Глава 17

Дож Миро был очень подавлен. Он уже потерял около десяти судов, часть из которых была потоплена, а часть держалась на плаву, но получила серьезные повреждения и была почти бесполезной в бою. Дож Миро впервые серьезно задумался над тем, что ему, вполне возможно, не удастся выполнить приказ герцога. И эта мысль приносила ему страдания. В случае провала он лишиться всего – титула, владений, милостей герцога, вероятно даже жизни. Узнав, что корабли, на которые было потрачено целое состояние, разрушены пиратами, а сами разбойники продолжают нападать на аккунитов, оспаривая их господство на море, Филипп придет в ярость.
Себастьян Миро вспомнил, как удостоился аудиенции герцога перед отплытием Армады.
В зале находились только они вдвоем, не считая стражи и адмирала аккунтского флота. Оробевший дож Миро подошел к трону и, преклонив колено, приветствовал своего герцога. Тщательно выполнив все положенные по этикету церемонии (Филипп был очень щепетилен в этом вопросе), Себастьян встал.
- Дож Миро, на вас возложена великая ответственность: вы командуете Армадой, перед которой стоит благородная цель – искоренить пиратство. Мы очень на вас надеемся. Мы дали вам флот, людей, необходимое оружие и очень надеемся, что вы вернетесь с победой.
- Я оправдаю доверие Вашего Высочества, - горячо заверил аккунита.
- Очень на это надеюсь. Анзоловическое море – наше владение, а пираты мешают нам получать прибыль из этих мест. К тому же я не потерплю, что кто-то оспаривает могущество Аккунии на суше или на море. Не потреплю насмешек над моим государством и надо мной! Ступайте, дож Миро и возвращайтесь с победой.
Дож Себастьян поклонился и вышел из зала. Филипп прямо приказал любыми средствами уничтожить пиратов, за что Миро был ему благодарен. Он очень обрадовался, когда узнал, для чего создается Армада, а когда ему сообщили, что именно он будет командовать ею, то дож Себастьян пришел в эйфорическое состояние. На это у него были свои причины – когда-то именно пираты лишили его любимой (она погибла от взрыва снарядов на корабле, который захватили пираты). Дож Миро женился на другой женщине, но Анабель Скабедо не забыл. Теперь ему представился шанс отомстить. За прошедшие годы ненависть этого человека стала огромной  и, ему было все равно, что никто, в общем-то, не виноват – это была случайность, что тех пиратов найти просто невозможно, и шанс, что они тоже погибнут в битве с Армадой, очень мал.
Именно по этой причине, а не только из-за герцогского гнева, мысль о том, что пираты не будут уничтожены, была невыносима для дожа Миро. Однако, как он ни старался, ничего, чтобы помогло в осуществлении его миссии, придумать не мог.
- Я отомщу, чего бы мне это ни стоило! - в беспомощной ярости прорычал предводитель Армады.
Ночью с корабля дожа Миро спустили лодку, в которую сошли по трапу трое человек. В лодке взялись за весла, а корабль снялся с якоря. Держась так, чтобы их с Апладио невозможно было рассмотреть, лодка под прикрытием корабля двинулась вдоль острова. Судно медленно обогнуло остров и вернулось на прежнее место, а лодка, отстав от него, незаметно и очень быстро на веслах дошла по неудобному узкому проливу до берега. Люди выскочили и в полной тишине стали заметать следы. Лодка была тщательно спрятана в прибрежных зарослях, а матросы, все также молча, пошли в город. Они были виверами по национальности, наемниками на службе у Аккунии. Их речь позволила затеряться среди толпы, это бы не удалось – на Апладио были пираты практически всех национальностей и рас, но, как это ни странно, не было ни одного аккунита. 
