Итальянские хроники - 2008
Ассоциации. Ну, какие могут быть ассоциации и воспоминания о будущем? Конечно же, Матия Базар. В прекрасную далекую романтическую юность сидели мы с другом Шуриком на концерте легендарной группы в Олимпийском и наслаждались оригинальным вокалом и музыкой. Для нас тогда все было необычно, вот уж точно Электрошок. А самое главное – Римские каникулы. Le vacanze romane.
Roma bella tu
Che rico sei!..
Romantica citta!..
Dolce vita che te ne vai...
Profumato di vacanze romane!..
Asfalto lucido –
Arrivederci Roma!
Мы в те достопамятные времена не пропускали практически ни одного гастрольного концерта. Риккардо Фольи, Альбано и Рамина. Помню, как слушали Пупо на ледяном полу Лужников, как передала ему огромный букет, а он, остановившись у нашего ряда, поцеловал руку тетке в крайнем кресле, думая, что от нее. А она испугалась, дура. Я чуть не вылетела через несколько стульев ему навстречу. Я знала все их песни наизусть, крутя без остановки старенькую вертушку. Когда последняя песня Челентано застряла у меня в мозгу, я не вынесла эту сладкую муку и вцепилась в словарь, потом – в самоучитель, потом в Антонину Ивановну. Ее я взяла буквально штурмом. Что и говорить, итальянская эстрада, эта сама душа музыки, оставила в моей жизни важный след.
Ну, и потом все фильмы нашего детства: Спартак, Даки. Вся эта мощь древней цивилизации, впитанная в пятом классе по истории древнего мира, все эти живописные руины. А чего стоит курс антички в альма матер! Столько часов в ленинской аудитории, развесив уши, внимали профессорам, вещающим про Плавта, Аристофана, Марциалла и Горация! И столько же часов зубрежки в читалке. До сих пор читаю наизусть любимую эпиграмму Марциалла! А зачеты по сладкоголосой латыни у доцента Романовской! Нормальные люди сдавали их раза по три-четыре, и это считалось еще клево. Я уже тогда была ненормальная, сдавала с первого раза, мне все завидовали. А что мне латынь, когда я к тому времени французский выучила сама и сдала, чтобы в институте учиться. А на семинарах у нее пели под гитару Egsegi monument на мотив Степь да степь кругом!
Короче, ностальгия конкретная! Поэтому как не вскочить и не отправиться на наши щедрые майские праздники (благослови их, Боже!) в прекрасную страну Италию, за воспоминаниями о прошлом! Поэтому да здравствуют Римские каникулы, поэтому – чао, Италия! поэтому – Arrivederci Roma!
4.05.08. Воскресенье. Римини. Ровиго.
Без приключений скучно. Это понимаешь, когда встаешь в 2 часа ночи, в 2.30 садишься в такси, в 3.30 подкатываешь в аэропорт, а в 4 узнаешь, что рейс 7.00 откладывается на 10. Пять часов в Домодедово – не хило! Звоню Маше в СКМ-Трэвел (ну, кто же еще нас отправит в прекрасную страну Италию?) – по ее версии, это подлая измена авиакомпании. Однако есть и другие версии. В самой компании твердят, что анонс был заранее, некоторые пассажиры увидели задержку в нете, но, по русской привычке ничему не верить, заблаговременно приперлись в порт. Кого-то предупредили турагентства. Так или иначе – назад не поедешь. Плюс ко всему прочему документы получаем прямо здесь. Говорят, с Италией это в порядке вещей. Все как в первый раз.
Эта солидная задержка возвращает к печальным событиям недавнего прошлого. Похороны, поминки, ненавистные рожи, утраивающие безмерную скорбь и потерянность, смертельная усталость, беспросветность и сознание трудноразрешимых проблем в ближайшем будущем. Нескончаемые подготовки ко всем возможным экзаменам – обычный предвыездной конвейер, тупая толкотня по бесчисленным конторам и очередям с кучей бесполезных бумажек, тошнотное угадывание: в чем еще провинилась? Тягостная полуобморочная болотная жижа… И вдруг – как вспышка – мы едем! Куда? Какого черта! Просто едем – подальше отсюда! По большому счету я зарабатываю на все вояжи кровью и потом в прямом смысле слова. Потею «у станка» - за рабочим столом, встречая и провожая оболтусов без минутного перерыва, а драгоценные отгулы зарабатываю донорством в Склифе. Да и то еще морду воротят – это еще что, мол, такое? Вот такой закон. Но начальство очень болезненно реагирует на требование отгулов, не заработанных перед начальственными очами – на долбанных выборах или как-нибудь там еще. А я еще хотела накануне разок сдать, да самочувствие подвело и не получилось, поэтому заявление подала впритык к праздникам, да еще и не прямо в директорские руки, т.к. ее не было. Поэтому, чувствую, по приезде будет мне козья морда. Но это уже потом. А сейчас главное – улететь. Во всех смыслах… Витя тоже пашет параллельно. Но он хоть сам себе хозяин.
В таких примерно мыслях проходят три с лишним часа, пока наконец счастливый Витя не добывает долгожданные ваучеры и билеты. После этого слоняемся по вокзалу, урывками кемарим в разных местах. По старой привычке заходим в Дьютифри в поисках приличной «книжки с картинками», но безуспешно. Таких здесь просто нет. Зато на посадку стартуем «впереди планеты всей». Я оказываюсь первой, кто вступает на борт пупсика-аэробуса кислотно-салатного цвета.
Места у нас отличные, у окошка, как мы всегда просим. Вот уж точно, от добра добра не ищут… Замечаем, что в среднем ряду все три места свободные. Сначала пытаемся отправить туда тетечку-соседку, но она отказывается, ей просто лень шевелить задницей. Мы тогда перемещаемся сами, наивно надеясь, что наши места останутся за нами и в любой момент мы вернемся и туда. Но напрасно мы размечтались. Тетка тут же вытягивается, занимая все места, и мы пребываем в изгнании до конца полета. На обед дают очень вкусную рыбу. Это тоже становится традиция – как только мы оказываемся вне дома – в ресторане, в полете, на пикнике – мы заказываем рыбу. Аэробус посадочкой не порадовал – шильце в ушки потыкалось изрядно.
В Римини нас встречает толковая и приятная девушка Ира – адекватная и не балаболка. Мы уже знаем, как много зависит от сопровождающего. Едем в свободную независимую республику Сан-Марино. Пока еще не думаем – зачем? – слишком устали. Гораздо позже понимаем – это часть планового трансфера, а также распределение финансовых потоков, чтобы в самых последних уголках страны туристы оставили бабки и чтобы все области равномерно развивались. Чем будут жить крошечные «независимые республики»? Ну конечно же, винищем, марками, брендами! Несгораемая валюта. Поэтому первое, куда нас тащат – правильно! – оф коос, на дегустацию. Бог мой, чего мы только не дегустировали!
Сан-Марино – на высоченной горе, куда мы поднимаемся по серпантину. Внизу открывается чудная панорама в терракотовых тонах. Черепица, утопающая в зелени. Топаем вверх до самой башни. Умиляемся на гвардейцев, башню с часами, скульптуры насекомых, занимающихся любовью в маленьких скверах. Море магазинчиков – средоточие туристического бизнеса. Гигантские бронзовые муравьи и осы забавно сплетаются в причудливые позы. За недостатком времени – скорей, скорей! – не успеваем разгадать все эти инсект-хитросплетения: кто кого и кто на ком, и вообще – как? Хотя бы сфотографироваться – потом разберемся!
Наконец кульминация – фирменный вин-салон. Дегустируем все. Удивительно, как все-таки совпадают наши вкусы – мы даже не обсуждаем вслух – понравилось-не понравилось – соглашаемся молча, на клеточном уровне. Вино – всякое там «Слезы Христа» и т.п. - отвергаем сразу, переключаемся на ликеры. Вот тут действительно вкуснятина. Выбираем все в той же вечной спешке Амаретто, шоколадный и яичный, что по-итальянски звучит Йово, еще наборчик мини-водочек на сувениры и в темпе отваливаем. Все это богатство пакуется и грузится в чрево автобуса и будет теперь неразлучно путешествовать с нами до последнего дня. Преследуемые испанским комплексом «некупленности», напоследок хватаем большую бутыль оливкового масла. В среднем все по 8 евро.
Едем в Верону. На солнышке жарко, но потом становится ветрено и пасмурно. В автобусе привычно устраиваемся на задних местах с сухариками и колбаской. Слушаем программу по Венеции. Получается где-то 200 евро со всеми экскурсиями и катаниями на гондолах, и даже с обедом в ресторане.
Как ни ехали, а до Вероны так и не доехали. Завернули практически уже на подъезде, определил Витя. Мы уже опытные в транспортных заморочках. Опоздавший рейс и пробки наводят на мысли о завтрашних поскакушках: Верона и Венеция в один день? При всем при этом в группе разгорается спор – ехать или не ехать? Кто-то не хочет остаться без ужина (еще неизвестно что за ужин), кому-то наплевать. Нам уже все равно. С автобусными туристами опасно играть в демократию – это мы уже знаем. Лучше ставить не перед выбором, а перед фактом. Этот закон и в школе работает. Лучше мнимая демократия. Так оно и получается. Пока спорим, замечаем, что давно уже едем назад. Опять обидно – потеряли часа три точно.
В отеле Европа, куда нас наконец привозят, номер стандартный, в русле заказанных трешек, но ужин – жуть! Макароны – твердые холодные «рожки», которые даже до революции мне бы не пришло в голову покупать и готовить в семье, картошка и что-то вроде пережаренных гамбургеров. Макароны здесь на первое. Всегда. Везде. В отеле любой звездности. С едой тут тоже все ясно, подумали мы. На третье – профитроли. Витя к «котлетке» даже не притронулся. Я обошлась одной картошкой. Странно, подумала я, мы ведь ехали в страну спагетти, ожидали все что угодно, но только не эти совковые рожки. А может, это они так для русских стараются? Невероятно, как можно в девять часов вечера есть на первое(!) макароны, причем не политые никаким элементарным соусом или кетчупом, а на второе картошку с мясом, а на десерт еще и пирожные! Тут я вспомнила, как ужинали итальянцы в Сети-Шарме, и вышла из ступора.
Устроившись и достав самое необходимое, водрузив Сару на подушку, отправляемся гулять по окрестностям. Что здесь поражает, так это «озера» алых маков вдоль дороги. Они повсюду. Это такая красота! Просто сорняк, как у нас одуванчики. Маки яркие, нежные, хрупкие, утонченные какие-то. Мы тут же набираем целый букет. Недалеко от отеля – речушка, за ней густейший парк с дорожкой, подсвеченной фонариками. Там заливаются соловьи. Просто захлебываются. Стопроцентный романтик: итальянская бархатная майская ночь с сумасшедшими соловьями и охапкой огненных маков. Жаль, что не удается отыскать мостик на сторону парка. Таким мы запомнили местечко Ровиго под Венецией.
5.05.08. Понедельник. Верона. Венеция.
Вот уж воистину трудный день! Подъем в 6 утра (кто бы мог подумать, что будет иначе), в 7 завтрак. На удивление – приличный: кусочек ветчины толщиной с бабочкино крылышко, такой же – сыра, кофе, круассаны. Но вот кофе-то я уже успела приготовить в номере (под впечатлением вчерашнего ужина). Первое, что бросается в глаза в ресторане, – это удивленный официант, ругающий русских, моментально поедающих принесенную нарезку. Ведь у них там все рассчитано: по кусочку на человека, но приходят новые и им не хватает, так как предыдущие все смели. Ведь это смех, а не еда, для русских-то мужиков! Официант с недоуменной и почти оскорбленной физиономией мотается из кухни к столу и снова застает пустые подносы.
В 7-30 выезжаем в Верону на северо-запад. Пасмурно, идет дождь. Вся группа приуныла: и Венеция под дождем? Вот невезуха-то! Группа у нас, кстати сказать, подобралась на редкость дружная, сплоченная и дисциплинированная. Никаких западников-восточников. Много молодых, не без старушек-подружек, пары, детей нет, один вьюноша-студент. Все очень общительные, буки отсутствуют. Все дружно все обсуждают и делятся впечатлениями, показывают покупки. Тут мы с Витей просто в эйфории, как сами мы люди компанейские.
В Верону въезжаем через древние ворота, потом пешая прогулка. Здесь повсюду – Шекспир, обессмертивший заштатный провинциальный городок, заставивший весь мир крепко запомнить: Верона – это любовь и смерть. Кульминация экскурсии – домик Джульетты. По дороге проходим античный театр. Балкончики здесь самые что ни на есть живописные: разнообразные кованые решетки на розовых домиках, увешанных цветами. Двор Капулетти довольно маленький и совсем небогатый. Узнаем, что Капулетти – это шляпники (капо – голова), не такие уж богачи, но зажиточные. Арка во двор вся расписана – живого места нет – местными влюбленными, да и со всех концов мира, наверное, наподобие нашего дома Булгакова на Садовой. Ее специально облицевали фанерой – пишите на здоровье! – чтобы не портить древние стены. Потом эту фанеру со временем меняют. Мудро. Лучше, чем гонять и запрещать. Надпись «Здесь были Ленуська и Витюшка, которым повезло в любви» не состоялась по отсутствию маркера, но счастливо и незатейливо сложилась виртуально в обеих головах.
Во дворе под деревцем – бронзовая Джульетта в свободном платье. Правая грудь затерта до зеркального блеска – очередная примета: потереть, чтобы в любви повезло. Мы честно трем, правда, я – руку, а Витя – попу. Это для разнообразия. Вспоминаем дракончика Гауди в Барселоне и думаем: что нам предстоит еще здесь тереть на счастье? Справа на стене довольно высоко (этаж второй) – балкончик (ну как же без него-то!) Вот тут все и произошло. Никакой там колоннады, галереи, как показывают в театре и кино. Просто стена, на ней балкон, совсем как у нас на Изумрудной, только каменный. Внутри арки – экраны, на которых картинки с древним сюжетом, персонажи в костюмах. В шопах по всей улице символика шекспировской пьесы. Воздух пропитан бессмертными стихами о кровной вражде и единственной ночи безумства и победы над смертью. Мы, конечно, покупаем картину с балкончиком. Пропитавшись флюидами сумасшедшей страсти, покидаем игрушечный городок. До домика Ромео уже не догуляли: дождик разошелся не на шутку.
По дороге в Венецию, под шуршание дождя и ворчание мотора приняли единственно верное решение закусить «нечеловеческой едой» и поспать.
В этом незатейливом, но, надеюсь, довольно складном повествовании время от времени появляются некие внесценические персонажи, каждый из которых несет определенную «смысловую нагрузку»: мы о них постоянно помним, цитируем их, покупаем им сувениры. Прежде всего это, конечно, наши многочисленные дети и их подруги: Женя, Алена, Антон, Таня, Ира, Дима, это друзья: Киса, Шурик, Натусик, Ирусик. Один из самых ярких персонажей, несомненно, Мишель, которому и принадлежит знаменитое высказывание о «нечеловеческой еде» и автомате Калашникова, без которого просто нельзя спокойно жить среди парижских негров, Мишель, из-за проделок которого мы когда-то вместо Испании оказались в этом самом Париже. Это действительно легендарная и одиозная личность, сыгравшая, кстати сказать, немаловажную роль в нашей совместной судьбе. Думаю, что по примеру Н.В. Гоголя, придумавшего в свое время «Повесть о капитане Копейкине», в сонливой и длинной дороге из Вероны в Венецию вспомнить о нем самое время. Кому неинтересно – можно пропустить.
«Повесть о французском женихе»
Итак, Мишель, урожденный испанец Мигель, был действительно моим французским женихом. Моя троюродная сестра Галина уже готовилась к отправке во Францию замуж, когда я посетила ее в Питере. Она и дала мне адрес агентства Еврочелленджер в городе Лионе. У нее все сложилось как нельзя лучше. И сейчас она в каждом письме зовет меня в гости в городок Перпиньян на границе с Испанией, где счастливо проживает вот уже три года в браке с французским гражданином, пенсионером и бывшим чемпионом Франции по велогонкам. Вся эта переписка была довольно утомительным и ни к чему не ведущим занятием, в результате которого у меня скопилась целая стопка досье с фотографиями претендентов, платящих там по тысяче евро за подходящую им кандидатуру женщины, предложениями дружбы и любви. С кем-то пыталась переписываться по нету с помощью автопереводчика, но это был кошмар. Кто-то писал по старинке – по почте. Языковой барьер, отсутствие живого общения очень затрудняло процесс. В тот момент, когда мне все это изрядно надоело, объявился Мишель. Он не писал. Он стал звонить. Каждый день. Вечерами я уже не могла спокойно есть, тупить у Дома-2 и т.д. Мне приходилось практически с порога общаться с Парижем и другими городами. Бизнес спасательного агентства был у него по всему миру. Звонил на сотовый во время уроков, по ночам. Выяснялось постепенно, что он Близнец и Змея. Тут же проверила все гороскопы: Крыса со Змеей никак не пересекаются во времени и пространстве. Потом стали договариваться о встрече. У него созрел уже целый план: сначала он приезжает в Москву, потом я еду к нему в гости в Париж и в испанское поместье, потом я бросаю работу и он увозит меня навсегда. Прислал виды дома, окруженного множеством авто и квадроциклов. Говорилось много о культурном и интеллектуальном совпадении, о совместных путешествиях по всему свету, о выборе работы, о жизни под старость в Испанском имении с апельсинами, а Франция плохая страна, там нужно только деньги зарабатывать, а жить надо в Испании и т.д.
Приехал он в октябре, во время моих каникул. Я честно таскалась каждый день в гостиницу Украина, проходя в номер под оценивающими взглядами ночных и дневных бабочек. Он все нудил, что ему скучно, что ходить некуда. Я водила его в театр Ромэн, который ему не понравился, в Большой на балет, от которого он остался в восторге, в зоопарк, на Тверскую, в Кремль на концерт Цезарии Эворы, по всевозможным кабачкам. Хотя общались мы неплохо, трудно представить более неподходящих друг другу людей. Вот и не верь после этого гороскопам. Ему нравилась Москва тем, что ночью жизнь продолжается и можно везде пойти и все купить, что у нас мало лысых и почти совсем нет негров. В зоопарке, собираясь перекусить, он купил огромный батон с сосисками, а я достала свои 3 корочки с хреном и предложила ему. Тут я и узнала, что это не человеческая еда. То, что он ел постоянно пиццу, хотдоги ( с отрезанным желудком, который он сжег пряной африканской едой во время службы в армии), пил кокаколу, т.е. ел и пил то, чего никогда в жизни не буду есть и пить я, - было самым главным несовпадением. При все при этом я с удовольствием пила хреновуху с пивом и курила, чего не делал он. При первой же встрече в аэропорту между нами не проскочила искра, да и я как-то не выражала желания бросить все и уехать с ним, а наоборот, говорила, как я люблю свой город, свою работу и друзей. Да к тому же он увидел меня на фото брюнеткой, а застал уже блондинкой, причем не очень удачной. Он мне все уши прожужжал о необходимости срочно перекраситься. На это я с гордостью отвечала, что я сама себе хозяйка, и цвет волос зависит от моего настроения, а не от чьего-нибудь каприза. Сильно лысоватый, довольно мощный дядечка, весь в наколках, к тому же гораздо старше меня. Он постоянно говорил по мобильнику с подчиненными по бизнесу, оставленному в Париже. Ничего в нем не цепляло, ну, хоть бы что-нибудь. Понятно, что фото, письма и звонки – это одно, а живые люди – другое. Когда я была в Шарме, он названивал каждый вечер, съедая весь мой роуминг, пока я не поняла, что у меня не осталось денег даже на эсэмэски детям, а они уже начали тревожиться, почему я молчу. Осенью телефонное общение продолжилось вживую, а бедному Вите пришлось все это терпеть. Он стойко переносил отсутствие общения со мной, хотя уже сильно запал и втайне мечтал, чтобы все мужики вокруг меня сгорели синим пламенем. Собственно, Витя-то и увел меня у Мишеля. О том, что встреча на Синайской горе была более судьбоносной, чем знакомство в Еврочелленджере, тогда никто не думал. Это другая история, может быть, и ей найдется свое время и свое место. Кульминацией визита стала поездка во французское консульство, куда я записалась заранее, для оформления гостевой визы. Но Мишель не привез с собой приглашение, заверенное в мэрии Парижа, нарочно или случайно, и дело встало. Договорились, что вышлет в ближайшие дни. Под конец он уже изнылся и захотел на родину. В последний вечер в Украине он навешал на меня кучу пакетов с вином и духами и даже не проводил хотя бы до метро. Тут я окончательно напряглась, не выдержала и позвонила Вите, чтобы он меня оттуда забрал. Доблестный рыцарь, не имея понятия, где находится гостиница Украина, бросил все и полетел спасать меня. Мишель улетел, позвонил сообщить, что он едет в родной машине по родному городу, радуется жизни, и кстати, не перекрасилась ли я снова в брюнетку? Я проклинала пропавшие каникулы, Витя, хитрая обезьяна, торжествовал.
Потом была Поповка, Хургада, мечты об Испании. Мишель все же напомнил о себе, позвонив как-то через полгода, уже после нашего возвращения из Парижа. Он очень удивился, куда это я пропала, почему не звоню, не даю о себе знать, а он уже на Кубе поработал, и то, и се, и пятое, десятое. Я от такой наглости просто обалдела и к вечернему звонку на домашний припасла ему сюрприз. Причем Вите пришлось сначала выслушать наш разговор по-испански, а потом я перевела. Он пришел в неописуемый восторг. Это был триумф никогда не вравшего человека. Полуправда – полу-ложь. Я оторвалась по полной, сообщив, что я благодаря ему, оказалась в Париже ( Почему не зашла в гости? Этот вопрос нас особенно умилил – окна, разве что побить?), там у меня не было отбоя от мужиков, была куча свиданий, самых достойных предложений, я прекрасно провела время в прекрасном городе, была вся в любви. А теперь пожинаю плоды: я уже не одна и мы счастливы. И никого не интересует мой цвет волос. На том конце провода вежливо пожелали счастья. Не знаю, пожалел ли он о том, что у нас не сбылось. Во всяком случае, справедливо, что желание «купить жену» со второй попытки не достигло успеха. А наградой за годы измен, разочарований и одиночества может стать только истинное чувство. Вот такая поучительная история о судьбе из серии Busca que te busca ( исп. Ищешь то, что ищет тебя).
Венеция встречает нас огромной лагуной, по которой мы углубляемся на катере. Чувства, не передаваемые словами. Ветер, солнце, вода, кругом вода! Тучи заходят, колорит становится жемчужно-серый со стальным и голубовато-изумрудным. Дома, не разделенные никакими пробелами, вырастают прямо из воды. Город-архипелаг испещрен 45 маленькими каналами, через которые перекинуты 350 мостов. Я в неописуемом восторге не успеваю скакать с одного борта на другой, наступая на ноги братьям-славянам. Камера не просто продолжение моей правой руки, это уже ее неотъемлемая часть. Витя предлагает дородной польке снять ее с мужем (он, оф коос, длинный и сухопарый), но она отказывается. Они очень прилично спикают по-русски. Видно, что еще поколение присной памяти «стран социалистического содружества». Не то что хохлы из испанской группы.
Причаливаем на набережной. Тут нам раздают наушники, с которыми мы уже не расстанемся до самого конца. Это здорово – слушать рассказ и глазеть по сторонам, не притискивась к гиду и не глядя ему в рот. Но иногда эта новинка дает сбой: волна пересекается с таким же радиоустройством другой группы. За сплошными домами пока не видно, что улиц нет.
Первое место – салон-мастерская муранского стекла. С моим фанатизмом до народных промыслов это просто чудо. Снимаю, стараясь не пропустить ни одного движения. Нам показывают создание стеклянных фигурок. Мастер на длинной трубке вытаскивает такую мягкую прозрачную блямбу из печки и на наших глазах превращает ее в изящную лошадку. В одной руке у него палка с раскаленным стеклом, в другой – щипцы. Ни одного лишнего движения. Он вытягивает лошадке ножки, хвост, защипывает гриву – и готово! В процессе стекло еще из оранжевого становится белым. Ставит шестисотградусную коняшку на стол в компанию к уже подостывшим. Их там целый табун. Даже есть специальная печь, где все это остывает. На фигурку тут же кидают бумажную салфетку, и та благополучно сгорает, эффектно полыхнув. Мастер устало приваливается спиной к стене. Никакого коллективного обучения. Все мастерство передается в семье, как и у турецких ковровых мастериц.
Дальше поднимаемся в зал с посудой и украшениями. Бэлла донна тараторит про разные технологии, цвет и качество стекла, показывает последнее изобретение – александритовое стекло, меняющее цвет, демонстрирует небьющиеся тончайшие чашечки, длиннющие бисерные нити, пестрые вазы из стеклянной резаной проволоки. Потом, как водится, приглашение приобрести всю эту красотищу. По ходу дела рассматриваем носатые золотые маски Казановы, вычурные кружевные маски Коломбины. Сакраментальный момент выбора бус из золотистого бисера неожиданно прерывается Витиным «я тоже хочу муранский бокал!» Кинулись выбирать бокал, но ничего так и не выбрали. Разноцветное венецианское стекло брызгало и слепило с многочисленных стеллажей. Это, конечно, не парижские бриллианты, но тоже впечатляет. Среди обычной для таких походов суматохи и спешки я все-таки успела ухватить бисерный комплектик. На память.
Под накрапывающим дождичком гуляем по площади Святого Марка, смотрим собор, Башню Часов и собираемся посетить дворец Дожей, больше похожий на квадратную крепость, белую, легкую и кружевную, шедевр. стиля «пламенеющей» готики. На башне конца 15 века удивительные часы. Они показывают сезоны года, фазы луны и движение солнца по созвездиям. Над ними статуя Мадонны, выше – крылатый лев Св. Марка, а на самом верху – огромные бронзовые мавры, каждый час звонящие в колокол.
Дожи – это правители Венеции. Они выбирались и правили. Здесь, как символ все той же независимости от остальной Италии, была своя богиня Венеция с огромным крылатым львом. Здесь есть Старые и Новые тюрьмы, соединенные маленьким каменным мостом Вздохов. Этот поэтический мостик фигурирует почти во всех произведениях 19 века. Во дворце Дожей много интересного и удивительного. Уста истины, например. Это не что иное, как ящики для анонимных доносов – такие каменные морды с открытыми ртами, налепленные на стены. Потолки уникальные – огромные расписные соты. Среди средневековых древностей особенно впечатляет пояс верности. Непонятно, из чего он сделан – из железа или грубой кожи, но вид внушительный. Что-то вроде сбруи с двумя дырочками: круглой и продолговатой – окруженными зубцами, острыми, по всей видимости. Мы долго стояли озадаченные перед этим грозным свидетельством жестокости и абсурдности нравов той эпохи.
Затем незабываемая прогулка на гондолах. Не знаю почему, но ожидаемого ореола романтичности как-то не получилось, хотя, конечно, впечатляюще. Мы уселись вместе с двумя подружками среднего возраста и отправились в плаванье по городу. Около подгнивших порогов стоят лодки. Вообще жутко подумать, как они здесь живут. В каком-то квартале в нос ударил такой запах, что мы просто ошалели. Куда как романтично! Как будто мы проплыли по сточной канаве. Все гондольеры (кроме нашего) в специальных костюмах и шляпах. Проплывая мимо, они переговариваются о чем-то своем. Мы просим своего спеть хотя бы. Все равно здорово.
На причале нас подхватывает Ира и ведет в ресторанчик. Там ее тут же «похищает», испросив у нас разрешения, местный кабальеро. Видимо, это ее постоянное место, где ей тоже отстегивают за приведенных туристов. Ну ничего, зато надежно. Еда действительно, очень приличная. Мы оказываемся за столом с приятной парой Людой и Геной. Мы четверо – единственные, кто заказал обед. Это наши люди. С этого дня мы практически не расстаемся. Берем грибной суп, лосось, морепродукты, красное вино. Сидим очень уютно, общаемся. Меня даже немного разморило под конец. Закуривая на воздухе, я покачиваюсь. Мне хорошо. Пока мы были во дворце, прошел ливень. Погода такая, что я постоянно то надеваю, то снимаю теплую кофту.
Час остается у нас на то, чтобы добраться до набережной и пройтись по сувенирам. С наслаждением обходим все магазинчики и лавочки, накупаем масочек, шкатулочек, магнитиков и открывалочек. Фотографируюсь с местными гвардейцами. Обнимаю улыбчивых красавцев и тоже улыбаюсь
Под конец нас партиями сажают на катерки и мы отправляемся по Большому каналу, который прорезывает город буквой S на длину около 4 километров, через весь город назад, к паркингу. Проплываем под главными мостами Риальто, Скальци и Академии. По берегам канала – живая эпоха блестящего расцвета венецианской готики, барокко, ренессанса – изысканные дворцы венецианской знати и монументальные церкви. Снимаем и фотографируем все подряд. Город на воде. Наконец-то мы это увидели.
В отеле у меня уже не было сил ужинать, да и макароны «на первое» после шикарного венецианского обеда могли бы только в страшном сне присниться. Раскладываю шмотки и в изнеможении падаю в кровать.
6.05.08. Вторник. Флоренция. Санта Кроче. Понте Веккио.
С 6 утра очень быстро, крещендо просто, душ, голова, чемодан, завтрак под подозрительные взоры официанта, который так и не разгадал загадку русской души. В 7.30 выкатываемся во Флоренцию, где будем два дня, правда, первый день – без чемодана, в отель только вечером, целый день нон-стоп. Некоторые едут в Сиену и в Пизу. Но мы решаем притормозить слегка поскакушки и насладиться хоть раз одним городом. Думаю, что нам это вполне удается. Неаполь, Помпеи и Ватикан – не обсуждается. С утра солнечно и + 22, так что придется переодеваться на ходу.
Высадили нас около вокзала, идем к собору Санта Мария дель Фьори (Мадонна с цветком). К сожалению, мы туда не попадаем, т.к. там сейчас служба для военных. На площади между собором, колокольней Джотто и баптистерием - толпы туристов. Я пытаюсь вслушаться в многоязычный гомон и вычленить сладостный итальяно. Но это не так просто.
Почему-то здесь особенно вспоминается мой великолепный педагог, доцент МГУ Антонина Ивановна Шеленпова, суперскромная и суперпрофессиональная, которая когда-то подарила мне величайшее наслаждение приобщения к итальянскому. Проездив к ней три года все выходные к 8 утра в Бибирево, я отстала от нее только с рождением Антона. Она долго не соглашалась заниматься со мной, но потом сдалась, убедившись в моем лингвистическом фанатизме. Она в то время писала свой учебник и согласилась обкатать его на мне. Мы, что называется, нашли друг друга. Этот очередной роман с языком, на сей раз с дольче итальяно, был на редкость плодотворным и страстным. Я пахала как сумасшедшая. Мы пели все итальянские хиты, Бэла, чао! и Санта Лючия, я учила стихи и скороговорки, заучивала многостраничные тексты, просто наслаждалась и готовилась работать в Спутнике со вторым языком. Если еще учесть, что одновременно я ездила на английские курсы, а в институте готовилась к госам по французскому и сдавала на права в автошколе ДОСААФ, получается чумовой коктейль, венцом которого стало рождение бело-розового пупсика. И многое, многое пришлось оставить… Жизнь сбавила обороты, подарив иные печали и радости.
Флоренция – родина Данте, лежит у подножия Северных Апеннин в долине реки Арно, на границе областей Тосканы и Эмили. Как и другие города – свободная коммуна, раздираемая борьбой за власть между гвельфами и гибеллинами. В результате этой политической борьбы, в самый расцвет творчества Данте, отец «дольче стиль нуово», и покидает свою родину. Это город семьи банкиров Медичи, колыбель идей Гуманизма и Возрождения, город Леонардо да Винчи, Микеланджело и Боттичелли.
Под предводительством гида Иорданки идем на площадь Синьории – место наших будущих встреч. Слева под Палаццо Веккио – фонтан Нептун, у левой ноги которого нам велено отныне собираться для следующих экскурсий. Белый гигант на колеснице с морскими конями окружен фигурами разных морских божков. Он грозно и слегка презрительно смотрит вбок сверху вниз, спрашивая: Ну, что, все собрались? Можно начинать? Наша Иорданка – по происхождению болгарка – пожилая, сморщенная, юморная и прикольная бабуся. Она все время повторяет: Идем быстро дальше за Иорданкой, за розой. Эту розу – огромную, бежевую – она держит на палочке. Так делают многие гиды, чтобы не потеряться в толпе. Флоренция (цветущая) для нас начинается с иорданкиной розы. Иорданка-Роза рассказывает нам о вражде между Пизой и Флоренцией, сопровождая свой рассказ веселыми полуприличными анекдотами иногда в стиле черного юмора. Так обежали весь исторический центр. На местном базарчике увидели скульптуру бронзового кабанчика – символ успешной торговли и предпринимательства. Вся группа набросилась на него и терла нос. Родной брат дракончика Гауди отполирован до золотого блеска. Потом нас отпустили в свободное плаванье.
Первым делом пошли в собор Санта Кроче поклониться святым могилам. На площади – памятник Данте, а внутри – его символическая гробница. Эта церковь – чистейшего готического стиля чистейший образец. В полу – старинные надгробные плиты, по стенам капелл – великолепные витражи, Вдоль стен – надгробные памятники Микеланджело, Данте, Макьявелли, Россини, Галилео. Насладившись и преклонившись, выходим наружу через кожаные мастерские, через внутренний дворик в цветах на задворки. Там нашли туалет работников мастерской, отдохнули, послушали набат прямо под колокольней, понаблюдали за жизнью детского садика через забор. Тот же визг и синяя униформа, что и в Салоу. Вернулись на площадь и купили нужную нам книжку про все города нашего путешествия.
Потом, вооружившись картой, направились к набережной Арно, оттуда прямиком к Понте Веккио, самому древнему мосту города – Золотому базару, про который Ирусик нам все уши прожужжала. Тут она нас опередила – мотанула В Италию со своим Игорем на неделю раньше и прилетела в день нашего отлета. Позвонила и протрещала, куда надо обязательно зайти и что где купить. Увидев за рекой огромный зеленый холм, решили обязательно на него забраться, благо два дня у нас есть – может, успеем.
Золотой мост не всегда был Золотым. Когда-то это были вонючие мясные лавки. Медичи, прогуливаясь через него на другую половину своего дворца, приказали однажды убрать всю эту вонищу и разместить там что-нибудь более благородное. Ювелирам дважды повторять не пришлось. И с тех пор здесь целый салон-музей лучшего итальянского золота. Это прочное и легкое трехарочное сооружение, все облепленное домиками и лавочками. Думаю, что это достойная кульминация пытки голдешником Хургады и Парижа. Постепенно в сознание внедряется мысль, что уйти отсюда с пустыми руками просто грешно. И наше бесцельное глазение потихоньку обретает более или менее ощутимую цель. Разбежавшиеся глаза собираются в кучку и мозг сосредоточивается на определенном денежном диапазоне. Покупка малюсенького легкого крестика тоже входит в комплекс удовольствий. А вообще цены здесь запредельные, но выбор и качество – тоже. Долго фотографируемся в этом культовом месте и спускаемся обратно к центру.
По дороге начинаем потихоньку засматриваться на еду. Это с нами часто случается, и я всегда боюсь какого-нибудь подвоха, т.к. знания языка на гастрономические подробности всегда не хватает, и надеяться можно только на везение и интуицию. Нашли более или мене приличную забегаловку, где разные салаты заворачивали в большие тонкие лепешки. В такие моменты Витя всегда забывает, что мы хлеб не едим. Когда рагацца стала заворачивать курицу с греческим салатом в огромный блин, у него просто глаза загорелись. Объяснить, что нам нужно, не стоило труда, но и тут вышел конфуз. Я взяла себе оливок, зелени, огурцов и кукурузы. Тут последовало предложение полить все это неким загадочным соусом из бутылки, состав которого и степень перчености остался за кадром. Я осторожно ответила «умпо» и показала «чуть-чуть», при этом опрометчиво кивнув головой. Радостная рагацца плеснула темного соуса и протянула мне сверток – Бонапетитто! Моего «умпо» оказалось достаточно, чтобы вспомнить хургадский глоток спирта – жгучий перец испортил весь кайф насыщения. Пришлось запивать водичкой, купленной за 80 центов по дороге от моста. Добавили еще сухариков и залакировали, как водится, мороженым.
Сразу почувствовалась усталость, но мы продолжаем бродить по уже знакомым улочкам. Может, удастся найти приличное вино?. Выйдя из своего кабачка, в соседнем, за большим окном, замечаем наши молодые пары. Ребята не дураки выпить и, похоже, постоянно квасят. Привет! Как отдыхаете? Все окей! Идем дальше. Ищем продуктовый магазин с молочкой. Но здесь все шопы для туристов, и идея поужинать йогуртом становится неосуществимой. Витя обещал Гене посиделки в Монтекатини и упорно продолжает искать дешевое вино. Когда он скрывается в очередном магазинчике, меня привлекает такой знакомый, ласкающий слух родной говор, сопровождаемый бурными хохотушками. Иду по улочке и присоединяюсь к трем дамам – то ли испанкам, то ли латинкам. Они умирают от смеха около витрины с вертящимся мужским торсом, у которого на плавках медаль «№1». Что обозначала эта бирочка, мы так и не поняли, но посмеялись от души. Я предложила свою версию об одном евро за ночь с крутым мачо из бельевого магазина. Пообщались, я спросила, из каких они провинций. Оказалось – две латинки, одна мексиканка. Обменялись впечатлениями о Флоренции. Они спросили, откуда мы. И тут за моей спиной возникает Витя с искомыми бутылками, и я с гордостью ответствую, что мы из России. Вот это да! Молодцы, ребята! Чао, увидимся в Мехико! Такие встречи – случайные отдушины на перекрестках судьбы.
У нас еще полчаса до встречи на площади Дуомо, но мы уже так вымотались, что падаем на паперть и не шевелимся.
В автобусе с кондишином-морозильником едем в Монтекатини, в отель Минерва. Наши четверо молодых , накачавшись дешевым винишком, едут теплые и веселые, а на ужине чуть не забузили. Одна пара упорно стремится посетить мощи Николая-чудотворца. Видно, есть о чем просить. Люда и Гена вернулись из поездки в Сиену, увлеченно рассказывают, как им там понравилось.
Минерва – случайный, похоже, четырехзвездочный отель среди нашего трехзвездья, очень приличный. Я, как всегда, протискиваюсь на самый ресепшен, чтобы контролировать ситуацию и вовремя потребовать «дуэ летти сепарати». Они всегда отнекиваются, что парам положена одна большая супружеская постель. Но мне на это наплевать, пары бывают разные, может, мы друзья? Или дядя с племянницей? Что у них там с чувством юмора, не знаю, но каждый раз мне приходится отстаивать свои требования. На сей раз все повторяется и нам выдают другой ключ в обмен на первый, для этого приходится дожидаться размещения всех, и мы идем последние. Но оно того стоит. Мой радостный визг оглашает коридор: нам дали не две раздельные кровати, а целый огромный и шикарный трехместный номер, с большой ванной, коридором и широким окном! Потолки высоченные, стены оранжево-персиковые. На ужин вечная паста на первое и свинина с вареной морковкой на второе, мороженое – на десерт. Мое – только второе. Через стойку, в соседней половине зала – «белые» люди, англоязычные иностранцы, у них шведский стол. Русские завидуют, но ничего – у нас скоро День победы. Идем гулять по курортному городку с целебными источниками. Все магазины уже закрыты. Народу очень много. Стандартная центральная улица с бутиками. Что и говорить, витрины здесь великолепны, как будто какой-то параллельный виртуальный мир, зазеркалье, в котором живут стильные рагаццы и крутые мачо среди сверкающих украшений и моднющих шмоток.
Перед тем, как упасть в одну из трех шикарных кроватей, успеваю принять горячий душ.
7.05.08. Среда. Флоренция. Релакс на Арно. Уффици. Панорамный холм.
Первый раз высыпаюсь после прилетной бессонной ночи. На завтрак в русле четырех звезд уже дают йогурт, джемы, мед, галеты, капучино. В половине девятого, поснимав на остатки кассеты отель и его окрестности, отправляемся в автобус. Минут через десять нас отсаживают. Наша Ира остается с «пизанцами», а мы направляемся снова во Флоренцию. По глупости оставляю шарф и подушку в нашем автобусе. Теперь не знаю, когда снова их обрету. Тут начинается дикая пробка. Жаль, что не спросила, как это по-итальянски. Просто МКАД родной в часпик, только среди гор. С ужасом думаю, что как раз к экскурсии в галерею Уффици поспеем, и никакого свободного плаванья. Дико жаль терять драгоценное время на эти тягомотные ужины с более чем неспешным обслуживанием «а ла карт», переездами, да еще и в пробках. Как на зло, солнце обливенное. Говорят, здесь до нашего приезда шли жуткие дожди. Всюду по дороге – красные маки. Тянутся многокилометровые питомники: то ли сельхозрастений, то ли декоративных, но очень красиво. Проезжаем маленький аэродром, прямо перед автобусом крошечный самолетик заходит на посадку.
Нас выпускают, когда уже далеко за 10. Сразу бежим на дешевую улицу Национале. Но промотались зря. Так ничего там не покупаем, жалеем о потраченном времени.
Скорей-скорей, проложив маршрут через любимый Санта Кроче выкатываемся на набережную. На этот раз наш туалет был закрыт. Пришлось довольствоваться мощным кустарником за паркингом. Выйдя к реке уж к 12-ти, понимаем, что восхождение придется отложить, т.к. в 13-30 надо быть уже в Уффици. Но по инерции продолжаем идти в заданном направлении, пока не останавливаемся в виду загорающих прямо у воды аборигенов. Тут мы решаем к ним присоединиться. И у нас случился дивный релакс прямо посередине живописного водопада на реке Арно. Раздеваемся, загораем. Уточка пытается перевести выводок утят прямо через бурлящий водопад. Я пытаюсь помочь и отловить одного, слабенького. Он беспомощно трепыхается и пищит, боясь последовать за братьями. Но наконец самостоятельно плюхается в воду и выкарабкивается уже внизу. Семейство восстановилось, и счастливая мать ведет их кормиться в лужицу. Итальянцы начинают бросать им хлеб. Прилетает селезень, видимо, чужой, т.к. муж рядышком. Но прогоняет чужака утка, а не папа-селезень. Вот настоящая итальянская семья, решаем мы, вспоминая рассказы про маменькиных сынков, которых мамаши-итальянки опекают до сорока лет. Продолжаем загорать и расслабляться на бетонных плитах до последней минуты, а потом подхватываемся и бежим к Нептуну.
