. Но если так сильно хочешь прикончить меня, то рискни. Я прямо перед тобой, без оружия.
Гельмут холодно рассмеялся, а Рауро опустил взгляд. Кайзер властный человек, говорили, что сами облака останавливают свое течение по небу, когда он говорит. Никто не знает, что в тот момент промелькнуло в голове еретика, но он отступил на два шага назад.
— Дать смерть тебе было бы слишком роскошным подарком. Ты уже мертв. Все вы мертвы и скоро пополните бессмертные легионы Алтасии. Моя королева я иду к тебе.
Биллинг поднес меч к своей шее и резко рубанул. Хрип, плеск крови, бездыханное тело падает на пол. Впервые за весь вечер ехидная улыбка сползла с лица главы инквизиции. На ее место пришло отвращение, с каким крестьянский мальчик раздавливает навозного жука. Алан приблизился к телу, подобрал свой меч. После повернулся к императору и приклонил колено.
— Mein Kaiser я…
— Алан что ты видишь в смерти Рауро? — прервал его Гельмут, глядя тело еретика.
— Бесстрашие война и беспрекословную преданность своей госпоже. Настоящий рыцарь предпочивший смерть позорному аутодафе…
— Аутодафе - ритуал очищения души, а не позорная казнь. — Прошипел Рудольф — Да она жестока, но это как пример другим. Ты еще слишком молод Алан чтобы осуждать дела церкви. Не будь ты личным телохранителем кайзера, я подверг бы испытанию твою веру.
— Entschuldigen Sie mein Erzbischof .— извинился Алан, но сделал это настолько наигранно, что не поверил бы даже глухой.
— Достаточно пререканий. Рудольф пусть вынесут тело и сожгут. Соберешь на площади народ и выполнишь мое поручение. После я хочу, чтобы ты подготовил экстренное заседание редколлегии кардиналов, там слово я буду держать сам. Пока магистр отсутствует, склонить их на свою сторону будет проще. Понтифик уж слишком пацифистичен.
— Как пожелаете. — Винкельхок развернулся на каблуках и вышел вон из комнаты. Вскоре явились двое стражей, от которых несло казармой. С выражениями лиц, полных недоумения они рассмотрели сначала труп, а потом кайзера. Жестом руки он приказал им вынести еретика. Постукивая пальцами по каменному подоконнику, император продолжал смотреть на улицу.
— Хм, как наивно — кинул Гельмут — Надеялся убить меня холодной сталью. Наследие моего прадеда этого не допустит.
— Ваше величество …? — Алан в недоумении подошел к императору — Я не понимаю…
— Как сказал Рудольф, ты еще слишком молод Алан. Ты талантливый воин, прекрасный стратег, надежный слуга. Ты мне как сын. Посмотри вокруг. Инквизиция хочет свергнуть меня. Прикрываясь догмами, они только и ждут подходящего момента, чтобы поднять народ. Заклинатели Полуночи тоже горят своими амбициями, отличными от моих. Как думаешь, почему она раздвигает ноги передо мной? Потому что я император? Нет. Так она пытается вытянуть из меня информацию. Сколько раз ради забавы я путал им карты, рассказывая о ложных операциях. И во всем этом смраде есть лишь единственная опора. Это ты Рихтер.
— Danke, Mein Kaiser! Я польщен таким доверием! — воин ещё раз преклонил колено, а его глаза заблестели как у ребенка, которому подарили дорогой подарок.
— Поэтому ты отправишься в Мёрн. Пора потушить этот горящий бордель. Встретишься там с Хансом и скажешь ему, чтобы он со своим сбродом шёл на верфи. Любое неповиновение карается повешением. Нужно восстановить флот и как можно скорее...— неожиданный стук в дверь заставил Гельмута прерваться. На пороге стоял солдат в сильно поношенных жёлто-черных доспехах Норллингарда. Отдав честь, он с поклоном вошел в комнату.
— Прошу меня простить Император. Вы приказывали вас не беспокоить, но прибыл один человек и очень настойчиво просит вашей аудиенции. Говорит это в ваших интересах.
— И кто он такой?
