Глава 1. Николаевы. Дед Иван

 
ДЕД ИВАН
 Как многие люди моего поколения, я и сейчас мало знаю о моих предках. Но многие годы знал ещё меньше. С одной стороны, это, видимо, наша национальная черта, отмеченная ещё А.С.Пушкиным:(мы ленивы и нелюбопытны). Но с другой стороны, это черта и чисто советская (меньше знаешь - спокойнее спишь). Так считали наши родители и потому не очень распространялись в рассказах о своих корнях. И, действительно, корни мои по советским меркам - весьма подозрительного качества. Причём, многое из того, что я теперь знаю о моих старших родственниках, я узнал совсем недавно, уже занимаясь этими воспоминаниями.
Мой дед по отцу, Николаев Иван Николаевич,1869 года рождения, был до революции 1917  года зажиточным крестьянином деревни Носово Волоколамского уезда Московской губернии. В зимние месяцы он занимался извозом и потому держал несколько лошадей. Его дочь Мария Ивановна говорила, что до начала войны 1914 - 1918 годов у отца было до 10 - 12 лошадей. Семья держала две - три коровы, 10 - 15 овец и птицу. Был, естественно, и земельный надел, размеров которого я не знаю. Но известно, что для обмолота урожая зерновых дед имел собственную молотилку. При этом бабушка говорила, что наёмной рабочей силой пользовались только во время уборки урожая. Был большой дом, стоявший на окраине деревни с примыкавшими к нему хозяйственными постройками и садом. В этом же доме держали «чайную», которой занималась, в основном, бабушка Татьяна Алексеевна.
Большое место в жизни деда занимали занятия извозом. Дед возил по санному пути из Волоколамска в Клин ткани (продукцию Волоколамской ткацкой фабрики), а из Клина в Волоколамск - стеклянную продукцию Клинского завода. Были и более длинные маршруты - на Москву и даже на «Питер».
Занятия извозом были зачастую связаны, как и у нынешних «дальнобойщиков», с разными приключениями, опасностью и соблазнами. Тут и поломки «матчасти», и нападение голодной волчьей стаи, и встречи с «плохими» людьми, и несвоевременные выпивки, и «коварные соблазнительницы на пути». Когда я слышу песню Высоцкого «Во хмелю слегка, лесом правил я …», меня поражает удивительное совпадение лексики этой песни и рассказов моей бабушки о дорожных приключениях деда. Так в одном из из её рассказов было что - то похожее на "...мы на холм крутой на одних осях".
Был у неё рассказ и об ещё более драматичной истории о том, как однажды дед на полгода застрял в Питере у какой – то «вдовой барыни», и бабушка ездила «по железке» (по железной дороге) в Питер вызволять «из плена» своего загулявшего мужа.
В начале 30 – х годов каток коллективизации прокатился и по моему деду. Он был «раскулачен», то есть всё его имущество, включая земельный надел, дом, сельхоз.инвентарь и скот, было реквизировано. Других подробностей раскулачивания деда я не знаю. Но почему - то его не сослали, а оставили доживать свой век в родных краях, благо в соседних с Носовым деревнях жили две его старшие дочери.
Правда, есть версия, что его сын, мой отец, в те годы - студент ВПШ при ЦК ВКП(б), обратился к М.И.Калинину с просьбой облегчить участь отца. И якобы "всесоюзный староста"  по этой просьбе предпринял какие-то действия. Документального подтверждения этой версии у меня нет. Враз потеряв всё, заработанное за несколько десятилетий, дед, всегда любивший выпить, запил «по чёрному», быстро допился до белой горячки и умер в возрасте 64 - 65  лет.
В отобранном у него доме разместилось правление колхоза. Через несколько лет при неизвестных мне обстоятельствах дом сгорел дотла. Кроме раннего детства я побывал в деревне Носово только один раз. В конце января 1952 года в студенческом туристском походе из Волоколамска через Клин на Дмитров я прошёл по деревне Носово на лыжах. Тогда на окраине деревни на месте дома моего деда, того дома, в который дед принёс меня, новорожденного, я увидел большой пустырь.






С