Флорентийские площади очень маленькие, соборы много теряют от застроенного пространства, не смотрятся так величественно, как, например, Сакре Кер на Монмартре, Нотрдам или наш Василий. Улочки все узкие, на балконах множество цветов в горшках. Еда в забегаловках совершенно непотребная, на мой взгляд, пицца, макароны, все хлебное. Народу тьма тьмущая. Большинство – сами итальянцы. Иногда кажется, что слышна только русская и итальянская речь. Проплывают несколько экзотических мусульманских, африканских и индийских пар. На парковках очаровательные малипуськи, многие из них – совсем крошечные электромобильчики.
Прибегаем даже раньше срока. Экскурсию ведет не Иорданка, как обещала, а другая, миниатюрная, очень приятная донна. Она очень доходчиво и эмоционально все рассказывает и объясняет все различия между этапами Возрождения и стилями художников. С чего начиналось Возрождение, как развивалось и в чем его суть. Уффици – флорентийский Эрмитаж, Здесь все школы и стили живописи, скульптура, гобелены, государственные архивы. При Медичи здесь были административные офисы.
Стоим перед знаменитой Венерой Боттичелли. Слушаем про замысловатую символику картины, в которой все стихии вместе: вода, воздух, земля и даже огонь. Напрашивается вывод о том, что Венера, Любовь, - пятый элемент бытия. На картине Весна заметно, что все женщины Ботичелли слегка беременны. В этом тоже угадывается какой-то скрытый символический смысл. Долго рассматриваем Благовещенье Леонардо да Винчи. Удивляемся неестественной и непропорциональной руке Мадонны. Но нам объясняют, что Леонардо знал, что на эту картину будут смотреть из дверей далеко справа, и он специально все рассчитал, чтобы оттуда все смотрелось как надо. А на полянке, где стоит архангел, изображены все известные к тому времени виды растений. Здесь единственная круглая картина Микеланджело. Пытаемся впитать все шедевры Рафаэля, Учелло, Боттичелли, Леонардо, Джотто, Тинторетто, - и запомнить хоть что-то.
Из галереи прямиком на ту сторону, находим лестницу и поднимаемся в маленький лимонно-розовый садик. В прудике посередине – тортиллы. Млеют на солнышке неподвижно. Итальянский малыш пытается столкнуть одну в воду. Она плюхается и быстро уплывает. Залезаем на холм. С него панорама, как у нас на Воробьевых горах. Вся Флоренция как на ладони, с соборами, утопающая в зелени. И сразу – горы. Садимся на каменный заборчик и рассматриваем все знакомые места и маршруты от собора к собору, от площади к площади, находим Золотой мост, водопад с уточкой. Коньяк закусываем йогуртами и хлопьями «Красная шапочка». Становится жарко и весело. Тут грянула музыка. Оглядываемся – за нами расположился индейский ансамбль с довольно приятной и мелодичной музыкой в стиле Саймона и Гарфонкеля. Чуть дальше – еще один. Перед барабаном лежит мешочек – «индейский сувенир 1 евро» Мы берем легкий дутый пакетик, но не разворачиваем. Мелодии заводные, известные хиты. В центре площадки – Давид. Рассматриваем его со всех сторон. У меня снова напрашиваются старые, еще со времен бродяжничества по Эрмитажу, вопросы о размерах и пропорциях. Витя торжествует: Давид - образец античной красоты. Уходить не хочется. Погода великолепная. На асфальте разложены картины. На них – все шедевры, собранные в Уффици и просто виды города, мосты, соборы. Спускаемся в город снова через садик, по дороге прихватываем пару лимонов прямо с дерева, тискаем и целуем тортилл. В городе ищем вино, т.к. сегодня договорились с ребятами посидеть в нашем шикарном номере.
Встречаемся у Нептуна с «пизанцами», делимся впечатлениями. Не знаем, жалеть нам, что не поехали в Пизу, тогда бы не насладились рекой и холмом, не отдохнули бы – это точно. Но с другой стороны, падающая башня – это все-таки тоже стоит посмотреть. Наконец решаем, что нельзя объять необъятное. Снова набиваются две группы в один автобус. Вырубаюсь так, что не помню, как доехали.
До ужина успеваем начать в нашем номере. Пьем красное вино с сыром и лимоном, скрученном конечно же, в ботаническом саду обзорного холма на обратном пути.
Хотя есть уже никто не хотел, все же на ужин пошли. Разве мужики пропустят запланированную жрачку? Сегодня нас порадовали овощным супом ( вроде того, что у нас продается в замороженных пакетах), курицей с картошкой, на десерт – манный пудинг с карамельным соусом, который никто не стал есть.
Продолжили уже конкретно. Витя поставил свободную кассету с остатками корриды через телик. Общались, рассказывали про наши путешествия. Очень классно посидели, поговорили за жизнь. Вот бы пожить в таком номерочке подольше, а из него уже ездить везде!
8.05.08. Четверг. Рим.
В 7 часов за завтраком снова наедаюсь йогуртами. Да здравствует 4 звезды! В 7.30 выезжаем в Рим. Ехать пять часов.
Приезжаем к вокзалу Термини. Buongiorno Roma! Теперь нас встречает некто Лиза. Сухопарая загорелая блондинка, увешанная желтым голдешником, как рождественская елка. У нее настолько оригинальная манера говорить и голос, что она самая об этом сообщает тут же: Непонятно, что я говорю не так – все по программе, что положено, и почему все удивляются? Такая милая самореклама. Она действительно трещит всю информацию без остановки, успевая еще вставлять ехидные замечания по текущему моменту и комментировать происходящее. Отрабатывает текст на автопилоте, вот это класс! Я за время своей работы в Спутнике не успела дойти до такого мастерства. Цепляем наушники, получаем тикеты на автобус и едем в переполненном общественном транспорте, прослушивая что-то очень интересное, что вещает Лиза, стоя посередине автобуса. Я, как всегда, смотрю на все через монитор камеры. Наконец выходим и гуляем пешком по историческому центру. Видно, что это место паломничества миллионов туристов. Это огромное сито, просеивающее каждый день нескончаемый людской поток, в который мы с наслаждением и вливаемся. Привет, история древнего мира!
Сначала смотрим Пантеон – единственный сохранившийся полностью древний храм. Снаружи все обшарпанно и бесцветно, но внутри очень красиво. В высоченном куполе – девятиметровое отверстие, окулюс, через которое освещается все огромный храм всех богов. Заходим в церковь Санта Мария над Минервой. Очередной христианский храм, построенный над античным. Поднимаемся по лестнице Капитолия. Это древний центр общественной и религиозной жизни. Заглядываем в древние хрущевки, как объясняет Лиза, трущобы, где на втором этаже уже не было ни водопровода, ни туалетов. Кстати, вода в Риме, так же, как и в Париже, чистейшая, и ее можно пить прямо из крана и на улицах из фонтанчиков. Она нехлорированная и почти минеральная. Так что мы пополняем свои запасы в ближайшем источнике по дороге на римские форумы. Римский форум, вернее то, что от него осталось, лежит в долине между холмами Капитолием, Палатином и Эсквилином. Вниз не пустили, объяснили, что надо покупать билет и уже гулять там и по Колизею, что мы и собираемся сделать в свободное время. Потом нам вручили тикеты, которые действуют 75 минут на наземном транспорте и один проход в метро.
С Геной и Людой мы припустили к Колизею. Увидели огромную очередь и пошли вдоль нее. Пока мы с Геной раздумывали, попадем ли мы вообще туда сегодня, вдруг откуда-то выныривают Люда с Витей и размахивают добытыми билетами. Они, как выяснилось, обошли всех и проникли в какую-то специальную кассу, для журналистов что ли, Мы бросили прощальный взгляд на длиннющий хвост из туристов со всего мира и побежали вверх по лестнице Ступеньки очень крутые. Поднялись. Я – в белой кепке, купленной внизу, т.к. выжарило не на шутку. Прямо гусак – тут же съехидничал Витя. Но я ответила, что пусть я буду лучше живым гусаком, чем негусаком, дохлым от солнечного удара.
Колизей – символ Вечного Города. Он на самом деле колоссальный, но колоссом была когда-то статуя Нерона в виде бога Солнца, которая вообще была где-то рядышком. Это нечто многослойное, многоярусное и четырехэтажное (стены в три ряда и целое подземной помещение). Здесь даже проводили навмахии – водные битвы, кроме гладиаторских боев, шоу с дикими зверями и расправ над первыми христианами. И на все эти «зрелища» после принятия «хлеба» могли любоваться около 50 тысяч человек. Гуляем вокруг, пытаемся догадаться, где была императорская ложа, ложа префекта, где сидели сенаторы, простые граждане. Была даже специальная подвижная стена с решеткой, которая опускалась (или поднималась?) во время звериной травли. Теперь арены нет и видна подземная часть, где хранились клетки, оружие, машины – гигантский каменный лабиринт. Спустившись, покупаем альбом, в котором все современные виды Колизея снабжены рисунками с реставрациями. Все было многоцветно, мозаично, мраморно, просвечивающие сейчас ниши были закрыты и в них стояли статуи. Все разворовали варвары. Как тут не вспомнить Некрасовскую Железную дорогу: «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… все это народ сотворил?.. Вот ваш народ – эти термы и бани – Чудо искусства – он все растаскал!.. – Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! Дикое скопище пьяниц!..»
Поднимаемся на Палатин. Тут же обновляем запасы воды и решаем устроить пикник на обочине, чтобы отдохнуть и перекусить. Нам это вполне удается. Устраиваемся на большом плоском камне рядом с пышными кустами, которые мы тут же используем по назначению. Празднуем еще раз день рожденья Люды. Первый был еще в автобусе. Поднимаемся еще выше и понимаем, что сверху нас было видно как на ладони. Здесь стали появляться первые хижины будущего города, потом они переползли на соседние холмы. Это колыбель Рима. Осматриваем чудесные живописные развалины домов, церквей и императорских резиденций. И вдруг – на пригорочке маковое поле и в нем, на самом краю, птичка – то ли скворец, то ли дрозд – поет-заливается, просто чудо! Я долго снимала, целый музыкальный клип получился. Отсюда весь Рим виден: арки, соборы, развалины, проспекты - далеко-далеко.
Спускаемся в метро. Оно здесь еще почище парижского. Все вагоны расписаны граффити, толпа народа, в дверях висят, пропускаем один поезд, втискиваемся во второй. Нам нужно от «Колоссео» до «Термини». Выходов немерено. Не знаем, куда идти, чтобы попасть на площадь. Секьюрити тут тоже тупые, посылают в разные стороны, никто ничего не знает. Наконец Гена призывает всех просто выйти уже где-нибудь и наверху сориентироваться. Так и делаем. А то так бы и искали до конца дня выход на «Вия Модзалино» и метались бы с ветки на ветку.
На поверхности сразу вспомнили, что нужно посетить супермаркет. Заходим, рассматриваем все с первобытным любопытством, покупаем вино, йогурты, бананы. Шлепаем до площади Независимости, откуда нас должны забрать на экскурсию по ночному городу. Все уставшие, наскакавшиеся по горам. На лужайке мирно дремлют бомжи (или клошары? Так и не выяснили, как они тут называются). Мы пристраиваемся рядышком на единственную свободную каменную скамейку, закусываем. У Люды проблемы с обувью. Она хочет сразу решить и проблему с подарком на день рожденья и тут же отправляется на поиски обувного магазина. Возвращается довольная, уже в новых туфлях. Обмываем.
Подтягиваются наши попутчицы, оставляют нам сумки и отправляются в поисках Макдоналдса с туалетом. Возвращаются с рассказом о своих приключениях. Кто-то их куда-то послал, они спустились на лифте, двери открываются – там негр без штанов, они визжать и назад! Бежали из этого подвала куда глаза глядят. Мы так все и покатились, хохотали до коликов. Постепенно подтянулась вся наша доблестная группа. Очень долго ждали автобуса. Наблюдаем, как одна машина выталкивает другую с парковки, чтобы выехать: просто раскачивается и долбит по заду переднюю, освобождая себе место.
В автобусе Витя откровенно засыпает. Гид Игорь рассказывает про то, что уже видели и чего еще не видели. Еще не совсем темно. Едем к Алтарю Отечества с памятником Виктору-Иммануилу11. Он здесь называется Свадебный торт, действительно, похоже. Колонна Марка Аврелия, фонтаны Тритон и Наяды, балкончик, с которого выступал Муссолини, ну, и конечно же, фонтан Треви. К нему подъезжаем уже затемно. Он подсвечен. Вокруг негры и индусы пристают купить розы и побрякушки. И тут не обошлось без архитектора Бернини. Фонтан влеплен прямо в фасад здания. Это целая композиция, наполненная символикой и аллегорией. Здесь и сам Нептун, выезжающий на колеснице из арки с нишей, его кони – буйный и спокойный, - тритоны, другие скульптурные сюжеты. Похоже, здесь самая большая толпа. Протискиваемся к воде, кидаем монетки, пытаемся сфотографировать. Но получается неважно. Возвращаемся к автобусу сквозь рыночек с дешевой индийской мишурой. Глаза слипаются. От холода заворачиваюсь в занавеску.
Наш отель здесь Руж е Нуар, на высокой горе, под ней – весь Рим. Но место не слишком бойкое. Завтра рассмотрим как следует.
В номере нет чтобы рухнуть и забыться, Витя по своему обыкновению включает телик. А там как на зло эротический фильмец.
9.05.08. Пятница. Помпеи. Неаполь.
В 6 утра уже на низком старте. Собираю все теплые шмотки в ожидании автобусного морозильника и сквозняка. На этот раз нам везет – наконец-то шведский стол. Но на выходе нас постигает настоящее разочарование. Наша Ира нас покидает и сдает гиду параллельной группы – Надежде. Это женщина-чума. Непонятно, как она попала на эту работу. Все время все путает, ошибается, мечется, слушать ее просто невозможно: она говорит сбивчиво, замолкая внезапно и так же внезапно начиная очень громко тараторить, все время повторяясь и ошибаясь. Так мы выслушиваем историю Италии. Это кошмар. И он продлится теперь до самого отъезда. Дорога необыкновенно красивая, но я засыпаю сладко и надолго.
Сегодня уже по-настоящему жарко, и я загораю как только возможно. Сначала гуляем по развалинам улиц и домов Помпей. Трудно представить город, каким он был, когда ничего не осталось, особенно крыш. И еще труднее представить, как однажды по велению злого волшебника Везувия здесь внезапно остановилась цветущая и бьющая ключом жизнь, замерло само время. Проклятье, падшее на Геркуланум и Помпеи, расколдовано и снято спустя 1700 лет. Ряды колонн, редкие бронзовые скульптуры, тусклые плитки полов, жертвенники, обрушенные стены – все, что осталось от былого великолепия развитой цивилизации. Осматриваем типичный зажиточный дом с гостиной, спальней, бассейном, внутренним двориком, термы с разными отделениями – горячей и холодной водой, - парилкой, раздевалками. Потихоньку продвигаемся по жаре на улицу красных фонарей. Гид показывает нам, как сильно продавлены здесь колеи, видно до сих пор, часто ездили по ней, Сам бордель очень маленький, несколько тесных комнатушек. На пороге столпотворение из туристов, детская группа с восторгом обсуждает уведенное внутри. Странно, – удивляется наша гид. - есть договоренность детей туда не водить. А вообще-то все итальянские школьники обязательно изучают историю на месте, в исторических и культурных центрах. Это правильно. Живой учебник истории лучше, чем бумажный. Вверху на стенах борделя фрески – своеобразное меню в картинках для иностранных клиентов. Изображения очень живые и на удивленье прекрасно сохранившиеся. У меня как на зло заедает камера и я хватаюсь за фотик. Очередь идет так быстро, что едва успеваю снять. Пытаемся представить мягкие матрасы и разноцветные ковры на этих каменных диванах, иностранных купцов и пышных жриц любви на этих коврах. Может, когда-нибудь все восстановят. Дальше идем к древнему фастфуду, точке общепита. Потом – в пекарню. Здесь мололи муку, квасили и выпекали. Весь процесс.
В специальных аквариумах – фигуры умерших людей. Сначала все раскапывали и разрушали, а потом придумали заливать цемент в пустоты, в которых сгнили тела, залитые лавой и пеплом. Потом очищали и получали готовых людей и предметы в момент гибели. Зрелище не для слабонервных. Нам делают комплимент, что мы самая дисциплинированная и интеллигентная группа. Ну да, когда не бунтуем и не квасим. Сегодня как раз повод для великого празднования. Молодые ребята уже в предвкушении. Договариваемся организовать в помпейском сквере.
Но сначала спускаемся в салон-мастерскую, где делают камеи из ракушек – древнейшее украшение. Они здесь повсюду. Цены запредельные. Заодно и дегустация ликеров – как же без нее? Нам очень понравился оранжевый дынный ликер. Берем несколько маленьких сувенирных пузыречков. Опустошаем все стаканчики и бежим дальше. В красивом зале со всякими поделками и статуэтками девушка-гравер трудится над очередной камеей. Пытаюсь заснять этот процесс на видео. Времени катастрофически мало. Столько интересного остается за кадром. А с народом пообщаться совсем не удается. В зале с украшениями растопыриваются глаза. Камеи в золоте – настоящие произведения искусства. Красота неописуемая. У меня созревает злодейский план купить хотя бы ракушку. Решаем провернуть это, как всегда, не в салоне, а в лавочках наверху. Торгуемся, я выбираю самую шикарную ракушку с камеей.
Счастливые, догоняем своих в парке на каменной скамейке. Они уже теплые. Пьем за День Победы, еще раз за Людин день рожденья, за Россию, за Италию, за прекрасное путешествие, отличную погоду и классную компанию.
В Неаполе, к сожалению, нас привозят только на залив с видом на Везувий, погубивший Помпею и Геркуланум. Набережная с фонтаном. Так это же знаменитая Санта Лючия! Я снова и снова вспоминаю, как мы пели с Антониной Ивановной, и с невыразимым наслаждением тихонько пою:
Sul mare luccica
L,astro d,argento,
Placida e l,onda,
Prospero il vento.
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
O dolce Napoli,
O suol beato!
Dove sorridere
Vole il creato!
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
Барки на причале, город на холме: домики ступеньками с развешанным бельем. Все как в песне, за столько лет ничего не изменилось, будто время остановилось: и мягкая волна, и благодатный ветер, и благословенная земля, родившаяся от улыбки Создателя. Здесь начинаешь понимать и Гоголя, влюбленного в Рим и пытавшегося разглядеть родимую Русь «из прекрасного далека», и Горького, не желавшего покидать Сорренто и возвращаться в страшную сталинскую Россию. С какой-то странной ностальгией, как будто я тоже здесь жила и мне надо возвращаться, я покидаю это культовое место, «прекрасное далеко». В городе нам дают совсем немного времени, и мы направляемся к старой крепости. Вокруг нее опять-таки разложено какое-то шмотье и сумки, нигде проходу нет от торгашей. Даже нет времени, чтобы купить хорошие сувениры. А я мечтала о кукле в неаполитанском наряде.
Дорога назад в горизонтальном положении. Большинство наших отправляются в Рим. Но уже 8 вечера и мы решаем никуда не ездить, а лучше на ночь погулять. Спустились под гору, на которой стоит наш отель. Не нашли ничего интересного, кроме пиццерии, которая, как оказалось впоследствии, здесь, наверное, центральное тусовочное место, своеобразный клуб, причем по преимуществу байкерский. Когда мы заходили, было много свободных мест, а когда уже сидели за столиком на улице, стало очень многолюдно и оживленно. Пока разбирались с меню, чуть мозги не выпарили: столько всего разного, но попробуй догадайся, какая пицца с чем! Решили посмотреть на деле, что люди заказывают, как готовят, чтобы не ошибиться. Паренек раскатывает очень тонкую, как лепесток, лепешку, подает другому. Тот накладывает на нее всякой всячины – заказанную начинку – и в печь. Она пузырится и становится слоеной и хрустящей. Но и наблюдение за этим завораживающим действом не придало нам уверенности и мы так и не смогли сориентироваться. Когда рагацца снова подошла к нам, то мы скромно заказали «с грибами», все еще не понимая до конца, что оно будет. Пошли на улицу, сели, нам принесли кружевное хрустящее чудо и пиво. Даже еще одну тарелку и прибор. Пицца действительно ничего общего не имеет с тем, что у нас так же называется. Кто-то мне об этом уже рассказывал. Дворик наполнился байкерами, компаниями, семьями. Люди стоя ждали места. Все-таки мы отметились. Поели-таки пиццы. И она действительно была настоящая. Жаль, что нельзя было перепробовать все!
10.05.08. Суббота. Ватикан. Перуджия.
На экскурсию в Ватикан нас снова встречает неподражаемая Лиза. Но чудовищная Надя забывает передатчик и информация под угрозой. Она подвела нас к Ватикану в наушниках, но микрофона не оказалось. То ли ей не передали, то ли она забыла, что Лиза просила взять наш для нее. В конце концов Лиза звонит, чтобы ей принесли ее аппарат. Она начала тараторить, по ходу дела вставляя свои коронные замечания. Сначала во дворе слушаем про Сикстинскую капеллу у специального стенда, на котором все фрески Микеланджело. Это здорово, т.к. там ни снимать, ни фотографировать нельзя. Везде можно, а только в этом месте нельзя.
В музеях ходим, высунув язык от грандиозности и великолепия. Фрески, гробницы пап, галерея географических карт, скульптуры, шпалеры. Особенный энтузиазм меня охватывает около гробниц святых Константина и Елены. Я ее считаю своей покровительницей. Витя фотографирует меня, но в суете и спешке получается не очень хорошо. Катимся кубарем дальше сквозь толпу к стендам, где нам все опять показывают и рассказывают в деталях.
Собор Святого Петра – это целый город под одной крышей. В середине все перекрыто – готовят папскую службу, поэтому нельзя подойти к небольшой фигуре Петра. Это самая главная святыня. Бронзовые ноги скульптуры отполированы до блеска миллионами рук, стали плоскими. Главные врата закрыты. Пройти в них – мечта каждого христианина, как хадж у мусульман. Но они открываются только раз за сколько-то лет. Зато с внутренней стороны – крест, к которому нужно прикоснуться, чтобы были отпущены все грехи. Это мы успеваем.
Знаменитая Пьета Микеланджело за бронированным стеклом. Когда-то какой-то фанатик отломал палец у Мадонны, и теперь она под усиленной охраной. Мрамор бежево-персиковый, очень красивый, линии все плавные, живые, слезы почти настоящие. Но стоять, затаив дыхание перед этим чудом, как этого хотелось бы, нельзя долго, надо бежать дальше, слушать рассказ о специальных пропорциях гигантских статуй под потолком. Папский престол – целый дом, жаль, что вблизи нельзя рассмотреть. Вокруг – исповедальни на всех языках. Из одной торчат чьи-то пятки и жестикулирующая кисть священника. Получается очень выразительный фрагмент на видео. Среди многочисленных пышных усыпальниц на почетном месте - прозрачный гроб Иоанна Павла 11.
Наконец Сикстинская. Ходим, задрав кверху головы, сидим отдыхаем, продолжая слушать нашу далекую Лизу. Хорошо, что уже все детали рассмотрели и всю историю узнали. Как Скульптор, не имеющий понятия об искусстве фресок, нанял учителей, осваивал мастерство, потом прогнал всех, заперся и один писал до посинения, пока не ослеп. Зато вложил в этот огромный потолок все свое представление о мире, Боге и человеке. Вообще все ужасно интересно. За каждым образом – целая история, особый смысл. Художники изображали себя, своих друзей и недругов в виде библейских персонажей. Здесь хранится огромная картина Рафаэля, на которой он изобразил сразу всех троих – Микеланджело, Леонардо да Винчи и себя в образах апостолов. Интересно, что у того же Микеланджело был несносный характер, он считал, что все ему завидуют, а молодого Рафаэля считал выскочкой и ни в грош не ставил, а тот преклонялся перед ним и рисовал его на своих картинах. Посмотрев все, что можно было посмотреть, и потрогав все, что можно было потрогать, мы выходим из собора, вернее, нас выносит мощной волной желающих сделать «высокохудожественные фотографии» (ехидное замечание Лизы).
Сначала фотографируем папских карабинеров. Это действительно красочные фигуры в оранжево-синих камзолах, темно-синих беретах и таких же полосатых чулках. А уж красавцы! Все обязательно швейцарцы, в основном дети тех, кто уже тут служил, на 8 тысяч евро в год. Элитная гвардия. Окно, из которого папа выступает с воскресными обращениями, открыто. Мы устремляемся на середину площади делать «высокохудожественные фотографии» на фоне собора. Потом, как водится, нас ведут в соборную лавку, где мы выслушиваем лекцию о качестве и ценах местного золота с демонстрацией образцов. Я, конечно же, выбираю св. Елену. Но, расслышав только последнюю цифру в цене за золотую иконку, иду платить и уже на кассе выясняю, что впереди у нее 100, которое прошло мимо моих ушей. Пришлось отказаться и поискать чего-нибудь дешевого среди серебра. Протягивая через головы деньги, выбираем себе сувениры. Я дарю Вите серебряную мужскую икону Спасителя. Он выбирает девчонкам по медальону. Можно торчать здесь бесконечно, но нам надо еще успеть к Тибру.
Оставляем не исследованный до конца культовый голдешник и бежим вниз, к набережной и мостам. Снимаемся для коллекции, стараясь не вспоминать про Гвадалкивир, мчимся назад, по пути забегая в разные лавочки с аналогичным товаром. Хватаем на сувениры что попало: деревянные кресты, открывалки. Альбом Град Ватикан так и не успеваем купить. Прибегаем к месту встречи – все еще только собираются. Наша чума посылает нас к паркингу одних, сама остается ждать свою группу. Мы приходим – там никого: ни автобуса, ни Массимо. Молодой мачо - шофер второго автобуса - даже не удостаивает ответом, где может быть наш Массимо. Ждем-пождем, решили уже звонить, как выплывают наши расписные. Арриведерчи, Рома!
Наши места заняты, вещи разложены по разным сидениям. Мы сначала обижаемся, но потом накрываем поляну и успокаиваемся. Начинаем общаться с народом, узнаем про то, что их гид Наташа так же бестолкова, как и Надежда, и что обещанная поездка в Сан-Марино переносится у них напоследок и они переживают, успеют ли? На остановке вообще пошел конкретный ропот, что рейс задерживают и намного. Выхожу на свежий воздух, красота: горы, зелень, солнышко.
По пути в Перуджию Надя объявляет, что Наташина группа едет в Сан-Марино с чемоданами, оттуда – в аэропорт, а наша группа вылетает (так и сказала) в Стокгольм. Мы возбудились, началась нервная ржачка. Мы уже кричали, что не хотим в Москву, а хотим в Стокгольм. Наржались до коликов, подогретые полдником с остатками Хенесси и доведенные до нервного тика Надиным идиотизмом. Она так все запутала, что мы с трудом догадались лишь на подъезде к Римини, что так называется наш отель. У кого-то пропадают транзитные билеты, кому-то завтра на работу, но зато целый день на пляже. Узнав, что мы уже не летим в Стокгольм, мы успокоились и заснули.
Дорога очень живописная: горы, речушка, крепости, домишки, Аппенины. Параллельно идет старая, даже древняя, дорога, по которой римляне отправлялись на свои завоевания. Их поход с гремящим оружием был слышен далеко вокруг. По этой дороге легионеры пересекали всю страну. Старая и новая дороги постоянно перекрещиваются, иногда видны древние акведуки.
В Перуджии поднимаемся по эскалатору высоко на гору. Проходим через старую крепость, выходим на центральную улицу, ведущую к церкви, снимаем панораму этого древнего университетского городка. Натыкаемся внезапно на бесплатный туалет. Это всегда большая радость в таких поездках. Так же неожиданно набредаем на магазинчик, в котором продаются знаменитые трюфели, tartuffo. Тут мы вспоминаем, что Ирина просила нас купить для нее, но мы так нигде их не видели. Покупаем две баночки – для нее и для себя. Они достаточно дорогие. Самое смешное, что все наши попытки узнать, как же их употреблять, ни к чему не приводят. Надя, уже около автобуса, лопочет что-то непонятное, что это очень пряная специя и ее нужно добавлять понемножку в разные блюда. А мы-то думали – водочку закусить. А впрочем, мы уже ничему не верим и ничему не удивляемся.
По дороге в Римини хохотушка и непонятка усиливаются. Наконец странная Надя, после долгих переговоров по мобильнику, объявляет, что летим в 22-30, т. е. ночью, а посему целый день с 12 часов придется пропадать на море. Это нам за пять домодедовских часов. Когда наконец въезжаем в город, все с новыми взрывами хохота пытаются угадать, где же наш пресловутый Стокгольм. Это оказывается задрипанный трехзвездочный отельчик на пятой линии. На ужин – макароны, жуткого вида котлета, порошковое картофельное пюре. Но все рады морю. Как всегда, бросаем чемодан и идем гулять. Стандартный курортный город с типичными шопами, китайскими и индусскими лавочками.
11.05.08. Воскресенье. Римини. Адриатика.
Наконец-то выспались, а не вскочили в 6 утра. Официант на завтраке снова беспрерывно подкладывал нарезанную лепесточками ветчину, она тут же исчезала – люди запасались на целый день. Собираем чемоданы и оставляем их на веранде, идем на пляж. Почти никто не взял купальники. Но «у нас было». Некоторые женщины даже пошли в лавочки покупать бикини, кто-то погнал мужей искать в упакованных чемоданах. Всем хотелось купаться и не пропустить подаренного удовольствия. Но холодный ветер и ледяная вода тут же охладили наш пыл. Взяли пару лежаков за 4 евро, разместились, кто-то оставил сумки и отправился бродить по городу. Тут же явились припасенные и вновь приобретенные бутылочки красного и белого, остатки еды, в том числе и наши сухарики и хлопья. Общак получился довольно сносный.
Первым полез купаться Гена-сибиряк. Потом он даже Люду уговорил. Молодые горячие тоже все попрыгали. Потом и я решилась и с визгом поплавала в довольно приличных волнах. Для меня это дело чести. Мимоза Витя остался верен себе и лишь слегка прилег в прибое, с таким видом, как будто он не в морской воде, а на электрическом стуле. Все мои попытки затащить его в Адриатику провалились, он визжал и отбрыкивался, взывал к моему милосердию. На фото осталась его страдальческая вымученная улыбка. Зато потом мы погуляли по пляжу под жарким солнцем и ледяным ветром. Все потихоньку стали обгорать. Меня спас только московский солярий и солнечный релакс на Арно. Потом вообще пришлось облачиться в куртку и шаль. Получились забавные фотки: я вся оранжево-персиковая, закутанная с ног до головы, на фоне пьяных мужиков в семейных трусах. Наш русский табор заметно теплел изнутри. Среди оживленной беседы многие уже стали задремывать, совсем теплый Миша вырубился основательно. Его прикрыли, чтобы он окончательно не обуглился. Все остальные потихоньку становились цвета употребленного тинто, Витя сжег плечи.
Одурев от пронзительного пляжного ветра, пошли бродить по набережной. Заходим в магазинчики, смотрим что почем. Видим ликеры, дешевые и разнообразные, решаем на последние еврики приобрести что-то похожее на сан-маринское. Выбираем дыню и капучино. Здесь это по 5 евро. Подозреваем, что паленое, но все равно берем. Так мы прослонялись до шести. Потом собрались все на веранде в ожидании автобуса. Делились впечатлениями, демонстрировали покупки, обсуждали, во что выльется задержка чартера. Наши дамы, сидевшие все время впереди, порассказали много интересного, что осталось незамеченным для нас, валявшихся всю дорогу на задних сидениях. Оказывается, наш невозмутимый Массимо был настоящим агрессивным и беспардонным рокером, давил всех подряд, не позволял себя обгонять и тут же наказывал провинившихся, нависая над ними сзади всей своей автобусной громадой, сигналя и ругаясь, или устраивал настоящее ралли. Жесткач! Так он развлекался от скуки. А мы-то ничего и не подозревали, а наши дамы натерпелись страху, все время были в тонусе в ожидании неминуемого столкновения. Мы обалдели! Вот уж точно: меньше знаешь –крепче спишь!
В аэропорту можно пройти на открытую веранду и полюбоваться закатом. Я тут же расчехляю камеру. И тут раздается нечто непонятное по громкоговорителю, чего я никак уж к себе не отношу. Повторяют. И тут Витю осеняет, что это мне не разрешают снимать. Ведь это же стратегический объект, там самолеты и ангары, а ты шпионишь! А ну как отнимут! Следующий прикол – на досмотре. У ребят выуживают бутылку Хенесси. Они и сами удивлены: ночью отмечали отъезд да и забыли выложить из сумки. Надо было ее на пляже прикончить. Первые две минуты серьезные итальянцы вежливо ждут, когда эти странные русские наконец выбросят бутылку и пройдут дальше. Группа ликует, т.к. теперь придется распить на всех и очень быстро, ведь, в самом деле, не бросать же бутылку элитного коньяка. Гене повезло больше всех: он успел отпить огромный глоток. Под взволнованные крики: Гена, ты не один! – бутылка пошла по рукам. Но разъяренные итальянцы быстро разгадали наш маневр, окончательно потеряв веру в нашу цивилизованность, просто отняли заветную бутылочку у Миши, чуть не выбив ему зубы, и заставили поставить далеко на пол. Чтобы не раздувать международный скандал, мы скрепя сердце подчинились. В довершение всего купленный Людой симпатичный таймер в виде тортика не сработал, она расстроилась.
Но ужаснее всего оказался все тот же ТУ-154, в котором мне пришлось скрючиться так, что все тело затекло. Ноги ломало. Хотелось вообще выпрыгнуть из самолета. Насилу долетели. Я покидала борт с рыданиями: Больше никогда в жизни никуда не полечу! Хорошо еще нам повезло с доставкой на дом: за Людой и Геной приехала на машине их подруга. И после Новокосино, где они живут, любезно отвезла и нас.
А последней каплей стало торжествующее личико стервы секретарши, которая нашла меня в первый же рабочий день и сладеньким голоском сообщила, что мое заявление на отгулы осталось неподписанным и меня требуют на ковер. Пришлось объясняться, и в результате (после вручения сувенирного дынного ликерчика) мне милостиво разрешили оформить два дня в счет отпуска, из которого мне теперь, как последней дуре, придется выходить 16 августа, в субботу. Маленькие бутылочки водки, кипарисные кресты и фарфоровые масочки и шкатулочки разошлись по завучам, ответственным за расписание, и бухгалтеру Жене (старой знакомой) – за своевременную справочку о зарплате в 18 тысяч. Если бы не она – не видать мне стран Евросоюза! А сука секретарша не получит ничего. А вот ее дочка скоро перейдет в старшую школу. Ненавижу номенклатуру, пьющую чай с начальством и цедящую сквозь зубы, презрительно глядя сквозь тебя. Это и есть признак типичного тупого быдла. Хлестаковщина еще не скоро перестанет терзать наши грешные русские души.
Ну, а то, что ликерчики Римини действительно оказались паленые, нас даже и не расстроило, мы их добросовестно спаиваем гостям, приходящим посмотреть фильм про чудесную страну Италию. Фирменными Амаретто и Йово наслаждаемся сами. Зато, слава Богу, все живы-здоровы, все хвосты целы, цветочки не завяли. Раздаем подарки: Жене, конечно, футболку с фрагментом фрески Микеланджело Сотворение человека, Антошке венецианский брелок, Алене нежнейший сиреневый гарнитур из муранского стекла. Плюшка подросла и похудела, Морис все больше спит и видит сны о наших будущих приключениях.
Чао, Италия!
Итальянские хроники - 2008
Ассоциации. Ну, какие могут быть ассоциации и воспоминания о будущем? Конечно же, Матия Базар. В прекрасную далекую романтическую юность сидели мы с другом Шуриком на концерте легендарной группы в Олимпийском и наслаждались оригинальным вокалом и музыкой. Для нас тогда все было необычно, вот уж точно Электрошок. А самое главное – Римские каникулы. Le vacanze romane.
Roma bella tu
Che rico sei!..
Romantica citta!..
Dolce vita che te ne vai...
Profumato di vacanze romane!..
Asfalto lucido –
Arrivederci Roma!
Мы в те достопамятные времена не пропускали практически ни одного гастрольного концерта. Риккардо Фольи, Альбано и Рамина. Помню, как слушали Пупо на ледяном полу Лужников, как передала ему огромный букет, а он, остановившись у нашего ряда, поцеловал руку тетке в крайнем кресле, думая, что от нее. А она испугалась, дура. Я чуть не вылетела через несколько стульев ему навстречу. Я знала все их песни наизусть, крутя без остановки старенькую вертушку. Когда последняя песня Челентано застряла у меня в мозгу, я не вынесла эту сладкую муку и вцепилась в словарь, потом – в самоучитель, потом в Антонину Ивановну. Ее я взяла буквально штурмом. Что и говорить, итальянская эстрада, эта сама душа музыки, оставила в моей жизни важный след.
Ну, и потом все фильмы нашего детства: Спартак, Даки. Вся эта мощь древней цивилизации, впитанная в пятом классе по истории древнего мира, все эти живописные руины. А чего стоит курс антички в альма матер! Столько часов в ленинской аудитории, развесив уши, внимали профессорам, вещающим про Плавта, Аристофана, Марциалла и Горация! И столько же часов зубрежки в читалке. До сих пор читаю наизусть любимую эпиграмму Марциалла! А зачеты по сладкоголосой латыни у доцента Романовской! Нормальные люди сдавали их раза по три-четыре, и это считалось еще клево. Я уже тогда была ненормальная, сдавала с первого раза, мне все завидовали. А что мне латынь, когда я к тому времени французский выучила сама и сдала, чтобы в институте учиться. А на семинарах у нее пели под гитару Egsegi monument на мотив Степь да степь кругом!
Короче, ностальгия конкретная! Поэтому как не вскочить и не отправиться на наши щедрые майские праздники (благослови их, Боже!) в прекрасную страну Италию, за воспоминаниями о прошлом! Поэтому да здравствуют Римские каникулы, поэтому – чао, Италия! поэтому – Arrivederci Roma!
4.05.08. Воскресенье. Римини. Ровиго.
Без приключений скучно. Это понимаешь, когда встаешь в 2 часа ночи, в 2.30 садишься в такси, в 3.30 подкатываешь в аэропорт, а в 4 узнаешь, что рейс 7.00 откладывается на 10. Пять часов в Домодедово – не хило! Звоню Маше в СКМ-Трэвел (ну, кто же еще нас отправит в прекрасную страну Италию?) – по ее версии, это подлая измена авиакомпании. Однако есть и другие версии. В самой компании твердят, что анонс был заранее, некоторые пассажиры увидели задержку в нете, но, по русской привычке ничему не верить, заблаговременно приперлись в порт. Кого-то предупредили турагентства. Так или иначе – назад не поедешь. Плюс ко всему прочему документы получаем прямо здесь. Говорят, с Италией это в порядке вещей. Все как в первый раз.
Эта солидная задержка возвращает к печальным событиям недавнего прошлого. Похороны, поминки, ненавистные рожи, утраивающие безмерную скорбь и потерянность, смертельная усталость, беспросветность и сознание трудноразрешимых проблем в ближайшем будущем. Нескончаемые подготовки ко всем возможным экзаменам – обычный предвыездной конвейер, тупая толкотня по бесчисленным конторам и очередям с кучей бесполезных бумажек, тошнотное угадывание: в чем еще провинилась? Тягостная полуобморочная болотная жижа… И вдруг – как вспышка – мы едем! Куда? Какого черта! Просто едем – подальше отсюда! По большому счету я зарабатываю на все вояжи кровью и потом в прямом смысле слова. Потею «у станка» - за рабочим столом, встречая и провожая оболтусов без минутного перерыва, а драгоценные отгулы зарабатываю донорством в Склифе. Да и то еще морду воротят – это еще что, мол, такое? Вот такой закон. Но начальство очень болезненно реагирует на требование отгулов, не заработанных перед начальственными очами – на долбанных выборах или как-нибудь там еще. А я еще хотела накануне разок сдать, да самочувствие подвело и не получилось, поэтому заявление подала впритык к праздникам, да еще и не прямо в директорские руки, т.к. ее не было. Поэтому, чувствую, по приезде будет мне козья морда. Но это уже потом. А сейчас главное – улететь. Во всех смыслах… Витя тоже пашет параллельно. Но он хоть сам себе хозяин.
В таких примерно мыслях проходят три с лишним часа, пока наконец счастливый Витя не добывает долгожданные ваучеры и билеты. После этого слоняемся по вокзалу, урывками кемарим в разных местах. По старой привычке заходим в Дьютифри в поисках приличной «книжки с картинками», но безуспешно. Таких здесь просто нет. Зато на посадку стартуем «впереди планеты всей». Я оказываюсь первой, кто вступает на борт пупсика-аэробуса кислотно-салатного цвета.
Места у нас отличные, у окошка, как мы всегда просим. Вот уж точно, от добра добра не ищут… Замечаем, что в среднем ряду все три места свободные. Сначала пытаемся отправить туда тетечку-соседку, но она отказывается, ей просто лень шевелить задницей. Мы тогда перемещаемся сами, наивно надеясь, что наши места останутся за нами и в любой момент мы вернемся и туда. Но напрасно мы размечтались. Тетка тут же вытягивается, занимая все места, и мы пребываем в изгнании до конца полета. На обед дают очень вкусную рыбу. Это тоже становится традиция – как только мы оказываемся вне дома – в ресторане, в полете, на пикнике – мы заказываем рыбу. Аэробус посадочкой не порадовал – шильце в ушки потыкалось изрядно.
В Римини нас встречает толковая и приятная девушка Ира – адекватная и не балаболка. Мы уже знаем, как много зависит от сопровождающего. Едем в свободную независимую республику Сан-Марино. Пока еще не думаем – зачем? – слишком устали. Гораздо позже понимаем – это часть планового трансфера, а также распределение финансовых потоков, чтобы в самых последних уголках страны туристы оставили бабки и чтобы все области равномерно развивались. Чем будут жить крошечные «независимые республики»? Ну конечно же, винищем, марками, брендами! Несгораемая валюта. Поэтому первое, куда нас тащат – правильно! – оф коос, на дегустацию. Бог мой, чего мы только не дегустировали!
Сан-Марино – на высоченной горе, куда мы поднимаемся по серпантину. Внизу открывается чудная панорама в терракотовых тонах. Черепица, утопающая в зелени. Топаем вверх до самой башни. Умиляемся на гвардейцев, башню с часами, скульптуры насекомых, занимающихся любовью в маленьких скверах. Море магазинчиков – средоточие туристического бизнеса. Гигантские бронзовые муравьи и осы забавно сплетаются в причудливые позы. За недостатком времени – скорей, скорей! – не успеваем разгадать все эти инсект-хитросплетения: кто кого и кто на ком, и вообще – как? Хотя бы сфотографироваться – потом разберемся!