— Судя по одеждам это тогайский монах, и акцент у него соответствующий. — солдат немного замялся увидев кровь на полу — Так что прикажете? Выставить его вон?
— Все в порядке капитан Пиус. Пропустите его.
— А… ja woll! — капитан отдал честь и вышел в коридор. Спустя минуту, в зал вошел человек в темно-синем плаще. В правый руке он держал металлический посох, вершину которого увенчивал обод. В него были вдеты несколько колец поменьше, при движении отдававшиеся легким позвякиванием. Верхнюю часть лица скрывала треугольная соломенная шляпа с широкими пологами. Две ниточки, сходившиеся под подбородком в узелке, не позволяли ей съехать в сторону или на затылок. Когда монах подошел ближе и склонился в поклоне, волосы на затылке Алана затрещали. Воин понял, что это не простой буддийский монах. Несмотря на то, что все свечи по-прежнему хорошо горели, в комнате стало заметно темнее.
— Ты опоздал — холодно проговорил император — За подобную дерзость я многим снимал головы. Но полагаю, что пока она на месте от тебя будет больше проку.
— Приношу искренние извинения император — монах придал осанке вертикальную позу — У нас возникли проблемы со стражами у входа в город. Могу сказать, что у вас с коррупцией проблем нет.
— Мы отрубаем руки тем, кто берет взятки — сурово заметил Алан.
— Немного жестоко, но продуктивно. — Улыбаясь, кинул монах и присел на место архиепископа. Краем глаза Рихтер заметил небольшие складки возле левого бедра анахорета. Малый меч. Вот только зачем он человеку давшему клятву не прикасаться к оружию?
— Я думал, будет общий военный сбор? — немного погодя протянул монах — Высшие капитаны и генералы. Или это еще одна особенность норллингардцев решать стратегию наступления в узком кругу?
— Одна половина моих стратегов находиться в лазарете, другая – в некрополе. — Ответил Гельмут — Оставшиеся форсируют Северную. Знаешь тогаец, у чумы нет дипломатов, с ней не договориться.
— Понимаю.  Что ж тогда извольте узнать, зачем вам понадобился ваш скромный слуга милорд?
—Ты знаешь ответ Вольф из Мибу. Задумал вести игру за спиной дракона? Наивно. Не забывай что ты в его логове. Не забывай, что он приютил тебя, дал кров и тепло.
— Я не совсем понимаю о чем…
— Понимаешь. — Холодным тоном прервал император — даже очень хорошо. Ilianadore. Пророчество об Армагеддоне. И об опекаемом смертью. Я слышал, что его упорно ищут в моих землях… некие буддийские монахи.
Пришелец немного сутулился. Еле сдержал улыбку.
— Вы взяли меня за горло. — Проговорил Волк — Только маленькая оговорка, мы его нашли.
Монаху доставило огромное удовольствие увидеть то, как в глазах императора загорелся огонь. Скрестив руки на груди, Гельмут кивнул, как бы приказывая продолжать.
— Информация более чем точная. Это Иолаус молодой чернокнижник из Лэур Дланора.
— Откуда мы знаем, стоит ли тебе верить? — Алан встал за спиной своего владыки, держа руку на рукояти меча.
— Лишь потому, что мне верит Император.  — Монах пальцем провел по стольному жезлу. Потом он во всех подробностях пересказал историю спасения мальчика. Также обратил внимание на кое-какие моменты относительно генеалогического дерева кайзера.
— Да о похотливых привычках моего предка Дезмонда ходят легенды. — Согласился император — Выходит, что его семена улетели даже в глухие края Алтории и дали неплохи всходы. В этом мальчике течет проклятая кровь, но он норллингардец.  Живет, не подозревая о том, что в его руках собрана великая сила, способная перевернуть мир.
— Его стан окружает мертвая аура. Все кто находиться рядом с ним, так или иначе умрут, а он будет жить и становится сильнее за счет их смертей.  Ни одна магия не способна на такое.— Проговорил Волк, все также водя пальцем по жезлу, а потом как бы ненароком добавил —  И какие у вас на него планы?