Они влились в отряд охотников, коих на Апладио было довольно много. Это оказалось очень удобным – у охотников не такой строгий режим, как у матросов, да и при случае многие люди могут подтвердить, что знают тебя. Теперь они свободно могли общаться с пиратами, не боясь, что их заподозрят – они же были жителями Апладио. Пользуясь этой возможностью, лазутчики старались больше общаться именно с матросами, пытаясь узнать намерения главарей пиратов. Они провели на острове пять дней, но так и не смогли выяснить ничего полезного. Пришлось возвращаться ни с чем.
Когда шпионы вернулись на аккунтский флагман ни с чем, дож Миро был в бешенстве: еще одна идея не удалась. Ему необходимо было выяснить планы пиратов, чтобы подготовить достойный отпор, однако идея провалилась. Дож Себастьян гадал, пытался строить различные версии, подчас весьма фантастические, но правды-то он не знал. Неизвестность причиняла ему беспокойство.
В эту ночь он не смог уснуть, мерил шагами ограниченное пространство каюты и думал, думал, думал…

Один отряд охраны, ранним утром обнаружил странный след на песке. Сразу же доложили капитанам. Это был участок Сержа Фаека, поэтому он и отправился рассмотреть все подробнее. Фаек сразу, как увидел, понял, что перед ним след от днища лодки, которую тащили по песку. Пройдя несколько шагов, он увидел кусты, ветки на которых были поломаны, а листья смяты, и все понял – кто-то спрятал здесь лодку. Подняв ветки, он убедился в своей правоте. Это могли быть только аккуниты или предатели из числа пиратов. Запретив людям говорить об открытии, он поспешил собрать Совет. Была объявлена тревога, проведены поиски, но никаких результатов не достигли. Тогда решили лодку не трогать и в том месте организовать засаду. Семь людей обязали сутками дежурить неподалеку и наблюдать. Они должны были задержать и привести к капитанам тех людей (или того человека), который подойдет к спрятанному средству передвижения.
Однако и эта затея не удалась. Десять дней пираты выполняли указание, но на берегу никто так и не появился. Несколькими днями раньше Гринго случайно услышал на улице разговор охотников о том, что куда-то подевались трое их соратников-виверов.
 - По-видимому, эти «охотники» и были шпионами. Они узнали о засаде и убрались с острова на другой лодке. Дальнейшее наблюдение бессмысленно, - сообщил он Фаеку. – Интересно, что они успели выяснить? Хорошо, что о нашем плане знает очень ограниченный круг людей.
- Да. Надеюсь, что те, с кем беседовали аккуниты, ни о чем не догадываются. Вот только, они могли выяснить расположение наших батарей, их силу, количество имеющихся у нас кораблей.
- Придется перегруппировать орудия, - кивнул Гринго. – Пусть от их информации не будет почти никакого толка.
- Интересно, как они пробрались на остров? Ведь за судами постоянно следят.
- Помнишь, нам говорили, что однажды ночью один из кораблей снялся с якоря и, обогнув остров, вернулся обратно? Я думаю, что под прикрытием корпуса плыла лодка и в нужном месте отстала. Ведь там, где нашли лодку, нет постоянного часового.
- Неприятно, что нельзя расставить людей по всему периметру острова.
 - Почему же? Можно. Но тогда сражаться будет некому. Ничего страшного. Подобная ситуация, конечно, не очень радует, но ничего важного узнать они не могли – мы проявили завидную осторожность и дальновидность, сохранив наш план в секрете.
Члены Совета провели целый день на своих местах, командуя передвижением и установкой орудий. В порту было решено переместить лишь одну батарею, так как вторая держала на прицеле место, где были затоплены корабли, а при передвижении, прицел бы обязательно сбился. Гринго считал, что это еще может пригодиться, потому что, в суматохе боя, аккуниты вполне могли натолкнуться днищами кораблей на затопленный остров. Жалко было терять такую замечательную цель. Прежде чем заниматься перегруппировкой орудий, была проведена их проверка. Питер опасался, что лазутчики могли вывести орудия из строя.