Наконец кульминация – фирменный вин-салон. Дегустируем все. Удивительно, как все-таки совпадают наши вкусы – мы даже не обсуждаем вслух – понравилось-не понравилось – соглашаемся молча, на клеточном уровне. Вино – всякое там «Слезы Христа» и т.п. - отвергаем сразу, переключаемся на ликеры. Вот тут действительно вкуснятина. Выбираем все в той же вечной спешке Амаретто, шоколадный и яичный, что по-итальянски звучит Йово, еще наборчик мини-водочек на сувениры и в темпе отваливаем. Все это богатство пакуется и грузится в чрево автобуса и будет теперь неразлучно путешествовать с нами до последнего дня. Преследуемые испанским комплексом «некупленности», напоследок хватаем большую бутыль оливкового масла. В среднем все по 8 евро.
Едем в Верону. На солнышке жарко, но потом становится ветрено и пасмурно. В автобусе привычно устраиваемся на задних местах с сухариками и колбаской. Слушаем программу по Венеции. Получается где-то 200 евро со всеми экскурсиями и катаниями на гондолах, и даже с обедом в ресторане.
Как ни ехали, а до Вероны так и не доехали. Завернули практически уже на подъезде, определил Витя. Мы уже опытные в транспортных заморочках. Опоздавший рейс и пробки наводят на мысли о завтрашних поскакушках: Верона и Венеция в один день? При всем при этом в группе разгорается спор – ехать или не ехать? Кто-то не хочет остаться без ужина (еще неизвестно что за ужин), кому-то наплевать. Нам уже все равно. С автобусными туристами опасно играть в демократию – это мы уже знаем. Лучше ставить не перед выбором, а перед фактом. Этот закон и в школе работает. Лучше мнимая демократия. Так оно и получается. Пока спорим, замечаем, что давно уже едем назад. Опять обидно – потеряли часа три точно.
В отеле Европа, куда нас наконец привозят, номер стандартный, в русле заказанных трешек, но ужин – жуть! Макароны – твердые холодные «рожки», которые даже до революции мне бы не пришло в голову покупать и готовить в семье, картошка и что-то вроде пережаренных гамбургеров. Макароны здесь на первое. Всегда. Везде. В отеле любой звездности. С едой тут тоже все ясно, подумали мы. На третье – профитроли. Витя к «котлетке» даже не притронулся. Я обошлась одной картошкой. Странно, подумала я, мы ведь ехали в страну спагетти, ожидали все что угодно, но только не эти совковые рожки. А может, это они так для русских стараются? Невероятно, как можно в девять часов вечера есть на первое(!) макароны, причем не политые никаким элементарным соусом или кетчупом, а на второе картошку с мясом, а на десерт еще и пирожные! Тут я вспомнила, как ужинали итальянцы в Сети-Шарме, и вышла из ступора.
Устроившись и достав самое необходимое, водрузив Сару на подушку, отправляемся гулять по окрестностям. Что здесь поражает, так это «озера» алых маков вдоль дороги. Они повсюду. Это такая красота! Просто сорняк, как у нас одуванчики. Маки яркие, нежные, хрупкие, утонченные какие-то. Мы тут же набираем целый букет. Недалеко от отеля – речушка, за ней густейший парк с дорожкой, подсвеченной фонариками. Там заливаются соловьи. Просто захлебываются. Стопроцентный романтик: итальянская бархатная майская ночь с сумасшедшими соловьями и охапкой огненных маков. Жаль, что не удается отыскать мостик на сторону парка. Таким мы запомнили местечко Ровиго под Венецией.
5.05.08. Понедельник. Верона. Венеция.
Вот уж воистину трудный день! Подъем в 6 утра (кто бы мог подумать, что будет иначе), в 7 завтрак. На удивление – приличный: кусочек ветчины толщиной с бабочкино крылышко, такой же – сыра, кофе, круассаны. Но вот кофе-то я уже успела приготовить в номере (под впечатлением вчерашнего ужина). Первое, что бросается в глаза в ресторане, – это удивленный официант, ругающий русских, моментально поедающих принесенную нарезку. Ведь у них там все рассчитано: по кусочку на человека, но приходят новые и им не хватает, так как предыдущие все смели. Ведь это смех, а не еда, для русских-то мужиков! Официант с недоуменной и почти оскорбленной физиономией мотается из кухни к столу и снова застает пустые подносы.
В 7-30 выезжаем в Верону на северо-запад. Пасмурно, идет дождь. Вся группа приуныла: и Венеция под дождем? Вот невезуха-то! Группа у нас, кстати сказать, подобралась на редкость дружная, сплоченная и дисциплинированная. Никаких западников-восточников. Много молодых, не без старушек-подружек, пары, детей нет, один вьюноша-студент. Все очень общительные, буки отсутствуют. Все дружно все обсуждают и делятся впечатлениями, показывают покупки. Тут мы с Витей просто в эйфории, как сами мы люди компанейские.
В Верону въезжаем через древние ворота, потом пешая прогулка. Здесь повсюду – Шекспир, обессмертивший заштатный провинциальный городок, заставивший весь мир крепко запомнить: Верона – это любовь и смерть. Кульминация экскурсии – домик Джульетты. По дороге проходим античный театр. Балкончики здесь самые что ни на есть живописные: разнообразные кованые решетки на розовых домиках, увешанных цветами. Двор Капулетти довольно маленький и совсем небогатый. Узнаем, что Капулетти – это шляпники (капо – голова), не такие уж богачи, но зажиточные. Арка во двор вся расписана – живого места нет – местными влюбленными, да и со всех концов мира, наверное, наподобие нашего дома Булгакова на Садовой. Ее специально облицевали фанерой – пишите на здоровье! – чтобы не портить древние стены. Потом эту фанеру со временем меняют. Мудро. Лучше, чем гонять и запрещать. Надпись «Здесь были Ленуська и Витюшка, которым повезло в любви» не состоялась по отсутствию маркера, но счастливо и незатейливо сложилась виртуально в обеих головах.
Во дворе под деревцем – бронзовая Джульетта в свободном платье. Правая грудь затерта до зеркального блеска – очередная примета: потереть, чтобы в любви повезло. Мы честно трем, правда, я – руку, а Витя – попу. Это для разнообразия. Вспоминаем дракончика Гауди в Барселоне и думаем: что нам предстоит еще здесь тереть на счастье? Справа на стене довольно высоко (этаж второй) – балкончик (ну как же без него-то!) Вот тут все и произошло. Никакой там колоннады, галереи, как показывают в театре и кино. Просто стена, на ней балкон, совсем как у нас на Изумрудной, только каменный. Внутри арки – экраны, на которых картинки с древним сюжетом, персонажи в костюмах. В шопах по всей улице символика шекспировской пьесы. Воздух пропитан бессмертными стихами о кровной вражде и единственной ночи безумства и победы над смертью. Мы, конечно, покупаем картину с балкончиком. Пропитавшись флюидами сумасшедшей страсти, покидаем игрушечный городок. До домика Ромео уже не догуляли: дождик разошелся не на шутку.
По дороге в Венецию, под шуршание дождя и ворчание мотора приняли единственно верное решение закусить «нечеловеческой едой» и поспать.
В этом незатейливом, но, надеюсь, довольно складном повествовании время от времени появляются некие внесценические персонажи, каждый из которых несет определенную «смысловую нагрузку»: мы о них постоянно помним, цитируем их, покупаем им сувениры. Прежде всего это, конечно, наши многочисленные дети и их подруги: Женя, Алена, Антон, Таня, Ира, Дима, это друзья: Киса, Шурик, Натусик, Ирусик. Один из самых ярких персонажей, несомненно, Мишель, которому и принадлежит знаменитое высказывание о «нечеловеческой еде» и автомате Калашникова, без которого просто нельзя спокойно жить среди парижских негров, Мишель, из-за проделок которого мы когда-то вместо Испании оказались в этом самом Париже. Это действительно легендарная и одиозная личность, сыгравшая, кстати сказать, немаловажную роль в нашей совместной судьбе. Думаю, что по примеру Н.В. Гоголя, придумавшего в свое время «Повесть о капитане Копейкине», в сонливой и длинной дороге из Вероны в Венецию вспомнить о нем самое время. Кому неинтересно – можно пропустить.
«Повесть о французском женихе»
Итак, Мишель, урожденный испанец Мигель, был действительно моим французским женихом. Моя троюродная сестра Галина уже готовилась к отправке во Францию замуж, когда я посетила ее в Питере. Она и дала мне адрес агентства Еврочелленджер в городе Лионе. У нее все сложилось как нельзя лучше. И сейчас она в каждом письме зовет меня в гости в городок Перпиньян на границе с Испанией, где счастливо проживает вот уже три года в браке с французским гражданином, пенсионером и бывшим чемпионом Франции по велогонкам. Вся эта переписка была довольно утомительным и ни к чему не ведущим занятием, в результате которого у меня скопилась целая стопка досье с фотографиями претендентов, платящих там по тысяче евро за подходящую им кандидатуру женщины, предложениями дружбы и любви. С кем-то пыталась переписываться по нету с помощью автопереводчика, но это был кошмар. Кто-то писал по старинке – по почте. Языковой барьер, отсутствие живого общения очень затрудняло процесс. В тот момент, когда мне все это изрядно надоело, объявился Мишель. Он не писал. Он стал звонить. Каждый день. Вечерами я уже не могла спокойно есть, тупить у Дома-2 и т.д. Мне приходилось практически с порога общаться с Парижем и другими городами. Бизнес спасательного агентства был у него по всему миру. Звонил на сотовый во время уроков, по ночам. Выяснялось постепенно, что он Близнец и Змея. Тут же проверила все гороскопы: Крыса со Змеей никак не пересекаются во времени и пространстве. Потом стали договариваться о встрече. У него созрел уже целый план: сначала он приезжает в Москву, потом я еду к нему в гости в Париж и в испанское поместье, потом я бросаю работу и он увозит меня навсегда. Прислал виды дома, окруженного множеством авто и квадроциклов. Говорилось много о культурном и интеллектуальном совпадении, о совместных путешествиях по всему свету, о выборе работы, о жизни под старость в Испанском имении с апельсинами, а Франция плохая страна, там нужно только деньги зарабатывать, а жить надо в Испании и т.д.
Приехал он в октябре, во время моих каникул. Я честно таскалась каждый день в гостиницу Украина, проходя в номер под оценивающими взглядами ночных и дневных бабочек. Он все нудил, что ему скучно, что ходить некуда. Я водила его в театр Ромэн, который ему не понравился, в Большой на балет, от которого он остался в восторге, в зоопарк, на Тверскую, в Кремль на концерт Цезарии Эворы, по всевозможным кабачкам. Хотя общались мы неплохо, трудно представить более неподходящих друг другу людей. Вот и не верь после этого гороскопам. Ему нравилась Москва тем, что ночью жизнь продолжается и можно везде пойти и все купить, что у нас мало лысых и почти совсем нет негров. В зоопарке, собираясь перекусить, он купил огромный батон с сосисками, а я достала свои 3 корочки с хреном и предложила ему. Тут я и узнала, что это не человеческая еда. То, что он ел постоянно пиццу, хотдоги ( с отрезанным желудком, который он сжег пряной африканской едой во время службы в армии), пил кокаколу, т.е. ел и пил то, чего никогда в жизни не буду есть и пить я, - было самым главным несовпадением. При все при этом я с удовольствием пила хреновуху с пивом и курила, чего не делал он. При первой же встрече в аэропорту между нами не проскочила искра, да и я как-то не выражала желания бросить все и уехать с ним, а наоборот, говорила, как я люблю свой город, свою работу и друзей. Да к тому же он увидел меня на фото брюнеткой, а застал уже блондинкой, причем не очень удачной. Он мне все уши прожужжал о необходимости срочно перекраситься. На это я с гордостью отвечала, что я сама себе хозяйка, и цвет волос зависит от моего настроения, а не от чьего-нибудь каприза. Сильно лысоватый, довольно мощный дядечка, весь в наколках, к тому же гораздо старше меня. Он постоянно говорил по мобильнику с подчиненными по бизнесу, оставленному в Париже. Ничего в нем не цепляло, ну, хоть бы что-нибудь. Понятно, что фото, письма и звонки – это одно, а живые люди – другое. Когда я была в Шарме, он названивал каждый вечер, съедая весь мой роуминг, пока я не поняла, что у меня не осталось денег даже на эсэмэски детям, а они уже начали тревожиться, почему я молчу. Осенью телефонное общение продолжилось вживую, а бедному Вите пришлось все это терпеть. Он стойко переносил отсутствие общения со мной, хотя уже сильно запал и втайне мечтал, чтобы все мужики вокруг меня сгорели синим пламенем. Собственно, Витя-то и увел меня у Мишеля. О том, что встреча на Синайской горе была более судьбоносной, чем знакомство в Еврочелленджере, тогда никто не думал. Это другая история, может быть, и ей найдется свое время и свое место. Кульминацией визита стала поездка во французское консульство, куда я записалась заранее, для оформления гостевой визы. Но Мишель не привез с собой приглашение, заверенное в мэрии Парижа, нарочно или случайно, и дело встало. Договорились, что вышлет в ближайшие дни. Под конец он уже изнылся и захотел на родину. В последний вечер в Украине он навешал на меня кучу пакетов с вином и духами и даже не проводил хотя бы до метро. Тут я окончательно напряглась, не выдержала и позвонила Вите, чтобы он меня оттуда забрал. Доблестный рыцарь, не имея понятия, где находится гостиница Украина, бросил все и полетел спасать меня. Мишель улетел, позвонил сообщить, что он едет в родной машине по родному городу, радуется жизни, и кстати, не перекрасилась ли я снова в брюнетку? Я проклинала пропавшие каникулы, Витя, хитрая обезьяна, торжествовал.
Потом была Поповка, Хургада, мечты об Испании. Мишель все же напомнил о себе, позвонив как-то через полгода, уже после нашего возвращения из Парижа. Он очень удивился, куда это я пропала, почему не звоню, не даю о себе знать, а он уже на Кубе поработал, и то, и се, и пятое, десятое. Я от такой наглости просто обалдела и к вечернему звонку на домашний припасла ему сюрприз. Причем Вите пришлось сначала выслушать наш разговор по-испански, а потом я перевела. Он пришел в неописуемый восторг. Это был триумф никогда не вравшего человека. Полуправда – полу-ложь. Я оторвалась по полной, сообщив, что я благодаря ему, оказалась в Париже ( Почему не зашла в гости? Этот вопрос нас особенно умилил – окна, разве что побить?), там у меня не было отбоя от мужиков, была куча свиданий, самых достойных предложений, я прекрасно провела время в прекрасном городе, была вся в любви. А теперь пожинаю плоды: я уже не одна и мы счастливы. И никого не интересует мой цвет волос. На том конце провода вежливо пожелали счастья. Не знаю, пожалел ли он о том, что у нас не сбылось. Во всяком случае, справедливо, что желание «купить жену» со второй попытки не достигло успеха. А наградой за годы измен, разочарований и одиночества может стать только истинное чувство. Вот такая поучительная история о судьбе из серии Busca que te busca ( исп. Ищешь то, что ищет тебя).
Венеция встречает нас огромной лагуной, по которой мы углубляемся на катере. Чувства, не передаваемые словами. Ветер, солнце, вода, кругом вода! Тучи заходят, колорит становится жемчужно-серый со стальным и голубовато-изумрудным. Дома, не разделенные никакими пробелами, вырастают прямо из воды. Город-архипелаг испещрен 45 маленькими каналами, через которые перекинуты 350 мостов. Я в неописуемом восторге не успеваю скакать с одного борта на другой, наступая на ноги братьям-славянам. Камера не просто продолжение моей правой руки, это уже ее неотъемлемая часть. Витя предлагает дородной польке снять ее с мужем (он, оф коос, длинный и сухопарый), но она отказывается. Они очень прилично спикают по-русски. Видно, что еще поколение присной памяти «стран социалистического содружества». Не то что хохлы из испанской группы.
Причаливаем на набережной. Тут нам раздают наушники, с которыми мы уже не расстанемся до самого конца. Это здорово – слушать рассказ и глазеть по сторонам, не притискивась к гиду и не глядя ему в рот. Но иногда эта новинка дает сбой: волна пересекается с таким же радиоустройством другой группы. За сплошными домами пока не видно, что улиц нет.
Первое место – салон-мастерская муранского стекла. С моим фанатизмом до народных промыслов это просто чудо. Снимаю, стараясь не пропустить ни одного движения. Нам показывают создание стеклянных фигурок. Мастер на длинной трубке вытаскивает такую мягкую прозрачную блямбу из печки и на наших глазах превращает ее в изящную лошадку. В одной руке у него палка с раскаленным стеклом, в другой – щипцы. Ни одного лишнего движения. Он вытягивает лошадке ножки, хвост, защипывает гриву – и готово! В процессе стекло еще из оранжевого становится белым. Ставит шестисотградусную коняшку на стол в компанию к уже подостывшим. Их там целый табун. Даже есть специальная печь, где все это остывает. На фигурку тут же кидают бумажную салфетку, и та благополучно сгорает, эффектно полыхнув. Мастер устало приваливается спиной к стене. Никакого коллективного обучения. Все мастерство передается в семье, как и у турецких ковровых мастериц.
Дальше поднимаемся в зал с посудой и украшениями. Бэлла донна тараторит про разные технологии, цвет и качество стекла, показывает последнее изобретение – александритовое стекло, меняющее цвет, демонстрирует небьющиеся тончайшие чашечки, длиннющие бисерные нити, пестрые вазы из стеклянной резаной проволоки. Потом, как водится, приглашение приобрести всю эту красотищу. По ходу дела рассматриваем носатые золотые маски Казановы, вычурные кружевные маски Коломбины. Сакраментальный момент выбора бус из золотистого бисера неожиданно прерывается Витиным «я тоже хочу муранский бокал!» Кинулись выбирать бокал, но ничего так и не выбрали. Разноцветное венецианское стекло брызгало и слепило с многочисленных стеллажей. Это, конечно, не парижские бриллианты, но тоже впечатляет. Среди обычной для таких походов суматохи и спешки я все-таки успела ухватить бисерный комплектик. На память.
Под накрапывающим дождичком гуляем по площади Святого Марка, смотрим собор, Башню Часов и собираемся посетить дворец Дожей, больше похожий на квадратную крепость, белую, легкую и кружевную, шедевр. стиля «пламенеющей» готики. На башне конца 15 века удивительные часы. Они показывают сезоны года, фазы луны и движение солнца по созвездиям. Над ними статуя Мадонны, выше – крылатый лев Св. Марка, а на самом верху – огромные бронзовые мавры, каждый час звонящие в колокол.
Дожи – это правители Венеции. Они выбирались и правили. Здесь, как символ все той же независимости от остальной Италии, была своя богиня Венеция с огромным крылатым львом. Здесь есть Старые и Новые тюрьмы, соединенные маленьким каменным мостом Вздохов. Этот поэтический мостик фигурирует почти во всех произведениях 19 века. Во дворце Дожей много интересного и удивительного. Уста истины, например. Это не что иное, как ящики для анонимных доносов – такие каменные морды с открытыми ртами, налепленные на стены. Потолки уникальные – огромные расписные соты. Среди средневековых древностей особенно впечатляет пояс верности. Непонятно, из чего он сделан – из железа или грубой кожи, но вид внушительный. Что-то вроде сбруи с двумя дырочками: круглой и продолговатой – окруженными зубцами, острыми, по всей видимости. Мы долго стояли озадаченные перед этим грозным свидетельством жестокости и абсурдности нравов той эпохи.
Затем незабываемая прогулка на гондолах. Не знаю почему, но ожидаемого ореола романтичности как-то не получилось, хотя, конечно, впечатляюще. Мы уселись вместе с двумя подружками среднего возраста и отправились в плаванье по городу. Около подгнивших порогов стоят лодки. Вообще жутко подумать, как они здесь живут. В каком-то квартале в нос ударил такой запах, что мы просто ошалели. Куда как романтично! Как будто мы проплыли по сточной канаве. Все гондольеры (кроме нашего) в специальных костюмах и шляпах. Проплывая мимо, они переговариваются о чем-то своем. Мы просим своего спеть хотя бы. Все равно здорово.
На причале нас подхватывает Ира и ведет в ресторанчик. Там ее тут же «похищает», испросив у нас разрешения, местный кабальеро. Видимо, это ее постоянное место, где ей тоже отстегивают за приведенных туристов. Ну ничего, зато надежно. Еда действительно, очень приличная. Мы оказываемся за столом с приятной парой Людой и Геной. Мы четверо – единственные, кто заказал обед. Это наши люди. С этого дня мы практически не расстаемся. Берем грибной суп, лосось, морепродукты, красное вино. Сидим очень уютно, общаемся. Меня даже немного разморило под конец. Закуривая на воздухе, я покачиваюсь. Мне хорошо. Пока мы были во дворце, прошел ливень. Погода такая, что я постоянно то надеваю, то снимаю теплую кофту.
Час остается у нас на то, чтобы добраться до набережной и пройтись по сувенирам. С наслаждением обходим все магазинчики и лавочки, накупаем масочек, шкатулочек, магнитиков и открывалочек. Фотографируюсь с местными гвардейцами. Обнимаю улыбчивых красавцев и тоже улыбаюсь
Под конец нас партиями сажают на катерки и мы отправляемся по Большому каналу, который прорезывает город буквой S на длину около 4 километров, через весь город назад, к паркингу. Проплываем под главными мостами Риальто, Скальци и Академии. По берегам канала – живая эпоха блестящего расцвета венецианской готики, барокко, ренессанса – изысканные дворцы венецианской знати и монументальные церкви. Снимаем и фотографируем все подряд. Город на воде. Наконец-то мы это увидели.
В отеле у меня уже не было сил ужинать, да и макароны «на первое» после шикарного венецианского обеда могли бы только в страшном сне присниться. Раскладываю шмотки и в изнеможении падаю в кровать.
6.05.08. Вторник. Флоренция. Санта Кроче. Понте Веккио.
С 6 утра очень быстро, крещендо просто, душ, голова, чемодан, завтрак под подозрительные взоры официанта, который так и не разгадал загадку русской души. В 7.30 выкатываемся во Флоренцию, где будем два дня, правда, первый день – без чемодана, в отель только вечером, целый день нон-стоп. Некоторые едут в Сиену и в Пизу. Но мы решаем притормозить слегка поскакушки и насладиться хоть раз одним городом. Думаю, что нам это вполне удается. Неаполь, Помпеи и Ватикан – не обсуждается. С утра солнечно и + 22, так что придется переодеваться на ходу.
Высадили нас около вокзала, идем к собору Санта Мария дель Фьори (Мадонна с цветком). К сожалению, мы туда не попадаем, т.к. там сейчас служба для военных. На площади между собором, колокольней Джотто и баптистерием - толпы туристов. Я пытаюсь вслушаться в многоязычный гомон и вычленить сладостный итальяно. Но это не так просто.
Почему-то здесь особенно вспоминается мой великолепный педагог, доцент МГУ Антонина Ивановна Шеленпова, суперскромная и суперпрофессиональная, которая когда-то подарила мне величайшее наслаждение приобщения к итальянскому. Проездив к ней три года все выходные к 8 утра в Бибирево, я отстала от нее только с рождением Антона. Она долго не соглашалась заниматься со мной, но потом сдалась, убедившись в моем лингвистическом фанатизме. Она в то время писала свой учебник и согласилась обкатать его на мне. Мы, что называется, нашли друг друга. Этот очередной роман с языком, на сей раз с дольче итальяно, был на редкость плодотворным и страстным. Я пахала как сумасшедшая. Мы пели все итальянские хиты, Бэла, чао! и Санта Лючия, я учила стихи и скороговорки, заучивала многостраничные тексты, просто наслаждалась и готовилась работать в Спутнике со вторым языком. Если еще учесть, что одновременно я ездила на английские курсы, а в институте готовилась к госам по французскому и сдавала на права в автошколе ДОСААФ, получается чумовой коктейль, венцом которого стало рождение бело-розового пупсика. И многое, многое пришлось оставить… Жизнь сбавила обороты, подарив иные печали и радости.
Флоренция – родина Данте, лежит у подножия Северных Апеннин в долине реки Арно, на границе областей Тосканы и Эмили. Как и другие города – свободная коммуна, раздираемая борьбой за власть между гвельфами и гибеллинами. В результате этой политической борьбы, в самый расцвет творчества Данте, отец «дольче стиль нуово», и покидает свою родину. Это город семьи банкиров Медичи, колыбель идей Гуманизма и Возрождения, город Леонардо да Винчи, Микеланджело и Боттичелли.
Под предводительством гида Иорданки идем на площадь Синьории – место наших будущих встреч. Слева под Палаццо Веккио – фонтан Нептун, у левой ноги которого нам велено отныне собираться для следующих экскурсий. Белый гигант на колеснице с морскими конями окружен фигурами разных морских божков. Он грозно и слегка презрительно смотрит вбок сверху вниз, спрашивая: Ну, что, все собрались? Можно начинать? Наша Иорданка – по происхождению болгарка – пожилая, сморщенная, юморная и прикольная бабуся. Она все время повторяет: Идем быстро дальше за Иорданкой, за розой. Эту розу – огромную, бежевую – она держит на палочке. Так делают многие гиды, чтобы не потеряться в толпе. Флоренция (цветущая) для нас начинается с иорданкиной розы. Иорданка-Роза рассказывает нам о вражде между Пизой и Флоренцией, сопровождая свой рассказ веселыми полуприличными анекдотами иногда в стиле черного юмора. Так обежали весь исторический центр. На местном базарчике увидели скульптуру бронзового кабанчика – символ успешной торговли и предпринимательства. Вся группа набросилась на него и терла нос. Родной брат дракончика Гауди отполирован до золотого блеска. Потом нас отпустили в свободное плаванье.
Первым делом пошли в собор Санта Кроче поклониться святым могилам. На площади – памятник Данте, а внутри – его символическая гробница. Эта церковь – чистейшего готического стиля чистейший образец. В полу – старинные надгробные плиты, по стенам капелл – великолепные витражи, Вдоль стен – надгробные памятники Микеланджело, Данте, Макьявелли, Россини, Галилео. Насладившись и преклонившись, выходим наружу через кожаные мастерские, через внутренний дворик в цветах на задворки. Там нашли туалет работников мастерской, отдохнули, послушали набат прямо под колокольней, понаблюдали за жизнью детского садика через забор. Тот же визг и синяя униформа, что и в Салоу. Вернулись на площадь и купили нужную нам книжку про все города нашего путешествия.
Потом, вооружившись картой, направились к набережной Арно, оттуда прямиком к Понте Веккио, самому древнему мосту города – Золотому базару, про который Ирусик нам все уши прожужжала. Тут она нас опередила – мотанула В Италию со своим Игорем на неделю раньше и прилетела в день нашего отлета. Позвонила и протрещала, куда надо обязательно зайти и что где купить. Увидев за рекой огромный зеленый холм, решили обязательно на него забраться, благо два дня у нас есть – может, успеем.
Золотой мост не всегда был Золотым. Когда-то это были вонючие мясные лавки. Медичи, прогуливаясь через него на другую половину своего дворца, приказали однажды убрать всю эту вонищу и разместить там что-нибудь более благородное. Ювелирам дважды повторять не пришлось. И с тех пор здесь целый салон-музей лучшего итальянского золота. Это прочное и легкое трехарочное сооружение, все облепленное домиками и лавочками. Думаю, что это достойная кульминация пытки голдешником Хургады и Парижа. Постепенно в сознание внедряется мысль, что уйти отсюда с пустыми руками просто грешно. И наше бесцельное глазение потихоньку обретает более или менее ощутимую цель. Разбежавшиеся глаза собираются в кучку и мозг сосредоточивается на определенном денежном диапазоне. Покупка малюсенького легкого крестика тоже входит в комплекс удовольствий. А вообще цены здесь запредельные, но выбор и качество – тоже. Долго фотографируемся в этом культовом месте и спускаемся обратно к центру.
По дороге начинаем потихоньку засматриваться на еду. Это с нами часто случается, и я всегда боюсь какого-нибудь подвоха, т.к. знания языка на гастрономические подробности всегда не хватает, и надеяться можно только на везение и интуицию. Нашли более или мене приличную забегаловку, где разные салаты заворачивали в большие тонкие лепешки. В такие моменты Витя всегда забывает, что мы хлеб не едим. Когда рагацца стала заворачивать курицу с греческим салатом в огромный блин, у него просто глаза загорелись. Объяснить, что нам нужно, не стоило труда, но и тут вышел конфуз. Я взяла себе оливок, зелени, огурцов и кукурузы. Тут последовало предложение полить все это неким загадочным соусом из бутылки, состав которого и степень перчености остался за кадром. Я осторожно ответила «умпо» и показала «чуть-чуть», при этом опрометчиво кивнув головой. Радостная рагацца плеснула темного соуса и протянула мне сверток – Бонапетитто! Моего «умпо» оказалось достаточно, чтобы вспомнить хургадский глоток спирта – жгучий перец испортил весь кайф насыщения. Пришлось запивать водичкой, купленной за 80 центов по дороге от моста. Добавили еще сухариков и залакировали, как водится, мороженым.
Сразу почувствовалась усталость, но мы продолжаем бродить по уже знакомым улочкам. Может, удастся найти приличное вино?. Выйдя из своего кабачка, в соседнем, за большим окном, замечаем наши молодые пары. Ребята не дураки выпить и, похоже, постоянно квасят. Привет! Как отдыхаете? Все окей! Идем дальше. Ищем продуктовый магазин с молочкой. Но здесь все шопы для туристов, и идея поужинать йогуртом становится неосуществимой. Витя обещал Гене посиделки в Монтекатини и упорно продолжает искать дешевое вино. Когда он скрывается в очередном магазинчике, меня привлекает такой знакомый, ласкающий слух родной говор, сопровождаемый бурными хохотушками. Иду по улочке и присоединяюсь к трем дамам – то ли испанкам, то ли латинкам. Они умирают от смеха около витрины с вертящимся мужским торсом, у которого на плавках медаль «№1». Что обозначала эта бирочка, мы так и не поняли, но посмеялись от души. Я предложила свою версию об одном евро за ночь с крутым мачо из бельевого магазина. Пообщались, я спросила, из каких они провинций. Оказалось – две латинки, одна мексиканка. Обменялись впечатлениями о Флоренции. Они спросили, откуда мы. И тут за моей спиной возникает Витя с искомыми бутылками, и я с гордостью ответствую, что мы из России. Вот это да! Молодцы, ребята! Чао, увидимся в Мехико! Такие встречи – случайные отдушины на перекрестках судьбы.
У нас еще полчаса до встречи на площади Дуомо, но мы уже так вымотались, что падаем на паперть и не шевелимся.
В автобусе с кондишином-морозильником едем в Монтекатини, в отель Минерва. Наши четверо молодых , накачавшись дешевым винишком, едут теплые и веселые, а на ужине чуть не забузили. Одна пара упорно стремится посетить мощи Николая-чудотворца. Видно, есть о чем просить. Люда и Гена вернулись из поездки в Сиену, увлеченно рассказывают, как им там понравилось.
Минерва – случайный, похоже, четырехзвездочный отель среди нашего трехзвездья, очень приличный. Я, как всегда, протискиваюсь на самый ресепшен, чтобы контролировать ситуацию и вовремя потребовать «дуэ летти сепарати». Они всегда отнекиваются, что парам положена одна большая супружеская постель. Но мне на это наплевать, пары бывают разные, может, мы друзья? Или дядя с племянницей? Что у них там с чувством юмора, не знаю, но каждый раз мне приходится отстаивать свои требования. На сей раз все повторяется и нам выдают другой ключ в обмен на первый, для этого приходится дожидаться размещения всех, и мы идем последние. Но оно того стоит. Мой радостный визг оглашает коридор: нам дали не две раздельные кровати, а целый огромный и шикарный трехместный номер, с большой ванной, коридором и широким окном! Потолки высоченные, стены оранжево-персиковые. На ужин вечная паста на первое и свинина с вареной морковкой на второе, мороженое – на десерт. Мое – только второе. Через стойку, в соседней половине зала – «белые» люди, англоязычные иностранцы, у них шведский стол. Русские завидуют, но ничего – у нас скоро День победы. Идем гулять по курортному городку с целебными источниками. Все магазины уже закрыты. Народу очень много. Стандартная центральная улица с бутиками. Что и говорить, витрины здесь великолепны, как будто какой-то параллельный виртуальный мир, зазеркалье, в котором живут стильные рагаццы и крутые мачо среди сверкающих украшений и моднющих шмоток.
Перед тем, как упасть в одну из трех шикарных кроватей, успеваю принять горячий душ.
7.05.08. Среда. Флоренция. Релакс на Арно. Уффици. Панорамный холм.
Первый раз высыпаюсь после прилетной бессонной ночи. На завтрак в русле четырех звезд уже дают йогурт, джемы, мед, галеты, капучино. В половине девятого, поснимав на остатки кассеты отель и его окрестности, отправляемся в автобус. Минут через десять нас отсаживают. Наша Ира остается с «пизанцами», а мы направляемся снова во Флоренцию. По глупости оставляю шарф и подушку в нашем автобусе. Теперь не знаю, когда снова их обрету. Тут начинается дикая пробка. Жаль, что не спросила, как это по-итальянски. Просто МКАД родной в часпик, только среди гор. С ужасом думаю, что как раз к экскурсии в галерею Уффици поспеем, и никакого свободного плаванья. Дико жаль терять драгоценное время на эти тягомотные ужины с более чем неспешным обслуживанием «а ла карт», переездами, да еще и в пробках. Как на зло, солнце обливенное. Говорят, здесь до нашего приезда шли жуткие дожди. Всюду по дороге – красные маки. Тянутся многокилометровые питомники: то ли сельхозрастений, то ли декоративных, но очень красиво. Проезжаем маленький аэродром, прямо перед автобусом крошечный самолетик заходит на посадку.
Нас выпускают, когда уже далеко за 10. Сразу бежим на дешевую улицу Национале. Но промотались зря. Так ничего там не покупаем, жалеем о потраченном времени.
Скорей-скорей, проложив маршрут через любимый Санта Кроче выкатываемся на набережную. На этот раз наш туалет был закрыт. Пришлось довольствоваться мощным кустарником за паркингом. Выйдя к реке уж к 12-ти, понимаем, что восхождение придется отложить, т.к. в 13-30 надо быть уже в Уффици. Но по инерции продолжаем идти в заданном направлении, пока не останавливаемся в виду загорающих прямо у воды аборигенов. Тут мы решаем к ним присоединиться. И у нас случился дивный релакс прямо посередине живописного водопада на реке Арно. Раздеваемся, загораем. Уточка пытается перевести выводок утят прямо через бурлящий водопад. Я пытаюсь помочь и отловить одного, слабенького. Он беспомощно трепыхается и пищит, боясь последовать за братьями. Но наконец самостоятельно плюхается в воду и выкарабкивается уже внизу. Семейство восстановилось, и счастливая мать ведет их кормиться в лужицу. Итальянцы начинают бросать им хлеб. Прилетает селезень, видимо, чужой, т.к. муж рядышком. Но прогоняет чужака утка, а не папа-селезень. Вот настоящая итальянская семья, решаем мы, вспоминая рассказы про маменькиных сынков, которых мамаши-итальянки опекают до сорока лет. Продолжаем загорать и расслабляться на бетонных плитах до последней минуты, а потом подхватываемся и бежим к Нептуну.
Флорентийские площади очень маленькие, соборы много теряют от застроенного пространства, не смотрятся так величественно, как, например, Сакре Кер на Монмартре, Нотрдам или наш Василий. Улочки все узкие, на балконах множество цветов в горшках. Еда в забегаловках совершенно непотребная, на мой взгляд, пицца, макароны, все хлебное. Народу тьма тьмущая. Большинство – сами итальянцы. Иногда кажется, что слышна только русская и итальянская речь. Проплывают несколько экзотических мусульманских, африканских и индийских пар. На парковках очаровательные малипуськи, многие из них – совсем крошечные электромобильчики.
Прибегаем даже раньше срока. Экскурсию ведет не Иорданка, как обещала, а другая, миниатюрная, очень приятная донна. Она очень доходчиво и эмоционально все рассказывает и объясняет все различия между этапами Возрождения и стилями художников. С чего начиналось Возрождение, как развивалось и в чем его суть. Уффици – флорентийский Эрмитаж, Здесь все школы и стили живописи, скульптура, гобелены, государственные архивы. При Медичи здесь были административные офисы.
Стоим перед знаменитой Венерой Боттичелли. Слушаем про замысловатую символику картины, в которой все стихии вместе: вода, воздух, земля и даже огонь. Напрашивается вывод о том, что Венера, Любовь, - пятый элемент бытия. На картине Весна заметно, что все женщины Ботичелли слегка беременны. В этом тоже угадывается какой-то скрытый символический смысл. Долго рассматриваем Благовещенье Леонардо да Винчи. Удивляемся неестественной и непропорциональной руке Мадонны. Но нам объясняют, что Леонардо знал, что на эту картину будут смотреть из дверей далеко справа, и он специально все рассчитал, чтобы оттуда все смотрелось как надо. А на полянке, где стоит архангел, изображены все известные к тому времени виды растений. Здесь единственная круглая картина Микеланджело. Пытаемся впитать все шедевры Рафаэля, Учелло, Боттичелли, Леонардо, Джотто, Тинторетто, - и запомнить хоть что-то.
Из галереи прямиком на ту сторону, находим лестницу и поднимаемся в маленький лимонно-розовый садик. В прудике посередине – тортиллы. Млеют на солнышке неподвижно. Итальянский малыш пытается столкнуть одну в воду. Она плюхается и быстро уплывает. Залезаем на холм. С него панорама, как у нас на Воробьевых горах. Вся Флоренция как на ладони, с соборами, утопающая в зелени. И сразу – горы. Садимся на каменный заборчик и рассматриваем все знакомые места и маршруты от собора к собору, от площади к площади, находим Золотой мост, водопад с уточкой. Коньяк закусываем йогуртами и хлопьями «Красная шапочка». Становится жарко и весело. Тут грянула музыка. Оглядываемся – за нами расположился индейский ансамбль с довольно приятной и мелодичной музыкой в стиле Саймона и Гарфонкеля. Чуть дальше – еще один. Перед барабаном лежит мешочек – «индейский сувенир 1 евро» Мы берем легкий дутый пакетик, но не разворачиваем. Мелодии заводные, известные хиты. В центре площадки – Давид. Рассматриваем его со всех сторон. У меня снова напрашиваются старые, еще со времен бродяжничества по Эрмитажу, вопросы о размерах и пропорциях. Витя торжествует: Давид - образец античной красоты. Уходить не хочется. Погода великолепная. На асфальте разложены картины. На них – все шедевры, собранные в Уффици и просто виды города, мосты, соборы. Спускаемся в город снова через садик, по дороге прихватываем пару лимонов прямо с дерева, тискаем и целуем тортилл. В городе ищем вино, т.к. сегодня договорились с ребятами посидеть в нашем шикарном номере.
Встречаемся у Нептуна с «пизанцами», делимся впечатлениями. Не знаем, жалеть нам, что не поехали в Пизу, тогда бы не насладились рекой и холмом, не отдохнули бы – это точно. Но с другой стороны, падающая башня – это все-таки тоже стоит посмотреть. Наконец решаем, что нельзя объять необъятное. Снова набиваются две группы в один автобус. Вырубаюсь так, что не помню, как доехали.
До ужина успеваем начать в нашем номере. Пьем красное вино с сыром и лимоном, скрученном конечно же, в ботаническом саду обзорного холма на обратном пути.
Хотя есть уже никто не хотел, все же на ужин пошли. Разве мужики пропустят запланированную жрачку? Сегодня нас порадовали овощным супом ( вроде того, что у нас продается в замороженных пакетах), курицей с картошкой, на десерт – манный пудинг с карамельным соусом, который никто не стал есть.
Продолжили уже конкретно. Витя поставил свободную кассету с остатками корриды через телик. Общались, рассказывали про наши путешествия. Очень классно посидели, поговорили за жизнь. Вот бы пожить в таком номерочке подольше, а из него уже ездить везде!
8.05.08. Четверг. Рим.
В 7 часов за завтраком снова наедаюсь йогуртами. Да здравствует 4 звезды! В 7.30 выезжаем в Рим. Ехать пять часов.
Приезжаем к вокзалу Термини. Buongiorno Roma! Теперь нас встречает некто Лиза. Сухопарая загорелая блондинка, увешанная желтым голдешником, как рождественская елка. У нее настолько оригинальная манера говорить и голос, что она самая об этом сообщает тут же: Непонятно, что я говорю не так – все по программе, что положено, и почему все удивляются? Такая милая самореклама. Она действительно трещит всю информацию без остановки, успевая еще вставлять ехидные замечания по текущему моменту и комментировать происходящее. Отрабатывает текст на автопилоте, вот это класс! Я за время своей работы в Спутнике не успела дойти до такого мастерства. Цепляем наушники, получаем тикеты на автобус и едем в переполненном общественном транспорте, прослушивая что-то очень интересное, что вещает Лиза, стоя посередине автобуса. Я, как всегда, смотрю на все через монитор камеры. Наконец выходим и гуляем пешком по историческому центру. Видно, что это место паломничества миллионов туристов. Это огромное сито, просеивающее каждый день нескончаемый людской поток, в который мы с наслаждением и вливаемся. Привет, история древнего мира!
Сначала смотрим Пантеон – единственный сохранившийся полностью древний храм. Снаружи все обшарпанно и бесцветно, но внутри очень красиво. В высоченном куполе – девятиметровое отверстие, окулюс, через которое освещается все огромный храм всех богов. Заходим в церковь Санта Мария над Минервой. Очередной христианский храм, построенный над античным. Поднимаемся по лестнице Капитолия. Это древний центр общественной и религиозной жизни. Заглядываем в древние хрущевки, как объясняет Лиза, трущобы, где на втором этаже уже не было ни водопровода, ни туалетов. Кстати, вода в Риме, так же, как и в Париже, чистейшая, и ее можно пить прямо из крана и на улицах из фонтанчиков. Она нехлорированная и почти минеральная. Так что мы пополняем свои запасы в ближайшем источнике по дороге на римские форумы. Римский форум, вернее то, что от него осталось, лежит в долине между холмами Капитолием, Палатином и Эсквилином. Вниз не пустили, объяснили, что надо покупать билет и уже гулять там и по Колизею, что мы и собираемся сделать в свободное время. Потом нам вручили тикеты, которые действуют 75 минут на наземном транспорте и один проход в метро.