— Пока он за стенами цитадели чернокнижников я бессилен.
— Через два дня он будет проезжать Оскал.
Гельмут исподлобья посмотрел на монаха.  С мгновение он взвешивал фразу Волка на искренность.
— В пророчестве указан лишь один опекаемый смертью. Не нам менять вековое верование и уличать эльфов в ошибках. Алан твой рейд в Мёрн отлагается. Возьми самых доверенных людей и отправляйся к Оскалу. Двигайтесь налегке. Как только пересечете границу с Алторией чтоб на мундирах не одной военной геральдики Норллингарда. Вы – посольская делегация. Найдите чернокнижника. И чтоб с его головы не упал ни один волос. Он мне нужен живой, для долгих бесед.
— А если с ним будут другие колдуны?
— Их судьба меня не волнует. Свободен.
— Слава Рейху и Кайзеру! – Отпарировал Алан и удалился, оставив двух стратегов наедине. Повисло молчание. Волк не любил это. Он привык видеть ходы противника, но Гельмут был прекрасным игроком и лихо умел водить за нос. Что сейчас творилось в голове императора, монах не знал, однако и начать говорить первым, было бы равносильно тому как пасовать вначале игры.
— Сколько воинов сможет собрать твой клан? — Кайзер смотрел в потолок.
— Военная мощь Симады сильно истощилось после поражений под Одой и Айёйей. Мы фактически провинция клана Хэйкэ. Четыреста самураев, сто пятьдесят лучников и столько же мушкетчиков, плюс городское ополчение.
Гельмут встал и подошел к монаху. Раздвинув лежащие вокруг бумаги, он извлек лежащую под ними карту.
— Как только строительство кораблей будет завершено, я ударю по Адальстейну с Беруина. — император провел пальцем по синей линии до черной точки обозначающей столицу Алтории —   У Алтории недостаточно флота, чтобы оказать мне хоть какое-то сопротивление на воде. Сам город хорошо укреплен и если к ним подоспеют подкрепления из Фортуны или Обители, то нам не выстоять. Поэтому твоя задача сводится к тому, чтобы вместе с латандерцами за три дня до начала операции оккупировать бастион Фортуны.
— Я буду играть приманку?
— Именно. Если их Мстители вновь ринутся защищать свою святыню, то город будет взят. Регулярная армия не столь профессиональна. Основную роль играет Орден. Ты должен проложить путь для моего входа, ползком, если потребуется.
— Не забывайте о чернокнижниках милорд. Лэур Дланор и Лэур Молох. В прошлые годы они выступили в весомой роли.
— Для этого мне и нужен опекаемый смертью. Я ударю по ним их же оружием. Эта рана будет сильно кровоточить. Более того, не один даже самый опытный чернокнижник не ровня заклинателю.  В прошлый раз случился непредвиденный инцидент, переломивший ход битвы.
— Вы думаете, что Иолаус так просто предаст собственный орден? Он воспитанник Максимуса, а тот до мозга костей предан Немезиде. Я служил вместе с ним и знаю его очень хорошо.
— Когда мальчишка поймет, кто он на самом деле это подорвет многие стоические устои — усмехнулся Гельмут — Так же как когда-то подорвались мои. Как говорится, поживем, увидим. А теперь ступай, я устал и хочу побыть один.
Волк кивнул и поднялся. Направившись к двери, он услышал, как император ему бросил:
— Не забывай Вольф ты в моем логове.
Тот лишь тихо усмехнулся, переступая порог. Рассекая полутемные коридоры дворца, он ловил на себе удивленные взгляды стражников перешептывающихся на родном наречии. Волк еще раз отметил, что Гельмут профессиональный игрок, но если хочешь стать умнее, играй с более сильным противником. Конечно, сегодняшний разговор немного подпортил ему планы. Кайзер плетет свою паутину, но он не заметил, что вокруг него давно уже расставлены сети.
