Про Петра Петровича

В трёхкомнатной квартире в центре областной столицы проживал в одиночестве Пётр Петрович – мужчина приблизительно сорока лет.

Пётр Петрович был относительно ответственным руководителем. Внешним признаком его руководящей должности было устоявшееся обращение к нему по имени-отчеству. Впрочем, судя по всему, в обозримом будущем его ждало повышение и выдвижение на пост ответственного руководителя, что должно было выразиться в появившемся перед «Петром Петровичем» придыхании и в окончательном выходе из употребления в кругу коллег его фамилии – каковая фамилия, естественно, у него была, но, увы, не представляет для нас интереса.

Пётр Петрович пользовался заслуженным уважением как начальства, так и, что бывает значительно реже, товарищей по работе. Первому, безусловно, импонировали представительность и постоянное спокойствие относительно ответственного руководителя. При одном взгляде на него любой посетитель мог понять: что бы ни происходило в мире, как бы глубоко ни росла экономика и как стремительно ни рассыпались бы банки, пока Пётр Петрович в своей хорошо пошитой тройке выходит на работу, стране ничего не грозит. Коллеги же отмечали приятный характер, дружелюбие и постоянную, весьма редкую среди людей определённых занятий, готовность помочь не только советом, но и действием.

Кроме работы, начальства, коллег и квартиры, Пётр Петрович имел также пуделя, залеченную язву желудка, средний автомобиль и хорошую кухню. А вот чего он не имел – это личной жизни.

Не складывалась личная жизнь у Петра Петровича, несмотря на все свои достоинства и все материальные блага. Всё перекрывалось одним – или двумя, смотря как считать, недостатками.

Эти недостатки были одной из главных тем для разговора в курилке – там, где собирались несколько раз в день дамы, работавшие вместе с уважаемым Петром Петровичем. Как правило, начинаясь с обсуждения практически любой темы, беседа медленно, но неумолимо, как фордовский конвейер, переползала к чувственным взаимоотношениям, во всём их многообразии – от агапэ через эрос, и далее к сторге, прочно стоящей на достойной материальной основе. Естественно, холостая фигура Петра Петровича не могла оставаться без женского внимания. Его беда заключалась в том, что сама фигура была слишком внушительной.

- Хороший мужик, - говорила о нём секретарша Катя, сбивая пепел с дамской сигареты – но уж больно толстый. А так, конечно, всё при нём… Вот если бы сбросил килограммов тридцать, лично я бы за такого любой глаза выцарапала.

При этих словах главная львица управления, Лена, слегка усмехалась. Её холёные ногти, вполне соответствующие почётному званию, были предметом зависти, смешанной с ревностью, значительной части женской половины аппарата. Впрочем, она тут же соглашалась, в своей полуспартанской манере:
- Да. Милый. Надёжный. Но толстый. А жаль.

Крашеная блондинка Люся из финансового, правда, порой спорила с подругами:
- Ну, почему же толстый? Хорошего человека должно быть много. Мне вообще нравятся корпулентные мужчины! - (Люся закончила два курса филфака, и любила порой ввернуть в разговор слово, о значении которого слушательницы могли бы лишь догадываться по смыслу) – А вот что в нём плохо, это культурные (томный вздох) запросы. Нет, ну как это - (протяжное «м») при таких (сильное ударение на «и») возможностях (на первом «о» Люсин голос перешёл в практически драматическое сопрано) – не ходить в филармонию или в «Прагу» (лучший ресторан областного центра унаследовал прославленное московское имя, хотя и не вполне мог воссоздать столичное великолепие)? Говорят (Люся переходила здесь на полушёпот), что он вместо этого дома смотрит лыжные гонки и волейбол! А ещё говорят…

…Споры о достоинствах и недостатках Петра Петровича, таким образом, звучали в курилке управления достаточно часто. И, при всех различиях во взгляде на него, спорящие дамы сходились в одном: для идеальности ему следует быть тоньше. И тогда… а тогда его будут любить нарасхват, пламенно и нежно.

Неизвестно в точности, знал ли Пётр Петрович о приговоре, вынесенном ему, и догадывался ли о том, что может грозить ему со стороны учрежденческих девушек… Равно останется загадкой и то, считал ли он себя недостаточно утончённым – об этом он ни с кем не разговаривал. Напротив, своей полноты руководитель стеснялся, регулярно истязая себя суровыми диетами и физическими упражнениями. Увы, всё было напрасно.

И однажды, стремясь развеяться после работы, Пётр Петрович припарковал свою машину возле здания областного цирка и приобрёл один билет. В цирковой программе главное место занимал номер с африканскими слонами.

Здесь надо отметить ещё одну черту Петра Петровича. Он не просто любил животных, он обожал многих из них. А первыми среди обожаемых были слоны.

Слоники – серые, белые, чуть ли не чёрные или же розовые, были страстью Петра Петровича с детства. Его гордостью оставалась коллекция из ста шестнадцати слоновьих фигурок. Его детский дневник был украшен фотографиями слонов. Втайне от всех он хранил даже оставшийся с поры юности, когда свадьба и рождение ребёнка выглядели непременными элементами мироздания, купленный в московском «Лейпциге» детский комбинезончик со слонёнком. Но была у Петра Петровича ещё и детская мечта – наверное, самая главная мечта этого ответственного руководителя. Он мечтал потрогать живого слона.

Естественно, в течение всего выступления он ждал его апофеоза. Естественно, самые сильные аплодисменты трём гостям из Африки звучали с того места, которое занимал наш герой. И, естественно, сразу после представления Пётр Петрович прошмыгнул в служебные помещения, наиболее простым способом договорился с дрессировщиком и униформистами, и зашёл в клетку с самым большим из слонов.

Он посмотрел на слона. Слон ответил умным взглядом.
Он прикоснулся к грубой серой коже, пахнущей навозом. Слон в ответ пошевелил хоботом.
Пётр Петрович внезапно понял, почему он так любил слонов всю свою жизнь. Они были очень похожи – африканский гигант и относительно ответственный руководитель. Они были похожи во всём. И Пётр Петрович расчувствовался.
- Ах, толстячок ты мой!.. – шепнул он слону, смахивая с глаза набежавшую слезу.

Неизвестно, хотел ли неуклюжий слон просто ответить лаской на ласку, или, как и наш герой, он комплексовал по поводу своей полноты… Но сначала он медленно поднял ногу. А потом переступил…
И Пётр Петрович стал тонким во всех отношениях.

Но почему-то женщины его так и не полюбили.