С Геной и Людой мы припустили к Колизею. Увидели огромную очередь и пошли вдоль нее. Пока мы с Геной раздумывали, попадем ли мы вообще туда сегодня, вдруг откуда-то выныривают Люда с Витей и размахивают добытыми билетами. Они, как выяснилось, обошли всех и проникли в какую-то специальную кассу, для журналистов что ли, Мы бросили прощальный взгляд на длиннющий хвост из туристов со всего мира и побежали вверх по лестнице Ступеньки очень крутые. Поднялись. Я – в белой кепке, купленной внизу, т.к. выжарило не на шутку. Прямо гусак – тут же съехидничал Витя. Но я ответила, что пусть я буду лучше живым гусаком, чем негусаком, дохлым от солнечного удара.
Колизей – символ Вечного Города. Он на самом деле колоссальный, но колоссом была когда-то статуя Нерона в виде бога Солнца, которая вообще была где-то рядышком. Это нечто многослойное, многоярусное и четырехэтажное (стены в три ряда и целое подземной помещение). Здесь даже проводили навмахии – водные битвы, кроме гладиаторских боев, шоу с дикими зверями и расправ над первыми христианами. И на все эти «зрелища» после принятия «хлеба» могли любоваться около 50 тысяч человек. Гуляем вокруг, пытаемся догадаться, где была императорская ложа, ложа префекта, где сидели сенаторы, простые граждане. Была даже специальная подвижная стена с решеткой, которая опускалась (или поднималась?) во время звериной травли. Теперь арены нет и видна подземная часть, где хранились клетки, оружие, машины – гигантский каменный лабиринт. Спустившись, покупаем альбом, в котором все современные виды Колизея снабжены рисунками с реставрациями. Все было многоцветно, мозаично, мраморно, просвечивающие сейчас ниши были закрыты и в них стояли статуи. Все разворовали варвары. Как тут не вспомнить Некрасовскую Железную дорогу: «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… все это народ сотворил?.. Вот ваш народ – эти термы и бани – Чудо искусства – он все растаскал!.. – Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! Дикое скопище пьяниц!..»
Поднимаемся на Палатин. Тут же обновляем запасы воды и решаем устроить пикник на обочине, чтобы отдохнуть и перекусить. Нам это вполне удается. Устраиваемся на большом плоском камне рядом с пышными кустами, которые мы тут же используем по назначению. Празднуем еще раз день рожденья Люды. Первый был еще в автобусе. Поднимаемся еще выше и понимаем, что сверху нас было видно как на ладони. Здесь стали появляться первые хижины будущего города, потом они переползли на соседние холмы. Это колыбель Рима. Осматриваем чудесные живописные развалины домов, церквей и императорских резиденций. И вдруг – на пригорочке маковое поле и в нем, на самом краю, птичка – то ли скворец, то ли дрозд – поет-заливается, просто чудо! Я долго снимала, целый музыкальный клип получился. Отсюда весь Рим виден: арки, соборы, развалины, проспекты - далеко-далеко.
Спускаемся в метро. Оно здесь еще почище парижского. Все вагоны расписаны граффити, толпа народа, в дверях висят, пропускаем один поезд, втискиваемся во второй. Нам нужно от «Колоссео» до «Термини». Выходов немерено. Не знаем, куда идти, чтобы попасть на площадь. Секьюрити тут тоже тупые, посылают в разные стороны, никто ничего не знает. Наконец Гена призывает всех просто выйти уже где-нибудь и наверху сориентироваться. Так и делаем. А то так бы и искали до конца дня выход на «Вия Модзалино» и метались бы с ветки на ветку.
На поверхности сразу вспомнили, что нужно посетить супермаркет. Заходим, рассматриваем все с первобытным любопытством, покупаем вино, йогурты, бананы. Шлепаем до площади Независимости, откуда нас должны забрать на экскурсию по ночному городу. Все уставшие, наскакавшиеся по горам. На лужайке мирно дремлют бомжи (или клошары? Так и не выяснили, как они тут называются). Мы пристраиваемся рядышком на единственную свободную каменную скамейку, закусываем. У Люды проблемы с обувью. Она хочет сразу решить и проблему с подарком на день рожденья и тут же отправляется на поиски обувного магазина. Возвращается довольная, уже в новых туфлях. Обмываем.
Подтягиваются наши попутчицы, оставляют нам сумки и отправляются в поисках Макдоналдса с туалетом. Возвращаются с рассказом о своих приключениях. Кто-то их куда-то послал, они спустились на лифте, двери открываются – там негр без штанов, они визжать и назад! Бежали из этого подвала куда глаза глядят. Мы так все и покатились, хохотали до коликов. Постепенно подтянулась вся наша доблестная группа. Очень долго ждали автобуса. Наблюдаем, как одна машина выталкивает другую с парковки, чтобы выехать: просто раскачивается и долбит по заду переднюю, освобождая себе место.
В автобусе Витя откровенно засыпает. Гид Игорь рассказывает про то, что уже видели и чего еще не видели. Еще не совсем темно. Едем к Алтарю Отечества с памятником Виктору-Иммануилу11. Он здесь называется Свадебный торт, действительно, похоже. Колонна Марка Аврелия, фонтаны Тритон и Наяды, балкончик, с которого выступал Муссолини, ну, и конечно же, фонтан Треви. К нему подъезжаем уже затемно. Он подсвечен. Вокруг негры и индусы пристают купить розы и побрякушки. И тут не обошлось без архитектора Бернини. Фонтан влеплен прямо в фасад здания. Это целая композиция, наполненная символикой и аллегорией. Здесь и сам Нептун, выезжающий на колеснице из арки с нишей, его кони – буйный и спокойный, - тритоны, другие скульптурные сюжеты. Похоже, здесь самая большая толпа. Протискиваемся к воде, кидаем монетки, пытаемся сфотографировать. Но получается неважно. Возвращаемся к автобусу сквозь рыночек с дешевой индийской мишурой. Глаза слипаются. От холода заворачиваюсь в занавеску.
Наш отель здесь Руж е Нуар, на высокой горе, под ней – весь Рим. Но место не слишком бойкое. Завтра рассмотрим как следует.
В номере нет чтобы рухнуть и забыться, Витя по своему обыкновению включает телик. А там как на зло эротический фильмец.
9.05.08. Пятница. Помпеи. Неаполь.
В 6 утра уже на низком старте. Собираю все теплые шмотки в ожидании автобусного морозильника и сквозняка. На этот раз нам везет – наконец-то шведский стол. Но на выходе нас постигает настоящее разочарование. Наша Ира нас покидает и сдает гиду параллельной группы – Надежде. Это женщина-чума. Непонятно, как она попала на эту работу. Все время все путает, ошибается, мечется, слушать ее просто невозможно: она говорит сбивчиво, замолкая внезапно и так же внезапно начиная очень громко тараторить, все время повторяясь и ошибаясь. Так мы выслушиваем историю Италии. Это кошмар. И он продлится теперь до самого отъезда. Дорога необыкновенно красивая, но я засыпаю сладко и надолго.
Сегодня уже по-настоящему жарко, и я загораю как только возможно. Сначала гуляем по развалинам улиц и домов Помпей. Трудно представить город, каким он был, когда ничего не осталось, особенно крыш. И еще труднее представить, как однажды по велению злого волшебника Везувия здесь внезапно остановилась цветущая и бьющая ключом жизнь, замерло само время. Проклятье, падшее на Геркуланум и Помпеи, расколдовано и снято спустя 1700 лет. Ряды колонн, редкие бронзовые скульптуры, тусклые плитки полов, жертвенники, обрушенные стены – все, что осталось от былого великолепия развитой цивилизации. Осматриваем типичный зажиточный дом с гостиной, спальней, бассейном, внутренним двориком, термы с разными отделениями – горячей и холодной водой, - парилкой, раздевалками. Потихоньку продвигаемся по жаре на улицу красных фонарей. Гид показывает нам, как сильно продавлены здесь колеи, видно до сих пор, часто ездили по ней, Сам бордель очень маленький, несколько тесных комнатушек. На пороге столпотворение из туристов, детская группа с восторгом обсуждает уведенное внутри. Странно, – удивляется наша гид. - есть договоренность детей туда не водить. А вообще-то все итальянские школьники обязательно изучают историю на месте, в исторических и культурных центрах. Это правильно. Живой учебник истории лучше, чем бумажный. Вверху на стенах борделя фрески – своеобразное меню в картинках для иностранных клиентов. Изображения очень живые и на удивленье прекрасно сохранившиеся. У меня как на зло заедает камера и я хватаюсь за фотик. Очередь идет так быстро, что едва успеваю снять. Пытаемся представить мягкие матрасы и разноцветные ковры на этих каменных диванах, иностранных купцов и пышных жриц любви на этих коврах. Может, когда-нибудь все восстановят. Дальше идем к древнему фастфуду, точке общепита. Потом – в пекарню. Здесь мололи муку, квасили и выпекали. Весь процесс.
В специальных аквариумах – фигуры умерших людей. Сначала все раскапывали и разрушали, а потом придумали заливать цемент в пустоты, в которых сгнили тела, залитые лавой и пеплом. Потом очищали и получали готовых людей и предметы в момент гибели. Зрелище не для слабонервных. Нам делают комплимент, что мы самая дисциплинированная и интеллигентная группа. Ну да, когда не бунтуем и не квасим. Сегодня как раз повод для великого празднования. Молодые ребята уже в предвкушении. Договариваемся организовать в помпейском сквере.
Но сначала спускаемся в салон-мастерскую, где делают камеи из ракушек – древнейшее украшение. Они здесь повсюду. Цены запредельные. Заодно и дегустация ликеров – как же без нее? Нам очень понравился оранжевый дынный ликер. Берем несколько маленьких сувенирных пузыречков. Опустошаем все стаканчики и бежим дальше. В красивом зале со всякими поделками и статуэтками девушка-гравер трудится над очередной камеей. Пытаюсь заснять этот процесс на видео. Времени катастрофически мало. Столько интересного остается за кадром. А с народом пообщаться совсем не удается. В зале с украшениями растопыриваются глаза. Камеи в золоте – настоящие произведения искусства. Красота неописуемая. У меня созревает злодейский план купить хотя бы ракушку. Решаем провернуть это, как всегда, не в салоне, а в лавочках наверху. Торгуемся, я выбираю самую шикарную ракушку с камеей.
Счастливые, догоняем своих в парке на каменной скамейке. Они уже теплые. Пьем за День Победы, еще раз за Людин день рожденья, за Россию, за Италию, за прекрасное путешествие, отличную погоду и классную компанию.
В Неаполе, к сожалению, нас привозят только на залив с видом на Везувий, погубивший Помпею и Геркуланум. Набережная с фонтаном. Так это же знаменитая Санта Лючия! Я снова и снова вспоминаю, как мы пели с Антониной Ивановной, и с невыразимым наслаждением тихонько пою:
Sul mare luccica
L,astro d,argento,
Placida e l,onda,
Prospero il vento.
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
O dolce Napoli,
O suol beato!
Dove sorridere
Vole il creato!
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
Барки на причале, город на холме: домики ступеньками с развешанным бельем. Все как в песне, за столько лет ничего не изменилось, будто время остановилось: и мягкая волна, и благодатный ветер, и благословенная земля, родившаяся от улыбки Создателя. Здесь начинаешь понимать и Гоголя, влюбленного в Рим и пытавшегося разглядеть родимую Русь «из прекрасного далека», и Горького, не желавшего покидать Сорренто и возвращаться в страшную сталинскую Россию. С какой-то странной ностальгией, как будто я тоже здесь жила и мне надо возвращаться, я покидаю это культовое место, «прекрасное далеко». В городе нам дают совсем немного времени, и мы направляемся к старой крепости. Вокруг нее опять-таки разложено какое-то шмотье и сумки, нигде проходу нет от торгашей. Даже нет времени, чтобы купить хорошие сувениры. А я мечтала о кукле в неаполитанском наряде.
Дорога назад в горизонтальном положении. Большинство наших отправляются в Рим. Но уже 8 вечера и мы решаем никуда не ездить, а лучше на ночь погулять. Спустились под гору, на которой стоит наш отель. Не нашли ничего интересного, кроме пиццерии, которая, как оказалось впоследствии, здесь, наверное, центральное тусовочное место, своеобразный клуб, причем по преимуществу байкерский. Когда мы заходили, было много свободных мест, а когда уже сидели за столиком на улице, стало очень многолюдно и оживленно. Пока разбирались с меню, чуть мозги не выпарили: столько всего разного, но попробуй догадайся, какая пицца с чем! Решили посмотреть на деле, что люди заказывают, как готовят, чтобы не ошибиться. Паренек раскатывает очень тонкую, как лепесток, лепешку, подает другому. Тот накладывает на нее всякой всячины – заказанную начинку – и в печь. Она пузырится и становится слоеной и хрустящей. Но и наблюдение за этим завораживающим действом не придало нам уверенности и мы так и не смогли сориентироваться. Когда рагацца снова подошла к нам, то мы скромно заказали «с грибами», все еще не понимая до конца, что оно будет. Пошли на улицу, сели, нам принесли кружевное хрустящее чудо и пиво. Даже еще одну тарелку и прибор. Пицца действительно ничего общего не имеет с тем, что у нас так же называется. Кто-то мне об этом уже рассказывал. Дворик наполнился байкерами, компаниями, семьями. Люди стоя ждали места. Все-таки мы отметились. Поели-таки пиццы. И она действительно была настоящая. Жаль, что нельзя было перепробовать все!
10.05.08. Суббота. Ватикан. Перуджия.
На экскурсию в Ватикан нас снова встречает неподражаемая Лиза. Но чудовищная Надя забывает передатчик и информация под угрозой. Она подвела нас к Ватикану в наушниках, но микрофона не оказалось. То ли ей не передали, то ли она забыла, что Лиза просила взять наш для нее. В конце концов Лиза звонит, чтобы ей принесли ее аппарат. Она начала тараторить, по ходу дела вставляя свои коронные замечания. Сначала во дворе слушаем про Сикстинскую капеллу у специального стенда, на котором все фрески Микеланджело. Это здорово, т.к. там ни снимать, ни фотографировать нельзя. Везде можно, а только в этом месте нельзя.
В музеях ходим, высунув язык от грандиозности и великолепия. Фрески, гробницы пап, галерея географических карт, скульптуры, шпалеры. Особенный энтузиазм меня охватывает около гробниц святых Константина и Елены. Я ее считаю своей покровительницей. Витя фотографирует меня, но в суете и спешке получается не очень хорошо. Катимся кубарем дальше сквозь толпу к стендам, где нам все опять показывают и рассказывают в деталях.
Собор Святого Петра – это целый город под одной крышей. В середине все перекрыто – готовят папскую службу, поэтому нельзя подойти к небольшой фигуре Петра. Это самая главная святыня. Бронзовые ноги скульптуры отполированы до блеска миллионами рук, стали плоскими. Главные врата закрыты. Пройти в них – мечта каждого христианина, как хадж у мусульман. Но они открываются только раз за сколько-то лет. Зато с внутренней стороны – крест, к которому нужно прикоснуться, чтобы были отпущены все грехи. Это мы успеваем.
Знаменитая Пьета Микеланджело за бронированным стеклом. Когда-то какой-то фанатик отломал палец у Мадонны, и теперь она под усиленной охраной. Мрамор бежево-персиковый, очень красивый, линии все плавные, живые, слезы почти настоящие. Но стоять, затаив дыхание перед этим чудом, как этого хотелось бы, нельзя долго, надо бежать дальше, слушать рассказ о специальных пропорциях гигантских статуй под потолком. Папский престол – целый дом, жаль, что вблизи нельзя рассмотреть. Вокруг – исповедальни на всех языках. Из одной торчат чьи-то пятки и жестикулирующая кисть священника. Получается очень выразительный фрагмент на видео. Среди многочисленных пышных усыпальниц на почетном месте - прозрачный гроб Иоанна Павла 11.
Наконец Сикстинская. Ходим, задрав кверху головы, сидим отдыхаем, продолжая слушать нашу далекую Лизу. Хорошо, что уже все детали рассмотрели и всю историю узнали. Как Скульптор, не имеющий понятия об искусстве фресок, нанял учителей, осваивал мастерство, потом прогнал всех, заперся и один писал до посинения, пока не ослеп. Зато вложил в этот огромный потолок все свое представление о мире, Боге и человеке. Вообще все ужасно интересно. За каждым образом – целая история, особый смысл. Художники изображали себя, своих друзей и недругов в виде библейских персонажей. Здесь хранится огромная картина Рафаэля, на которой он изобразил сразу всех троих – Микеланджело, Леонардо да Винчи и себя в образах апостолов. Интересно, что у того же Микеланджело был несносный характер, он считал, что все ему завидуют, а молодого Рафаэля считал выскочкой и ни в грош не ставил, а тот преклонялся перед ним и рисовал его на своих картинах. Посмотрев все, что можно было посмотреть, и потрогав все, что можно было потрогать, мы выходим из собора, вернее, нас выносит мощной волной желающих сделать «высокохудожественные фотографии» (ехидное замечание Лизы).
Сначала фотографируем папских карабинеров. Это действительно красочные фигуры в оранжево-синих камзолах, темно-синих беретах и таких же полосатых чулках. А уж красавцы! Все обязательно швейцарцы, в основном дети тех, кто уже тут служил, на 8 тысяч евро в год. Элитная гвардия. Окно, из которого папа выступает с воскресными обращениями, открыто. Мы устремляемся на середину площади делать «высокохудожественные фотографии» на фоне собора. Потом, как водится, нас ведут в соборную лавку, где мы выслушиваем лекцию о качестве и ценах местного золота с демонстрацией образцов. Я, конечно же, выбираю св. Елену. Но, расслышав только последнюю цифру в цене за золотую иконку, иду платить и уже на кассе выясняю, что впереди у нее 100, которое прошло мимо моих ушей. Пришлось отказаться и поискать чего-нибудь дешевого среди серебра. Протягивая через головы деньги, выбираем себе сувениры. Я дарю Вите серебряную мужскую икону Спасителя. Он выбирает девчонкам по медальону. Можно торчать здесь бесконечно, но нам надо еще успеть к Тибру.
Оставляем не исследованный до конца культовый голдешник и бежим вниз, к набережной и мостам. Снимаемся для коллекции, стараясь не вспоминать про Гвадалкивир, мчимся назад, по пути забегая в разные лавочки с аналогичным товаром. Хватаем на сувениры что попало: деревянные кресты, открывалки. Альбом Град Ватикан так и не успеваем купить. Прибегаем к месту встречи – все еще только собираются. Наша чума посылает нас к паркингу одних, сама остается ждать свою группу. Мы приходим – там никого: ни автобуса, ни Массимо. Молодой мачо - шофер второго автобуса - даже не удостаивает ответом, где может быть наш Массимо. Ждем-пождем, решили уже звонить, как выплывают наши расписные. Арриведерчи, Рома!
Наши места заняты, вещи разложены по разным сидениям. Мы сначала обижаемся, но потом накрываем поляну и успокаиваемся. Начинаем общаться с народом, узнаем про то, что их гид Наташа так же бестолкова, как и Надежда, и что обещанная поездка в Сан-Марино переносится у них напоследок и они переживают, успеют ли? На остановке вообще пошел конкретный ропот, что рейс задерживают и намного. Выхожу на свежий воздух, красота: горы, зелень, солнышко.
По пути в Перуджию Надя объявляет, что Наташина группа едет в Сан-Марино с чемоданами, оттуда – в аэропорт, а наша группа вылетает (так и сказала) в Стокгольм. Мы возбудились, началась нервная ржачка. Мы уже кричали, что не хотим в Москву, а хотим в Стокгольм. Наржались до коликов, подогретые полдником с остатками Хенесси и доведенные до нервного тика Надиным идиотизмом. Она так все запутала, что мы с трудом догадались лишь на подъезде к Римини, что так называется наш отель. У кого-то пропадают транзитные билеты, кому-то завтра на работу, но зато целый день на пляже. Узнав, что мы уже не летим в Стокгольм, мы успокоились и заснули.
Дорога очень живописная: горы, речушка, крепости, домишки, Аппенины. Параллельно идет старая, даже древняя, дорога, по которой римляне отправлялись на свои завоевания. Их поход с гремящим оружием был слышен далеко вокруг. По этой дороге легионеры пересекали всю страну. Старая и новая дороги постоянно перекрещиваются, иногда видны древние акведуки.
В Перуджии поднимаемся по эскалатору высоко на гору. Проходим через старую крепость, выходим на центральную улицу, ведущую к церкви, снимаем панораму этого древнего университетского городка. Натыкаемся внезапно на бесплатный туалет. Это всегда большая радость в таких поездках. Так же неожиданно набредаем на магазинчик, в котором продаются знаменитые трюфели, tartuffo. Тут мы вспоминаем, что Ирина просила нас купить для нее, но мы так нигде их не видели. Покупаем две баночки – для нее и для себя. Они достаточно дорогие. Самое смешное, что все наши попытки узнать, как же их употреблять, ни к чему не приводят. Надя, уже около автобуса, лопочет что-то непонятное, что это очень пряная специя и ее нужно добавлять понемножку в разные блюда. А мы-то думали – водочку закусить. А впрочем, мы уже ничему не верим и ничему не удивляемся.
По дороге в Римини хохотушка и непонятка усиливаются. Наконец странная Надя, после долгих переговоров по мобильнику, объявляет, что летим в 22-30, т. е. ночью, а посему целый день с 12 часов придется пропадать на море. Это нам за пять домодедовских часов. Когда наконец въезжаем в город, все с новыми взрывами хохота пытаются угадать, где же наш пресловутый Стокгольм. Это оказывается задрипанный трехзвездочный отельчик на пятой линии. На ужин – макароны, жуткого вида котлета, порошковое картофельное пюре. Но все рады морю. Как всегда, бросаем чемодан и идем гулять. Стандартный курортный город с типичными шопами, китайскими и индусскими лавочками.
11.05.08. Воскресенье. Римини. Адриатика.
Наконец-то выспались, а не вскочили в 6 утра. Официант на завтраке снова беспрерывно подкладывал нарезанную лепесточками ветчину, она тут же исчезала – люди запасались на целый день. Собираем чемоданы и оставляем их на веранде, идем на пляж. Почти никто не взял купальники. Но «у нас было». Некоторые женщины даже пошли в лавочки покупать бикини, кто-то погнал мужей искать в упакованных чемоданах. Всем хотелось купаться и не пропустить подаренного удовольствия. Но холодный ветер и ледяная вода тут же охладили наш пыл. Взяли пару лежаков за 4 евро, разместились, кто-то оставил сумки и отправился бродить по городу. Тут же явились припасенные и вновь приобретенные бутылочки красного и белого, остатки еды, в том числе и наши сухарики и хлопья. Общак получился довольно сносный.
Первым полез купаться Гена-сибиряк. Потом он даже Люду уговорил. Молодые горячие тоже все попрыгали. Потом и я решилась и с визгом поплавала в довольно приличных волнах. Для меня это дело чести. Мимоза Витя остался верен себе и лишь слегка прилег в прибое, с таким видом, как будто он не в морской воде, а на электрическом стуле. Все мои попытки затащить его в Адриатику провалились, он визжал и отбрыкивался, взывал к моему милосердию. На фото осталась его страдальческая вымученная улыбка. Зато потом мы погуляли по пляжу под жарким солнцем и ледяным ветром. Все потихоньку стали обгорать. Меня спас только московский солярий и солнечный релакс на Арно. Потом вообще пришлось облачиться в куртку и шаль. Получились забавные фотки: я вся оранжево-персиковая, закутанная с ног до головы, на фоне пьяных мужиков в семейных трусах. Наш русский табор заметно теплел изнутри. Среди оживленной беседы многие уже стали задремывать, совсем теплый Миша вырубился основательно. Его прикрыли, чтобы он окончательно не обуглился. Все остальные потихоньку становились цвета употребленного тинто, Витя сжег плечи.
Одурев от пронзительного пляжного ветра, пошли бродить по набережной. Заходим в магазинчики, смотрим что почем. Видим ликеры, дешевые и разнообразные, решаем на последние еврики приобрести что-то похожее на сан-маринское. Выбираем дыню и капучино. Здесь это по 5 евро. Подозреваем, что паленое, но все равно берем. Так мы прослонялись до шести. Потом собрались все на веранде в ожидании автобуса. Делились впечатлениями, демонстрировали покупки, обсуждали, во что выльется задержка чартера. Наши дамы, сидевшие все время впереди, порассказали много интересного, что осталось незамеченным для нас, валявшихся всю дорогу на задних сидениях. Оказывается, наш невозмутимый Массимо был настоящим агрессивным и беспардонным рокером, давил всех подряд, не позволял себя обгонять и тут же наказывал провинившихся, нависая над ними сзади всей своей автобусной громадой, сигналя и ругаясь, или устраивал настоящее ралли. Жесткач! Так он развлекался от скуки. А мы-то ничего и не подозревали, а наши дамы натерпелись страху, все время были в тонусе в ожидании неминуемого столкновения. Мы обалдели! Вот уж точно: меньше знаешь –крепче спишь!
В аэропорту можно пройти на открытую веранду и полюбоваться закатом. Я тут же расчехляю камеру. И тут раздается нечто непонятное по громкоговорителю, чего я никак уж к себе не отношу. Повторяют. И тут Витю осеняет, что это мне не разрешают снимать. Ведь это же стратегический объект, там самолеты и ангары, а ты шпионишь! А ну как отнимут! Следующий прикол – на досмотре. У ребят выуживают бутылку Хенесси. Они и сами удивлены: ночью отмечали отъезд да и забыли выложить из сумки. Надо было ее на пляже прикончить. Первые две минуты серьезные итальянцы вежливо ждут, когда эти странные русские наконец выбросят бутылку и пройдут дальше. Группа ликует, т.к. теперь придется распить на всех и очень быстро, ведь, в самом деле, не бросать же бутылку элитного коньяка. Гене повезло больше всех: он успел отпить огромный глоток. Под взволнованные крики: Гена, ты не один! – бутылка пошла по рукам. Но разъяренные итальянцы быстро разгадали наш маневр, окончательно потеряв веру в нашу цивилизованность, просто отняли заветную бутылочку у Миши, чуть не выбив ему зубы, и заставили поставить далеко на пол. Чтобы не раздувать международный скандал, мы скрепя сердце подчинились. В довершение всего купленный Людой симпатичный таймер в виде тортика не сработал, она расстроилась.
Но ужаснее всего оказался все тот же ТУ-154, в котором мне пришлось скрючиться так, что все тело затекло. Ноги ломало. Хотелось вообще выпрыгнуть из самолета. Насилу долетели. Я покидала борт с рыданиями: Больше никогда в жизни никуда не полечу! Хорошо еще нам повезло с доставкой на дом: за Людой и Геной приехала на машине их подруга. И после Новокосино, где они живут, любезно отвезла и нас.
А последней каплей стало торжествующее личико стервы секретарши, которая нашла меня в первый же рабочий день и сладеньким голоском сообщила, что мое заявление на отгулы осталось неподписанным и меня требуют на ковер. Пришлось объясняться, и в результате (после вручения сувенирного дынного ликерчика) мне милостиво разрешили оформить два дня в счет отпуска, из которого мне теперь, как последней дуре, придется выходить 16 августа, в субботу. Маленькие бутылочки водки, кипарисные кресты и фарфоровые масочки и шкатулочки разошлись по завучам, ответственным за расписание, и бухгалтеру Жене (старой знакомой) – за своевременную справочку о зарплате в 18 тысяч. Если бы не она – не видать мне стран Евросоюза! А сука секретарша не получит ничего. А вот ее дочка скоро перейдет в старшую школу. Ненавижу номенклатуру, пьющую чай с начальством и цедящую сквозь зубы, презрительно глядя сквозь тебя. Это и есть признак типичного тупого быдла. Хлестаковщина еще не скоро перестанет терзать наши грешные русские души.
Ну, а то, что ликерчики Римини действительно оказались паленые, нас даже и не расстроило, мы их добросовестно спаиваем гостям, приходящим посмотреть фильм про чудесную страну Италию. Фирменными Амаретто и Йово наслаждаемся сами. Зато, слава Богу, все живы-здоровы, все хвосты целы, цветочки не завяли. Раздаем подарки: Жене, конечно, футболку с фрагментом фрески Микеланджело Сотворение человека, Антошке венецианский брелок, Алене нежнейший сиреневый гарнитур из муранского стекла. Плюшка подросла и похудела, Морис все больше спит и видит сны о наших будущих приключениях.
Чао, Италия!
Итальянские хроники - 2008
Ассоциации. Ну, какие могут быть ассоциации и воспоминания о будущем? Конечно же, Матия Базар. В прекрасную далекую романтическую юность сидели мы с другом Шуриком на концерте легендарной группы в Олимпийском и наслаждались оригинальным вокалом и музыкой. Для нас тогда все было необычно, вот уж точно Электрошок. А самое главное – Римские каникулы. Le vacanze romane.
Roma bella tu
Che rico sei!..
Romantica citta!..
Dolce vita che te ne vai...
Profumato di vacanze romane!..
Asfalto lucido –
Arrivederci Roma!
Мы в те достопамятные времена не пропускали практически ни одного гастрольного концерта. Риккардо Фольи, Альбано и Рамина. Помню, как слушали Пупо на ледяном полу Лужников, как передала ему огромный букет, а он, остановившись у нашего ряда, поцеловал руку тетке в крайнем кресле, думая, что от нее. А она испугалась, дура. Я чуть не вылетела через несколько стульев ему навстречу. Я знала все их песни наизусть, крутя без остановки старенькую вертушку. Когда последняя песня Челентано застряла у меня в мозгу, я не вынесла эту сладкую муку и вцепилась в словарь, потом – в самоучитель, потом в Антонину Ивановну. Ее я взяла буквально штурмом. Что и говорить, итальянская эстрада, эта сама душа музыки, оставила в моей жизни важный след.
Ну, и потом все фильмы нашего детства: Спартак, Даки. Вся эта мощь древней цивилизации, впитанная в пятом классе по истории древнего мира, все эти живописные руины. А чего стоит курс антички в альма матер! Столько часов в ленинской аудитории, развесив уши, внимали профессорам, вещающим про Плавта, Аристофана, Марциалла и Горация! И столько же часов зубрежки в читалке. До сих пор читаю наизусть любимую эпиграмму Марциалла! А зачеты по сладкоголосой латыни у доцента Романовской! Нормальные люди сдавали их раза по три-четыре, и это считалось еще клево. Я уже тогда была ненормальная, сдавала с первого раза, мне все завидовали. А что мне латынь, когда я к тому времени французский выучила сама и сдала, чтобы в институте учиться. А на семинарах у нее пели под гитару Egsegi monument на мотив Степь да степь кругом!
Короче, ностальгия конкретная! Поэтому как не вскочить и не отправиться на наши щедрые майские праздники (благослови их, Боже!) в прекрасную страну Италию, за воспоминаниями о прошлом! Поэтому да здравствуют Римские каникулы, поэтому – чао, Италия! поэтому – Arrivederci Roma!
4.05.08. Воскресенье. Римини. Ровиго.
Без приключений скучно. Это понимаешь, когда встаешь в 2 часа ночи, в 2.30 садишься в такси, в 3.30 подкатываешь в аэропорт, а в 4 узнаешь, что рейс 7.00 откладывается на 10. Пять часов в Домодедово – не хило! Звоню Маше в СКМ-Трэвел (ну, кто же еще нас отправит в прекрасную страну Италию?) – по ее версии, это подлая измена авиакомпании. Однако есть и другие версии. В самой компании твердят, что анонс был заранее, некоторые пассажиры увидели задержку в нете, но, по русской привычке ничему не верить, заблаговременно приперлись в порт. Кого-то предупредили турагентства. Так или иначе – назад не поедешь. Плюс ко всему прочему документы получаем прямо здесь. Говорят, с Италией это в порядке вещей. Все как в первый раз.
Эта солидная задержка возвращает к печальным событиям недавнего прошлого. Похороны, поминки, ненавистные рожи, утраивающие безмерную скорбь и потерянность, смертельная усталость, беспросветность и сознание трудноразрешимых проблем в ближайшем будущем. Нескончаемые подготовки ко всем возможным экзаменам – обычный предвыездной конвейер, тупая толкотня по бесчисленным конторам и очередям с кучей бесполезных бумажек, тошнотное угадывание: в чем еще провинилась? Тягостная полуобморочная болотная жижа… И вдруг – как вспышка – мы едем! Куда? Какого черта! Просто едем – подальше отсюда! По большому счету я зарабатываю на все вояжи кровью и потом в прямом смысле слова. Потею «у станка» - за рабочим столом, встречая и провожая оболтусов без минутного перерыва, а драгоценные отгулы зарабатываю донорством в Склифе. Да и то еще морду воротят – это еще что, мол, такое? Вот такой закон. Но начальство очень болезненно реагирует на требование отгулов, не заработанных перед начальственными очами – на долбанных выборах или как-нибудь там еще. А я еще хотела накануне разок сдать, да самочувствие подвело и не получилось, поэтому заявление подала впритык к праздникам, да еще и не прямо в директорские руки, т.к. ее не было. Поэтому, чувствую, по приезде будет мне козья морда. Но это уже потом. А сейчас главное – улететь. Во всех смыслах… Витя тоже пашет параллельно. Но он хоть сам себе хозяин.
В таких примерно мыслях проходят три с лишним часа, пока наконец счастливый Витя не добывает долгожданные ваучеры и билеты. После этого слоняемся по вокзалу, урывками кемарим в разных местах. По старой привычке заходим в Дьютифри в поисках приличной «книжки с картинками», но безуспешно. Таких здесь просто нет. Зато на посадку стартуем «впереди планеты всей». Я оказываюсь первой, кто вступает на борт пупсика-аэробуса кислотно-салатного цвета.
Места у нас отличные, у окошка, как мы всегда просим. Вот уж точно, от добра добра не ищут… Замечаем, что в среднем ряду все три места свободные. Сначала пытаемся отправить туда тетечку-соседку, но она отказывается, ей просто лень шевелить задницей. Мы тогда перемещаемся сами, наивно надеясь, что наши места останутся за нами и в любой момент мы вернемся и туда. Но напрасно мы размечтались. Тетка тут же вытягивается, занимая все места, и мы пребываем в изгнании до конца полета. На обед дают очень вкусную рыбу. Это тоже становится традиция – как только мы оказываемся вне дома – в ресторане, в полете, на пикнике – мы заказываем рыбу. Аэробус посадочкой не порадовал – шильце в ушки потыкалось изрядно.
В Римини нас встречает толковая и приятная девушка Ира – адекватная и не балаболка. Мы уже знаем, как много зависит от сопровождающего. Едем в свободную независимую республику Сан-Марино. Пока еще не думаем – зачем? – слишком устали. Гораздо позже понимаем – это часть планового трансфера, а также распределение финансовых потоков, чтобы в самых последних уголках страны туристы оставили бабки и чтобы все области равномерно развивались. Чем будут жить крошечные «независимые республики»? Ну конечно же, винищем, марками, брендами! Несгораемая валюта. Поэтому первое, куда нас тащат – правильно! – оф коос, на дегустацию. Бог мой, чего мы только не дегустировали!
Сан-Марино – на высоченной горе, куда мы поднимаемся по серпантину. Внизу открывается чудная панорама в терракотовых тонах. Черепица, утопающая в зелени. Топаем вверх до самой башни. Умиляемся на гвардейцев, башню с часами, скульптуры насекомых, занимающихся любовью в маленьких скверах. Море магазинчиков – средоточие туристического бизнеса. Гигантские бронзовые муравьи и осы забавно сплетаются в причудливые позы. За недостатком времени – скорей, скорей! – не успеваем разгадать все эти инсект-хитросплетения: кто кого и кто на ком, и вообще – как? Хотя бы сфотографироваться – потом разберемся!
Наконец кульминация – фирменный вин-салон. Дегустируем все. Удивительно, как все-таки совпадают наши вкусы – мы даже не обсуждаем вслух – понравилось-не понравилось – соглашаемся молча, на клеточном уровне. Вино – всякое там «Слезы Христа» и т.п. - отвергаем сразу, переключаемся на ликеры. Вот тут действительно вкуснятина. Выбираем все в той же вечной спешке Амаретто, шоколадный и яичный, что по-итальянски звучит Йово, еще наборчик мини-водочек на сувениры и в темпе отваливаем. Все это богатство пакуется и грузится в чрево автобуса и будет теперь неразлучно путешествовать с нами до последнего дня. Преследуемые испанским комплексом «некупленности», напоследок хватаем большую бутыль оливкового масла. В среднем все по 8 евро.
Едем в Верону. На солнышке жарко, но потом становится ветрено и пасмурно. В автобусе привычно устраиваемся на задних местах с сухариками и колбаской. Слушаем программу по Венеции. Получается где-то 200 евро со всеми экскурсиями и катаниями на гондолах, и даже с обедом в ресторане.
Как ни ехали, а до Вероны так и не доехали. Завернули практически уже на подъезде, определил Витя. Мы уже опытные в транспортных заморочках. Опоздавший рейс и пробки наводят на мысли о завтрашних поскакушках: Верона и Венеция в один день? При всем при этом в группе разгорается спор – ехать или не ехать? Кто-то не хочет остаться без ужина (еще неизвестно что за ужин), кому-то наплевать. Нам уже все равно. С автобусными туристами опасно играть в демократию – это мы уже знаем. Лучше ставить не перед выбором, а перед фактом. Этот закон и в школе работает. Лучше мнимая демократия. Так оно и получается. Пока спорим, замечаем, что давно уже едем назад. Опять обидно – потеряли часа три точно.
В отеле Европа, куда нас наконец привозят, номер стандартный, в русле заказанных трешек, но ужин – жуть! Макароны – твердые холодные «рожки», которые даже до революции мне бы не пришло в голову покупать и готовить в семье, картошка и что-то вроде пережаренных гамбургеров. Макароны здесь на первое. Всегда. Везде. В отеле любой звездности. С едой тут тоже все ясно, подумали мы. На третье – профитроли. Витя к «котлетке» даже не притронулся. Я обошлась одной картошкой. Странно, подумала я, мы ведь ехали в страну спагетти, ожидали все что угодно, но только не эти совковые рожки. А может, это они так для русских стараются? Невероятно, как можно в девять часов вечера есть на первое(!) макароны, причем не политые никаким элементарным соусом или кетчупом, а на второе картошку с мясом, а на десерт еще и пирожные! Тут я вспомнила, как ужинали итальянцы в Сети-Шарме, и вышла из ступора.
Устроившись и достав самое необходимое, водрузив Сару на подушку, отправляемся гулять по окрестностям. Что здесь поражает, так это «озера» алых маков вдоль дороги. Они повсюду. Это такая красота! Просто сорняк, как у нас одуванчики. Маки яркие, нежные, хрупкие, утонченные какие-то. Мы тут же набираем целый букет. Недалеко от отеля – речушка, за ней густейший парк с дорожкой, подсвеченной фонариками. Там заливаются соловьи. Просто захлебываются. Стопроцентный романтик: итальянская бархатная майская ночь с сумасшедшими соловьями и охапкой огненных маков. Жаль, что не удается отыскать мостик на сторону парка. Таким мы запомнили местечко Ровиго под Венецией.
5.05.08. Понедельник. Верона. Венеция.
Вот уж воистину трудный день! Подъем в 6 утра (кто бы мог подумать, что будет иначе), в 7 завтрак. На удивление – приличный: кусочек ветчины толщиной с бабочкино крылышко, такой же – сыра, кофе, круассаны. Но вот кофе-то я уже успела приготовить в номере (под впечатлением вчерашнего ужина). Первое, что бросается в глаза в ресторане, – это удивленный официант, ругающий русских, моментально поедающих принесенную нарезку. Ведь у них там все рассчитано: по кусочку на человека, но приходят новые и им не хватает, так как предыдущие все смели. Ведь это смех, а не еда, для русских-то мужиков! Официант с недоуменной и почти оскорбленной физиономией мотается из кухни к столу и снова застает пустые подносы.
В 7-30 выезжаем в Верону на северо-запад. Пасмурно, идет дождь. Вся группа приуныла: и Венеция под дождем? Вот невезуха-то! Группа у нас, кстати сказать, подобралась на редкость дружная, сплоченная и дисциплинированная. Никаких западников-восточников. Много молодых, не без старушек-подружек, пары, детей нет, один вьюноша-студент. Все очень общительные, буки отсутствуют. Все дружно все обсуждают и делятся впечатлениями, показывают покупки. Тут мы с Витей просто в эйфории, как сами мы люди компанейские.
В Верону въезжаем через древние ворота, потом пешая прогулка. Здесь повсюду – Шекспир, обессмертивший заштатный провинциальный городок, заставивший весь мир крепко запомнить: Верона – это любовь и смерть. Кульминация экскурсии – домик Джульетты. По дороге проходим античный театр. Балкончики здесь самые что ни на есть живописные: разнообразные кованые решетки на розовых домиках, увешанных цветами. Двор Капулетти довольно маленький и совсем небогатый. Узнаем, что Капулетти – это шляпники (капо – голова), не такие уж богачи, но зажиточные. Арка во двор вся расписана – живого места нет – местными влюбленными, да и со всех концов мира, наверное, наподобие нашего дома Булгакова на Садовой. Ее специально облицевали фанерой – пишите на здоровье! – чтобы не портить древние стены. Потом эту фанеру со временем меняют. Мудро. Лучше, чем гонять и запрещать. Надпись «Здесь были Ленуська и Витюшка, которым повезло в любви» не состоялась по отсутствию маркера, но счастливо и незатейливо сложилась виртуально в обеих головах.
Во дворе под деревцем – бронзовая Джульетта в свободном платье. Правая грудь затерта до зеркального блеска – очередная примета: потереть, чтобы в любви повезло. Мы честно трем, правда, я – руку, а Витя – попу. Это для разнообразия. Вспоминаем дракончика Гауди в Барселоне и думаем: что нам предстоит еще здесь тереть на счастье? Справа на стене довольно высоко (этаж второй) – балкончик (ну как же без него-то!) Вот тут все и произошло. Никакой там колоннады, галереи, как показывают в театре и кино. Просто стена, на ней балкон, совсем как у нас на Изумрудной, только каменный. Внутри арки – экраны, на которых картинки с древним сюжетом, персонажи в костюмах. В шопах по всей улице символика шекспировской пьесы. Воздух пропитан бессмертными стихами о кровной вражде и единственной ночи безумства и победы над смертью. Мы, конечно, покупаем картину с балкончиком. Пропитавшись флюидами сумасшедшей страсти, покидаем игрушечный городок. До домика Ромео уже не догуляли: дождик разошелся не на шутку.
По дороге в Венецию, под шуршание дождя и ворчание мотора приняли единственно верное решение закусить «нечеловеческой едой» и поспать.