Проходя мимо одного из окон, Волк остановился. Отсюда открывался прекрасный вид на рыночную площадь, которая была освещена, огнями факелов. На площади собралась толпа народа, окружившая столб, с привязанным к нему человеком, у ног которого лежали связки хвороста. По неестественно склонившейся набок голове, монах сделал вывод, что приговоренный уже мертв. Рядом с ним стоял священнослужитель в красной мантии и что-то выкрикивал о ереси и чуме. Волк оскалился. Как глупо сжигать тех, кто верит в другое божество или идола. И еще устраивать из этого шоу. Сам он был атеистом и верил лишь в себя и собственные силы. Отвернувшись, он зашагал дальше.
Выйдя на улицу, монах недовольно зашмыгал носом. Гарь от сжигаемых тел темной, едкой, пленой накрывала улицы. Идя вдоль переулка, он повсюду видел шатающихся бродяг, чьи тела покрывали черные, гнойные струпья. Он ускорил шаг. Несомненно, что чума вызвана магией.
Кто-то схватил его за полог плаща. Волк остановился. Нищий в рваной, грязной одежде стоял на коленях, держась сухой рукой за синий плащ монаха. Глаза убогого были белы.
— Помогите… — хриплым голосом простонал он — Прошу вас ради всего святого помогите…Легкие…
Прокаженный  закашлялся. На мощеный тротуар полетела коричневая слизь вперемешку с кровью.
— Да конечно я помогу. — Тихим успокаивающим голосом проговорил Волк — Избавлю тебя от страданий, дабы просящий будет услышан
Проложив руку на покрытый испариной лоб бедняка, Волк начал читать молитву. Спустя несколько мгновений слепой улыбнулся, потом задрожал и испустил тихий хрип. Повалившись на землю, он затих. Отвернувшись, монах обтер руку о плащ и прошептал:
— Покойся с миром.
Свернув на узкую грязную улочку, его глазам предстал груженый обоз, облокотившись об который стояли два тогайских монаха, разговаривая в полголоса. Третий, сидя на коленях немного дальше, сложив ладони, читал молитву над телом усопшего. Волк улыбнулся. Это его стая. Те, кто обязан ему смыслом своего существования. Некогда отбросы, влекущие жалкую жизнь, теперь наделены целью, способностями и мечтой.
Двое, что стоят возле обоза. Тифлинг Натаниэль, сын Три’аксфила. За свою демоническую сторону его гнали отовсюду, куда бы он ни пришел. Изгой. Люди видят в лишь планарное существо, монстра, не замечая то, что отчасти он человек. И кем он был до того, пока их пути не пересеклись? Вышибалой в одном грязном притоне шлюх и наркоманов. Именно Волк заметил в нем необычный блеск. Именно он выяснил, кто есть на самом деле Натаниэль. Благодаря своим способностям чернокнижнику удалось запечатать демоническую сторону тифлинга. Пропали кошмары и вечный шепот повторяющий одно и тоже: «Убей опекаемого смертью». Шепот его отца из глубин Хаоса. Да, Натаниэль сильно изменился после заклеймения печатями Филестеса. Он почувствовал вкус жизни, увидел истинные краски мира, услышал симфонию радости. Демоны и люди так похожи.
Рядом с ним Юко Наое. Сначала была наемницей клана Такеда, потом подалась в разбой. Ее банда в основном нападала на мелкие деревушки и небольшие караваны. Так продолжалось до тех пор, пока на них не устроили облаву. Пятерых убили на месте, двоих догнали и позже обезглавили. Только ей удалось спастись. И все было прекрасно, если бы она по неосторожности не наступила в змеиное гнездо. Да именно там, на поросшем плесенью и мхом пне посреди вонючих болот, умирающую от токсикации, ее и встретил Волк. Совершенно случайно. Он всегда удивлялся тому, что случай играет не последнюю роль в его жизни. Да он спас ее. Выслушал рассказ о нелегкой жизни. И предложил работу. Она согласилась.
