Из Грязи В Грязь

         Геннадий Николаевич Штофин проживал в городе Наро-Фоминске, здесь он родился и вырос. Город славился тем, что в его окрестностях остановили немцев в 43-м. Местные жители очень гордились такой славой, оставленной для них героическими предками, и, в общем, это было единственным, чем они могли гордиться. Город не разрастался, его жители прозябали в невежестве и являли собой образчик той прослойки общества, которую не скупые на слова языки называли быдлом. Так, к примеру, приезжие из столицы рисковали «схлопотать» по лицу, прогуливаясь вечером по улице и повстречав компанию в подпитие, если только раскроется, что они прибыли из столь славного мегаполиса, а местные представительницы слабого пола делили между собой территорию районов не хуже парней. В общем, в этих краях считалось нормой бить жену, напиваться ,каждый второй отсидел за хулиганство и профессия дворника, грубо говоря, была в почёте. А единственной формой досуга являлись пьянки по подвалам - что было популярным среди молодёжи, пьянки на квартирах – для тех, кто постарше и пьянки во дворе – для тех, у кого уже семейное положение не позволяло пить дома с компанией.
Геннадий родился в 1958 году в обыкновенной российской семье простого рабочего и учительницы. Несмотря на профессию своей матери в школе учился плохо. В силу тех же обстоятельств, часто подвергался нападкам сверстников, но всегда мог дать с дачи. Иллюзия того, что он всегда под присмотром, стала причиной раннего знакомства Геннадия с алкоголем и куревом. Отучившись 8 классов, по примеру отца, как часто бывает, он оставил школу и продолжил обучение в ПТУ, где получил профессию слесаря-сантехника. Потом, естественно, армия и год «дембельского отпуска».
В 20 лет Штофин познакомился и стал встречаться с девушкой Лизой. Отношения их складывались более, чем стремительно, но лишь только по причине жизненного уклада подобных городков. Познакомились они на каком-то очередном коллективном возлиянии, в ту же ночь и переспав, исключив с того момента и впредь всяческие романтичные прелюдии общения. Иногда кажется, что в таком обществе считается дикостью элементарные понятия осторожности интимных отношений, что всегда приводит к беременности. О всевозможных заболеваниях тут практически не может быть и речи, поскольку, как правило, в столь маленьких городках ими никто не страдает. С беременностью Елизаветы пришлось сыграть свадьбу.
Елизавета Васильевна Сидорова, а ныне Штофина, была на год моложе Геннадия. Воспитывалась только матерью, поскольку отец умер от рака желудка, когда та была ещё маленькой. Мать работала часто выпивала и не менее часто приводила в дом мужиков, что вполне свойственно женщинам в её положении и с её воспитанием. Работала она моляром и дочь пустила по своим стопам.
Вскоре у вновь испечённой четы Штофиных родился сын, которого назвали Олегом в честь отца Елизаветы. Сам Геннадий был человеком более, чем никудышным со всех сторон личности, хотя сына он любил. Они проводили много времени вместе, и Олег Геннадиевич сумел в полном объёме перенять черты своего отца. Он бы и повторил его судьбу, но помешало случайное стечение обстоятельств и новые веяния времени. В возрасте семнадцати лет Олег попался милиции с наркотиками и получил условную судимость. Как уже было сказано ранее, судимость в тех краях была нормой вещей, поэтому Олега никто не осуждал, и даже некоторые посчитали данное событие каким-то посвящением в мужчину. Ни для кого не стало особым сюрпризом, когда он в скором времени получил настоящий срок, по статье за хулиганство.
Чета Штофиных не сильно горевала по этому поводу. Как водится, выпили для приличия на всякий случай, потом выпили ещё и ещё. Оставшись на несколько лет вдвоём, они решили, что те деньги, которые у них уходили на содержание сына, позволят им жить с несколько большим размахом. Естественно, в частности для тех мест, где основным средством отдыха является алкоголь, слово «размах» могло означать лишь очередную пьянку.
Регулярное возлияние горячительного переросло в каждодневное. Семья активными темпами деградировала, обрисовалась постоянная компания собутыльников. Среди частых посетителей их апартаментов был одинокий пенсионер, живший по соседству, и коллега Елизаветы довольно преклонных лет, но ещё не созревшая для заслуженного отдыха – общество в целом спокойное и  создававшее угрозы пьяного дебоша и, как следствие, «бытовухи».