В этом незатейливом, но, надеюсь, довольно складном повествовании время от времени появляются некие внесценические персонажи, каждый из которых несет определенную «смысловую нагрузку»: мы о них постоянно помним, цитируем их, покупаем им сувениры. Прежде всего это, конечно, наши многочисленные дети и их подруги: Женя, Алена, Антон, Таня, Ира, Дима, это друзья: Киса, Шурик, Натусик, Ирусик. Один из самых ярких персонажей, несомненно, Мишель, которому и принадлежит знаменитое высказывание о «нечеловеческой еде» и автомате Калашникова, без которого просто нельзя спокойно жить среди парижских негров, Мишель, из-за проделок которого мы когда-то вместо Испании оказались в этом самом Париже. Это действительно легендарная и одиозная личность, сыгравшая, кстати сказать, немаловажную роль в нашей совместной судьбе. Думаю, что по примеру Н.В. Гоголя, придумавшего в свое время «Повесть о капитане Копейкине», в сонливой и длинной дороге из Вероны в Венецию вспомнить о нем самое время. Кому неинтересно – можно пропустить.
«Повесть о французском женихе»
Итак, Мишель, урожденный испанец Мигель, был действительно моим французским женихом. Моя троюродная сестра Галина уже готовилась к отправке во Францию замуж, когда я посетила ее в Питере. Она и дала мне адрес агентства Еврочелленджер в городе Лионе. У нее все сложилось как нельзя лучше. И сейчас она в каждом письме зовет меня в гости в городок Перпиньян на границе с Испанией, где счастливо проживает вот уже три года в браке с французским гражданином, пенсионером и бывшим чемпионом Франции по велогонкам. Вся эта переписка была довольно утомительным и ни к чему не ведущим занятием, в результате которого у меня скопилась целая стопка досье с фотографиями претендентов, платящих там по тысяче евро за подходящую им кандидатуру женщины, предложениями дружбы и любви. С кем-то пыталась переписываться по нету с помощью автопереводчика, но это был кошмар. Кто-то писал по старинке – по почте. Языковой барьер, отсутствие живого общения очень затрудняло процесс. В тот момент, когда мне все это изрядно надоело, объявился Мишель. Он не писал. Он стал звонить. Каждый день. Вечерами я уже не могла спокойно есть, тупить у Дома-2 и т.д. Мне приходилось практически с порога общаться с Парижем и другими городами. Бизнес спасательного агентства был у него по всему миру. Звонил на сотовый во время уроков, по ночам. Выяснялось постепенно, что он Близнец и Змея. Тут же проверила все гороскопы: Крыса со Змеей никак не пересекаются во времени и пространстве. Потом стали договариваться о встрече. У него созрел уже целый план: сначала он приезжает в Москву, потом я еду к нему в гости в Париж и в испанское поместье, потом я бросаю работу и он увозит меня навсегда. Прислал виды дома, окруженного множеством авто и квадроциклов. Говорилось много о культурном и интеллектуальном совпадении, о совместных путешествиях по всему свету, о выборе работы, о жизни под старость в Испанском имении с апельсинами, а Франция плохая страна, там нужно только деньги зарабатывать, а жить надо в Испании и т.д.
Приехал он в октябре, во время моих каникул. Я честно таскалась каждый день в гостиницу Украина, проходя в номер под оценивающими взглядами ночных и дневных бабочек. Он все нудил, что ему скучно, что ходить некуда. Я водила его в театр Ромэн, который ему не понравился, в Большой на балет, от которого он остался в восторге, в зоопарк, на Тверскую, в Кремль на концерт Цезарии Эворы, по всевозможным кабачкам. Хотя общались мы неплохо, трудно представить более неподходящих друг другу людей. Вот и не верь после этого гороскопам. Ему нравилась Москва тем, что ночью жизнь продолжается и можно везде пойти и все купить, что у нас мало лысых и почти совсем нет негров. В зоопарке, собираясь перекусить, он купил огромный батон с сосисками, а я достала свои 3 корочки с хреном и предложила ему. Тут я и узнала, что это не человеческая еда. То, что он ел постоянно пиццу, хотдоги ( с отрезанным желудком, который он сжег пряной африканской едой во время службы в армии), пил кокаколу, т.е. ел и пил то, чего никогда в жизни не буду есть и пить я, - было самым главным несовпадением. При все при этом я с удовольствием пила хреновуху с пивом и курила, чего не делал он. При первой же встрече в аэропорту между нами не проскочила искра, да и я как-то не выражала желания бросить все и уехать с ним, а наоборот, говорила, как я люблю свой город, свою работу и друзей. Да к тому же он увидел меня на фото брюнеткой, а застал уже блондинкой, причем не очень удачной. Он мне все уши прожужжал о необходимости срочно перекраситься. На это я с гордостью отвечала, что я сама себе хозяйка, и цвет волос зависит от моего настроения, а не от чьего-нибудь каприза. Сильно лысоватый, довольно мощный дядечка, весь в наколках, к тому же гораздо старше меня. Он постоянно говорил по мобильнику с подчиненными по бизнесу, оставленному в Париже. Ничего в нем не цепляло, ну, хоть бы что-нибудь. Понятно, что фото, письма и звонки – это одно, а живые люди – другое. Когда я была в Шарме, он названивал каждый вечер, съедая весь мой роуминг, пока я не поняла, что у меня не осталось денег даже на эсэмэски детям, а они уже начали тревожиться, почему я молчу. Осенью телефонное общение продолжилось вживую, а бедному Вите пришлось все это терпеть. Он стойко переносил отсутствие общения со мной, хотя уже сильно запал и втайне мечтал, чтобы все мужики вокруг меня сгорели синим пламенем. Собственно, Витя-то и увел меня у Мишеля. О том, что встреча на Синайской горе была более судьбоносной, чем знакомство в Еврочелленджере, тогда никто не думал. Это другая история, может быть, и ей найдется свое время и свое место. Кульминацией визита стала поездка во французское консульство, куда я записалась заранее, для оформления гостевой визы. Но Мишель не привез с собой приглашение, заверенное в мэрии Парижа, нарочно или случайно, и дело встало. Договорились, что вышлет в ближайшие дни. Под конец он уже изнылся и захотел на родину. В последний вечер в Украине он навешал на меня кучу пакетов с вином и духами и даже не проводил хотя бы до метро. Тут я окончательно напряглась, не выдержала и позвонила Вите, чтобы он меня оттуда забрал. Доблестный рыцарь, не имея понятия, где находится гостиница Украина, бросил все и полетел спасать меня. Мишель улетел, позвонил сообщить, что он едет в родной машине по родному городу, радуется жизни, и кстати, не перекрасилась ли я снова в брюнетку? Я проклинала пропавшие каникулы, Витя, хитрая обезьяна, торжествовал.
Потом была Поповка, Хургада, мечты об Испании. Мишель все же напомнил о себе, позвонив как-то через полгода, уже после нашего возвращения из Парижа. Он очень удивился, куда это я пропала, почему не звоню, не даю о себе знать, а он уже на Кубе поработал, и то, и се, и пятое, десятое. Я от такой наглости просто обалдела и к вечернему звонку на домашний припасла ему сюрприз. Причем Вите пришлось сначала выслушать наш разговор по-испански, а потом я перевела. Он пришел в неописуемый восторг. Это был триумф никогда не вравшего человека. Полуправда – полу-ложь. Я оторвалась по полной, сообщив, что я благодаря ему, оказалась в Париже ( Почему не зашла в гости? Этот вопрос нас особенно умилил – окна, разве что побить?), там у меня не было отбоя от мужиков, была куча свиданий, самых достойных предложений, я прекрасно провела время в прекрасном городе, была вся в любви. А теперь пожинаю плоды: я уже не одна и мы счастливы. И никого не интересует мой цвет волос. На том конце провода вежливо пожелали счастья. Не знаю, пожалел ли он о том, что у нас не сбылось. Во всяком случае, справедливо, что желание «купить жену» со второй попытки не достигло успеха. А наградой за годы измен, разочарований и одиночества может стать только истинное чувство. Вот такая поучительная история о судьбе из серии Busca que te busca ( исп. Ищешь то, что ищет тебя).
Венеция встречает нас огромной лагуной, по которой мы углубляемся на катере. Чувства, не передаваемые словами. Ветер, солнце, вода, кругом вода! Тучи заходят, колорит становится жемчужно-серый со стальным и голубовато-изумрудным. Дома, не разделенные никакими пробелами, вырастают прямо из воды. Город-архипелаг испещрен 45 маленькими каналами, через которые перекинуты 350 мостов. Я в неописуемом восторге не успеваю скакать с одного борта на другой, наступая на ноги братьям-славянам. Камера не просто продолжение моей правой руки, это уже ее неотъемлемая часть. Витя предлагает дородной польке снять ее с мужем (он, оф коос, длинный и сухопарый), но она отказывается. Они очень прилично спикают по-русски. Видно, что еще поколение присной памяти «стран социалистического содружества». Не то что хохлы из испанской группы.
Причаливаем на набережной. Тут нам раздают наушники, с которыми мы уже не расстанемся до самого конца. Это здорово – слушать рассказ и глазеть по сторонам, не притискивась к гиду и не глядя ему в рот. Но иногда эта новинка дает сбой: волна пересекается с таким же радиоустройством другой группы. За сплошными домами пока не видно, что улиц нет.
Первое место – салон-мастерская муранского стекла. С моим фанатизмом до народных промыслов это просто чудо. Снимаю, стараясь не пропустить ни одного движения. Нам показывают создание стеклянных фигурок. Мастер на длинной трубке вытаскивает такую мягкую прозрачную блямбу из печки и на наших глазах превращает ее в изящную лошадку. В одной руке у него палка с раскаленным стеклом, в другой – щипцы. Ни одного лишнего движения. Он вытягивает лошадке ножки, хвост, защипывает гриву – и готово! В процессе стекло еще из оранжевого становится белым. Ставит шестисотградусную коняшку на стол в компанию к уже подостывшим. Их там целый табун. Даже есть специальная печь, где все это остывает. На фигурку тут же кидают бумажную салфетку, и та благополучно сгорает, эффектно полыхнув. Мастер устало приваливается спиной к стене. Никакого коллективного обучения. Все мастерство передается в семье, как и у турецких ковровых мастериц.
Дальше поднимаемся в зал с посудой и украшениями. Бэлла донна тараторит про разные технологии, цвет и качество стекла, показывает последнее изобретение – александритовое стекло, меняющее цвет, демонстрирует небьющиеся тончайшие чашечки, длиннющие бисерные нити, пестрые вазы из стеклянной резаной проволоки. Потом, как водится, приглашение приобрести всю эту красотищу. По ходу дела рассматриваем носатые золотые маски Казановы, вычурные кружевные маски Коломбины. Сакраментальный момент выбора бус из золотистого бисера неожиданно прерывается Витиным «я тоже хочу муранский бокал!» Кинулись выбирать бокал, но ничего так и не выбрали. Разноцветное венецианское стекло брызгало и слепило с многочисленных стеллажей. Это, конечно, не парижские бриллианты, но тоже впечатляет. Среди обычной для таких походов суматохи и спешки я все-таки успела ухватить бисерный комплектик. На память.
Под накрапывающим дождичком гуляем по площади Святого Марка, смотрим собор, Башню Часов и собираемся посетить дворец Дожей, больше похожий на квадратную крепость, белую, легкую и кружевную, шедевр. стиля «пламенеющей» готики. На башне конца 15 века удивительные часы. Они показывают сезоны года, фазы луны и движение солнца по созвездиям. Над ними статуя Мадонны, выше – крылатый лев Св. Марка, а на самом верху – огромные бронзовые мавры, каждый час звонящие в колокол.
Дожи – это правители Венеции. Они выбирались и правили. Здесь, как символ все той же независимости от остальной Италии, была своя богиня Венеция с огромным крылатым львом. Здесь есть Старые и Новые тюрьмы, соединенные маленьким каменным мостом Вздохов. Этот поэтический мостик фигурирует почти во всех произведениях 19 века. Во дворце Дожей много интересного и удивительного. Уста истины, например. Это не что иное, как ящики для анонимных доносов – такие каменные морды с открытыми ртами, налепленные на стены. Потолки уникальные – огромные расписные соты. Среди средневековых древностей особенно впечатляет пояс верности. Непонятно, из чего он сделан – из железа или грубой кожи, но вид внушительный. Что-то вроде сбруи с двумя дырочками: круглой и продолговатой – окруженными зубцами, острыми, по всей видимости. Мы долго стояли озадаченные перед этим грозным свидетельством жестокости и абсурдности нравов той эпохи.
Затем незабываемая прогулка на гондолах. Не знаю почему, но ожидаемого ореола романтичности как-то не получилось, хотя, конечно, впечатляюще. Мы уселись вместе с двумя подружками среднего возраста и отправились в плаванье по городу. Около подгнивших порогов стоят лодки. Вообще жутко подумать, как они здесь живут. В каком-то квартале в нос ударил такой запах, что мы просто ошалели. Куда как романтично! Как будто мы проплыли по сточной канаве. Все гондольеры (кроме нашего) в специальных костюмах и шляпах. Проплывая мимо, они переговариваются о чем-то своем. Мы просим своего спеть хотя бы. Все равно здорово.
На причале нас подхватывает Ира и ведет в ресторанчик. Там ее тут же «похищает», испросив у нас разрешения, местный кабальеро. Видимо, это ее постоянное место, где ей тоже отстегивают за приведенных туристов. Ну ничего, зато надежно. Еда действительно, очень приличная. Мы оказываемся за столом с приятной парой Людой и Геной. Мы четверо – единственные, кто заказал обед. Это наши люди. С этого дня мы практически не расстаемся. Берем грибной суп, лосось, морепродукты, красное вино. Сидим очень уютно, общаемся. Меня даже немного разморило под конец. Закуривая на воздухе, я покачиваюсь. Мне хорошо. Пока мы были во дворце, прошел ливень. Погода такая, что я постоянно то надеваю, то снимаю теплую кофту.
Час остается у нас на то, чтобы добраться до набережной и пройтись по сувенирам. С наслаждением обходим все магазинчики и лавочки, накупаем масочек, шкатулочек, магнитиков и открывалочек. Фотографируюсь с местными гвардейцами. Обнимаю улыбчивых красавцев и тоже улыбаюсь
Под конец нас партиями сажают на катерки и мы отправляемся по Большому каналу, который прорезывает город буквой S на длину около 4 километров, через весь город назад, к паркингу. Проплываем под главными мостами Риальто, Скальци и Академии. По берегам канала – живая эпоха блестящего расцвета венецианской готики, барокко, ренессанса – изысканные дворцы венецианской знати и монументальные церкви. Снимаем и фотографируем все подряд. Город на воде. Наконец-то мы это увидели.
В отеле у меня уже не было сил ужинать, да и макароны «на первое» после шикарного венецианского обеда могли бы только в страшном сне присниться. Раскладываю шмотки и в изнеможении падаю в кровать.
6.05.08. Вторник. Флоренция. Санта Кроче. Понте Веккио.
С 6 утра очень быстро, крещендо просто, душ, голова, чемодан, завтрак под подозрительные взоры официанта, который так и не разгадал загадку русской души. В 7.30 выкатываемся во Флоренцию, где будем два дня, правда, первый день – без чемодана, в отель только вечером, целый день нон-стоп. Некоторые едут в Сиену и в Пизу. Но мы решаем притормозить слегка поскакушки и насладиться хоть раз одним городом. Думаю, что нам это вполне удается. Неаполь, Помпеи и Ватикан – не обсуждается. С утра солнечно и + 22, так что придется переодеваться на ходу.
Высадили нас около вокзала, идем к собору Санта Мария дель Фьори (Мадонна с цветком). К сожалению, мы туда не попадаем, т.к. там сейчас служба для военных. На площади между собором, колокольней Джотто и баптистерием - толпы туристов. Я пытаюсь вслушаться в многоязычный гомон и вычленить сладостный итальяно. Но это не так просто.
Почему-то здесь особенно вспоминается мой великолепный педагог, доцент МГУ Антонина Ивановна Шеленпова, суперскромная и суперпрофессиональная, которая когда-то подарила мне величайшее наслаждение приобщения к итальянскому. Проездив к ней три года все выходные к 8 утра в Бибирево, я отстала от нее только с рождением Антона. Она долго не соглашалась заниматься со мной, но потом сдалась, убедившись в моем лингвистическом фанатизме. Она в то время писала свой учебник и согласилась обкатать его на мне. Мы, что называется, нашли друг друга. Этот очередной роман с языком, на сей раз с дольче итальяно, был на редкость плодотворным и страстным. Я пахала как сумасшедшая. Мы пели все итальянские хиты, Бэла, чао! и Санта Лючия, я учила стихи и скороговорки, заучивала многостраничные тексты, просто наслаждалась и готовилась работать в Спутнике со вторым языком. Если еще учесть, что одновременно я ездила на английские курсы, а в институте готовилась к госам по французскому и сдавала на права в автошколе ДОСААФ, получается чумовой коктейль, венцом которого стало рождение бело-розового пупсика. И многое, многое пришлось оставить… Жизнь сбавила обороты, подарив иные печали и радости.
Флоренция – родина Данте, лежит у подножия Северных Апеннин в долине реки Арно, на границе областей Тосканы и Эмили. Как и другие города – свободная коммуна, раздираемая борьбой за власть между гвельфами и гибеллинами. В результате этой политической борьбы, в самый расцвет творчества Данте, отец «дольче стиль нуово», и покидает свою родину. Это город семьи банкиров Медичи, колыбель идей Гуманизма и Возрождения, город Леонардо да Винчи, Микеланджело и Боттичелли.
Под предводительством гида Иорданки идем на площадь Синьории – место наших будущих встреч. Слева под Палаццо Веккио – фонтан Нептун, у левой ноги которого нам велено отныне собираться для следующих экскурсий. Белый гигант на колеснице с морскими конями окружен фигурами разных морских божков. Он грозно и слегка презрительно смотрит вбок сверху вниз, спрашивая: Ну, что, все собрались? Можно начинать? Наша Иорданка – по происхождению болгарка – пожилая, сморщенная, юморная и прикольная бабуся. Она все время повторяет: Идем быстро дальше за Иорданкой, за розой. Эту розу – огромную, бежевую – она держит на палочке. Так делают многие гиды, чтобы не потеряться в толпе. Флоренция (цветущая) для нас начинается с иорданкиной розы. Иорданка-Роза рассказывает нам о вражде между Пизой и Флоренцией, сопровождая свой рассказ веселыми полуприличными анекдотами иногда в стиле черного юмора. Так обежали весь исторический центр. На местном базарчике увидели скульптуру бронзового кабанчика – символ успешной торговли и предпринимательства. Вся группа набросилась на него и терла нос. Родной брат дракончика Гауди отполирован до золотого блеска. Потом нас отпустили в свободное плаванье.
Первым делом пошли в собор Санта Кроче поклониться святым могилам. На площади – памятник Данте, а внутри – его символическая гробница. Эта церковь – чистейшего готического стиля чистейший образец. В полу – старинные надгробные плиты, по стенам капелл – великолепные витражи, Вдоль стен – надгробные памятники Микеланджело, Данте, Макьявелли, Россини, Галилео. Насладившись и преклонившись, выходим наружу через кожаные мастерские, через внутренний дворик в цветах на задворки. Там нашли туалет работников мастерской, отдохнули, послушали набат прямо под колокольней, понаблюдали за жизнью детского садика через забор. Тот же визг и синяя униформа, что и в Салоу. Вернулись на площадь и купили нужную нам книжку про все города нашего путешествия.
Потом, вооружившись картой, направились к набережной Арно, оттуда прямиком к Понте Веккио, самому древнему мосту города – Золотому базару, про который Ирусик нам все уши прожужжала. Тут она нас опередила – мотанула В Италию со своим Игорем на неделю раньше и прилетела в день нашего отлета. Позвонила и протрещала, куда надо обязательно зайти и что где купить. Увидев за рекой огромный зеленый холм, решили обязательно на него забраться, благо два дня у нас есть – может, успеем.
Золотой мост не всегда был Золотым. Когда-то это были вонючие мясные лавки. Медичи, прогуливаясь через него на другую половину своего дворца, приказали однажды убрать всю эту вонищу и разместить там что-нибудь более благородное. Ювелирам дважды повторять не пришлось. И с тех пор здесь целый салон-музей лучшего итальянского золота. Это прочное и легкое трехарочное сооружение, все облепленное домиками и лавочками. Думаю, что это достойная кульминация пытки голдешником Хургады и Парижа. Постепенно в сознание внедряется мысль, что уйти отсюда с пустыми руками просто грешно. И наше бесцельное глазение потихоньку обретает более или менее ощутимую цель. Разбежавшиеся глаза собираются в кучку и мозг сосредоточивается на определенном денежном диапазоне. Покупка малюсенького легкого крестика тоже входит в комплекс удовольствий. А вообще цены здесь запредельные, но выбор и качество – тоже. Долго фотографируемся в этом культовом месте и спускаемся обратно к центру.
По дороге начинаем потихоньку засматриваться на еду. Это с нами часто случается, и я всегда боюсь какого-нибудь подвоха, т.к. знания языка на гастрономические подробности всегда не хватает, и надеяться можно только на везение и интуицию. Нашли более или мене приличную забегаловку, где разные салаты заворачивали в большие тонкие лепешки. В такие моменты Витя всегда забывает, что мы хлеб не едим. Когда рагацца стала заворачивать курицу с греческим салатом в огромный блин, у него просто глаза загорелись. Объяснить, что нам нужно, не стоило труда, но и тут вышел конфуз. Я взяла себе оливок, зелени, огурцов и кукурузы. Тут последовало предложение полить все это неким загадочным соусом из бутылки, состав которого и степень перчености остался за кадром. Я осторожно ответила «умпо» и показала «чуть-чуть», при этом опрометчиво кивнув головой. Радостная рагацца плеснула темного соуса и протянула мне сверток – Бонапетитто! Моего «умпо» оказалось достаточно, чтобы вспомнить хургадский глоток спирта – жгучий перец испортил весь кайф насыщения. Пришлось запивать водичкой, купленной за 80 центов по дороге от моста. Добавили еще сухариков и залакировали, как водится, мороженым.
Сразу почувствовалась усталость, но мы продолжаем бродить по уже знакомым улочкам. Может, удастся найти приличное вино?. Выйдя из своего кабачка, в соседнем, за большим окном, замечаем наши молодые пары. Ребята не дураки выпить и, похоже, постоянно квасят. Привет! Как отдыхаете? Все окей! Идем дальше. Ищем продуктовый магазин с молочкой. Но здесь все шопы для туристов, и идея поужинать йогуртом становится неосуществимой. Витя обещал Гене посиделки в Монтекатини и упорно продолжает искать дешевое вино. Когда он скрывается в очередном магазинчике, меня привлекает такой знакомый, ласкающий слух родной говор, сопровождаемый бурными хохотушками. Иду по улочке и присоединяюсь к трем дамам – то ли испанкам, то ли латинкам. Они умирают от смеха около витрины с вертящимся мужским торсом, у которого на плавках медаль «№1». Что обозначала эта бирочка, мы так и не поняли, но посмеялись от души. Я предложила свою версию об одном евро за ночь с крутым мачо из бельевого магазина. Пообщались, я спросила, из каких они провинций. Оказалось – две латинки, одна мексиканка. Обменялись впечатлениями о Флоренции. Они спросили, откуда мы. И тут за моей спиной возникает Витя с искомыми бутылками, и я с гордостью ответствую, что мы из России. Вот это да! Молодцы, ребята! Чао, увидимся в Мехико! Такие встречи – случайные отдушины на перекрестках судьбы.
У нас еще полчаса до встречи на площади Дуомо, но мы уже так вымотались, что падаем на паперть и не шевелимся.
В автобусе с кондишином-морозильником едем в Монтекатини, в отель Минерва. Наши четверо молодых , накачавшись дешевым винишком, едут теплые и веселые, а на ужине чуть не забузили. Одна пара упорно стремится посетить мощи Николая-чудотворца. Видно, есть о чем просить. Люда и Гена вернулись из поездки в Сиену, увлеченно рассказывают, как им там понравилось.
Минерва – случайный, похоже, четырехзвездочный отель среди нашего трехзвездья, очень приличный. Я, как всегда, протискиваюсь на самый ресепшен, чтобы контролировать ситуацию и вовремя потребовать «дуэ летти сепарати». Они всегда отнекиваются, что парам положена одна большая супружеская постель. Но мне на это наплевать, пары бывают разные, может, мы друзья? Или дядя с племянницей? Что у них там с чувством юмора, не знаю, но каждый раз мне приходится отстаивать свои требования. На сей раз все повторяется и нам выдают другой ключ в обмен на первый, для этого приходится дожидаться размещения всех, и мы идем последние. Но оно того стоит. Мой радостный визг оглашает коридор: нам дали не две раздельные кровати, а целый огромный и шикарный трехместный номер, с большой ванной, коридором и широким окном! Потолки высоченные, стены оранжево-персиковые. На ужин вечная паста на первое и свинина с вареной морковкой на второе, мороженое – на десерт. Мое – только второе. Через стойку, в соседней половине зала – «белые» люди, англоязычные иностранцы, у них шведский стол. Русские завидуют, но ничего – у нас скоро День победы. Идем гулять по курортному городку с целебными источниками. Все магазины уже закрыты. Народу очень много. Стандартная центральная улица с бутиками. Что и говорить, витрины здесь великолепны, как будто какой-то параллельный виртуальный мир, зазеркалье, в котором живут стильные рагаццы и крутые мачо среди сверкающих украшений и моднющих шмоток.
Перед тем, как упасть в одну из трех шикарных кроватей, успеваю принять горячий душ.
7.05.08. Среда. Флоренция. Релакс на Арно. Уффици. Панорамный холм.
Первый раз высыпаюсь после прилетной бессонной ночи. На завтрак в русле четырех звезд уже дают йогурт, джемы, мед, галеты, капучино. В половине девятого, поснимав на остатки кассеты отель и его окрестности, отправляемся в автобус. Минут через десять нас отсаживают. Наша Ира остается с «пизанцами», а мы направляемся снова во Флоренцию. По глупости оставляю шарф и подушку в нашем автобусе. Теперь не знаю, когда снова их обрету. Тут начинается дикая пробка. Жаль, что не спросила, как это по-итальянски. Просто МКАД родной в часпик, только среди гор. С ужасом думаю, что как раз к экскурсии в галерею Уффици поспеем, и никакого свободного плаванья. Дико жаль терять драгоценное время на эти тягомотные ужины с более чем неспешным обслуживанием «а ла карт», переездами, да еще и в пробках. Как на зло, солнце обливенное. Говорят, здесь до нашего приезда шли жуткие дожди. Всюду по дороге – красные маки. Тянутся многокилометровые питомники: то ли сельхозрастений, то ли декоративных, но очень красиво. Проезжаем маленький аэродром, прямо перед автобусом крошечный самолетик заходит на посадку.
Нас выпускают, когда уже далеко за 10. Сразу бежим на дешевую улицу Национале. Но промотались зря. Так ничего там не покупаем, жалеем о потраченном времени.
Скорей-скорей, проложив маршрут через любимый Санта Кроче выкатываемся на набережную. На этот раз наш туалет был закрыт. Пришлось довольствоваться мощным кустарником за паркингом. Выйдя к реке уж к 12-ти, понимаем, что восхождение придется отложить, т.к. в 13-30 надо быть уже в Уффици. Но по инерции продолжаем идти в заданном направлении, пока не останавливаемся в виду загорающих прямо у воды аборигенов. Тут мы решаем к ним присоединиться. И у нас случился дивный релакс прямо посередине живописного водопада на реке Арно. Раздеваемся, загораем. Уточка пытается перевести выводок утят прямо через бурлящий водопад. Я пытаюсь помочь и отловить одного, слабенького. Он беспомощно трепыхается и пищит, боясь последовать за братьями. Но наконец самостоятельно плюхается в воду и выкарабкивается уже внизу. Семейство восстановилось, и счастливая мать ведет их кормиться в лужицу. Итальянцы начинают бросать им хлеб. Прилетает селезень, видимо, чужой, т.к. муж рядышком. Но прогоняет чужака утка, а не папа-селезень. Вот настоящая итальянская семья, решаем мы, вспоминая рассказы про маменькиных сынков, которых мамаши-итальянки опекают до сорока лет. Продолжаем загорать и расслабляться на бетонных плитах до последней минуты, а потом подхватываемся и бежим к Нептуну.
Флорентийские площади очень маленькие, соборы много теряют от застроенного пространства, не смотрятся так величественно, как, например, Сакре Кер на Монмартре, Нотрдам или наш Василий. Улочки все узкие, на балконах множество цветов в горшках. Еда в забегаловках совершенно непотребная, на мой взгляд, пицца, макароны, все хлебное. Народу тьма тьмущая. Большинство – сами итальянцы. Иногда кажется, что слышна только русская и итальянская речь. Проплывают несколько экзотических мусульманских, африканских и индийских пар. На парковках очаровательные малипуськи, многие из них – совсем крошечные электромобильчики.
Прибегаем даже раньше срока. Экскурсию ведет не Иорданка, как обещала, а другая, миниатюрная, очень приятная донна. Она очень доходчиво и эмоционально все рассказывает и объясняет все различия между этапами Возрождения и стилями художников. С чего начиналось Возрождение, как развивалось и в чем его суть. Уффици – флорентийский Эрмитаж, Здесь все школы и стили живописи, скульптура, гобелены, государственные архивы. При Медичи здесь были административные офисы.
Стоим перед знаменитой Венерой Боттичелли. Слушаем про замысловатую символику картины, в которой все стихии вместе: вода, воздух, земля и даже огонь. Напрашивается вывод о том, что Венера, Любовь, - пятый элемент бытия. На картине Весна заметно, что все женщины Ботичелли слегка беременны. В этом тоже угадывается какой-то скрытый символический смысл. Долго рассматриваем Благовещенье Леонардо да Винчи. Удивляемся неестественной и непропорциональной руке Мадонны. Но нам объясняют, что Леонардо знал, что на эту картину будут смотреть из дверей далеко справа, и он специально все рассчитал, чтобы оттуда все смотрелось как надо. А на полянке, где стоит архангел, изображены все известные к тому времени виды растений. Здесь единственная круглая картина Микеланджело. Пытаемся впитать все шедевры Рафаэля, Учелло, Боттичелли, Леонардо, Джотто, Тинторетто, - и запомнить хоть что-то.
Из галереи прямиком на ту сторону, находим лестницу и поднимаемся в маленький лимонно-розовый садик. В прудике посередине – тортиллы. Млеют на солнышке неподвижно. Итальянский малыш пытается столкнуть одну в воду. Она плюхается и быстро уплывает. Залезаем на холм. С него панорама, как у нас на Воробьевых горах. Вся Флоренция как на ладони, с соборами, утопающая в зелени. И сразу – горы. Садимся на каменный заборчик и рассматриваем все знакомые места и маршруты от собора к собору, от площади к площади, находим Золотой мост, водопад с уточкой. Коньяк закусываем йогуртами и хлопьями «Красная шапочка». Становится жарко и весело. Тут грянула музыка. Оглядываемся – за нами расположился индейский ансамбль с довольно приятной и мелодичной музыкой в стиле Саймона и Гарфонкеля. Чуть дальше – еще один. Перед барабаном лежит мешочек – «индейский сувенир 1 евро» Мы берем легкий дутый пакетик, но не разворачиваем. Мелодии заводные, известные хиты. В центре площадки – Давид. Рассматриваем его со всех сторон. У меня снова напрашиваются старые, еще со времен бродяжничества по Эрмитажу, вопросы о размерах и пропорциях. Витя торжествует: Давид - образец античной красоты. Уходить не хочется. Погода великолепная. На асфальте разложены картины. На них – все шедевры, собранные в Уффици и просто виды города, мосты, соборы. Спускаемся в город снова через садик, по дороге прихватываем пару лимонов прямо с дерева, тискаем и целуем тортилл. В городе ищем вино, т.к. сегодня договорились с ребятами посидеть в нашем шикарном номере.
Встречаемся у Нептуна с «пизанцами», делимся впечатлениями. Не знаем, жалеть нам, что не поехали в Пизу, тогда бы не насладились рекой и холмом, не отдохнули бы – это точно. Но с другой стороны, падающая башня – это все-таки тоже стоит посмотреть. Наконец решаем, что нельзя объять необъятное. Снова набиваются две группы в один автобус. Вырубаюсь так, что не помню, как доехали.
До ужина успеваем начать в нашем номере. Пьем красное вино с сыром и лимоном, скрученном конечно же, в ботаническом саду обзорного холма на обратном пути.
Хотя есть уже никто не хотел, все же на ужин пошли. Разве мужики пропустят запланированную жрачку? Сегодня нас порадовали овощным супом ( вроде того, что у нас продается в замороженных пакетах), курицей с картошкой, на десерт – манный пудинг с карамельным соусом, который никто не стал есть.
Продолжили уже конкретно. Витя поставил свободную кассету с остатками корриды через телик. Общались, рассказывали про наши путешествия. Очень классно посидели, поговорили за жизнь. Вот бы пожить в таком номерочке подольше, а из него уже ездить везде!
8.05.08. Четверг. Рим.
В 7 часов за завтраком снова наедаюсь йогуртами. Да здравствует 4 звезды! В 7.30 выезжаем в Рим. Ехать пять часов.
Приезжаем к вокзалу Термини. Buongiorno Roma! Теперь нас встречает некто Лиза. Сухопарая загорелая блондинка, увешанная желтым голдешником, как рождественская елка. У нее настолько оригинальная манера говорить и голос, что она самая об этом сообщает тут же: Непонятно, что я говорю не так – все по программе, что положено, и почему все удивляются? Такая милая самореклама. Она действительно трещит всю информацию без остановки, успевая еще вставлять ехидные замечания по текущему моменту и комментировать происходящее. Отрабатывает текст на автопилоте, вот это класс! Я за время своей работы в Спутнике не успела дойти до такого мастерства. Цепляем наушники, получаем тикеты на автобус и едем в переполненном общественном транспорте, прослушивая что-то очень интересное, что вещает Лиза, стоя посередине автобуса. Я, как всегда, смотрю на все через монитор камеры. Наконец выходим и гуляем пешком по историческому центру. Видно, что это место паломничества миллионов туристов. Это огромное сито, просеивающее каждый день нескончаемый людской поток, в который мы с наслаждением и вливаемся. Привет, история древнего мира!
Сначала смотрим Пантеон – единственный сохранившийся полностью древний храм. Снаружи все обшарпанно и бесцветно, но внутри очень красиво. В высоченном куполе – девятиметровое отверстие, окулюс, через которое освещается все огромный храм всех богов. Заходим в церковь Санта Мария над Минервой. Очередной христианский храм, построенный над античным. Поднимаемся по лестнице Капитолия. Это древний центр общественной и религиозной жизни. Заглядываем в древние хрущевки, как объясняет Лиза, трущобы, где на втором этаже уже не было ни водопровода, ни туалетов. Кстати, вода в Риме, так же, как и в Париже, чистейшая, и ее можно пить прямо из крана и на улицах из фонтанчиков. Она нехлорированная и почти минеральная. Так что мы пополняем свои запасы в ближайшем источнике по дороге на римские форумы. Римский форум, вернее то, что от него осталось, лежит в долине между холмами Капитолием, Палатином и Эсквилином. Вниз не пустили, объяснили, что надо покупать билет и уже гулять там и по Колизею, что мы и собираемся сделать в свободное время. Потом нам вручили тикеты, которые действуют 75 минут на наземном транспорте и один проход в метро.
С Геной и Людой мы припустили к Колизею. Увидели огромную очередь и пошли вдоль нее. Пока мы с Геной раздумывали, попадем ли мы вообще туда сегодня, вдруг откуда-то выныривают Люда с Витей и размахивают добытыми билетами. Они, как выяснилось, обошли всех и проникли в какую-то специальную кассу, для журналистов что ли, Мы бросили прощальный взгляд на длиннющий хвост из туристов со всего мира и побежали вверх по лестнице Ступеньки очень крутые. Поднялись. Я – в белой кепке, купленной внизу, т.к. выжарило не на шутку. Прямо гусак – тут же съехидничал Витя. Но я ответила, что пусть я буду лучше живым гусаком, чем негусаком, дохлым от солнечного удара.
Колизей – символ Вечного Города. Он на самом деле колоссальный, но колоссом была когда-то статуя Нерона в виде бога Солнца, которая вообще была где-то рядышком. Это нечто многослойное, многоярусное и четырехэтажное (стены в три ряда и целое подземной помещение). Здесь даже проводили навмахии – водные битвы, кроме гладиаторских боев, шоу с дикими зверями и расправ над первыми христианами. И на все эти «зрелища» после принятия «хлеба» могли любоваться около 50 тысяч человек. Гуляем вокруг, пытаемся догадаться, где была императорская ложа, ложа префекта, где сидели сенаторы, простые граждане. Была даже специальная подвижная стена с решеткой, которая опускалась (или поднималась?) во время звериной травли. Теперь арены нет и видна подземная часть, где хранились клетки, оружие, машины – гигантский каменный лабиринт. Спустившись, покупаем альбом, в котором все современные виды Колизея снабжены рисунками с реставрациями. Все было многоцветно, мозаично, мраморно, просвечивающие сейчас ниши были закрыты и в них стояли статуи. Все разворовали варвары. Как тут не вспомнить Некрасовскую Железную дорогу: «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… все это народ сотворил?.. Вот ваш народ – эти термы и бани – Чудо искусства – он все растаскал!.. – Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! Дикое скопище пьяниц!..»
Поднимаемся на Палатин. Тут же обновляем запасы воды и решаем устроить пикник на обочине, чтобы отдохнуть и перекусить. Нам это вполне удается. Устраиваемся на большом плоском камне рядом с пышными кустами, которые мы тут же используем по назначению. Празднуем еще раз день рожденья Люды. Первый был еще в автобусе. Поднимаемся еще выше и понимаем, что сверху нас было видно как на ладони. Здесь стали появляться первые хижины будущего города, потом они переползли на соседние холмы. Это колыбель Рима. Осматриваем чудесные живописные развалины домов, церквей и императорских резиденций. И вдруг – на пригорочке маковое поле и в нем, на самом краю, птичка – то ли скворец, то ли дрозд – поет-заливается, просто чудо! Я долго снимала, целый музыкальный клип получился. Отсюда весь Рим виден: арки, соборы, развалины, проспекты - далеко-далеко.
Спускаемся в метро. Оно здесь еще почище парижского. Все вагоны расписаны граффити, толпа народа, в дверях висят, пропускаем один поезд, втискиваемся во второй. Нам нужно от «Колоссео» до «Термини». Выходов немерено. Не знаем, куда идти, чтобы попасть на площадь. Секьюрити тут тоже тупые, посылают в разные стороны, никто ничего не знает. Наконец Гена призывает всех просто выйти уже где-нибудь и наверху сориентироваться. Так и делаем. А то так бы и искали до конца дня выход на «Вия Модзалино» и метались бы с ветки на ветку.
На поверхности сразу вспомнили, что нужно посетить супермаркет. Заходим, рассматриваем все с первобытным любопытством, покупаем вино, йогурты, бананы. Шлепаем до площади Независимости, откуда нас должны забрать на экскурсию по ночному городу. Все уставшие, наскакавшиеся по горам. На лужайке мирно дремлют бомжи (или клошары? Так и не выяснили, как они тут называются). Мы пристраиваемся рядышком на единственную свободную каменную скамейку, закусываем. У Люды проблемы с обувью. Она хочет сразу решить и проблему с подарком на день рожденья и тут же отправляется на поиски обувного магазина. Возвращается довольная, уже в новых туфлях. Обмываем.
Подтягиваются наши попутчицы, оставляют нам сумки и отправляются в поисках Макдоналдса с туалетом. Возвращаются с рассказом о своих приключениях. Кто-то их куда-то послал, они спустились на лифте, двери открываются – там негр без штанов, они визжать и назад! Бежали из этого подвала куда глаза глядят. Мы так все и покатились, хохотали до коликов. Постепенно подтянулась вся наша доблестная группа. Очень долго ждали автобуса. Наблюдаем, как одна машина выталкивает другую с парковки, чтобы выехать: просто раскачивается и долбит по заду переднюю, освобождая себе место.
В автобусе Витя откровенно засыпает. Гид Игорь рассказывает про то, что уже видели и чего еще не видели. Еще не совсем темно. Едем к Алтарю Отечества с памятником Виктору-Иммануилу11. Он здесь называется Свадебный торт, действительно, похоже. Колонна Марка Аврелия, фонтаны Тритон и Наяды, балкончик, с которого выступал Муссолини, ну, и конечно же, фонтан Треви. К нему подъезжаем уже затемно. Он подсвечен. Вокруг негры и индусы пристают купить розы и побрякушки. И тут не обошлось без архитектора Бернини. Фонтан влеплен прямо в фасад здания. Это целая композиция, наполненная символикой и аллегорией. Здесь и сам Нептун, выезжающий на колеснице из арки с нишей, его кони – буйный и спокойный, - тритоны, другие скульптурные сюжеты. Похоже, здесь самая большая толпа. Протискиваемся к воде, кидаем монетки, пытаемся сфотографировать. Но получается неважно. Возвращаемся к автобусу сквозь рыночек с дешевой индийской мишурой. Глаза слипаются. От холода заворачиваюсь в занавеску.
Наш отель здесь Руж е Нуар, на высокой горе, под ней – весь Рим. Но место не слишком бойкое. Завтра рассмотрим как следует.
В номере нет чтобы рухнуть и забыться, Витя по своему обыкновению включает телик. А там как на зло эротический фильмец.
9.05.08. Пятница. Помпеи. Неаполь.
В 6 утра уже на низком старте. Собираю все теплые шмотки в ожидании автобусного морозильника и сквозняка. На этот раз нам везет – наконец-то шведский стол. Но на выходе нас постигает настоящее разочарование. Наша Ира нас покидает и сдает гиду параллельной группы – Надежде. Это женщина-чума. Непонятно, как она попала на эту работу. Все время все путает, ошибается, мечется, слушать ее просто невозможно: она говорит сбивчиво, замолкая внезапно и так же внезапно начиная очень громко тараторить, все время повторяясь и ошибаясь. Так мы выслушиваем историю Италии. Это кошмар. И он продлится теперь до самого отъезда. Дорога необыкновенно красивая, но я засыпаю сладко и надолго.