Третий сидящий на коленях был единственным настоящим монахом среди всей стаи. Гуан Вей буддист-ренегат. Клятва-отступник. Предатель. Хотя если подумать то он просто отомстил, за души несчастных. Стал темным палачом. В Джусейких горах некогда была школа Будды, при которой обучались дети, сироты со всей Империи Лотоса. Кто был обижен жизнью, от кого отказались родители, у кого их просто не было, все там находили приют. Настоятелем этой школы был молодой монах Гуан Вей. Вместе со своей невесткой Ву, они обучали детей религии. Казалось, все было прекрасно. В одно морозное утро, около семи лет назад Гуан отправился на гору Шиндао, дабы провести сутки в бдениях и молитвах. Когда вернулся назад, то на месте храма он увидел лишь тлевшие руины. Все дети и Ву были убиты бандой Рыжего Тигра, как впоследствии узнал Вей. Отрекшись от Будды, он ступил на путь убийства, однако, так и не взял в руки меч. Пять лет тренировок в одиночестве в горах. Крепкая основа знаний о древних искусствах помогла разработать стиль убийства, получивший имя «Стиль тысячи ран». Здесь главным оружием становятся руки. Нанося удары с умопомрачительной скоростью Гуан порой разбивал даже стальные нагрудники вместе с ребрами. Потом он выследил шайку Красного тигра в их логове. Приговор был суров. Когда один путник забрел в это заброшенное доджио, то тронулся рассудком. Доселе казалось невозможным настолько извратить человеческое тело. А там их было тридцать.
Они встретились в одной из деревушек недалеко от Мибу. Волк поведал монаху о своих планах. Разговор был долгий. Но в конце он сумел убедить Гуана в святости своих амбициях.
И последний из стаи, скрытый в тенях, тот, кого он буквально вытащил из лап Хаоса. Самый преданный и сильный слуга. Демон, который одним из первых встал на сторону Волка, поддерживал хозяина в темные времена.
— Йо Канаме-доно! — поприветствовал Натаниэль, когда Волк подошел к возу — Что-то ты быстро? Видимо банкетную часть решили опустить?
— Император никогда не отличался многословием — пожал плечами Волк — Зато открылись кое-какие фишки в этой партии джак-джарек.
— Да и что же ты такого интересного узнал? — улыбнулась Юко.
— Ты как всегда нетерпелива Юко-чан — вздохнул Канаме. Девушка насупилась. Она не любила когда к ней применяли «-чан». — Гельмут прознал, что мы ищем опекаемого смертью. И мне хотелось бы знать, кто проболтался?
— Это он! — Наое пальцем указала на тифлинга.
— А почему это сразу я!?
— Потому что ты тогда нажрался как чушка и кричал на всю таверну, что пришьешь опекаемого смертью! А еще набил морду трактирщику, когда он тебя на смех поднял!
— Неа! Это ты химэ-сама всю дорогу болтала о пророчестве! Вот не то ухо, не там и услышало.
— Ты с больной головы на здоровую не переваливай, дед  долбанный!
— На себя посмотри доска разделочная!
— А вот сейчас кто-то свинца в лоб схлопочет!
— Тишина! — холодно прервал их Канаме — Вы - воины, а ведете себя как дети. Будем считать, что оба виноваты. И в наказание оба отправитесь в Алторию…
— А-а-а!? — простонала Юко — В эту помойку! Исключено!
— …кайзер предвидит все на два хода вперед, поэтому мы должны действовать на три…
— Можно я лучше в Мибу вернусь, мушкетчиков тренировать? Или что-нибудь в этом духе?
— Натаниэль через четыре дня в Адальстейне состоится заседание епархии Ордена Латандера. Соберутся все высшие духовные чины и сам магистр. Нужно чтобы для магистра это выступление было последним. И чтобы его кончина была разыграна очень красочно.
Демон хмыкнул носом и удовлетворительно кивнул.
— Когда отправляться?
— На рассвете. А ты Юко-чан едешь к Оскалу. Там нужно будет встретить  делегацию из Норллингарда. Понимаешь пропасть бездонна, да и сход камней там не редкость. В общем, твое задание понятно?
— Угу — недовольно буркнула она.