Сделав все необходимое, он направился в дом Алекса Шарпа. Был вечер, солнце начало садиться, но Гринго надеялся добраться засветло. Так и случилось, еще до того, как наступили сумерки, Питер вошел в дом. Шарп уже тоже был здесь.
- Знаешь, а дож Миро меня удивил. Я не думал, что он додумается провести лодку под прикрытием борта корабля. Неплохо. И ведь ночь выбрал подходящую – новолуние, и место выбрал очень точно. Интересно, сам все придумал или ему кто подсказал?
- Чем больше размышляю над этой ситуацией, тем больше уверен – среди нас есть предатель. Уж очень подходящее место выбрал дож Миро для высадки своих людей. Ведь он не мог знать, где стражи нет. Даже в порту на ночь вахтенным приказано гасить все огни, не думает же он, что мы не оставляем стражу?
- Просто ему повезло. Дож Миро понимает, что выставить стражу по всему периметру на острове практически невозможно. Он справедливо полагает, что мы смотрим только за более или менее подходящими для кораблей и больших лодок местами подхода к острову. Например, зачем ставить пост на северном берегу, там, где на несколько миль тянется песчаная отмель? Так что, скорее всего здесь дело просто в хорошем расчете. 
- Хотелось бы верить. Но, чтобы все продумать, человек должен быть хорошим стратегом. Я же слышал, что Себастьян Миро не является таковым. Я очень удивлен, что его назначили командовать Армадой, Филипп же прекрасно знает о его возможностях, а они достаточно невелики. У герцога были гораздо лучшие кандидатуры, хотя бы адмирал Аккунии, так почему же он выбрал дожа Миро?
- Не знаю.
- Потому что, дож Миро ненавидит пиратов, а Филипп считает сильную ненависть достаточным стимулом, чтобы выполнить задание, - ответила Энни. Она только что вошла в гостиную, где сидели Гринго и Шарп. – Добрый вечер.
 - Добрый вечер. А вы не знаете, причину, по которой дож Миро ненавидит пиратов?
- Знаю. Когда-то, по вине пиратов погибла его невеста. Команда флибустьеров завязала бой с кораблем, на котором плыла Анабель Скабедо. Девушка погибла от снарядов, выпущенных из орудий пиратского корабля.
- Ясно. Спасибо за информацию, нона Корнт. Что ж, мотивы ненависти дожа Миро понятны. Нона Энни, девушка погибла давно?
- Лет пять назад.
- Ого! Дож Себастьян сильно обиделся. Теперь я понимаю, почему Филипп отправил именно его в Анзоловическое море. Герцог Аккунии всегда считал ненависть и жадность самыми продуктивными чувствами, наверное, потому что и сам такой.
Посидев еще несколько минут, все разошлись. Алекс отправился в конюшню. Он хотел поговорить с главным конюхом. Лошади в последнее время стали жиреть, необходимо было больше их выезживать. Гринго и Энни поднялись на второй этаж – девушке надо было сделать вечернюю перевязку.
Рана на руке Энни почти затянулась. Еще пара недель, и останется только небольшой шрам. Девушка обрадовалась известию и спросила, значит ли это, что вскоре можно будет продолжить занятия? Однако доктор разочаровал ее, сказав, что с фехтование придется повременить. Рана затянется, еще какое-то время придется восстанавливаться, чтобы рука стала подвижной и послушной. 
- Нонак Гринго, у вас не возникало мысли проникнуть на аккунтские корабли и узнать информацию о количестве орудий и численности людей?
- Я думал об этом, - признался капитан. – Но, боюсь, что это неосуществимо. Во-первых, на корабле команда знает друг друга в лицо, и появление нового человека вызовет подозрения. Во-вторых, не останется незамеченным, что прибыли мы с острова, а значит пираты. Надо признать, что корабли Армады гораздо лучше защищены от шпиона, чем Апладио.
- А если сказать команде, что являешься матросом с другого корабля и тебя прислали сюда по какой-то причине? Не могут же люди со всех судов знать друг друга.