Сегодня уже по-настоящему жарко, и я загораю как только возможно. Сначала гуляем по развалинам улиц и домов Помпей. Трудно представить город, каким он был, когда ничего не осталось, особенно крыш. И еще труднее представить, как однажды по велению злого волшебника Везувия здесь внезапно остановилась цветущая и бьющая ключом жизнь, замерло само время. Проклятье, падшее на Геркуланум и Помпеи, расколдовано и снято спустя 1700 лет. Ряды колонн, редкие бронзовые скульптуры, тусклые плитки полов, жертвенники, обрушенные стены – все, что осталось от былого великолепия развитой цивилизации. Осматриваем типичный зажиточный дом с гостиной, спальней, бассейном, внутренним двориком, термы с разными отделениями – горячей и холодной водой, - парилкой, раздевалками. Потихоньку продвигаемся по жаре на улицу красных фонарей. Гид показывает нам, как сильно продавлены здесь колеи, видно до сих пор, часто ездили по ней, Сам бордель очень маленький, несколько тесных комнатушек. На пороге столпотворение из туристов, детская группа с восторгом обсуждает уведенное внутри. Странно, – удивляется наша гид. - есть договоренность детей туда не водить. А вообще-то все итальянские школьники обязательно изучают историю на месте, в исторических и культурных центрах. Это правильно. Живой учебник истории лучше, чем бумажный. Вверху на стенах борделя фрески – своеобразное меню в картинках для иностранных клиентов. Изображения очень живые и на удивленье прекрасно сохранившиеся. У меня как на зло заедает камера и я хватаюсь за фотик. Очередь идет так быстро, что едва успеваю снять. Пытаемся представить мягкие матрасы и разноцветные ковры на этих каменных диванах, иностранных купцов и пышных жриц любви на этих коврах. Может, когда-нибудь все восстановят. Дальше идем к древнему фастфуду, точке общепита. Потом – в пекарню. Здесь мололи муку, квасили и выпекали. Весь процесс.
В специальных аквариумах – фигуры умерших людей. Сначала все раскапывали и разрушали, а потом придумали заливать цемент в пустоты, в которых сгнили тела, залитые лавой и пеплом. Потом очищали и получали готовых людей и предметы в момент гибели. Зрелище не для слабонервных. Нам делают комплимент, что мы самая дисциплинированная и интеллигентная группа. Ну да, когда не бунтуем и не квасим. Сегодня как раз повод для великого празднования. Молодые ребята уже в предвкушении. Договариваемся организовать в помпейском сквере.
Но сначала спускаемся в салон-мастерскую, где делают камеи из ракушек – древнейшее украшение. Они здесь повсюду. Цены запредельные. Заодно и дегустация ликеров – как же без нее? Нам очень понравился оранжевый дынный ликер. Берем несколько маленьких сувенирных пузыречков. Опустошаем все стаканчики и бежим дальше. В красивом зале со всякими поделками и статуэтками девушка-гравер трудится над очередной камеей. Пытаюсь заснять этот процесс на видео. Времени катастрофически мало. Столько интересного остается за кадром. А с народом пообщаться совсем не удается. В зале с украшениями растопыриваются глаза. Камеи в золоте – настоящие произведения искусства. Красота неописуемая. У меня созревает злодейский план купить хотя бы ракушку. Решаем провернуть это, как всегда, не в салоне, а в лавочках наверху. Торгуемся, я выбираю самую шикарную ракушку с камеей.
Счастливые, догоняем своих в парке на каменной скамейке. Они уже теплые. Пьем за День Победы, еще раз за Людин день рожденья, за Россию, за Италию, за прекрасное путешествие, отличную погоду и классную компанию.
В Неаполе, к сожалению, нас привозят только на залив с видом на Везувий, погубивший Помпею и Геркуланум. Набережная с фонтаном. Так это же знаменитая Санта Лючия! Я снова и снова вспоминаю, как мы пели с Антониной Ивановной, и с невыразимым наслаждением тихонько пою:
Sul mare luccica
L,astro d,argento,
Placida e l,onda,
Prospero il vento.
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
O dolce Napoli,
O suol beato!
Dove sorridere
Vole il creato!
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
Барки на причале, город на холме: домики ступеньками с развешанным бельем. Все как в песне, за столько лет ничего не изменилось, будто время остановилось: и мягкая волна, и благодатный ветер, и благословенная земля, родившаяся от улыбки Создателя. Здесь начинаешь понимать и Гоголя, влюбленного в Рим и пытавшегося разглядеть родимую Русь «из прекрасного далека», и Горького, не желавшего покидать Сорренто и возвращаться в страшную сталинскую Россию. С какой-то странной ностальгией, как будто я тоже здесь жила и мне надо возвращаться, я покидаю это культовое место, «прекрасное далеко». В городе нам дают совсем немного времени, и мы направляемся к старой крепости. Вокруг нее опять-таки разложено какое-то шмотье и сумки, нигде проходу нет от торгашей. Даже нет времени, чтобы купить хорошие сувениры. А я мечтала о кукле в неаполитанском наряде.
Дорога назад в горизонтальном положении. Большинство наших отправляются в Рим. Но уже 8 вечера и мы решаем никуда не ездить, а лучше на ночь погулять. Спустились под гору, на которой стоит наш отель. Не нашли ничего интересного, кроме пиццерии, которая, как оказалось впоследствии, здесь, наверное, центральное тусовочное место, своеобразный клуб, причем по преимуществу байкерский. Когда мы заходили, было много свободных мест, а когда уже сидели за столиком на улице, стало очень многолюдно и оживленно. Пока разбирались с меню, чуть мозги не выпарили: столько всего разного, но попробуй догадайся, какая пицца с чем! Решили посмотреть на деле, что люди заказывают, как готовят, чтобы не ошибиться. Паренек раскатывает очень тонкую, как лепесток, лепешку, подает другому. Тот накладывает на нее всякой всячины – заказанную начинку – и в печь. Она пузырится и становится слоеной и хрустящей. Но и наблюдение за этим завораживающим действом не придало нам уверенности и мы так и не смогли сориентироваться. Когда рагацца снова подошла к нам, то мы скромно заказали «с грибами», все еще не понимая до конца, что оно будет. Пошли на улицу, сели, нам принесли кружевное хрустящее чудо и пиво. Даже еще одну тарелку и прибор. Пицца действительно ничего общего не имеет с тем, что у нас так же называется. Кто-то мне об этом уже рассказывал. Дворик наполнился байкерами, компаниями, семьями. Люди стоя ждали места. Все-таки мы отметились. Поели-таки пиццы. И она действительно была настоящая. Жаль, что нельзя было перепробовать все!
10.05.08. Суббота. Ватикан. Перуджия.
На экскурсию в Ватикан нас снова встречает неподражаемая Лиза. Но чудовищная Надя забывает передатчик и информация под угрозой. Она подвела нас к Ватикану в наушниках, но микрофона не оказалось. То ли ей не передали, то ли она забыла, что Лиза просила взять наш для нее. В конце концов Лиза звонит, чтобы ей принесли ее аппарат. Она начала тараторить, по ходу дела вставляя свои коронные замечания. Сначала во дворе слушаем про Сикстинскую капеллу у специального стенда, на котором все фрески Микеланджело. Это здорово, т.к. там ни снимать, ни фотографировать нельзя. Везде можно, а только в этом месте нельзя.
В музеях ходим, высунув язык от грандиозности и великолепия. Фрески, гробницы пап, галерея географических карт, скульптуры, шпалеры. Особенный энтузиазм меня охватывает около гробниц святых Константина и Елены. Я ее считаю своей покровительницей. Витя фотографирует меня, но в суете и спешке получается не очень хорошо. Катимся кубарем дальше сквозь толпу к стендам, где нам все опять показывают и рассказывают в деталях.
Собор Святого Петра – это целый город под одной крышей. В середине все перекрыто – готовят папскую службу, поэтому нельзя подойти к небольшой фигуре Петра. Это самая главная святыня. Бронзовые ноги скульптуры отполированы до блеска миллионами рук, стали плоскими. Главные врата закрыты. Пройти в них – мечта каждого христианина, как хадж у мусульман. Но они открываются только раз за сколько-то лет. Зато с внутренней стороны – крест, к которому нужно прикоснуться, чтобы были отпущены все грехи. Это мы успеваем.
Знаменитая Пьета Микеланджело за бронированным стеклом. Когда-то какой-то фанатик отломал палец у Мадонны, и теперь она под усиленной охраной. Мрамор бежево-персиковый, очень красивый, линии все плавные, живые, слезы почти настоящие. Но стоять, затаив дыхание перед этим чудом, как этого хотелось бы, нельзя долго, надо бежать дальше, слушать рассказ о специальных пропорциях гигантских статуй под потолком. Папский престол – целый дом, жаль, что вблизи нельзя рассмотреть. Вокруг – исповедальни на всех языках. Из одной торчат чьи-то пятки и жестикулирующая кисть священника. Получается очень выразительный фрагмент на видео. Среди многочисленных пышных усыпальниц на почетном месте - прозрачный гроб Иоанна Павла 11.
Наконец Сикстинская. Ходим, задрав кверху головы, сидим отдыхаем, продолжая слушать нашу далекую Лизу. Хорошо, что уже все детали рассмотрели и всю историю узнали. Как Скульптор, не имеющий понятия об искусстве фресок, нанял учителей, осваивал мастерство, потом прогнал всех, заперся и один писал до посинения, пока не ослеп. Зато вложил в этот огромный потолок все свое представление о мире, Боге и человеке. Вообще все ужасно интересно. За каждым образом – целая история, особый смысл. Художники изображали себя, своих друзей и недругов в виде библейских персонажей. Здесь хранится огромная картина Рафаэля, на которой он изобразил сразу всех троих – Микеланджело, Леонардо да Винчи и себя в образах апостолов. Интересно, что у того же Микеланджело был несносный характер, он считал, что все ему завидуют, а молодого Рафаэля считал выскочкой и ни в грош не ставил, а тот преклонялся перед ним и рисовал его на своих картинах. Посмотрев все, что можно было посмотреть, и потрогав все, что можно было потрогать, мы выходим из собора, вернее, нас выносит мощной волной желающих сделать «высокохудожественные фотографии» (ехидное замечание Лизы).
Сначала фотографируем папских карабинеров. Это действительно красочные фигуры в оранжево-синих камзолах, темно-синих беретах и таких же полосатых чулках. А уж красавцы! Все обязательно швейцарцы, в основном дети тех, кто уже тут служил, на 8 тысяч евро в год. Элитная гвардия. Окно, из которого папа выступает с воскресными обращениями, открыто. Мы устремляемся на середину площади делать «высокохудожественные фотографии» на фоне собора. Потом, как водится, нас ведут в соборную лавку, где мы выслушиваем лекцию о качестве и ценах местного золота с демонстрацией образцов. Я, конечно же, выбираю св. Елену. Но, расслышав только последнюю цифру в цене за золотую иконку, иду платить и уже на кассе выясняю, что впереди у нее 100, которое прошло мимо моих ушей. Пришлось отказаться и поискать чего-нибудь дешевого среди серебра. Протягивая через головы деньги, выбираем себе сувениры. Я дарю Вите серебряную мужскую икону Спасителя. Он выбирает девчонкам по медальону. Можно торчать здесь бесконечно, но нам надо еще успеть к Тибру.
Оставляем не исследованный до конца культовый голдешник и бежим вниз, к набережной и мостам. Снимаемся для коллекции, стараясь не вспоминать про Гвадалкивир, мчимся назад, по пути забегая в разные лавочки с аналогичным товаром. Хватаем на сувениры что попало: деревянные кресты, открывалки. Альбом Град Ватикан так и не успеваем купить. Прибегаем к месту встречи – все еще только собираются. Наша чума посылает нас к паркингу одних, сама остается ждать свою группу. Мы приходим – там никого: ни автобуса, ни Массимо. Молодой мачо - шофер второго автобуса - даже не удостаивает ответом, где может быть наш Массимо. Ждем-пождем, решили уже звонить, как выплывают наши расписные. Арриведерчи, Рома!
Наши места заняты, вещи разложены по разным сидениям. Мы сначала обижаемся, но потом накрываем поляну и успокаиваемся. Начинаем общаться с народом, узнаем про то, что их гид Наташа так же бестолкова, как и Надежда, и что обещанная поездка в Сан-Марино переносится у них напоследок и они переживают, успеют ли? На остановке вообще пошел конкретный ропот, что рейс задерживают и намного. Выхожу на свежий воздух, красота: горы, зелень, солнышко.
По пути в Перуджию Надя объявляет, что Наташина группа едет в Сан-Марино с чемоданами, оттуда – в аэропорт, а наша группа вылетает (так и сказала) в Стокгольм. Мы возбудились, началась нервная ржачка. Мы уже кричали, что не хотим в Москву, а хотим в Стокгольм. Наржались до коликов, подогретые полдником с остатками Хенесси и доведенные до нервного тика Надиным идиотизмом. Она так все запутала, что мы с трудом догадались лишь на подъезде к Римини, что так называется наш отель. У кого-то пропадают транзитные билеты, кому-то завтра на работу, но зато целый день на пляже. Узнав, что мы уже не летим в Стокгольм, мы успокоились и заснули.
Дорога очень живописная: горы, речушка, крепости, домишки, Аппенины. Параллельно идет старая, даже древняя, дорога, по которой римляне отправлялись на свои завоевания. Их поход с гремящим оружием был слышен далеко вокруг. По этой дороге легионеры пересекали всю страну. Старая и новая дороги постоянно перекрещиваются, иногда видны древние акведуки.
В Перуджии поднимаемся по эскалатору высоко на гору. Проходим через старую крепость, выходим на центральную улицу, ведущую к церкви, снимаем панораму этого древнего университетского городка. Натыкаемся внезапно на бесплатный туалет. Это всегда большая радость в таких поездках. Так же неожиданно набредаем на магазинчик, в котором продаются знаменитые трюфели, tartuffo. Тут мы вспоминаем, что Ирина просила нас купить для нее, но мы так нигде их не видели. Покупаем две баночки – для нее и для себя. Они достаточно дорогие. Самое смешное, что все наши попытки узнать, как же их употреблять, ни к чему не приводят. Надя, уже около автобуса, лопочет что-то непонятное, что это очень пряная специя и ее нужно добавлять понемножку в разные блюда. А мы-то думали – водочку закусить. А впрочем, мы уже ничему не верим и ничему не удивляемся.
По дороге в Римини хохотушка и непонятка усиливаются. Наконец странная Надя, после долгих переговоров по мобильнику, объявляет, что летим в 22-30, т. е. ночью, а посему целый день с 12 часов придется пропадать на море. Это нам за пять домодедовских часов. Когда наконец въезжаем в город, все с новыми взрывами хохота пытаются угадать, где же наш пресловутый Стокгольм. Это оказывается задрипанный трехзвездочный отельчик на пятой линии. На ужин – макароны, жуткого вида котлета, порошковое картофельное пюре. Но все рады морю. Как всегда, бросаем чемодан и идем гулять. Стандартный курортный город с типичными шопами, китайскими и индусскими лавочками.
11.05.08. Воскресенье. Римини. Адриатика.
Наконец-то выспались, а не вскочили в 6 утра. Официант на завтраке снова беспрерывно подкладывал нарезанную лепесточками ветчину, она тут же исчезала – люди запасались на целый день. Собираем чемоданы и оставляем их на веранде, идем на пляж. Почти никто не взял купальники. Но «у нас было». Некоторые женщины даже пошли в лавочки покупать бикини, кто-то погнал мужей искать в упакованных чемоданах. Всем хотелось купаться и не пропустить подаренного удовольствия. Но холодный ветер и ледяная вода тут же охладили наш пыл. Взяли пару лежаков за 4 евро, разместились, кто-то оставил сумки и отправился бродить по городу. Тут же явились припасенные и вновь приобретенные бутылочки красного и белого, остатки еды, в том числе и наши сухарики и хлопья. Общак получился довольно сносный.
Первым полез купаться Гена-сибиряк. Потом он даже Люду уговорил. Молодые горячие тоже все попрыгали. Потом и я решилась и с визгом поплавала в довольно приличных волнах. Для меня это дело чести. Мимоза Витя остался верен себе и лишь слегка прилег в прибое, с таким видом, как будто он не в морской воде, а на электрическом стуле. Все мои попытки затащить его в Адриатику провалились, он визжал и отбрыкивался, взывал к моему милосердию. На фото осталась его страдальческая вымученная улыбка. Зато потом мы погуляли по пляжу под жарким солнцем и ледяным ветром. Все потихоньку стали обгорать. Меня спас только московский солярий и солнечный релакс на Арно. Потом вообще пришлось облачиться в куртку и шаль. Получились забавные фотки: я вся оранжево-персиковая, закутанная с ног до головы, на фоне пьяных мужиков в семейных трусах. Наш русский табор заметно теплел изнутри. Среди оживленной беседы многие уже стали задремывать, совсем теплый Миша вырубился основательно. Его прикрыли, чтобы он окончательно не обуглился. Все остальные потихоньку становились цвета употребленного тинто, Витя сжег плечи.
Одурев от пронзительного пляжного ветра, пошли бродить по набережной. Заходим в магазинчики, смотрим что почем. Видим ликеры, дешевые и разнообразные, решаем на последние еврики приобрести что-то похожее на сан-маринское. Выбираем дыню и капучино. Здесь это по 5 евро. Подозреваем, что паленое, но все равно берем. Так мы прослонялись до шести. Потом собрались все на веранде в ожидании автобуса. Делились впечатлениями, демонстрировали покупки, обсуждали, во что выльется задержка чартера. Наши дамы, сидевшие все время впереди, порассказали много интересного, что осталось незамеченным для нас, валявшихся всю дорогу на задних сидениях. Оказывается, наш невозмутимый Массимо был настоящим агрессивным и беспардонным рокером, давил всех подряд, не позволял себя обгонять и тут же наказывал провинившихся, нависая над ними сзади всей своей автобусной громадой, сигналя и ругаясь, или устраивал настоящее ралли. Жесткач! Так он развлекался от скуки. А мы-то ничего и не подозревали, а наши дамы натерпелись страху, все время были в тонусе в ожидании неминуемого столкновения. Мы обалдели! Вот уж точно: меньше знаешь –крепче спишь!
В аэропорту можно пройти на открытую веранду и полюбоваться закатом. Я тут же расчехляю камеру. И тут раздается нечто непонятное по громкоговорителю, чего я никак уж к себе не отношу. Повторяют. И тут Витю осеняет, что это мне не разрешают снимать. Ведь это же стратегический объект, там самолеты и ангары, а ты шпионишь! А ну как отнимут! Следующий прикол – на досмотре. У ребят выуживают бутылку Хенесси. Они и сами удивлены: ночью отмечали отъезд да и забыли выложить из сумки. Надо было ее на пляже прикончить. Первые две минуты серьезные итальянцы вежливо ждут, когда эти странные русские наконец выбросят бутылку и пройдут дальше. Группа ликует, т.к. теперь придется распить на всех и очень быстро, ведь, в самом деле, не бросать же бутылку элитного коньяка. Гене повезло больше всех: он успел отпить огромный глоток. Под взволнованные крики: Гена, ты не один! – бутылка пошла по рукам. Но разъяренные итальянцы быстро разгадали наш маневр, окончательно потеряв веру в нашу цивилизованность, просто отняли заветную бутылочку у Миши, чуть не выбив ему зубы, и заставили поставить далеко на пол. Чтобы не раздувать международный скандал, мы скрепя сердце подчинились. В довершение всего купленный Людой симпатичный таймер в виде тортика не сработал, она расстроилась.
Но ужаснее всего оказался все тот же ТУ-154, в котором мне пришлось скрючиться так, что все тело затекло. Ноги ломало. Хотелось вообще выпрыгнуть из самолета. Насилу долетели. Я покидала борт с рыданиями: Больше никогда в жизни никуда не полечу! Хорошо еще нам повезло с доставкой на дом: за Людой и Геной приехала на машине их подруга. И после Новокосино, где они живут, любезно отвезла и нас.
А последней каплей стало торжествующее личико стервы секретарши, которая нашла меня в первый же рабочий день и сладеньким голоском сообщила, что мое заявление на отгулы осталось неподписанным и меня требуют на ковер. Пришлось объясняться, и в результате (после вручения сувенирного дынного ликерчика) мне милостиво разрешили оформить два дня в счет отпуска, из которого мне теперь, как последней дуре, придется выходить 16 августа, в субботу. Маленькие бутылочки водки, кипарисные кресты и фарфоровые масочки и шкатулочки разошлись по завучам, ответственным за расписание, и бухгалтеру Жене (старой знакомой) – за своевременную справочку о зарплате в 18 тысяч. Если бы не она – не видать мне стран Евросоюза! А сука секретарша не получит ничего. А вот ее дочка скоро перейдет в старшую школу. Ненавижу номенклатуру, пьющую чай с начальством и цедящую сквозь зубы, презрительно глядя сквозь тебя. Это и есть признак типичного тупого быдла. Хлестаковщина еще не скоро перестанет терзать наши грешные русские души.
Ну, а то, что ликерчики Римини действительно оказались паленые, нас даже и не расстроило, мы их добросовестно спаиваем гостям, приходящим посмотреть фильм про чудесную страну Италию. Фирменными Амаретто и Йово наслаждаемся сами. Зато, слава Богу, все живы-здоровы, все хвосты целы, цветочки не завяли. Раздаем подарки: Жене, конечно, футболку с фрагментом фрески Микеланджело Сотворение человека, Антошке венецианский брелок, Алене нежнейший сиреневый гарнитур из муранского стекла. Плюшка подросла и похудела, Морис все больше спит и видит сны о наших будущих приключениях.
Чао, Италия!
Итальянские хроники - 2008
Ассоциации. Ну, какие могут быть ассоциации и воспоминания о будущем? Конечно же, Матия Базар. В прекрасную далекую романтическую юность сидели мы с другом Шуриком на концерте легендарной группы в Олимпийском и наслаждались оригинальным вокалом и музыкой. Для нас тогда все было необычно, вот уж точно Электрошок. А самое главное – Римские каникулы. Le vacanze romane.
Roma bella tu
Che rico sei!..
Romantica citta!..
Dolce vita che te ne vai...
Profumato di vacanze romane!..
Asfalto lucido –
Arrivederci Roma!
Мы в те достопамятные времена не пропускали практически ни одного гастрольного концерта. Риккардо Фольи, Альбано и Рамина. Помню, как слушали Пупо на ледяном полу Лужников, как передала ему огромный букет, а он, остановившись у нашего ряда, поцеловал руку тетке в крайнем кресле, думая, что от нее. А она испугалась, дура. Я чуть не вылетела через несколько стульев ему навстречу. Я знала все их песни наизусть, крутя без остановки старенькую вертушку. Когда последняя песня Челентано застряла у меня в мозгу, я не вынесла эту сладкую муку и вцепилась в словарь, потом – в самоучитель, потом в Антонину Ивановну. Ее я взяла буквально штурмом. Что и говорить, итальянская эстрада, эта сама душа музыки, оставила в моей жизни важный след.
Ну, и потом все фильмы нашего детства: Спартак, Даки. Вся эта мощь древней цивилизации, впитанная в пятом классе по истории древнего мира, все эти живописные руины. А чего стоит курс антички в альма матер! Столько часов в ленинской аудитории, развесив уши, внимали профессорам, вещающим про Плавта, Аристофана, Марциалла и Горация! И столько же часов зубрежки в читалке. До сих пор читаю наизусть любимую эпиграмму Марциалла! А зачеты по сладкоголосой латыни у доцента Романовской! Нормальные люди сдавали их раза по три-четыре, и это считалось еще клево. Я уже тогда была ненормальная, сдавала с первого раза, мне все завидовали. А что мне латынь, когда я к тому времени французский выучила сама и сдала, чтобы в институте учиться. А на семинарах у нее пели под гитару Egsegi monument на мотив Степь да степь кругом!
Короче, ностальгия конкретная! Поэтому как не вскочить и не отправиться на наши щедрые майские праздники (благослови их, Боже!) в прекрасную страну Италию, за воспоминаниями о прошлом! Поэтому да здравствуют Римские каникулы, поэтому – чао, Италия! поэтому – Arrivederci Roma!
4.05.08. Воскресенье. Римини. Ровиго.
Без приключений скучно. Это понимаешь, когда встаешь в 2 часа ночи, в 2.30 садишься в такси, в 3.30 подкатываешь в аэропорт, а в 4 узнаешь, что рейс 7.00 откладывается на 10. Пять часов в Домодедово – не хило! Звоню Маше в СКМ-Трэвел (ну, кто же еще нас отправит в прекрасную страну Италию?) – по ее версии, это подлая измена авиакомпании. Однако есть и другие версии. В самой компании твердят, что анонс был заранее, некоторые пассажиры увидели задержку в нете, но, по русской привычке ничему не верить, заблаговременно приперлись в порт. Кого-то предупредили турагентства. Так или иначе – назад не поедешь. Плюс ко всему прочему документы получаем прямо здесь. Говорят, с Италией это в порядке вещей. Все как в первый раз.
Эта солидная задержка возвращает к печальным событиям недавнего прошлого. Похороны, поминки, ненавистные рожи, утраивающие безмерную скорбь и потерянность, смертельная усталость, беспросветность и сознание трудноразрешимых проблем в ближайшем будущем. Нескончаемые подготовки ко всем возможным экзаменам – обычный предвыездной конвейер, тупая толкотня по бесчисленным конторам и очередям с кучей бесполезных бумажек, тошнотное угадывание: в чем еще провинилась? Тягостная полуобморочная болотная жижа… И вдруг – как вспышка – мы едем! Куда? Какого черта! Просто едем – подальше отсюда! По большому счету я зарабатываю на все вояжи кровью и потом в прямом смысле слова. Потею «у станка» - за рабочим столом, встречая и провожая оболтусов без минутного перерыва, а драгоценные отгулы зарабатываю донорством в Склифе. Да и то еще морду воротят – это еще что, мол, такое? Вот такой закон. Но начальство очень болезненно реагирует на требование отгулов, не заработанных перед начальственными очами – на долбанных выборах или как-нибудь там еще. А я еще хотела накануне разок сдать, да самочувствие подвело и не получилось, поэтому заявление подала впритык к праздникам, да еще и не прямо в директорские руки, т.к. ее не было. Поэтому, чувствую, по приезде будет мне козья морда. Но это уже потом. А сейчас главное – улететь. Во всех смыслах… Витя тоже пашет параллельно. Но он хоть сам себе хозяин.
В таких примерно мыслях проходят три с лишним часа, пока наконец счастливый Витя не добывает долгожданные ваучеры и билеты. После этого слоняемся по вокзалу, урывками кемарим в разных местах. По старой привычке заходим в Дьютифри в поисках приличной «книжки с картинками», но безуспешно. Таких здесь просто нет. Зато на посадку стартуем «впереди планеты всей». Я оказываюсь первой, кто вступает на борт пупсика-аэробуса кислотно-салатного цвета.
Места у нас отличные, у окошка, как мы всегда просим. Вот уж точно, от добра добра не ищут… Замечаем, что в среднем ряду все три места свободные. Сначала пытаемся отправить туда тетечку-соседку, но она отказывается, ей просто лень шевелить задницей. Мы тогда перемещаемся сами, наивно надеясь, что наши места останутся за нами и в любой момент мы вернемся и туда. Но напрасно мы размечтались. Тетка тут же вытягивается, занимая все места, и мы пребываем в изгнании до конца полета. На обед дают очень вкусную рыбу. Это тоже становится традиция – как только мы оказываемся вне дома – в ресторане, в полете, на пикнике – мы заказываем рыбу. Аэробус посадочкой не порадовал – шильце в ушки потыкалось изрядно.
В Римини нас встречает толковая и приятная девушка Ира – адекватная и не балаболка. Мы уже знаем, как много зависит от сопровождающего. Едем в свободную независимую республику Сан-Марино. Пока еще не думаем – зачем? – слишком устали. Гораздо позже понимаем – это часть планового трансфера, а также распределение финансовых потоков, чтобы в самых последних уголках страны туристы оставили бабки и чтобы все области равномерно развивались. Чем будут жить крошечные «независимые республики»? Ну конечно же, винищем, марками, брендами! Несгораемая валюта. Поэтому первое, куда нас тащат – правильно! – оф коос, на дегустацию. Бог мой, чего мы только не дегустировали!
Сан-Марино – на высоченной горе, куда мы поднимаемся по серпантину. Внизу открывается чудная панорама в терракотовых тонах. Черепица, утопающая в зелени. Топаем вверх до самой башни. Умиляемся на гвардейцев, башню с часами, скульптуры насекомых, занимающихся любовью в маленьких скверах. Море магазинчиков – средоточие туристического бизнеса. Гигантские бронзовые муравьи и осы забавно сплетаются в причудливые позы. За недостатком времени – скорей, скорей! – не успеваем разгадать все эти инсект-хитросплетения: кто кого и кто на ком, и вообще – как? Хотя бы сфотографироваться – потом разберемся!
Наконец кульминация – фирменный вин-салон. Дегустируем все. Удивительно, как все-таки совпадают наши вкусы – мы даже не обсуждаем вслух – понравилось-не понравилось – соглашаемся молча, на клеточном уровне. Вино – всякое там «Слезы Христа» и т.п. - отвергаем сразу, переключаемся на ликеры. Вот тут действительно вкуснятина. Выбираем все в той же вечной спешке Амаретто, шоколадный и яичный, что по-итальянски звучит Йово, еще наборчик мини-водочек на сувениры и в темпе отваливаем. Все это богатство пакуется и грузится в чрево автобуса и будет теперь неразлучно путешествовать с нами до последнего дня. Преследуемые испанским комплексом «некупленности», напоследок хватаем большую бутыль оливкового масла. В среднем все по 8 евро.
Едем в Верону. На солнышке жарко, но потом становится ветрено и пасмурно. В автобусе привычно устраиваемся на задних местах с сухариками и колбаской. Слушаем программу по Венеции. Получается где-то 200 евро со всеми экскурсиями и катаниями на гондолах, и даже с обедом в ресторане.
Как ни ехали, а до Вероны так и не доехали. Завернули практически уже на подъезде, определил Витя. Мы уже опытные в транспортных заморочках. Опоздавший рейс и пробки наводят на мысли о завтрашних поскакушках: Верона и Венеция в один день? При всем при этом в группе разгорается спор – ехать или не ехать? Кто-то не хочет остаться без ужина (еще неизвестно что за ужин), кому-то наплевать. Нам уже все равно. С автобусными туристами опасно играть в демократию – это мы уже знаем. Лучше ставить не перед выбором, а перед фактом. Этот закон и в школе работает. Лучше мнимая демократия. Так оно и получается. Пока спорим, замечаем, что давно уже едем назад. Опять обидно – потеряли часа три точно.
В отеле Европа, куда нас наконец привозят, номер стандартный, в русле заказанных трешек, но ужин – жуть! Макароны – твердые холодные «рожки», которые даже до революции мне бы не пришло в голову покупать и готовить в семье, картошка и что-то вроде пережаренных гамбургеров. Макароны здесь на первое. Всегда. Везде. В отеле любой звездности. С едой тут тоже все ясно, подумали мы. На третье – профитроли. Витя к «котлетке» даже не притронулся. Я обошлась одной картошкой. Странно, подумала я, мы ведь ехали в страну спагетти, ожидали все что угодно, но только не эти совковые рожки. А может, это они так для русских стараются? Невероятно, как можно в девять часов вечера есть на первое(!) макароны, причем не политые никаким элементарным соусом или кетчупом, а на второе картошку с мясом, а на десерт еще и пирожные! Тут я вспомнила, как ужинали итальянцы в Сети-Шарме, и вышла из ступора.
Устроившись и достав самое необходимое, водрузив Сару на подушку, отправляемся гулять по окрестностям. Что здесь поражает, так это «озера» алых маков вдоль дороги. Они повсюду. Это такая красота! Просто сорняк, как у нас одуванчики. Маки яркие, нежные, хрупкие, утонченные какие-то. Мы тут же набираем целый букет. Недалеко от отеля – речушка, за ней густейший парк с дорожкой, подсвеченной фонариками. Там заливаются соловьи. Просто захлебываются. Стопроцентный романтик: итальянская бархатная майская ночь с сумасшедшими соловьями и охапкой огненных маков. Жаль, что не удается отыскать мостик на сторону парка. Таким мы запомнили местечко Ровиго под Венецией.
5.05.08. Понедельник. Верона. Венеция.
Вот уж воистину трудный день! Подъем в 6 утра (кто бы мог подумать, что будет иначе), в 7 завтрак. На удивление – приличный: кусочек ветчины толщиной с бабочкино крылышко, такой же – сыра, кофе, круассаны. Но вот кофе-то я уже успела приготовить в номере (под впечатлением вчерашнего ужина). Первое, что бросается в глаза в ресторане, – это удивленный официант, ругающий русских, моментально поедающих принесенную нарезку. Ведь у них там все рассчитано: по кусочку на человека, но приходят новые и им не хватает, так как предыдущие все смели. Ведь это смех, а не еда, для русских-то мужиков! Официант с недоуменной и почти оскорбленной физиономией мотается из кухни к столу и снова застает пустые подносы.
В 7-30 выезжаем в Верону на северо-запад. Пасмурно, идет дождь. Вся группа приуныла: и Венеция под дождем? Вот невезуха-то! Группа у нас, кстати сказать, подобралась на редкость дружная, сплоченная и дисциплинированная. Никаких западников-восточников. Много молодых, не без старушек-подружек, пары, детей нет, один вьюноша-студент. Все очень общительные, буки отсутствуют. Все дружно все обсуждают и делятся впечатлениями, показывают покупки. Тут мы с Витей просто в эйфории, как сами мы люди компанейские.
В Верону въезжаем через древние ворота, потом пешая прогулка. Здесь повсюду – Шекспир, обессмертивший заштатный провинциальный городок, заставивший весь мир крепко запомнить: Верона – это любовь и смерть. Кульминация экскурсии – домик Джульетты. По дороге проходим античный театр. Балкончики здесь самые что ни на есть живописные: разнообразные кованые решетки на розовых домиках, увешанных цветами. Двор Капулетти довольно маленький и совсем небогатый. Узнаем, что Капулетти – это шляпники (капо – голова), не такие уж богачи, но зажиточные. Арка во двор вся расписана – живого места нет – местными влюбленными, да и со всех концов мира, наверное, наподобие нашего дома Булгакова на Садовой. Ее специально облицевали фанерой – пишите на здоровье! – чтобы не портить древние стены. Потом эту фанеру со временем меняют. Мудро. Лучше, чем гонять и запрещать. Надпись «Здесь были Ленуська и Витюшка, которым повезло в любви» не состоялась по отсутствию маркера, но счастливо и незатейливо сложилась виртуально в обеих головах.
Во дворе под деревцем – бронзовая Джульетта в свободном платье. Правая грудь затерта до зеркального блеска – очередная примета: потереть, чтобы в любви повезло. Мы честно трем, правда, я – руку, а Витя – попу. Это для разнообразия. Вспоминаем дракончика Гауди в Барселоне и думаем: что нам предстоит еще здесь тереть на счастье? Справа на стене довольно высоко (этаж второй) – балкончик (ну как же без него-то!) Вот тут все и произошло. Никакой там колоннады, галереи, как показывают в театре и кино. Просто стена, на ней балкон, совсем как у нас на Изумрудной, только каменный. Внутри арки – экраны, на которых картинки с древним сюжетом, персонажи в костюмах. В шопах по всей улице символика шекспировской пьесы. Воздух пропитан бессмертными стихами о кровной вражде и единственной ночи безумства и победы над смертью. Мы, конечно, покупаем картину с балкончиком. Пропитавшись флюидами сумасшедшей страсти, покидаем игрушечный городок. До домика Ромео уже не догуляли: дождик разошелся не на шутку.
По дороге в Венецию, под шуршание дождя и ворчание мотора приняли единственно верное решение закусить «нечеловеческой едой» и поспать.
В этом незатейливом, но, надеюсь, довольно складном повествовании время от времени появляются некие внесценические персонажи, каждый из которых несет определенную «смысловую нагрузку»: мы о них постоянно помним, цитируем их, покупаем им сувениры. Прежде всего это, конечно, наши многочисленные дети и их подруги: Женя, Алена, Антон, Таня, Ира, Дима, это друзья: Киса, Шурик, Натусик, Ирусик. Один из самых ярких персонажей, несомненно, Мишель, которому и принадлежит знаменитое высказывание о «нечеловеческой еде» и автомате Калашникова, без которого просто нельзя спокойно жить среди парижских негров, Мишель, из-за проделок которого мы когда-то вместо Испании оказались в этом самом Париже. Это действительно легендарная и одиозная личность, сыгравшая, кстати сказать, немаловажную роль в нашей совместной судьбе. Думаю, что по примеру Н.В. Гоголя, придумавшего в свое время «Повесть о капитане Копейкине», в сонливой и длинной дороге из Вероны в Венецию вспомнить о нем самое время. Кому неинтересно – можно пропустить.
«Повесть о французском женихе»
Итак, Мишель, урожденный испанец Мигель, был действительно моим французским женихом. Моя троюродная сестра Галина уже готовилась к отправке во Францию замуж, когда я посетила ее в Питере. Она и дала мне адрес агентства Еврочелленджер в городе Лионе. У нее все сложилось как нельзя лучше. И сейчас она в каждом письме зовет меня в гости в городок Перпиньян на границе с Испанией, где счастливо проживает вот уже три года в браке с французским гражданином, пенсионером и бывшим чемпионом Франции по велогонкам. Вся эта переписка была довольно утомительным и ни к чему не ведущим занятием, в результате которого у меня скопилась целая стопка досье с фотографиями претендентов, платящих там по тысяче евро за подходящую им кандидатуру женщины, предложениями дружбы и любви. С кем-то пыталась переписываться по нету с помощью автопереводчика, но это был кошмар. Кто-то писал по старинке – по почте. Языковой барьер, отсутствие живого общения очень затрудняло процесс. В тот момент, когда мне все это изрядно надоело, объявился Мишель. Он не писал. Он стал звонить. Каждый день. Вечерами я уже не могла спокойно есть, тупить у Дома-2 и т.д. Мне приходилось практически с порога общаться с Парижем и другими городами. Бизнес спасательного агентства был у него по всему миру. Звонил на сотовый во время уроков, по ночам. Выяснялось постепенно, что он Близнец и Змея. Тут же проверила все гороскопы: Крыса со Змеей никак не пересекаются во времени и пространстве. Потом стали договариваться о встрече. У него созрел уже целый план: сначала он приезжает в Москву, потом я еду к нему в гости в Париж и в испанское поместье, потом я бросаю работу и он увозит меня навсегда. Прислал виды дома, окруженного множеством авто и квадроциклов. Говорилось много о культурном и интеллектуальном совпадении, о совместных путешествиях по всему свету, о выборе работы, о жизни под старость в Испанском имении с апельсинами, а Франция плохая страна, там нужно только деньги зарабатывать, а жить надо в Испании и т.д.
Приехал он в октябре, во время моих каникул. Я честно таскалась каждый день в гостиницу Украина, проходя в номер под оценивающими взглядами ночных и дневных бабочек. Он все нудил, что ему скучно, что ходить некуда. Я водила его в театр Ромэн, который ему не понравился, в Большой на балет, от которого он остался в восторге, в зоопарк, на Тверскую, в Кремль на концерт Цезарии Эворы, по всевозможным кабачкам. Хотя общались мы неплохо, трудно представить более неподходящих друг другу людей. Вот и не верь после этого гороскопам. Ему нравилась Москва тем, что ночью жизнь продолжается и можно везде пойти и все купить, что у нас мало лысых и почти совсем нет негров. В зоопарке, собираясь перекусить, он купил огромный батон с сосисками, а я достала свои 3 корочки с хреном и предложила ему. Тут я и узнала, что это не человеческая еда. То, что он ел постоянно пиццу, хотдоги ( с отрезанным желудком, который он сжег пряной африканской едой во время службы в армии), пил кокаколу, т.е. ел и пил то, чего никогда в жизни не буду есть и пить я, - было самым главным несовпадением. При все при этом я с удовольствием пила хреновуху с пивом и курила, чего не делал он. При первой же встрече в аэропорту между нами не проскочила искра, да и я как-то не выражала желания бросить все и уехать с ним, а наоборот, говорила, как я люблю свой город, свою работу и друзей. Да к тому же он увидел меня на фото брюнеткой, а застал уже блондинкой, причем не очень удачной. Он мне все уши прожужжал о необходимости срочно перекраситься. На это я с гордостью отвечала, что я сама себе хозяйка, и цвет волос зависит от моего настроения, а не от чьего-нибудь каприза. Сильно лысоватый, довольно мощный дядечка, весь в наколках, к тому же гораздо старше меня. Он постоянно говорил по мобильнику с подчиненными по бизнесу, оставленному в Париже. Ничего в нем не цепляло, ну, хоть бы что-нибудь. Понятно, что фото, письма и звонки – это одно, а живые люди – другое. Когда я была в Шарме, он названивал каждый вечер, съедая весь мой роуминг, пока я не поняла, что у меня не осталось денег даже на эсэмэски детям, а они уже начали тревожиться, почему я молчу. Осенью телефонное общение продолжилось вживую, а бедному Вите пришлось все это терпеть. Он стойко переносил отсутствие общения со мной, хотя уже сильно запал и втайне мечтал, чтобы все мужики вокруг меня сгорели синим пламенем. Собственно, Витя-то и увел меня у Мишеля. О том, что встреча на Синайской горе была более судьбоносной, чем знакомство в Еврочелленджере, тогда никто не думал. Это другая история, может быть, и ей найдется свое время и свое место. Кульминацией визита стала поездка во французское консульство, куда я записалась заранее, для оформления гостевой визы. Но Мишель не привез с собой приглашение, заверенное в мэрии Парижа, нарочно или случайно, и дело встало. Договорились, что вышлет в ближайшие дни. Под конец он уже изнылся и захотел на родину. В последний вечер в Украине он навешал на меня кучу пакетов с вином и духами и даже не проводил хотя бы до метро. Тут я окончательно напряглась, не выдержала и позвонила Вите, чтобы он меня оттуда забрал. Доблестный рыцарь, не имея понятия, где находится гостиница Украина, бросил все и полетел спасать меня. Мишель улетел, позвонил сообщить, что он едет в родной машине по родному городу, радуется жизни, и кстати, не перекрасилась ли я снова в брюнетку? Я проклинала пропавшие каникулы, Витя, хитрая обезьяна, торжествовал.
Потом была Поповка, Хургада, мечты об Испании. Мишель все же напомнил о себе, позвонив как-то через полгода, уже после нашего возвращения из Парижа. Он очень удивился, куда это я пропала, почему не звоню, не даю о себе знать, а он уже на Кубе поработал, и то, и се, и пятое, десятое. Я от такой наглости просто обалдела и к вечернему звонку на домашний припасла ему сюрприз. Причем Вите пришлось сначала выслушать наш разговор по-испански, а потом я перевела. Он пришел в неописуемый восторг. Это был триумф никогда не вравшего человека. Полуправда – полу-ложь. Я оторвалась по полной, сообщив, что я благодаря ему, оказалась в Париже ( Почему не зашла в гости? Этот вопрос нас особенно умилил – окна, разве что побить?), там у меня не было отбоя от мужиков, была куча свиданий, самых достойных предложений, я прекрасно провела время в прекрасном городе, была вся в любви. А теперь пожинаю плоды: я уже не одна и мы счастливы. И никого не интересует мой цвет волос. На том конце провода вежливо пожелали счастья. Не знаю, пожалел ли он о том, что у нас не сбылось. Во всяком случае, справедливо, что желание «купить жену» со второй попытки не достигло успеха. А наградой за годы измен, разочарований и одиночества может стать только истинное чувство. Вот такая поучительная история о судьбе из серии Busca que te busca ( исп. Ищешь то, что ищет тебя).