Ввиду частого непотребного состояния, Геннадия Николаевича уволили с работы за профнепригодность. Тогда-то, чтоб иметь хоть какие-то средства, помимо жениной скудной получки, на водку, он приобрёл свой первый лотерейный билет. Вполне возможно, он бы предпочёл игровые автоматы, и тогда бы бездомная братия довольно скоро пополнилась бы новыми членами, но в Наро-Фоминске таковых никогда не имелось. Короче говоря, бедная на события жизнь Геннадия Штофина пополнилась новой страстью. При каждом удобном случае он приобретал лотерейный билет. Специально для этого он даже откладывал деньги.
Для многих семей подобное увлечение одним из её членов совсем не сказывается на общем бюджете, но для Штофиных каждый червонец являлся потенциальным вкладом в бутылку, а прибыли увлечение Геннадия не приносило. По этой причине, Елизавета Васильевна запретила мужу тратить таким образом деньги. Результатом лёгкой семейной ссоры стала покупка последнего в жизни Геннадия Николаевича билета, который смог бы перевернуть жизнь многих семей в нашей стране. Но этот выигрышный билет достался ему. У провидения свои причины на тот, или иной счёт – не нам судить, как должно быть и с кем. Так Геннадий Николаевич Штофин выиграл пятьсот тысяч рублей в государственную лотерею…
После уплаты налогов с выигрыша в кармане счастливчика оставалось ещё около четырёхсот тысяч, которые сулили ему и его семье чудесные перспективы в коренных переменах. Счастливая чета Штофиных строила планы и всё отмечала привалившее счастье. В старой компании собутыльников Геннадий Николаевич торжественно заявлял, что приобретёт иномарку и «махал» из старой водочной рюмки дорогой коньяк из элитного шкафа супермаркета.
      Ликование, в виде потребления всяких спиртных напитков, тем временем всё затягивалось и затягивалось. Всякие знакомые алкоголики и выпивохи местного пошиба стягивались в квартиру Штофиных поглазеть на счастливца и отведать какой-нибудь диковинный «Блю Лэйбл» или «Джин Бомбей», коими потчевал себя и гостей хозяин. Штофин приобрёл, по его мнению, тонкое эстетическое чувство, которое, впрочем, распространялось лишь на алкогольную продукцию. Он закупил множество различных фужеров, бокалов и стаканов для дегустации очередного «горячительного открытия». Он часто демонстрировал гостям бомжеватого вида как нужно употреблять какой-нибудь дорогой голландский портвейн, важно прикрывая глаза и болтая напиток в бокале, при этом, он не забывал похвастать собравшимся, каким образом он распорядиться имевшимся состоянием.
Спустя какое-то время и, соответственно, средства, Штофин пришёл к выводу, что нужно поддерживать отечественного производителя, и лучше купить какую-нибудь «нашу» модель автомобиля. Таким же образом он вскоре предпочёл относительно дешёвый «вискарь», не преминув старым образом жизни.
Некоторые из его новых собутыльников любили бывать в квартире Штофиных, так как там можно было «нажару выпить», но самого Геннадия Николаевича не очень. Возможно, тут сыграла свою роль гордыня, которую приобрёл вместе с выигрышем Геннадий – как обычно возбраняемая и гонимая в подобном обществе.
      Какое-то время погодя, Штофин стал говорить, что машина ему не нужна, что лучше он положит деньги в банк, и будет жить на проценты.
 - А зачем мне машина? – прилюдно задавался вопросом он – Жил я без неё, и ещё, дай бог, сто лет проживу! Куда тут ездить?!
Вполне возможно, что именно угрозы положить все деньги в банк стали причиной, подтолкнувшей одного из гостей дома Штофиных на преступление. Однажды, далеко за пол ночь, после длительных и обильных возлияний полюбившимся в последнее время Геннадием Николаевичем виски «Глен Клайд», многие гости разошлись по домам. В гостях остался лишь сосед-пенсионер и некий Мишка, чью фамилию никто не знал. Убедившись, что старик уснул, он ударил Геннадия молотком по голове, затем соседа, потом прошёл в комнату и ударил Елизавету. Где Штофины держат свой выигрыш он знал, так как хозяин дома не раз показывал избранным ящичек с наличными, бережно похлопывая его рукой, и Михаил так же становился не раз избранным, как и все остальные гости. Открыв этот ящик, Михаил с удивлением обнаружил, что денег оставалось у его жертв лишь тысяч двадцать – не больше, несмотря на слова Штофина. Но Мишка и этим был более, чем доволен.
      Чуть позже из тюрьмы вышел Олег Геннадиевич. Для приличия оплакав убиенных родителей и посетовав на судьбу, которая не позволила ему приложиться к отцовскому выигрышу, Олег въехал пустой дом, где ещё недавно Штофины закатывали пьянки. Ему предстояло жить дальше, и возможно только для того, чтобы повторить судьбу отца…или того Миши – другое вряд ли могло выпасть на его долю…