— Прекрасно! Ах, да и еще одно — Волк опустил руку в карман, и извлек оттуда медальон в виде восьмиконечной звезды с кошачьим глазом в центре. Подержав его несколько секунд на ладони, он пробормотал над ним заклинание, после чего вручил тифлингу — Когда-то эта вещь принадлежала мне, а теперь она должна помочь скрасить твое выступление. Не бойся, в нем больше нет магии, он поломан. Проводишь Наое до развилки, там уже каждый своей дорогой. А теперь отдыхайте.
— А детка? Что пошли, отдохнем? — пропел Натаниэль, обнимая наемницу.
— Убери свои руки старая обезьяна! Не то я тебе ноги из задницы повыдергиваю!
Изобразив на лице полное разочарование, тифлинг поплелся за Наое в полуразрушенный дом. Им нельзя было привлекать внимание, поэтому Канаме приказал выбрать самое неприметное убежище, что вызвало нешуточную истерику со стороны Юко.
За спиной послышалось легкое шуршание и дуновение ветерка.
— Развлекаешься?
— Хе, хе, хе здесь? На этом эшафоте? Чума наплодила столько трупов, что мне даже завидно. Я прирезал троих в переулке, а толку? Ни я, ни моя катана удовольствия не получили. Гнилой город, гнилая раса. По-моему не меняется не мир, ни люди в нем. Что десять, что сотню, что тысячу лет назад, все как было, так и есть.
— В таком случае скоро ты увидишь коренные изменения — Канаме пошел вперед, следом за ним демон. Гуан так и продолжал сидеть на коленях и отпевать тела умерших, не удостоив Канаме даже взглядом. — Вскоре начнется такая война, что мир захлебнется кровью.
— Хе-хе-хе свято придание да верится с трудом. Каждый второй мой хозяин так же говорил.  Да силенок не хватило. Истинную силу я видел только в одном человеке — он провел ладонью левой руки по предплечью правой — Я хочу встретиться с ним вновь.
— Скоро встретишься. А пока мне нужно посетить местные храмы и побольше узнать об этой чуме. Интересно, что за третий игрок появился на доске для игры двоих.
— Канаме-доно. — окрикнул Волка Вей — Если вы в храм, разрешите пойти с вами.
— Конечно Гуан. Думаю у тебя диалог с местными сложиться лучше — улыбнулся Симада — Как ты считаешь Вей  эта чума дело рук черной магии или природы?
— Это испытание ниспосланное богами — твердо ответил монах — если человек его переживет, значит, он силен чтобы нести бремя под названием жизнь, если нет, то его сотворение было ошибкой.
— А если ты уверен в своем проигрыше, то будешь сражаться?
— Есть поражения более славные, чем победы. Поражение тоже дает важный урок.
— Человек, бегущий с поля боя, будет сражаться вновь — вставил демон.
— Каждый прав, но вывод один: нужно разработать такую стратегию, которая стала бы беспроигрышной. В этом залог успеха — закончил Канаме. Они шли, преимущественно там, где не было факелов, стараясь не привлекать к себе внимания. Шли быстро. Улица была грязная. Было понятно, что даже в самом большом и развитом человеческом городе бывают вонючие трущобы.
— За нами следят. — Тихо проговорил Гуан.
— Да, от самого перекрестка. — Подтвердил демон. — Хотя их было пятеро. А судя по топоту шагов сейчас всего трое. Ну, Канаме-доно что прикажешь делать?
— Ничего. Просто жди.
Демон скрипнул зубами. Волк хмыкнул. Его слуга никогда не отличался хорошим терпением. Острый слух Канаме позволил услышать обрывки разговора незнакомцев. Что-то о деньгах. Он даст им шанс уйти живыми, если они сейчас свернут на другую улицу.
Впереди показались двое солдат. Шли, уверенно сжимая в руках обнаженные мечи. Канаме удовлетворенно хмыкнул, демон захохотал. Монах остался хладнокровным. Их взяли в кольцо.
— Ну что тут у нас? — самодовольно прогоготал один из стражников — Монашечки стало быть с востока? Еретики.
— Хайнрих это те, что светили металлом перед входом — кивнул второй — Не одним подаянием живут. У них сейчас в карманах больше, чем мы за полгода получаем.