Венеция встречает нас огромной лагуной, по которой мы углубляемся на катере. Чувства, не передаваемые словами. Ветер, солнце, вода, кругом вода! Тучи заходят, колорит становится жемчужно-серый со стальным и голубовато-изумрудным. Дома, не разделенные никакими пробелами, вырастают прямо из воды. Город-архипелаг испещрен 45 маленькими каналами, через которые перекинуты 350 мостов. Я в неописуемом восторге не успеваю скакать с одного борта на другой, наступая на ноги братьям-славянам. Камера не просто продолжение моей правой руки, это уже ее неотъемлемая часть. Витя предлагает дородной польке снять ее с мужем (он, оф коос, длинный и сухопарый), но она отказывается. Они очень прилично спикают по-русски. Видно, что еще поколение присной памяти «стран социалистического содружества». Не то что хохлы из испанской группы.
Причаливаем на набережной. Тут нам раздают наушники, с которыми мы уже не расстанемся до самого конца. Это здорово – слушать рассказ и глазеть по сторонам, не притискивась к гиду и не глядя ему в рот. Но иногда эта новинка дает сбой: волна пересекается с таким же радиоустройством другой группы. За сплошными домами пока не видно, что улиц нет.
Первое место – салон-мастерская муранского стекла. С моим фанатизмом до народных промыслов это просто чудо. Снимаю, стараясь не пропустить ни одного движения. Нам показывают создание стеклянных фигурок. Мастер на длинной трубке вытаскивает такую мягкую прозрачную блямбу из печки и на наших глазах превращает ее в изящную лошадку. В одной руке у него палка с раскаленным стеклом, в другой – щипцы. Ни одного лишнего движения. Он вытягивает лошадке ножки, хвост, защипывает гриву – и готово! В процессе стекло еще из оранжевого становится белым. Ставит шестисотградусную коняшку на стол в компанию к уже подостывшим. Их там целый табун. Даже есть специальная печь, где все это остывает. На фигурку тут же кидают бумажную салфетку, и та благополучно сгорает, эффектно полыхнув. Мастер устало приваливается спиной к стене. Никакого коллективного обучения. Все мастерство передается в семье, как и у турецких ковровых мастериц.
Дальше поднимаемся в зал с посудой и украшениями. Бэлла донна тараторит про разные технологии, цвет и качество стекла, показывает последнее изобретение – александритовое стекло, меняющее цвет, демонстрирует небьющиеся тончайшие чашечки, длиннющие бисерные нити, пестрые вазы из стеклянной резаной проволоки. Потом, как водится, приглашение приобрести всю эту красотищу. По ходу дела рассматриваем носатые золотые маски Казановы, вычурные кружевные маски Коломбины. Сакраментальный момент выбора бус из золотистого бисера неожиданно прерывается Витиным «я тоже хочу муранский бокал!» Кинулись выбирать бокал, но ничего так и не выбрали. Разноцветное венецианское стекло брызгало и слепило с многочисленных стеллажей. Это, конечно, не парижские бриллианты, но тоже впечатляет. Среди обычной для таких походов суматохи и спешки я все-таки успела ухватить бисерный комплектик. На память.
Под накрапывающим дождичком гуляем по площади Святого Марка, смотрим собор, Башню Часов и собираемся посетить дворец Дожей, больше похожий на квадратную крепость, белую, легкую и кружевную, шедевр. стиля «пламенеющей» готики. На башне конца 15 века удивительные часы. Они показывают сезоны года, фазы луны и движение солнца по созвездиям. Над ними статуя Мадонны, выше – крылатый лев Св. Марка, а на самом верху – огромные бронзовые мавры, каждый час звонящие в колокол.
Дожи – это правители Венеции. Они выбирались и правили. Здесь, как символ все той же независимости от остальной Италии, была своя богиня Венеция с огромным крылатым львом. Здесь есть Старые и Новые тюрьмы, соединенные маленьким каменным мостом Вздохов. Этот поэтический мостик фигурирует почти во всех произведениях 19 века. Во дворце Дожей много интересного и удивительного. Уста истины, например. Это не что иное, как ящики для анонимных доносов – такие каменные морды с открытыми ртами, налепленные на стены. Потолки уникальные – огромные расписные соты. Среди средневековых древностей особенно впечатляет пояс верности. Непонятно, из чего он сделан – из железа или грубой кожи, но вид внушительный. Что-то вроде сбруи с двумя дырочками: круглой и продолговатой – окруженными зубцами, острыми, по всей видимости. Мы долго стояли озадаченные перед этим грозным свидетельством жестокости и абсурдности нравов той эпохи.
Затем незабываемая прогулка на гондолах. Не знаю почему, но ожидаемого ореола романтичности как-то не получилось, хотя, конечно, впечатляюще. Мы уселись вместе с двумя подружками среднего возраста и отправились в плаванье по городу. Около подгнивших порогов стоят лодки. Вообще жутко подумать, как они здесь живут. В каком-то квартале в нос ударил такой запах, что мы просто ошалели. Куда как романтично! Как будто мы проплыли по сточной канаве. Все гондольеры (кроме нашего) в специальных костюмах и шляпах. Проплывая мимо, они переговариваются о чем-то своем. Мы просим своего спеть хотя бы. Все равно здорово.
На причале нас подхватывает Ира и ведет в ресторанчик. Там ее тут же «похищает», испросив у нас разрешения, местный кабальеро. Видимо, это ее постоянное место, где ей тоже отстегивают за приведенных туристов. Ну ничего, зато надежно. Еда действительно, очень приличная. Мы оказываемся за столом с приятной парой Людой и Геной. Мы четверо – единственные, кто заказал обед. Это наши люди. С этого дня мы практически не расстаемся. Берем грибной суп, лосось, морепродукты, красное вино. Сидим очень уютно, общаемся. Меня даже немного разморило под конец. Закуривая на воздухе, я покачиваюсь. Мне хорошо. Пока мы были во дворце, прошел ливень. Погода такая, что я постоянно то надеваю, то снимаю теплую кофту.
Час остается у нас на то, чтобы добраться до набережной и пройтись по сувенирам. С наслаждением обходим все магазинчики и лавочки, накупаем масочек, шкатулочек, магнитиков и открывалочек. Фотографируюсь с местными гвардейцами. Обнимаю улыбчивых красавцев и тоже улыбаюсь
Под конец нас партиями сажают на катерки и мы отправляемся по Большому каналу, который прорезывает город буквой S на длину около 4 километров, через весь город назад, к паркингу. Проплываем под главными мостами Риальто, Скальци и Академии. По берегам канала – живая эпоха блестящего расцвета венецианской готики, барокко, ренессанса – изысканные дворцы венецианской знати и монументальные церкви. Снимаем и фотографируем все подряд. Город на воде. Наконец-то мы это увидели.
В отеле у меня уже не было сил ужинать, да и макароны «на первое» после шикарного венецианского обеда могли бы только в страшном сне присниться. Раскладываю шмотки и в изнеможении падаю в кровать.
6.05.08. Вторник. Флоренция. Санта Кроче. Понте Веккио.
С 6 утра очень быстро, крещендо просто, душ, голова, чемодан, завтрак под подозрительные взоры официанта, который так и не разгадал загадку русской души. В 7.30 выкатываемся во Флоренцию, где будем два дня, правда, первый день – без чемодана, в отель только вечером, целый день нон-стоп. Некоторые едут в Сиену и в Пизу. Но мы решаем притормозить слегка поскакушки и насладиться хоть раз одним городом. Думаю, что нам это вполне удается. Неаполь, Помпеи и Ватикан – не обсуждается. С утра солнечно и + 22, так что придется переодеваться на ходу.
Высадили нас около вокзала, идем к собору Санта Мария дель Фьори (Мадонна с цветком). К сожалению, мы туда не попадаем, т.к. там сейчас служба для военных. На площади между собором, колокольней Джотто и баптистерием - толпы туристов. Я пытаюсь вслушаться в многоязычный гомон и вычленить сладостный итальяно. Но это не так просто.
Почему-то здесь особенно вспоминается мой великолепный педагог, доцент МГУ Антонина Ивановна Шеленпова, суперскромная и суперпрофессиональная, которая когда-то подарила мне величайшее наслаждение приобщения к итальянскому. Проездив к ней три года все выходные к 8 утра в Бибирево, я отстала от нее только с рождением Антона. Она долго не соглашалась заниматься со мной, но потом сдалась, убедившись в моем лингвистическом фанатизме. Она в то время писала свой учебник и согласилась обкатать его на мне. Мы, что называется, нашли друг друга. Этот очередной роман с языком, на сей раз с дольче итальяно, был на редкость плодотворным и страстным. Я пахала как сумасшедшая. Мы пели все итальянские хиты, Бэла, чао! и Санта Лючия, я учила стихи и скороговорки, заучивала многостраничные тексты, просто наслаждалась и готовилась работать в Спутнике со вторым языком. Если еще учесть, что одновременно я ездила на английские курсы, а в институте готовилась к госам по французскому и сдавала на права в автошколе ДОСААФ, получается чумовой коктейль, венцом которого стало рождение бело-розового пупсика. И многое, многое пришлось оставить… Жизнь сбавила обороты, подарив иные печали и радости.
Флоренция – родина Данте, лежит у подножия Северных Апеннин в долине реки Арно, на границе областей Тосканы и Эмили. Как и другие города – свободная коммуна, раздираемая борьбой за власть между гвельфами и гибеллинами. В результате этой политической борьбы, в самый расцвет творчества Данте, отец «дольче стиль нуово», и покидает свою родину. Это город семьи банкиров Медичи, колыбель идей Гуманизма и Возрождения, город Леонардо да Винчи, Микеланджело и Боттичелли.
Под предводительством гида Иорданки идем на площадь Синьории – место наших будущих встреч. Слева под Палаццо Веккио – фонтан Нептун, у левой ноги которого нам велено отныне собираться для следующих экскурсий. Белый гигант на колеснице с морскими конями окружен фигурами разных морских божков. Он грозно и слегка презрительно смотрит вбок сверху вниз, спрашивая: Ну, что, все собрались? Можно начинать? Наша Иорданка – по происхождению болгарка – пожилая, сморщенная, юморная и прикольная бабуся. Она все время повторяет: Идем быстро дальше за Иорданкой, за розой. Эту розу – огромную, бежевую – она держит на палочке. Так делают многие гиды, чтобы не потеряться в толпе. Флоренция (цветущая) для нас начинается с иорданкиной розы. Иорданка-Роза рассказывает нам о вражде между Пизой и Флоренцией, сопровождая свой рассказ веселыми полуприличными анекдотами иногда в стиле черного юмора. Так обежали весь исторический центр. На местном базарчике увидели скульптуру бронзового кабанчика – символ успешной торговли и предпринимательства. Вся группа набросилась на него и терла нос. Родной брат дракончика Гауди отполирован до золотого блеска. Потом нас отпустили в свободное плаванье.
Первым делом пошли в собор Санта Кроче поклониться святым могилам. На площади – памятник Данте, а внутри – его символическая гробница. Эта церковь – чистейшего готического стиля чистейший образец. В полу – старинные надгробные плиты, по стенам капелл – великолепные витражи, Вдоль стен – надгробные памятники Микеланджело, Данте, Макьявелли, Россини, Галилео. Насладившись и преклонившись, выходим наружу через кожаные мастерские, через внутренний дворик в цветах на задворки. Там нашли туалет работников мастерской, отдохнули, послушали набат прямо под колокольней, понаблюдали за жизнью детского садика через забор. Тот же визг и синяя униформа, что и в Салоу. Вернулись на площадь и купили нужную нам книжку про все города нашего путешествия.
Потом, вооружившись картой, направились к набережной Арно, оттуда прямиком к Понте Веккио, самому древнему мосту города – Золотому базару, про который Ирусик нам все уши прожужжала. Тут она нас опередила – мотанула В Италию со своим Игорем на неделю раньше и прилетела в день нашего отлета. Позвонила и протрещала, куда надо обязательно зайти и что где купить. Увидев за рекой огромный зеленый холм, решили обязательно на него забраться, благо два дня у нас есть – может, успеем.
Золотой мост не всегда был Золотым. Когда-то это были вонючие мясные лавки. Медичи, прогуливаясь через него на другую половину своего дворца, приказали однажды убрать всю эту вонищу и разместить там что-нибудь более благородное. Ювелирам дважды повторять не пришлось. И с тех пор здесь целый салон-музей лучшего итальянского золота. Это прочное и легкое трехарочное сооружение, все облепленное домиками и лавочками. Думаю, что это достойная кульминация пытки голдешником Хургады и Парижа. Постепенно в сознание внедряется мысль, что уйти отсюда с пустыми руками просто грешно. И наше бесцельное глазение потихоньку обретает более или менее ощутимую цель. Разбежавшиеся глаза собираются в кучку и мозг сосредоточивается на определенном денежном диапазоне. Покупка малюсенького легкого крестика тоже входит в комплекс удовольствий. А вообще цены здесь запредельные, но выбор и качество – тоже. Долго фотографируемся в этом культовом месте и спускаемся обратно к центру.
По дороге начинаем потихоньку засматриваться на еду. Это с нами часто случается, и я всегда боюсь какого-нибудь подвоха, т.к. знания языка на гастрономические подробности всегда не хватает, и надеяться можно только на везение и интуицию. Нашли более или мене приличную забегаловку, где разные салаты заворачивали в большие тонкие лепешки. В такие моменты Витя всегда забывает, что мы хлеб не едим. Когда рагацца стала заворачивать курицу с греческим салатом в огромный блин, у него просто глаза загорелись. Объяснить, что нам нужно, не стоило труда, но и тут вышел конфуз. Я взяла себе оливок, зелени, огурцов и кукурузы. Тут последовало предложение полить все это неким загадочным соусом из бутылки, состав которого и степень перчености остался за кадром. Я осторожно ответила «умпо» и показала «чуть-чуть», при этом опрометчиво кивнув головой. Радостная рагацца плеснула темного соуса и протянула мне сверток – Бонапетитто! Моего «умпо» оказалось достаточно, чтобы вспомнить хургадский глоток спирта – жгучий перец испортил весь кайф насыщения. Пришлось запивать водичкой, купленной за 80 центов по дороге от моста. Добавили еще сухариков и залакировали, как водится, мороженым.
Сразу почувствовалась усталость, но мы продолжаем бродить по уже знакомым улочкам. Может, удастся найти приличное вино?. Выйдя из своего кабачка, в соседнем, за большим окном, замечаем наши молодые пары. Ребята не дураки выпить и, похоже, постоянно квасят. Привет! Как отдыхаете? Все окей! Идем дальше. Ищем продуктовый магазин с молочкой. Но здесь все шопы для туристов, и идея поужинать йогуртом становится неосуществимой. Витя обещал Гене посиделки в Монтекатини и упорно продолжает искать дешевое вино. Когда он скрывается в очередном магазинчике, меня привлекает такой знакомый, ласкающий слух родной говор, сопровождаемый бурными хохотушками. Иду по улочке и присоединяюсь к трем дамам – то ли испанкам, то ли латинкам. Они умирают от смеха около витрины с вертящимся мужским торсом, у которого на плавках медаль «№1». Что обозначала эта бирочка, мы так и не поняли, но посмеялись от души. Я предложила свою версию об одном евро за ночь с крутым мачо из бельевого магазина. Пообщались, я спросила, из каких они провинций. Оказалось – две латинки, одна мексиканка. Обменялись впечатлениями о Флоренции. Они спросили, откуда мы. И тут за моей спиной возникает Витя с искомыми бутылками, и я с гордостью ответствую, что мы из России. Вот это да! Молодцы, ребята! Чао, увидимся в Мехико! Такие встречи – случайные отдушины на перекрестках судьбы.
У нас еще полчаса до встречи на площади Дуомо, но мы уже так вымотались, что падаем на паперть и не шевелимся.
В автобусе с кондишином-морозильником едем в Монтекатини, в отель Минерва. Наши четверо молодых , накачавшись дешевым винишком, едут теплые и веселые, а на ужине чуть не забузили. Одна пара упорно стремится посетить мощи Николая-чудотворца. Видно, есть о чем просить. Люда и Гена вернулись из поездки в Сиену, увлеченно рассказывают, как им там понравилось.
Минерва – случайный, похоже, четырехзвездочный отель среди нашего трехзвездья, очень приличный. Я, как всегда, протискиваюсь на самый ресепшен, чтобы контролировать ситуацию и вовремя потребовать «дуэ летти сепарати». Они всегда отнекиваются, что парам положена одна большая супружеская постель. Но мне на это наплевать, пары бывают разные, может, мы друзья? Или дядя с племянницей? Что у них там с чувством юмора, не знаю, но каждый раз мне приходится отстаивать свои требования. На сей раз все повторяется и нам выдают другой ключ в обмен на первый, для этого приходится дожидаться размещения всех, и мы идем последние. Но оно того стоит. Мой радостный визг оглашает коридор: нам дали не две раздельные кровати, а целый огромный и шикарный трехместный номер, с большой ванной, коридором и широким окном! Потолки высоченные, стены оранжево-персиковые. На ужин вечная паста на первое и свинина с вареной морковкой на второе, мороженое – на десерт. Мое – только второе. Через стойку, в соседней половине зала – «белые» люди, англоязычные иностранцы, у них шведский стол. Русские завидуют, но ничего – у нас скоро День победы. Идем гулять по курортному городку с целебными источниками. Все магазины уже закрыты. Народу очень много. Стандартная центральная улица с бутиками. Что и говорить, витрины здесь великолепны, как будто какой-то параллельный виртуальный мир, зазеркалье, в котором живут стильные рагаццы и крутые мачо среди сверкающих украшений и моднющих шмоток.
Перед тем, как упасть в одну из трех шикарных кроватей, успеваю принять горячий душ.
7.05.08. Среда. Флоренция. Релакс на Арно. Уффици. Панорамный холм.
Первый раз высыпаюсь после прилетной бессонной ночи. На завтрак в русле четырех звезд уже дают йогурт, джемы, мед, галеты, капучино. В половине девятого, поснимав на остатки кассеты отель и его окрестности, отправляемся в автобус. Минут через десять нас отсаживают. Наша Ира остается с «пизанцами», а мы направляемся снова во Флоренцию. По глупости оставляю шарф и подушку в нашем автобусе. Теперь не знаю, когда снова их обрету. Тут начинается дикая пробка. Жаль, что не спросила, как это по-итальянски. Просто МКАД родной в часпик, только среди гор. С ужасом думаю, что как раз к экскурсии в галерею Уффици поспеем, и никакого свободного плаванья. Дико жаль терять драгоценное время на эти тягомотные ужины с более чем неспешным обслуживанием «а ла карт», переездами, да еще и в пробках. Как на зло, солнце обливенное. Говорят, здесь до нашего приезда шли жуткие дожди. Всюду по дороге – красные маки. Тянутся многокилометровые питомники: то ли сельхозрастений, то ли декоративных, но очень красиво. Проезжаем маленький аэродром, прямо перед автобусом крошечный самолетик заходит на посадку.
Нас выпускают, когда уже далеко за 10. Сразу бежим на дешевую улицу Национале. Но промотались зря. Так ничего там не покупаем, жалеем о потраченном времени.
Скорей-скорей, проложив маршрут через любимый Санта Кроче выкатываемся на набережную. На этот раз наш туалет был закрыт. Пришлось довольствоваться мощным кустарником за паркингом. Выйдя к реке уж к 12-ти, понимаем, что восхождение придется отложить, т.к. в 13-30 надо быть уже в Уффици. Но по инерции продолжаем идти в заданном направлении, пока не останавливаемся в виду загорающих прямо у воды аборигенов. Тут мы решаем к ним присоединиться. И у нас случился дивный релакс прямо посередине живописного водопада на реке Арно. Раздеваемся, загораем. Уточка пытается перевести выводок утят прямо через бурлящий водопад. Я пытаюсь помочь и отловить одного, слабенького. Он беспомощно трепыхается и пищит, боясь последовать за братьями. Но наконец самостоятельно плюхается в воду и выкарабкивается уже внизу. Семейство восстановилось, и счастливая мать ведет их кормиться в лужицу. Итальянцы начинают бросать им хлеб. Прилетает селезень, видимо, чужой, т.к. муж рядышком. Но прогоняет чужака утка, а не папа-селезень. Вот настоящая итальянская семья, решаем мы, вспоминая рассказы про маменькиных сынков, которых мамаши-итальянки опекают до сорока лет. Продолжаем загорать и расслабляться на бетонных плитах до последней минуты, а потом подхватываемся и бежим к Нептуну.
Флорентийские площади очень маленькие, соборы много теряют от застроенного пространства, не смотрятся так величественно, как, например, Сакре Кер на Монмартре, Нотрдам или наш Василий. Улочки все узкие, на балконах множество цветов в горшках. Еда в забегаловках совершенно непотребная, на мой взгляд, пицца, макароны, все хлебное. Народу тьма тьмущая. Большинство – сами итальянцы. Иногда кажется, что слышна только русская и итальянская речь. Проплывают несколько экзотических мусульманских, африканских и индийских пар. На парковках очаровательные малипуськи, многие из них – совсем крошечные электромобильчики.
Прибегаем даже раньше срока. Экскурсию ведет не Иорданка, как обещала, а другая, миниатюрная, очень приятная донна. Она очень доходчиво и эмоционально все рассказывает и объясняет все различия между этапами Возрождения и стилями художников. С чего начиналось Возрождение, как развивалось и в чем его суть. Уффици – флорентийский Эрмитаж, Здесь все школы и стили живописи, скульптура, гобелены, государственные архивы. При Медичи здесь были административные офисы.
Стоим перед знаменитой Венерой Боттичелли. Слушаем про замысловатую символику картины, в которой все стихии вместе: вода, воздух, земля и даже огонь. Напрашивается вывод о том, что Венера, Любовь, - пятый элемент бытия. На картине Весна заметно, что все женщины Ботичелли слегка беременны. В этом тоже угадывается какой-то скрытый символический смысл. Долго рассматриваем Благовещенье Леонардо да Винчи. Удивляемся неестественной и непропорциональной руке Мадонны. Но нам объясняют, что Леонардо знал, что на эту картину будут смотреть из дверей далеко справа, и он специально все рассчитал, чтобы оттуда все смотрелось как надо. А на полянке, где стоит архангел, изображены все известные к тому времени виды растений. Здесь единственная круглая картина Микеланджело. Пытаемся впитать все шедевры Рафаэля, Учелло, Боттичелли, Леонардо, Джотто, Тинторетто, - и запомнить хоть что-то.
Из галереи прямиком на ту сторону, находим лестницу и поднимаемся в маленький лимонно-розовый садик. В прудике посередине – тортиллы. Млеют на солнышке неподвижно. Итальянский малыш пытается столкнуть одну в воду. Она плюхается и быстро уплывает. Залезаем на холм. С него панорама, как у нас на Воробьевых горах. Вся Флоренция как на ладони, с соборами, утопающая в зелени. И сразу – горы. Садимся на каменный заборчик и рассматриваем все знакомые места и маршруты от собора к собору, от площади к площади, находим Золотой мост, водопад с уточкой. Коньяк закусываем йогуртами и хлопьями «Красная шапочка». Становится жарко и весело. Тут грянула музыка. Оглядываемся – за нами расположился индейский ансамбль с довольно приятной и мелодичной музыкой в стиле Саймона и Гарфонкеля. Чуть дальше – еще один. Перед барабаном лежит мешочек – «индейский сувенир 1 евро» Мы берем легкий дутый пакетик, но не разворачиваем. Мелодии заводные, известные хиты. В центре площадки – Давид. Рассматриваем его со всех сторон. У меня снова напрашиваются старые, еще со времен бродяжничества по Эрмитажу, вопросы о размерах и пропорциях. Витя торжествует: Давид - образец античной красоты. Уходить не хочется. Погода великолепная. На асфальте разложены картины. На них – все шедевры, собранные в Уффици и просто виды города, мосты, соборы. Спускаемся в город снова через садик, по дороге прихватываем пару лимонов прямо с дерева, тискаем и целуем тортилл. В городе ищем вино, т.к. сегодня договорились с ребятами посидеть в нашем шикарном номере.
Встречаемся у Нептуна с «пизанцами», делимся впечатлениями. Не знаем, жалеть нам, что не поехали в Пизу, тогда бы не насладились рекой и холмом, не отдохнули бы – это точно. Но с другой стороны, падающая башня – это все-таки тоже стоит посмотреть. Наконец решаем, что нельзя объять необъятное. Снова набиваются две группы в один автобус. Вырубаюсь так, что не помню, как доехали.
До ужина успеваем начать в нашем номере. Пьем красное вино с сыром и лимоном, скрученном конечно же, в ботаническом саду обзорного холма на обратном пути.
Хотя есть уже никто не хотел, все же на ужин пошли. Разве мужики пропустят запланированную жрачку? Сегодня нас порадовали овощным супом ( вроде того, что у нас продается в замороженных пакетах), курицей с картошкой, на десерт – манный пудинг с карамельным соусом, который никто не стал есть.
Продолжили уже конкретно. Витя поставил свободную кассету с остатками корриды через телик. Общались, рассказывали про наши путешествия. Очень классно посидели, поговорили за жизнь. Вот бы пожить в таком номерочке подольше, а из него уже ездить везде!
8.05.08. Четверг. Рим.
В 7 часов за завтраком снова наедаюсь йогуртами. Да здравствует 4 звезды! В 7.30 выезжаем в Рим. Ехать пять часов.
Приезжаем к вокзалу Термини. Buongiorno Roma! Теперь нас встречает некто Лиза. Сухопарая загорелая блондинка, увешанная желтым голдешником, как рождественская елка. У нее настолько оригинальная манера говорить и голос, что она самая об этом сообщает тут же: Непонятно, что я говорю не так – все по программе, что положено, и почему все удивляются? Такая милая самореклама. Она действительно трещит всю информацию без остановки, успевая еще вставлять ехидные замечания по текущему моменту и комментировать происходящее. Отрабатывает текст на автопилоте, вот это класс! Я за время своей работы в Спутнике не успела дойти до такого мастерства. Цепляем наушники, получаем тикеты на автобус и едем в переполненном общественном транспорте, прослушивая что-то очень интересное, что вещает Лиза, стоя посередине автобуса. Я, как всегда, смотрю на все через монитор камеры. Наконец выходим и гуляем пешком по историческому центру. Видно, что это место паломничества миллионов туристов. Это огромное сито, просеивающее каждый день нескончаемый людской поток, в который мы с наслаждением и вливаемся. Привет, история древнего мира!
Сначала смотрим Пантеон – единственный сохранившийся полностью древний храм. Снаружи все обшарпанно и бесцветно, но внутри очень красиво. В высоченном куполе – девятиметровое отверстие, окулюс, через которое освещается все огромный храм всех богов. Заходим в церковь Санта Мария над Минервой. Очередной христианский храм, построенный над античным. Поднимаемся по лестнице Капитолия. Это древний центр общественной и религиозной жизни. Заглядываем в древние хрущевки, как объясняет Лиза, трущобы, где на втором этаже уже не было ни водопровода, ни туалетов. Кстати, вода в Риме, так же, как и в Париже, чистейшая, и ее можно пить прямо из крана и на улицах из фонтанчиков. Она нехлорированная и почти минеральная. Так что мы пополняем свои запасы в ближайшем источнике по дороге на римские форумы. Римский форум, вернее то, что от него осталось, лежит в долине между холмами Капитолием, Палатином и Эсквилином. Вниз не пустили, объяснили, что надо покупать билет и уже гулять там и по Колизею, что мы и собираемся сделать в свободное время. Потом нам вручили тикеты, которые действуют 75 минут на наземном транспорте и один проход в метро.
С Геной и Людой мы припустили к Колизею. Увидели огромную очередь и пошли вдоль нее. Пока мы с Геной раздумывали, попадем ли мы вообще туда сегодня, вдруг откуда-то выныривают Люда с Витей и размахивают добытыми билетами. Они, как выяснилось, обошли всех и проникли в какую-то специальную кассу, для журналистов что ли, Мы бросили прощальный взгляд на длиннющий хвост из туристов со всего мира и побежали вверх по лестнице Ступеньки очень крутые. Поднялись. Я – в белой кепке, купленной внизу, т.к. выжарило не на шутку. Прямо гусак – тут же съехидничал Витя. Но я ответила, что пусть я буду лучше живым гусаком, чем негусаком, дохлым от солнечного удара.
Колизей – символ Вечного Города. Он на самом деле колоссальный, но колоссом была когда-то статуя Нерона в виде бога Солнца, которая вообще была где-то рядышком. Это нечто многослойное, многоярусное и четырехэтажное (стены в три ряда и целое подземной помещение). Здесь даже проводили навмахии – водные битвы, кроме гладиаторских боев, шоу с дикими зверями и расправ над первыми христианами. И на все эти «зрелища» после принятия «хлеба» могли любоваться около 50 тысяч человек. Гуляем вокруг, пытаемся догадаться, где была императорская ложа, ложа префекта, где сидели сенаторы, простые граждане. Была даже специальная подвижная стена с решеткой, которая опускалась (или поднималась?) во время звериной травли. Теперь арены нет и видна подземная часть, где хранились клетки, оружие, машины – гигантский каменный лабиринт. Спустившись, покупаем альбом, в котором все современные виды Колизея снабжены рисунками с реставрациями. Все было многоцветно, мозаично, мраморно, просвечивающие сейчас ниши были закрыты и в них стояли статуи. Все разворовали варвары. Как тут не вспомнить Некрасовскую Железную дорогу: «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… все это народ сотворил?.. Вот ваш народ – эти термы и бани – Чудо искусства – он все растаскал!.. – Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! Дикое скопище пьяниц!..»
Поднимаемся на Палатин. Тут же обновляем запасы воды и решаем устроить пикник на обочине, чтобы отдохнуть и перекусить. Нам это вполне удается. Устраиваемся на большом плоском камне рядом с пышными кустами, которые мы тут же используем по назначению. Празднуем еще раз день рожденья Люды. Первый был еще в автобусе. Поднимаемся еще выше и понимаем, что сверху нас было видно как на ладони. Здесь стали появляться первые хижины будущего города, потом они переползли на соседние холмы. Это колыбель Рима. Осматриваем чудесные живописные развалины домов, церквей и императорских резиденций. И вдруг – на пригорочке маковое поле и в нем, на самом краю, птичка – то ли скворец, то ли дрозд – поет-заливается, просто чудо! Я долго снимала, целый музыкальный клип получился. Отсюда весь Рим виден: арки, соборы, развалины, проспекты - далеко-далеко.
Спускаемся в метро. Оно здесь еще почище парижского. Все вагоны расписаны граффити, толпа народа, в дверях висят, пропускаем один поезд, втискиваемся во второй. Нам нужно от «Колоссео» до «Термини». Выходов немерено. Не знаем, куда идти, чтобы попасть на площадь. Секьюрити тут тоже тупые, посылают в разные стороны, никто ничего не знает. Наконец Гена призывает всех просто выйти уже где-нибудь и наверху сориентироваться. Так и делаем. А то так бы и искали до конца дня выход на «Вия Модзалино» и метались бы с ветки на ветку.
На поверхности сразу вспомнили, что нужно посетить супермаркет. Заходим, рассматриваем все с первобытным любопытством, покупаем вино, йогурты, бананы. Шлепаем до площади Независимости, откуда нас должны забрать на экскурсию по ночному городу. Все уставшие, наскакавшиеся по горам. На лужайке мирно дремлют бомжи (или клошары? Так и не выяснили, как они тут называются). Мы пристраиваемся рядышком на единственную свободную каменную скамейку, закусываем. У Люды проблемы с обувью. Она хочет сразу решить и проблему с подарком на день рожденья и тут же отправляется на поиски обувного магазина. Возвращается довольная, уже в новых туфлях. Обмываем.
Подтягиваются наши попутчицы, оставляют нам сумки и отправляются в поисках Макдоналдса с туалетом. Возвращаются с рассказом о своих приключениях. Кто-то их куда-то послал, они спустились на лифте, двери открываются – там негр без штанов, они визжать и назад! Бежали из этого подвала куда глаза глядят. Мы так все и покатились, хохотали до коликов. Постепенно подтянулась вся наша доблестная группа. Очень долго ждали автобуса. Наблюдаем, как одна машина выталкивает другую с парковки, чтобы выехать: просто раскачивается и долбит по заду переднюю, освобождая себе место.
В автобусе Витя откровенно засыпает. Гид Игорь рассказывает про то, что уже видели и чего еще не видели. Еще не совсем темно. Едем к Алтарю Отечества с памятником Виктору-Иммануилу11. Он здесь называется Свадебный торт, действительно, похоже. Колонна Марка Аврелия, фонтаны Тритон и Наяды, балкончик, с которого выступал Муссолини, ну, и конечно же, фонтан Треви. К нему подъезжаем уже затемно. Он подсвечен. Вокруг негры и индусы пристают купить розы и побрякушки. И тут не обошлось без архитектора Бернини. Фонтан влеплен прямо в фасад здания. Это целая композиция, наполненная символикой и аллегорией. Здесь и сам Нептун, выезжающий на колеснице из арки с нишей, его кони – буйный и спокойный, - тритоны, другие скульптурные сюжеты. Похоже, здесь самая большая толпа. Протискиваемся к воде, кидаем монетки, пытаемся сфотографировать. Но получается неважно. Возвращаемся к автобусу сквозь рыночек с дешевой индийской мишурой. Глаза слипаются. От холода заворачиваюсь в занавеску.
Наш отель здесь Руж е Нуар, на высокой горе, под ней – весь Рим. Но место не слишком бойкое. Завтра рассмотрим как следует.
В номере нет чтобы рухнуть и забыться, Витя по своему обыкновению включает телик. А там как на зло эротический фильмец.
9.05.08. Пятница. Помпеи. Неаполь.
В 6 утра уже на низком старте. Собираю все теплые шмотки в ожидании автобусного морозильника и сквозняка. На этот раз нам везет – наконец-то шведский стол. Но на выходе нас постигает настоящее разочарование. Наша Ира нас покидает и сдает гиду параллельной группы – Надежде. Это женщина-чума. Непонятно, как она попала на эту работу. Все время все путает, ошибается, мечется, слушать ее просто невозможно: она говорит сбивчиво, замолкая внезапно и так же внезапно начиная очень громко тараторить, все время повторяясь и ошибаясь. Так мы выслушиваем историю Италии. Это кошмар. И он продлится теперь до самого отъезда. Дорога необыкновенно красивая, но я засыпаю сладко и надолго.
Сегодня уже по-настоящему жарко, и я загораю как только возможно. Сначала гуляем по развалинам улиц и домов Помпей. Трудно представить город, каким он был, когда ничего не осталось, особенно крыш. И еще труднее представить, как однажды по велению злого волшебника Везувия здесь внезапно остановилась цветущая и бьющая ключом жизнь, замерло само время. Проклятье, падшее на Геркуланум и Помпеи, расколдовано и снято спустя 1700 лет. Ряды колонн, редкие бронзовые скульптуры, тусклые плитки полов, жертвенники, обрушенные стены – все, что осталось от былого великолепия развитой цивилизации. Осматриваем типичный зажиточный дом с гостиной, спальней, бассейном, внутренним двориком, термы с разными отделениями – горячей и холодной водой, - парилкой, раздевалками. Потихоньку продвигаемся по жаре на улицу красных фонарей. Гид показывает нам, как сильно продавлены здесь колеи, видно до сих пор, часто ездили по ней, Сам бордель очень маленький, несколько тесных комнатушек. На пороге столпотворение из туристов, детская группа с восторгом обсуждает уведенное внутри. Странно, – удивляется наша гид. - есть договоренность детей туда не водить. А вообще-то все итальянские школьники обязательно изучают историю на месте, в исторических и культурных центрах. Это правильно. Живой учебник истории лучше, чем бумажный. Вверху на стенах борделя фрески – своеобразное меню в картинках для иностранных клиентов. Изображения очень живые и на удивленье прекрасно сохранившиеся. У меня как на зло заедает камера и я хватаюсь за фотик. Очередь идет так быстро, что едва успеваю снять. Пытаемся представить мягкие матрасы и разноцветные ковры на этих каменных диванах, иностранных купцов и пышных жриц любви на этих коврах. Может, когда-нибудь все восстановят. Дальше идем к древнему фастфуду, точке общепита. Потом – в пекарню. Здесь мололи муку, квасили и выпекали. Весь процесс.
В специальных аквариумах – фигуры умерших людей. Сначала все раскапывали и разрушали, а потом придумали заливать цемент в пустоты, в которых сгнили тела, залитые лавой и пеплом. Потом очищали и получали готовых людей и предметы в момент гибели. Зрелище не для слабонервных. Нам делают комплимент, что мы самая дисциплинированная и интеллигентная группа. Ну да, когда не бунтуем и не квасим. Сегодня как раз повод для великого празднования. Молодые ребята уже в предвкушении. Договариваемся организовать в помпейском сквере.
Но сначала спускаемся в салон-мастерскую, где делают камеи из ракушек – древнейшее украшение. Они здесь повсюду. Цены запредельные. Заодно и дегустация ликеров – как же без нее? Нам очень понравился оранжевый дынный ликер. Берем несколько маленьких сувенирных пузыречков. Опустошаем все стаканчики и бежим дальше. В красивом зале со всякими поделками и статуэтками девушка-гравер трудится над очередной камеей. Пытаюсь заснять этот процесс на видео. Времени катастрофически мало. Столько интересного остается за кадром. А с народом пообщаться совсем не удается. В зале с украшениями растопыриваются глаза. Камеи в золоте – настоящие произведения искусства. Красота неописуемая. У меня созревает злодейский план купить хотя бы ракушку. Решаем провернуть это, как всегда, не в салоне, а в лавочках наверху. Торгуемся, я выбираю самую шикарную ракушку с камеей.
Счастливые, догоняем своих в парке на каменной скамейке. Они уже теплые. Пьем за День Победы, еще раз за Людин день рожденья, за Россию, за Италию, за прекрасное путешествие, отличную погоду и классную компанию.
В Неаполе, к сожалению, нас привозят только на залив с видом на Везувий, погубивший Помпею и Геркуланум. Набережная с фонтаном. Так это же знаменитая Санта Лючия! Я снова и снова вспоминаю, как мы пели с Антониной Ивановной, и с невыразимым наслаждением тихонько пою:
Sul mare luccica
L,astro d,argento,
Placida e l,onda,
Prospero il vento.
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
O dolce Napoli,
O suol beato!
Dove sorridere
Vole il creato!
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
Барки на причале, город на холме: домики ступеньками с развешанным бельем. Все как в песне, за столько лет ничего не изменилось, будто время остановилось: и мягкая волна, и благодатный ветер, и благословенная земля, родившаяся от улыбки Создателя. Здесь начинаешь понимать и Гоголя, влюбленного в Рим и пытавшегося разглядеть родимую Русь «из прекрасного далека», и Горького, не желавшего покидать Сорренто и возвращаться в страшную сталинскую Россию. С какой-то странной ностальгией, как будто я тоже здесь жила и мне надо возвращаться, я покидаю это культовое место, «прекрасное далеко». В городе нам дают совсем немного времени, и мы направляемся к старой крепости. Вокруг нее опять-таки разложено какое-то шмотье и сумки, нигде проходу нет от торгашей. Даже нет времени, чтобы купить хорошие сувениры. А я мечтала о кукле в неаполитанском наряде.
Дорога назад в горизонтальном положении. Большинство наших отправляются в Рим. Но уже 8 вечера и мы решаем никуда не ездить, а лучше на ночь погулять. Спустились под гору, на которой стоит наш отель. Не нашли ничего интересного, кроме пиццерии, которая, как оказалось впоследствии, здесь, наверное, центральное тусовочное место, своеобразный клуб, причем по преимуществу байкерский. Когда мы заходили, было много свободных мест, а когда уже сидели за столиком на улице, стало очень многолюдно и оживленно. Пока разбирались с меню, чуть мозги не выпарили: столько всего разного, но попробуй догадайся, какая пицца с чем! Решили посмотреть на деле, что люди заказывают, как готовят, чтобы не ошибиться. Паренек раскатывает очень тонкую, как лепесток, лепешку, подает другому. Тот накладывает на нее всякой всячины – заказанную начинку – и в печь. Она пузырится и становится слоеной и хрустящей. Но и наблюдение за этим завораживающим действом не придало нам уверенности и мы так и не смогли сориентироваться. Когда рагацца снова подошла к нам, то мы скромно заказали «с грибами», все еще не понимая до конца, что оно будет. Пошли на улицу, сели, нам принесли кружевное хрустящее чудо и пиво. Даже еще одну тарелку и прибор. Пицца действительно ничего общего не имеет с тем, что у нас так же называется. Кто-то мне об этом уже рассказывал. Дворик наполнился байкерами, компаниями, семьями. Люди стоя ждали места. Все-таки мы отметились. Поели-таки пиццы. И она действительно была настоящая. Жаль, что нельзя было перепробовать все!
10.05.08. Суббота. Ватикан. Перуджия.
На экскурсию в Ватикан нас снова встречает неподражаемая Лиза. Но чудовищная Надя забывает передатчик и информация под угрозой. Она подвела нас к Ватикану в наушниках, но микрофона не оказалось. То ли ей не передали, то ли она забыла, что Лиза просила взять наш для нее. В конце концов Лиза звонит, чтобы ей принесли ее аппарат. Она начала тараторить, по ходу дела вставляя свои коронные замечания. Сначала во дворе слушаем про Сикстинскую капеллу у специального стенда, на котором все фрески Микеланджело. Это здорово, т.к. там ни снимать, ни фотографировать нельзя. Везде можно, а только в этом месте нельзя.
В музеях ходим, высунув язык от грандиозности и великолепия. Фрески, гробницы пап, галерея географических карт, скульптуры, шпалеры. Особенный энтузиазм меня охватывает около гробниц святых Константина и Елены. Я ее считаю своей покровительницей. Витя фотографирует меня, но в суете и спешке получается не очень хорошо. Катимся кубарем дальше сквозь толпу к стендам, где нам все опять показывают и рассказывают в деталях.
Собор Святого Петра – это целый город под одной крышей. В середине все перекрыто – готовят папскую службу, поэтому нельзя подойти к небольшой фигуре Петра. Это самая главная святыня. Бронзовые ноги скульптуры отполированы до блеска миллионами рук, стали плоскими. Главные врата закрыты. Пройти в них – мечта каждого христианина, как хадж у мусульман. Но они открываются только раз за сколько-то лет. Зато с внутренней стороны – крест, к которому нужно прикоснуться, чтобы были отпущены все грехи. Это мы успеваем.