 - Вы правы, не могут, - согласился Гринго. – Но дело в том, что обычно, если дело, конечно, не идет о призовой команде на захваченный корабль, не принято пересылать матросов с судна на судно.
Следующее утро началось с новости – поймали аккунтского шпиона. Гринго узнал об этом первый, так как собственно его люди и поймали лазутчика. Быстро одевшись, капитан последовал за матросом, принесшим ему весть о шпионе. Идти пришлось в порт. Еще издали Гринго заметил связанного человека, сидящего на земле, вокруг него беседовали примерно пять-шесть флибустьеров. Они обсуждали, какие пытки применят к нему, чтобы выяснить нужную информацию и какая смерть ожидает шпиона. Аккунит не знал языка, на котором говорили пираты, но понимал, что они вряд ли обсуждают его костюм. С тех пор, как его поймали, он безуспешно старался совладать со своим страхом. Невольно вспоминались рассказы об ужасных пытках, которым пираты обычно подвергают своих пленников.
- Калим, что здесь происходит?
- Здравствуй, капитан. Вот, ночью поймали шпиона. Пока его не допрашивали – ждали тебя. Из нас ведь никто не знает аккунтского языка.
Гринго велел людям разойтись и заняться своими делами, никого не оставив около себя. Он по опыту знал, что разговор с пленником идет гораздо лучше, если беседовать один на один. 
- Когда вы пробрались на остров? – спросил Гринго, присаживаясь неподалеку от аккунита на ствол поваленного дерева.
- Я не буду говорить, - процедил сквозь зубы пленник.
- Поверьте, долго ваше молчание не продлиться, у нас есть достаточно способов, чтобы заставить вас рассказать все, что необходимо. Не усложняйте ситуацию ни нам, ни себе. Зажженные фитили между пальцами очень быстро избавляют всех от онемения языка. Так как, расскажите все или велеть принести лекарство от вашей немоты?
- Расскажу, - с ненавистью произнес аккунит. – Я здесь только сегодняшний день.
- Кто вас сюда послал?
- Никто. Я сам решил проникнуть на остров, чтобы доказать капитану, что храбр и многого достоин.
- В это мне мало вериться, - усмехнулся Гринго. – Дайте сюда вашу правую руку.
Аккунит повиновался, но не сразу. Протянутая рука дрожала, несмотря на все попытки держать ее прямо. Опытным движением, Гринго нащупал пульс и вновь обратился к пленнику, который был очень удивлен, так как уже распрощался с ней, решив, что, отрубив руку, его накажут за вранье.
- Я умею отличать пульс правдивого человека, от пульса человека, который лжет. Больше не пытайтесь меня обмануть, - сухо предупредил Гринго. – Так кто вас послал?
- Дож Себастьян Миро, кто же еще. После одного удачного тайного проникновения на остров, он решил повторить попытку. Вот только послать тех же людей не получилось – они заболели.
- На корабле эпидемия? – быстро спросил Гринго. Получив утвердительный кивок, он продолжил спрашивать. – Что за болезнь?
Но на этот вопрос аккунит ответить не мог, он просто не знал, что за болезнь охватила команду. Поняв это, капитан потребовал описать симптомы. Чтобы узнать все, что его интересует, Гринго пришлось наводящие вопросы: есть ли у больных жар, как быстро заболевают люди, что именно болит (голова, живот, сердце). Выяснив необходимое, капитан отошел в задумчивости, поручив пленника Калиму. У Гринго уже созрел план, как можно проникнуть на аккунтский корабль, не вызывая ни малейших подозрений. Оставалось лишь продумать детали, но он это сможет сделать и по дорогу к дому Алекса Шарпа. И в самом деле, к тому времени, как показались ворота, ведущие во владения Шарпа, идея Гринго была окончательно сформирована. Она была проста, как все гениальное, но (как все гениальное) имела в своем осуществлении определенные трудности, впрочем, вполне разрешимые.