— Это хорошо. Значит так свещенички, вы с нами делитесь, а мы за вашего бога в таверне выпьем и все счастливы. Не то у дворовых собак сегодня будет фарш и рагу вместо объедков. Усекли?
Остальные трое, что были сзади, довольно засмеялись. Хайнрих оскалился. Демонстративно провел пальцем по лезвию, как бы проверяя хороша ли заточка.
— Всего пятеро? — словно сам у себя спросил демон — Это просто хамство. Слушай выкидыш старой обезьяны — он обратился к Хайнриху — а ты не думал над такой пословицей, как встречают по одежке, а провожают по уму? Только для тебя уже поздно что-либо думать. Никчемная жизнь – никчемная смерть!
— Чего? А ну-ка парни набьем их брюхо сталью и посмотрим, сколько оттуда говна вывалиться! Нам еще архиепископ премию выпишет! — все подержали главного, однако нападать первым никто не решался.  Рука демона потянулась к катане под плащом. Он хотел было ее уже выхватить, но мертвая хватка Вея остановила его:
— Мы монахи. Не смей обнажать оружие.
— Убери руку Гуан — предупредил демон.
— А он прав — Волк улыбнулся — Неразумно устраивать бойню с солдатами Гельмута. У тебя ведь есть замечательная техника, не требующая непосредственного вмешательства. А вот инциденты среди солдат не редкость. Мы всего лишь служители Будды.
— Да… - демон медленно развязал узелок под подбородком и бросил соломенную шляпу под ноги. Узкое, худощавое, но привлекательное лицо, белоснежные как молоко волосы и яркие, даже, пылающие глаза. — Слетелись мотыльки на пламя...хе, хе, хе…
— Вали его! — Хайнрих и его сослуживец ринулись на демона. Блеск в глазах. Словно вспышка в ночи. Они окаменели, не в силах шевельнутся или даже вскрикнуть. Дьявол резко обернулся. Тоже произошло с троицей.
— Как скучно… — демон обвел взглядом всех загипнотизированных — В вас людях так быстро гаснет ярость. На ее место приходит страх смерти. Разве смерть так ужасна?
Он подошел к Хайнриху. Теперь в его застывших глазах виделась буря паранойи.  Дьявол не сомневался, что и у остальных было то же чувство. Если бы была возможность, они бы бросили мечи и убежали, поджав хвост. Инстинкт самосохранения. Инстинкт выживания. Он лишь однажды видел истинный блеск ярости в глазах человека, который не боялся проиграть. Самурай который спокойно бы пошел в мир Хаоса не жалея о прожитых днях. И он встретиться с ним. Скрестит мечи. Возьмет реванш. У него было много времени, чтобы осознать свои ошибки и превзойти их.
— Я покажу вам, что находится там за горизонтом…— он проговорил тихо. Стоящий перед ним воин попытался закричать, но выдавил лишь глухой стон. Демон щелкнул пальцами. Солдаты встали друг напротив друга. Вознесли оружие синхронно как по безмолвному приказу. Тот что стоял справа ударил в живот, другой ответил выпадом в шею. Кровь хлынула фонтаном, забрызгав лицо дьявола.
Повернувшись, он лишь легонько взмахнул головой. Солдаты, стоящие по бокам пронзили того, что был между ними. Потом они просто вспороли себе желудки, на примере того как заканчивают жизнь самураи. Харакири  не очень-то удался, так как все внутренности вывалились на мощеную дорогу, что еще сильнее опечалило демона.
Вей  подошел к трупам и присев на колени начал читать молитву. Кивнув головой, Канаме присел рядом, взяв в руки синие бусы. Демон оперся спиной об стену дома и тихо проговорил:
— Кровь застыла в твоих венах – тяжелые сгустки там, где текла горячая влага. Сердце не помнит и до него уже не достучатся. Слезы более не потекут. Ты хочешь взять неочищенную руду – Мир – и извлечь из него что-то ценное? Хе, хе, хе ты стоишь не дороже двух серебряных монет Волк из Мибу.
— Простота – это крайний предел опытности, и последнее усилие гения. – Спокойно ответил Канаме.