Знаменитая Пьета Микеланджело за бронированным стеклом. Когда-то какой-то фанатик отломал палец у Мадонны, и теперь она под усиленной охраной. Мрамор бежево-персиковый, очень красивый, линии все плавные, живые, слезы почти настоящие. Но стоять, затаив дыхание перед этим чудом, как этого хотелось бы, нельзя долго, надо бежать дальше, слушать рассказ о специальных пропорциях гигантских статуй под потолком. Папский престол – целый дом, жаль, что вблизи нельзя рассмотреть. Вокруг – исповедальни на всех языках. Из одной торчат чьи-то пятки и жестикулирующая кисть священника. Получается очень выразительный фрагмент на видео. Среди многочисленных пышных усыпальниц на почетном месте - прозрачный гроб Иоанна Павла 11.
Наконец Сикстинская. Ходим, задрав кверху головы, сидим отдыхаем, продолжая слушать нашу далекую Лизу. Хорошо, что уже все детали рассмотрели и всю историю узнали. Как Скульптор, не имеющий понятия об искусстве фресок, нанял учителей, осваивал мастерство, потом прогнал всех, заперся и один писал до посинения, пока не ослеп. Зато вложил в этот огромный потолок все свое представление о мире, Боге и человеке. Вообще все ужасно интересно. За каждым образом – целая история, особый смысл. Художники изображали себя, своих друзей и недругов в виде библейских персонажей. Здесь хранится огромная картина Рафаэля, на которой он изобразил сразу всех троих – Микеланджело, Леонардо да Винчи и себя в образах апостолов. Интересно, что у того же Микеланджело был несносный характер, он считал, что все ему завидуют, а молодого Рафаэля считал выскочкой и ни в грош не ставил, а тот преклонялся перед ним и рисовал его на своих картинах. Посмотрев все, что можно было посмотреть, и потрогав все, что можно было потрогать, мы выходим из собора, вернее, нас выносит мощной волной желающих сделать «высокохудожественные фотографии» (ехидное замечание Лизы).
Сначала фотографируем папских карабинеров. Это действительно красочные фигуры в оранжево-синих камзолах, темно-синих беретах и таких же полосатых чулках. А уж красавцы! Все обязательно швейцарцы, в основном дети тех, кто уже тут служил, на 8 тысяч евро в год. Элитная гвардия. Окно, из которого папа выступает с воскресными обращениями, открыто. Мы устремляемся на середину площади делать «высокохудожественные фотографии» на фоне собора. Потом, как водится, нас ведут в соборную лавку, где мы выслушиваем лекцию о качестве и ценах местного золота с демонстрацией образцов. Я, конечно же, выбираю св. Елену. Но, расслышав только последнюю цифру в цене за золотую иконку, иду платить и уже на кассе выясняю, что впереди у нее 100, которое прошло мимо моих ушей. Пришлось отказаться и поискать чего-нибудь дешевого среди серебра. Протягивая через головы деньги, выбираем себе сувениры. Я дарю Вите серебряную мужскую икону Спасителя. Он выбирает девчонкам по медальону. Можно торчать здесь бесконечно, но нам надо еще успеть к Тибру.
Оставляем не исследованный до конца культовый голдешник и бежим вниз, к набережной и мостам. Снимаемся для коллекции, стараясь не вспоминать про Гвадалкивир, мчимся назад, по пути забегая в разные лавочки с аналогичным товаром. Хватаем на сувениры что попало: деревянные кресты, открывалки. Альбом Град Ватикан так и не успеваем купить. Прибегаем к месту встречи – все еще только собираются. Наша чума посылает нас к паркингу одних, сама остается ждать свою группу. Мы приходим – там никого: ни автобуса, ни Массимо. Молодой мачо - шофер второго автобуса - даже не удостаивает ответом, где может быть наш Массимо. Ждем-пождем, решили уже звонить, как выплывают наши расписные. Арриведерчи, Рома!
Наши места заняты, вещи разложены по разным сидениям. Мы сначала обижаемся, но потом накрываем поляну и успокаиваемся. Начинаем общаться с народом, узнаем про то, что их гид Наташа так же бестолкова, как и Надежда, и что обещанная поездка в Сан-Марино переносится у них напоследок и они переживают, успеют ли? На остановке вообще пошел конкретный ропот, что рейс задерживают и намного. Выхожу на свежий воздух, красота: горы, зелень, солнышко.
По пути в Перуджию Надя объявляет, что Наташина группа едет в Сан-Марино с чемоданами, оттуда – в аэропорт, а наша группа вылетает (так и сказала) в Стокгольм. Мы возбудились, началась нервная ржачка. Мы уже кричали, что не хотим в Москву, а хотим в Стокгольм. Наржались до коликов, подогретые полдником с остатками Хенесси и доведенные до нервного тика Надиным идиотизмом. Она так все запутала, что мы с трудом догадались лишь на подъезде к Римини, что так называется наш отель. У кого-то пропадают транзитные билеты, кому-то завтра на работу, но зато целый день на пляже. Узнав, что мы уже не летим в Стокгольм, мы успокоились и заснули.
Дорога очень живописная: горы, речушка, крепости, домишки, Аппенины. Параллельно идет старая, даже древняя, дорога, по которой римляне отправлялись на свои завоевания. Их поход с гремящим оружием был слышен далеко вокруг. По этой дороге легионеры пересекали всю страну. Старая и новая дороги постоянно перекрещиваются, иногда видны древние акведуки.
В Перуджии поднимаемся по эскалатору высоко на гору. Проходим через старую крепость, выходим на центральную улицу, ведущую к церкви, снимаем панораму этого древнего университетского городка. Натыкаемся внезапно на бесплатный туалет. Это всегда большая радость в таких поездках. Так же неожиданно набредаем на магазинчик, в котором продаются знаменитые трюфели, tartuffo. Тут мы вспоминаем, что Ирина просила нас купить для нее, но мы так нигде их не видели. Покупаем две баночки – для нее и для себя. Они достаточно дорогие. Самое смешное, что все наши попытки узнать, как же их употреблять, ни к чему не приводят. Надя, уже около автобуса, лопочет что-то непонятное, что это очень пряная специя и ее нужно добавлять понемножку в разные блюда. А мы-то думали – водочку закусить. А впрочем, мы уже ничему не верим и ничему не удивляемся.
По дороге в Римини хохотушка и непонятка усиливаются. Наконец странная Надя, после долгих переговоров по мобильнику, объявляет, что летим в 22-30, т. е. ночью, а посему целый день с 12 часов придется пропадать на море. Это нам за пять домодедовских часов. Когда наконец въезжаем в город, все с новыми взрывами хохота пытаются угадать, где же наш пресловутый Стокгольм. Это оказывается задрипанный трехзвездочный отельчик на пятой линии. На ужин – макароны, жуткого вида котлета, порошковое картофельное пюре. Но все рады морю. Как всегда, бросаем чемодан и идем гулять. Стандартный курортный город с типичными шопами, китайскими и индусскими лавочками.
11.05.08. Воскресенье. Римини. Адриатика.
Наконец-то выспались, а не вскочили в 6 утра. Официант на завтраке снова беспрерывно подкладывал нарезанную лепесточками ветчину, она тут же исчезала – люди запасались на целый день. Собираем чемоданы и оставляем их на веранде, идем на пляж. Почти никто не взял купальники. Но «у нас было». Некоторые женщины даже пошли в лавочки покупать бикини, кто-то погнал мужей искать в упакованных чемоданах. Всем хотелось купаться и не пропустить подаренного удовольствия. Но холодный ветер и ледяная вода тут же охладили наш пыл. Взяли пару лежаков за 4 евро, разместились, кто-то оставил сумки и отправился бродить по городу. Тут же явились припасенные и вновь приобретенные бутылочки красного и белого, остатки еды, в том числе и наши сухарики и хлопья. Общак получился довольно сносный.
Первым полез купаться Гена-сибиряк. Потом он даже Люду уговорил. Молодые горячие тоже все попрыгали. Потом и я решилась и с визгом поплавала в довольно приличных волнах. Для меня это дело чести. Мимоза Витя остался верен себе и лишь слегка прилег в прибое, с таким видом, как будто он не в морской воде, а на электрическом стуле. Все мои попытки затащить его в Адриатику провалились, он визжал и отбрыкивался, взывал к моему милосердию. На фото осталась его страдальческая вымученная улыбка. Зато потом мы погуляли по пляжу под жарким солнцем и ледяным ветром. Все потихоньку стали обгорать. Меня спас только московский солярий и солнечный релакс на Арно. Потом вообще пришлось облачиться в куртку и шаль. Получились забавные фотки: я вся оранжево-персиковая, закутанная с ног до головы, на фоне пьяных мужиков в семейных трусах. Наш русский табор заметно теплел изнутри. Среди оживленной беседы многие уже стали задремывать, совсем теплый Миша вырубился основательно. Его прикрыли, чтобы он окончательно не обуглился. Все остальные потихоньку становились цвета употребленного тинто, Витя сжег плечи.
Одурев от пронзительного пляжного ветра, пошли бродить по набережной. Заходим в магазинчики, смотрим что почем. Видим ликеры, дешевые и разнообразные, решаем на последние еврики приобрести что-то похожее на сан-маринское. Выбираем дыню и капучино. Здесь это по 5 евро. Подозреваем, что паленое, но все равно берем. Так мы прослонялись до шести. Потом собрались все на веранде в ожидании автобуса. Делились впечатлениями, демонстрировали покупки, обсуждали, во что выльется задержка чартера. Наши дамы, сидевшие все время впереди, порассказали много интересного, что осталось незамеченным для нас, валявшихся всю дорогу на задних сидениях. Оказывается, наш невозмутимый Массимо был настоящим агрессивным и беспардонным рокером, давил всех подряд, не позволял себя обгонять и тут же наказывал провинившихся, нависая над ними сзади всей своей автобусной громадой, сигналя и ругаясь, или устраивал настоящее ралли. Жесткач! Так он развлекался от скуки. А мы-то ничего и не подозревали, а наши дамы натерпелись страху, все время были в тонусе в ожидании неминуемого столкновения. Мы обалдели! Вот уж точно: меньше знаешь –крепче спишь!
В аэропорту можно пройти на открытую веранду и полюбоваться закатом. Я тут же расчехляю камеру. И тут раздается нечто непонятное по громкоговорителю, чего я никак уж к себе не отношу. Повторяют. И тут Витю осеняет, что это мне не разрешают снимать. Ведь это же стратегический объект, там самолеты и ангары, а ты шпионишь! А ну как отнимут! Следующий прикол – на досмотре. У ребят выуживают бутылку Хенесси. Они и сами удивлены: ночью отмечали отъезд да и забыли выложить из сумки. Надо было ее на пляже прикончить. Первые две минуты серьезные итальянцы вежливо ждут, когда эти странные русские наконец выбросят бутылку и пройдут дальше. Группа ликует, т.к. теперь придется распить на всех и очень быстро, ведь, в самом деле, не бросать же бутылку элитного коньяка. Гене повезло больше всех: он успел отпить огромный глоток. Под взволнованные крики: Гена, ты не один! – бутылка пошла по рукам. Но разъяренные итальянцы быстро разгадали наш маневр, окончательно потеряв веру в нашу цивилизованность, просто отняли заветную бутылочку у Миши, чуть не выбив ему зубы, и заставили поставить далеко на пол. Чтобы не раздувать международный скандал, мы скрепя сердце подчинились. В довершение всего купленный Людой симпатичный таймер в виде тортика не сработал, она расстроилась.
Но ужаснее всего оказался все тот же ТУ-154, в котором мне пришлось скрючиться так, что все тело затекло. Ноги ломало. Хотелось вообще выпрыгнуть из самолета. Насилу долетели. Я покидала борт с рыданиями: Больше никогда в жизни никуда не полечу! Хорошо еще нам повезло с доставкой на дом: за Людой и Геной приехала на машине их подруга. И после Новокосино, где они живут, любезно отвезла и нас.
А последней каплей стало торжествующее личико стервы секретарши, которая нашла меня в первый же рабочий день и сладеньким голоском сообщила, что мое заявление на отгулы осталось неподписанным и меня требуют на ковер. Пришлось объясняться, и в результате (после вручения сувенирного дынного ликерчика) мне милостиво разрешили оформить два дня в счет отпуска, из которого мне теперь, как последней дуре, придется выходить 16 августа, в субботу. Маленькие бутылочки водки, кипарисные кресты и фарфоровые масочки и шкатулочки разошлись по завучам, ответственным за расписание, и бухгалтеру Жене (старой знакомой) – за своевременную справочку о зарплате в 18 тысяч. Если бы не она – не видать мне стран Евросоюза! А сука секретарша не получит ничего. А вот ее дочка скоро перейдет в старшую школу. Ненавижу номенклатуру, пьющую чай с начальством и цедящую сквозь зубы, презрительно глядя сквозь тебя. Это и есть признак типичного тупого быдла. Хлестаковщина еще не скоро перестанет терзать наши грешные русские души.
Ну, а то, что ликерчики Римини действительно оказались паленые, нас даже и не расстроило, мы их добросовестно спаиваем гостям, приходящим посмотреть фильм про чудесную страну Италию. Фирменными Амаретто и Йово наслаждаемся сами. Зато, слава Богу, все живы-здоровы, все хвосты целы, цветочки не завяли. Раздаем подарки: Жене, конечно, футболку с фрагментом фрески Микеланджело Сотворение человека, Антошке венецианский брелок, Алене нежнейший сиреневый гарнитур из муранского стекла. Плюшка подросла и похудела, Морис все больше спит и видит сны о наших будущих приключениях.
Чао, Италия!
Итальянские хроники - 2008
Ассоциации. Ну, какие могут быть ассоциации и воспоминания о будущем? Конечно же, Матия Базар. В прекрасную далекую романтическую юность сидели мы с другом Шуриком на концерте легендарной группы в Олимпийском и наслаждались оригинальным вокалом и музыкой. Для нас тогда все было необычно, вот уж точно Электрошок. А самое главное – Римские каникулы. Le vacanze romane.
Roma bella tu
Che rico sei!..
Romantica citta!..
Dolce vita che te ne vai...
Profumato di vacanze romane!..
Asfalto lucido –
Arrivederci Roma!
Мы в те достопамятные времена не пропускали практически ни одного гастрольного концерта. Риккардо Фольи, Альбано и Рамина. Помню, как слушали Пупо на ледяном полу Лужников, как передала ему огромный букет, а он, остановившись у нашего ряда, поцеловал руку тетке в крайнем кресле, думая, что от нее. А она испугалась, дура. Я чуть не вылетела через несколько стульев ему навстречу. Я знала все их песни наизусть, крутя без остановки старенькую вертушку. Когда последняя песня Челентано застряла у меня в мозгу, я не вынесла эту сладкую муку и вцепилась в словарь, потом – в самоучитель, потом в Антонину Ивановну. Ее я взяла буквально штурмом. Что и говорить, итальянская эстрада, эта сама душа музыки, оставила в моей жизни важный след.
Ну, и потом все фильмы нашего детства: Спартак, Даки. Вся эта мощь древней цивилизации, впитанная в пятом классе по истории древнего мира, все эти живописные руины. А чего стоит курс антички в альма матер! Столько часов в ленинской аудитории, развесив уши, внимали профессорам, вещающим про Плавта, Аристофана, Марциалла и Горация! И столько же часов зубрежки в читалке. До сих пор читаю наизусть любимую эпиграмму Марциалла! А зачеты по сладкоголосой латыни у доцента Романовской! Нормальные люди сдавали их раза по три-четыре, и это считалось еще клево. Я уже тогда была ненормальная, сдавала с первого раза, мне все завидовали. А что мне латынь, когда я к тому времени французский выучила сама и сдала, чтобы в институте учиться. А на семинарах у нее пели под гитару Egsegi monument на мотив Степь да степь кругом!
Короче, ностальгия конкретная! Поэтому как не вскочить и не отправиться на наши щедрые майские праздники (благослови их, Боже!) в прекрасную страну Италию, за воспоминаниями о прошлом! Поэтому да здравствуют Римские каникулы, поэтому – чао, Италия! поэтому – Arrivederci Roma!
4.05.08. Воскресенье. Римини. Ровиго.
Без приключений скучно. Это понимаешь, когда встаешь в 2 часа ночи, в 2.30 садишься в такси, в 3.30 подкатываешь в аэропорт, а в 4 узнаешь, что рейс 7.00 откладывается на 10. Пять часов в Домодедово – не хило! Звоню Маше в СКМ-Трэвел (ну, кто же еще нас отправит в прекрасную страну Италию?) – по ее версии, это подлая измена авиакомпании. Однако есть и другие версии. В самой компании твердят, что анонс был заранее, некоторые пассажиры увидели задержку в нете, но, по русской привычке ничему не верить, заблаговременно приперлись в порт. Кого-то предупредили турагентства. Так или иначе – назад не поедешь. Плюс ко всему прочему документы получаем прямо здесь. Говорят, с Италией это в порядке вещей. Все как в первый раз.
Эта солидная задержка возвращает к печальным событиям недавнего прошлого. Похороны, поминки, ненавистные рожи, утраивающие безмерную скорбь и потерянность, смертельная усталость, беспросветность и сознание трудноразрешимых проблем в ближайшем будущем. Нескончаемые подготовки ко всем возможным экзаменам – обычный предвыездной конвейер, тупая толкотня по бесчисленным конторам и очередям с кучей бесполезных бумажек, тошнотное угадывание: в чем еще провинилась? Тягостная полуобморочная болотная жижа… И вдруг – как вспышка – мы едем! Куда? Какого черта! Просто едем – подальше отсюда! По большому счету я зарабатываю на все вояжи кровью и потом в прямом смысле слова. Потею «у станка» - за рабочим столом, встречая и провожая оболтусов без минутного перерыва, а драгоценные отгулы зарабатываю донорством в Склифе. Да и то еще морду воротят – это еще что, мол, такое? Вот такой закон. Но начальство очень болезненно реагирует на требование отгулов, не заработанных перед начальственными очами – на долбанных выборах или как-нибудь там еще. А я еще хотела накануне разок сдать, да самочувствие подвело и не получилось, поэтому заявление подала впритык к праздникам, да еще и не прямо в директорские руки, т.к. ее не было. Поэтому, чувствую, по приезде будет мне козья морда. Но это уже потом. А сейчас главное – улететь. Во всех смыслах… Витя тоже пашет параллельно. Но он хоть сам себе хозяин.
В таких примерно мыслях проходят три с лишним часа, пока наконец счастливый Витя не добывает долгожданные ваучеры и билеты. После этого слоняемся по вокзалу, урывками кемарим в разных местах. По старой привычке заходим в Дьютифри в поисках приличной «книжки с картинками», но безуспешно. Таких здесь просто нет. Зато на посадку стартуем «впереди планеты всей». Я оказываюсь первой, кто вступает на борт пупсика-аэробуса кислотно-салатного цвета.
Места у нас отличные, у окошка, как мы всегда просим. Вот уж точно, от добра добра не ищут… Замечаем, что в среднем ряду все три места свободные. Сначала пытаемся отправить туда тетечку-соседку, но она отказывается, ей просто лень шевелить задницей. Мы тогда перемещаемся сами, наивно надеясь, что наши места останутся за нами и в любой момент мы вернемся и туда. Но напрасно мы размечтались. Тетка тут же вытягивается, занимая все места, и мы пребываем в изгнании до конца полета. На обед дают очень вкусную рыбу. Это тоже становится традиция – как только мы оказываемся вне дома – в ресторане, в полете, на пикнике – мы заказываем рыбу. Аэробус посадочкой не порадовал – шильце в ушки потыкалось изрядно.
В Римини нас встречает толковая и приятная девушка Ира – адекватная и не балаболка. Мы уже знаем, как много зависит от сопровождающего. Едем в свободную независимую республику Сан-Марино. Пока еще не думаем – зачем? – слишком устали. Гораздо позже понимаем – это часть планового трансфера, а также распределение финансовых потоков, чтобы в самых последних уголках страны туристы оставили бабки и чтобы все области равномерно развивались. Чем будут жить крошечные «независимые республики»? Ну конечно же, винищем, марками, брендами! Несгораемая валюта. Поэтому первое, куда нас тащат – правильно! – оф коос, на дегустацию. Бог мой, чего мы только не дегустировали!
Сан-Марино – на высоченной горе, куда мы поднимаемся по серпантину. Внизу открывается чудная панорама в терракотовых тонах. Черепица, утопающая в зелени. Топаем вверх до самой башни. Умиляемся на гвардейцев, башню с часами, скульптуры насекомых, занимающихся любовью в маленьких скверах. Море магазинчиков – средоточие туристического бизнеса. Гигантские бронзовые муравьи и осы забавно сплетаются в причудливые позы. За недостатком времени – скорей, скорей! – не успеваем разгадать все эти инсект-хитросплетения: кто кого и кто на ком, и вообще – как? Хотя бы сфотографироваться – потом разберемся!
Наконец кульминация – фирменный вин-салон. Дегустируем все. Удивительно, как все-таки совпадают наши вкусы – мы даже не обсуждаем вслух – понравилось-не понравилось – соглашаемся молча, на клеточном уровне. Вино – всякое там «Слезы Христа» и т.п. - отвергаем сразу, переключаемся на ликеры. Вот тут действительно вкуснятина. Выбираем все в той же вечной спешке Амаретто, шоколадный и яичный, что по-итальянски звучит Йово, еще наборчик мини-водочек на сувениры и в темпе отваливаем. Все это богатство пакуется и грузится в чрево автобуса и будет теперь неразлучно путешествовать с нами до последнего дня. Преследуемые испанским комплексом «некупленности», напоследок хватаем большую бутыль оливкового масла. В среднем все по 8 евро.
Едем в Верону. На солнышке жарко, но потом становится ветрено и пасмурно. В автобусе привычно устраиваемся на задних местах с сухариками и колбаской. Слушаем программу по Венеции. Получается где-то 200 евро со всеми экскурсиями и катаниями на гондолах, и даже с обедом в ресторане.
Как ни ехали, а до Вероны так и не доехали. Завернули практически уже на подъезде, определил Витя. Мы уже опытные в транспортных заморочках. Опоздавший рейс и пробки наводят на мысли о завтрашних поскакушках: Верона и Венеция в один день? При всем при этом в группе разгорается спор – ехать или не ехать? Кто-то не хочет остаться без ужина (еще неизвестно что за ужин), кому-то наплевать. Нам уже все равно. С автобусными туристами опасно играть в демократию – это мы уже знаем. Лучше ставить не перед выбором, а перед фактом. Этот закон и в школе работает. Лучше мнимая демократия. Так оно и получается. Пока спорим, замечаем, что давно уже едем назад. Опять обидно – потеряли часа три точно.
В отеле Европа, куда нас наконец привозят, номер стандартный, в русле заказанных трешек, но ужин – жуть! Макароны – твердые холодные «рожки», которые даже до революции мне бы не пришло в голову покупать и готовить в семье, картошка и что-то вроде пережаренных гамбургеров. Макароны здесь на первое. Всегда. Везде. В отеле любой звездности. С едой тут тоже все ясно, подумали мы. На третье – профитроли. Витя к «котлетке» даже не притронулся. Я обошлась одной картошкой. Странно, подумала я, мы ведь ехали в страну спагетти, ожидали все что угодно, но только не эти совковые рожки. А может, это они так для русских стараются? Невероятно, как можно в девять часов вечера есть на первое(!) макароны, причем не политые никаким элементарным соусом или кетчупом, а на второе картошку с мясом, а на десерт еще и пирожные! Тут я вспомнила, как ужинали итальянцы в Сети-Шарме, и вышла из ступора.
Устроившись и достав самое необходимое, водрузив Сару на подушку, отправляемся гулять по окрестностям. Что здесь поражает, так это «озера» алых маков вдоль дороги. Они повсюду. Это такая красота! Просто сорняк, как у нас одуванчики. Маки яркие, нежные, хрупкие, утонченные какие-то. Мы тут же набираем целый букет. Недалеко от отеля – речушка, за ней густейший парк с дорожкой, подсвеченной фонариками. Там заливаются соловьи. Просто захлебываются. Стопроцентный романтик: итальянская бархатная майская ночь с сумасшедшими соловьями и охапкой огненных маков. Жаль, что не удается отыскать мостик на сторону парка. Таким мы запомнили местечко Ровиго под Венецией.
5.05.08. Понедельник. Верона. Венеция.
Вот уж воистину трудный день! Подъем в 6 утра (кто бы мог подумать, что будет иначе), в 7 завтрак. На удивление – приличный: кусочек ветчины толщиной с бабочкино крылышко, такой же – сыра, кофе, круассаны. Но вот кофе-то я уже успела приготовить в номере (под впечатлением вчерашнего ужина). Первое, что бросается в глаза в ресторане, – это удивленный официант, ругающий русских, моментально поедающих принесенную нарезку. Ведь у них там все рассчитано: по кусочку на человека, но приходят новые и им не хватает, так как предыдущие все смели. Ведь это смех, а не еда, для русских-то мужиков! Официант с недоуменной и почти оскорбленной физиономией мотается из кухни к столу и снова застает пустые подносы.
В 7-30 выезжаем в Верону на северо-запад. Пасмурно, идет дождь. Вся группа приуныла: и Венеция под дождем? Вот невезуха-то! Группа у нас, кстати сказать, подобралась на редкость дружная, сплоченная и дисциплинированная. Никаких западников-восточников. Много молодых, не без старушек-подружек, пары, детей нет, один вьюноша-студент. Все очень общительные, буки отсутствуют. Все дружно все обсуждают и делятся впечатлениями, показывают покупки. Тут мы с Витей просто в эйфории, как сами мы люди компанейские.
В Верону въезжаем через древние ворота, потом пешая прогулка. Здесь повсюду – Шекспир, обессмертивший заштатный провинциальный городок, заставивший весь мир крепко запомнить: Верона – это любовь и смерть. Кульминация экскурсии – домик Джульетты. По дороге проходим античный театр. Балкончики здесь самые что ни на есть живописные: разнообразные кованые решетки на розовых домиках, увешанных цветами. Двор Капулетти довольно маленький и совсем небогатый. Узнаем, что Капулетти – это шляпники (капо – голова), не такие уж богачи, но зажиточные. Арка во двор вся расписана – живого места нет – местными влюбленными, да и со всех концов мира, наверное, наподобие нашего дома Булгакова на Садовой. Ее специально облицевали фанерой – пишите на здоровье! – чтобы не портить древние стены. Потом эту фанеру со временем меняют. Мудро. Лучше, чем гонять и запрещать. Надпись «Здесь были Ленуська и Витюшка, которым повезло в любви» не состоялась по отсутствию маркера, но счастливо и незатейливо сложилась виртуально в обеих головах.
Во дворе под деревцем – бронзовая Джульетта в свободном платье. Правая грудь затерта до зеркального блеска – очередная примета: потереть, чтобы в любви повезло. Мы честно трем, правда, я – руку, а Витя – попу. Это для разнообразия. Вспоминаем дракончика Гауди в Барселоне и думаем: что нам предстоит еще здесь тереть на счастье? Справа на стене довольно высоко (этаж второй) – балкончик (ну как же без него-то!) Вот тут все и произошло. Никакой там колоннады, галереи, как показывают в театре и кино. Просто стена, на ней балкон, совсем как у нас на Изумрудной, только каменный. Внутри арки – экраны, на которых картинки с древним сюжетом, персонажи в костюмах. В шопах по всей улице символика шекспировской пьесы. Воздух пропитан бессмертными стихами о кровной вражде и единственной ночи безумства и победы над смертью. Мы, конечно, покупаем картину с балкончиком. Пропитавшись флюидами сумасшедшей страсти, покидаем игрушечный городок. До домика Ромео уже не догуляли: дождик разошелся не на шутку.
По дороге в Венецию, под шуршание дождя и ворчание мотора приняли единственно верное решение закусить «нечеловеческой едой» и поспать.
В этом незатейливом, но, надеюсь, довольно складном повествовании время от времени появляются некие внесценические персонажи, каждый из которых несет определенную «смысловую нагрузку»: мы о них постоянно помним, цитируем их, покупаем им сувениры. Прежде всего это, конечно, наши многочисленные дети и их подруги: Женя, Алена, Антон, Таня, Ира, Дима, это друзья: Киса, Шурик, Натусик, Ирусик. Один из самых ярких персонажей, несомненно, Мишель, которому и принадлежит знаменитое высказывание о «нечеловеческой еде» и автомате Калашникова, без которого просто нельзя спокойно жить среди парижских негров, Мишель, из-за проделок которого мы когда-то вместо Испании оказались в этом самом Париже. Это действительно легендарная и одиозная личность, сыгравшая, кстати сказать, немаловажную роль в нашей совместной судьбе. Думаю, что по примеру Н.В. Гоголя, придумавшего в свое время «Повесть о капитане Копейкине», в сонливой и длинной дороге из Вероны в Венецию вспомнить о нем самое время. Кому неинтересно – можно пропустить.
«Повесть о французском женихе»
Итак, Мишель, урожденный испанец Мигель, был действительно моим французским женихом. Моя троюродная сестра Галина уже готовилась к отправке во Францию замуж, когда я посетила ее в Питере. Она и дала мне адрес агентства Еврочелленджер в городе Лионе. У нее все сложилось как нельзя лучше. И сейчас она в каждом письме зовет меня в гости в городок Перпиньян на границе с Испанией, где счастливо проживает вот уже три года в браке с французским гражданином, пенсионером и бывшим чемпионом Франции по велогонкам. Вся эта переписка была довольно утомительным и ни к чему не ведущим занятием, в результате которого у меня скопилась целая стопка досье с фотографиями претендентов, платящих там по тысяче евро за подходящую им кандидатуру женщины, предложениями дружбы и любви. С кем-то пыталась переписываться по нету с помощью автопереводчика, но это был кошмар. Кто-то писал по старинке – по почте. Языковой барьер, отсутствие живого общения очень затрудняло процесс. В тот момент, когда мне все это изрядно надоело, объявился Мишель. Он не писал. Он стал звонить. Каждый день. Вечерами я уже не могла спокойно есть, тупить у Дома-2 и т.д. Мне приходилось практически с порога общаться с Парижем и другими городами. Бизнес спасательного агентства был у него по всему миру. Звонил на сотовый во время уроков, по ночам. Выяснялось постепенно, что он Близнец и Змея. Тут же проверила все гороскопы: Крыса со Змеей никак не пересекаются во времени и пространстве. Потом стали договариваться о встрече. У него созрел уже целый план: сначала он приезжает в Москву, потом я еду к нему в гости в Париж и в испанское поместье, потом я бросаю работу и он увозит меня навсегда. Прислал виды дома, окруженного множеством авто и квадроциклов. Говорилось много о культурном и интеллектуальном совпадении, о совместных путешествиях по всему свету, о выборе работы, о жизни под старость в Испанском имении с апельсинами, а Франция плохая страна, там нужно только деньги зарабатывать, а жить надо в Испании и т.д.
Приехал он в октябре, во время моих каникул. Я честно таскалась каждый день в гостиницу Украина, проходя в номер под оценивающими взглядами ночных и дневных бабочек. Он все нудил, что ему скучно, что ходить некуда. Я водила его в театр Ромэн, который ему не понравился, в Большой на балет, от которого он остался в восторге, в зоопарк, на Тверскую, в Кремль на концерт Цезарии Эворы, по всевозможным кабачкам. Хотя общались мы неплохо, трудно представить более неподходящих друг другу людей. Вот и не верь после этого гороскопам. Ему нравилась Москва тем, что ночью жизнь продолжается и можно везде пойти и все купить, что у нас мало лысых и почти совсем нет негров. В зоопарке, собираясь перекусить, он купил огромный батон с сосисками, а я достала свои 3 корочки с хреном и предложила ему. Тут я и узнала, что это не человеческая еда. То, что он ел постоянно пиццу, хотдоги ( с отрезанным желудком, который он сжег пряной африканской едой во время службы в армии), пил кокаколу, т.е. ел и пил то, чего никогда в жизни не буду есть и пить я, - было самым главным несовпадением. При все при этом я с удовольствием пила хреновуху с пивом и курила, чего не делал он. При первой же встрече в аэропорту между нами не проскочила искра, да и я как-то не выражала желания бросить все и уехать с ним, а наоборот, говорила, как я люблю свой город, свою работу и друзей. Да к тому же он увидел меня на фото брюнеткой, а застал уже блондинкой, причем не очень удачной. Он мне все уши прожужжал о необходимости срочно перекраситься. На это я с гордостью отвечала, что я сама себе хозяйка, и цвет волос зависит от моего настроения, а не от чьего-нибудь каприза. Сильно лысоватый, довольно мощный дядечка, весь в наколках, к тому же гораздо старше меня. Он постоянно говорил по мобильнику с подчиненными по бизнесу, оставленному в Париже. Ничего в нем не цепляло, ну, хоть бы что-нибудь. Понятно, что фото, письма и звонки – это одно, а живые люди – другое. Когда я была в Шарме, он названивал каждый вечер, съедая весь мой роуминг, пока я не поняла, что у меня не осталось денег даже на эсэмэски детям, а они уже начали тревожиться, почему я молчу. Осенью телефонное общение продолжилось вживую, а бедному Вите пришлось все это терпеть. Он стойко переносил отсутствие общения со мной, хотя уже сильно запал и втайне мечтал, чтобы все мужики вокруг меня сгорели синим пламенем. Собственно, Витя-то и увел меня у Мишеля. О том, что встреча на Синайской горе была более судьбоносной, чем знакомство в Еврочелленджере, тогда никто не думал. Это другая история, может быть, и ей найдется свое время и свое место. Кульминацией визита стала поездка во французское консульство, куда я записалась заранее, для оформления гостевой визы. Но Мишель не привез с собой приглашение, заверенное в мэрии Парижа, нарочно или случайно, и дело встало. Договорились, что вышлет в ближайшие дни. Под конец он уже изнылся и захотел на родину. В последний вечер в Украине он навешал на меня кучу пакетов с вином и духами и даже не проводил хотя бы до метро. Тут я окончательно напряглась, не выдержала и позвонила Вите, чтобы он меня оттуда забрал. Доблестный рыцарь, не имея понятия, где находится гостиница Украина, бросил все и полетел спасать меня. Мишель улетел, позвонил сообщить, что он едет в родной машине по родному городу, радуется жизни, и кстати, не перекрасилась ли я снова в брюнетку? Я проклинала пропавшие каникулы, Витя, хитрая обезьяна, торжествовал.
Потом была Поповка, Хургада, мечты об Испании. Мишель все же напомнил о себе, позвонив как-то через полгода, уже после нашего возвращения из Парижа. Он очень удивился, куда это я пропала, почему не звоню, не даю о себе знать, а он уже на Кубе поработал, и то, и се, и пятое, десятое. Я от такой наглости просто обалдела и к вечернему звонку на домашний припасла ему сюрприз. Причем Вите пришлось сначала выслушать наш разговор по-испански, а потом я перевела. Он пришел в неописуемый восторг. Это был триумф никогда не вравшего человека. Полуправда – полу-ложь. Я оторвалась по полной, сообщив, что я благодаря ему, оказалась в Париже ( Почему не зашла в гости? Этот вопрос нас особенно умилил – окна, разве что побить?), там у меня не было отбоя от мужиков, была куча свиданий, самых достойных предложений, я прекрасно провела время в прекрасном городе, была вся в любви. А теперь пожинаю плоды: я уже не одна и мы счастливы. И никого не интересует мой цвет волос. На том конце провода вежливо пожелали счастья. Не знаю, пожалел ли он о том, что у нас не сбылось. Во всяком случае, справедливо, что желание «купить жену» со второй попытки не достигло успеха. А наградой за годы измен, разочарований и одиночества может стать только истинное чувство. Вот такая поучительная история о судьбе из серии Busca que te busca ( исп. Ищешь то, что ищет тебя).
Венеция встречает нас огромной лагуной, по которой мы углубляемся на катере. Чувства, не передаваемые словами. Ветер, солнце, вода, кругом вода! Тучи заходят, колорит становится жемчужно-серый со стальным и голубовато-изумрудным. Дома, не разделенные никакими пробелами, вырастают прямо из воды. Город-архипелаг испещрен 45 маленькими каналами, через которые перекинуты 350 мостов. Я в неописуемом восторге не успеваю скакать с одного борта на другой, наступая на ноги братьям-славянам. Камера не просто продолжение моей правой руки, это уже ее неотъемлемая часть. Витя предлагает дородной польке снять ее с мужем (он, оф коос, длинный и сухопарый), но она отказывается. Они очень прилично спикают по-русски. Видно, что еще поколение присной памяти «стран социалистического содружества». Не то что хохлы из испанской группы.
Причаливаем на набережной. Тут нам раздают наушники, с которыми мы уже не расстанемся до самого конца. Это здорово – слушать рассказ и глазеть по сторонам, не притискивась к гиду и не глядя ему в рот. Но иногда эта новинка дает сбой: волна пересекается с таким же радиоустройством другой группы. За сплошными домами пока не видно, что улиц нет.
Первое место – салон-мастерская муранского стекла. С моим фанатизмом до народных промыслов это просто чудо. Снимаю, стараясь не пропустить ни одного движения. Нам показывают создание стеклянных фигурок. Мастер на длинной трубке вытаскивает такую мягкую прозрачную блямбу из печки и на наших глазах превращает ее в изящную лошадку. В одной руке у него палка с раскаленным стеклом, в другой – щипцы. Ни одного лишнего движения. Он вытягивает лошадке ножки, хвост, защипывает гриву – и готово! В процессе стекло еще из оранжевого становится белым. Ставит шестисотградусную коняшку на стол в компанию к уже подостывшим. Их там целый табун. Даже есть специальная печь, где все это остывает. На фигурку тут же кидают бумажную салфетку, и та благополучно сгорает, эффектно полыхнув. Мастер устало приваливается спиной к стене. Никакого коллективного обучения. Все мастерство передается в семье, как и у турецких ковровых мастериц.
Дальше поднимаемся в зал с посудой и украшениями. Бэлла донна тараторит про разные технологии, цвет и качество стекла, показывает последнее изобретение – александритовое стекло, меняющее цвет, демонстрирует небьющиеся тончайшие чашечки, длиннющие бисерные нити, пестрые вазы из стеклянной резаной проволоки. Потом, как водится, приглашение приобрести всю эту красотищу. По ходу дела рассматриваем носатые золотые маски Казановы, вычурные кружевные маски Коломбины. Сакраментальный момент выбора бус из золотистого бисера неожиданно прерывается Витиным «я тоже хочу муранский бокал!» Кинулись выбирать бокал, но ничего так и не выбрали. Разноцветное венецианское стекло брызгало и слепило с многочисленных стеллажей. Это, конечно, не парижские бриллианты, но тоже впечатляет. Среди обычной для таких походов суматохи и спешки я все-таки успела ухватить бисерный комплектик. На память.
Под накрапывающим дождичком гуляем по площади Святого Марка, смотрим собор, Башню Часов и собираемся посетить дворец Дожей, больше похожий на квадратную крепость, белую, легкую и кружевную, шедевр. стиля «пламенеющей» готики. На башне конца 15 века удивительные часы. Они показывают сезоны года, фазы луны и движение солнца по созвездиям. Над ними статуя Мадонны, выше – крылатый лев Св. Марка, а на самом верху – огромные бронзовые мавры, каждый час звонящие в колокол.
Дожи – это правители Венеции. Они выбирались и правили. Здесь, как символ все той же независимости от остальной Италии, была своя богиня Венеция с огромным крылатым львом. Здесь есть Старые и Новые тюрьмы, соединенные маленьким каменным мостом Вздохов. Этот поэтический мостик фигурирует почти во всех произведениях 19 века. Во дворце Дожей много интересного и удивительного. Уста истины, например. Это не что иное, как ящики для анонимных доносов – такие каменные морды с открытыми ртами, налепленные на стены. Потолки уникальные – огромные расписные соты. Среди средневековых древностей особенно впечатляет пояс верности. Непонятно, из чего он сделан – из железа или грубой кожи, но вид внушительный. Что-то вроде сбруи с двумя дырочками: круглой и продолговатой – окруженными зубцами, острыми, по всей видимости. Мы долго стояли озадаченные перед этим грозным свидетельством жестокости и абсурдности нравов той эпохи.
Затем незабываемая прогулка на гондолах. Не знаю почему, но ожидаемого ореола романтичности как-то не получилось, хотя, конечно, впечатляюще. Мы уселись вместе с двумя подружками среднего возраста и отправились в плаванье по городу. Около подгнивших порогов стоят лодки. Вообще жутко подумать, как они здесь живут. В каком-то квартале в нос ударил такой запах, что мы просто ошалели. Куда как романтично! Как будто мы проплыли по сточной канаве. Все гондольеры (кроме нашего) в специальных костюмах и шляпах. Проплывая мимо, они переговариваются о чем-то своем. Мы просим своего спеть хотя бы. Все равно здорово.
На причале нас подхватывает Ира и ведет в ресторанчик. Там ее тут же «похищает», испросив у нас разрешения, местный кабальеро. Видимо, это ее постоянное место, где ей тоже отстегивают за приведенных туристов. Ну ничего, зато надежно. Еда действительно, очень приличная. Мы оказываемся за столом с приятной парой Людой и Геной. Мы четверо – единственные, кто заказал обед. Это наши люди. С этого дня мы практически не расстаемся. Берем грибной суп, лосось, морепродукты, красное вино. Сидим очень уютно, общаемся. Меня даже немного разморило под конец. Закуривая на воздухе, я покачиваюсь. Мне хорошо. Пока мы были во дворце, прошел ливень. Погода такая, что я постоянно то надеваю, то снимаю теплую кофту.
Час остается у нас на то, чтобы добраться до набережной и пройтись по сувенирам. С наслаждением обходим все магазинчики и лавочки, накупаем масочек, шкатулочек, магнитиков и открывалочек. Фотографируюсь с местными гвардейцами. Обнимаю улыбчивых красавцев и тоже улыбаюсь
Под конец нас партиями сажают на катерки и мы отправляемся по Большому каналу, который прорезывает город буквой S на длину около 4 километров, через весь город назад, к паркингу. Проплываем под главными мостами Риальто, Скальци и Академии. По берегам канала – живая эпоха блестящего расцвета венецианской готики, барокко, ренессанса – изысканные дворцы венецианской знати и монументальные церкви. Снимаем и фотографируем все подряд. Город на воде. Наконец-то мы это увидели.
В отеле у меня уже не было сил ужинать, да и макароны «на первое» после шикарного венецианского обеда могли бы только в страшном сне присниться. Раскладываю шмотки и в изнеможении падаю в кровать.
6.05.08. Вторник. Флоренция. Санта Кроче. Понте Веккио.
С 6 утра очень быстро, крещендо просто, душ, голова, чемодан, завтрак под подозрительные взоры официанта, который так и не разгадал загадку русской души. В 7.30 выкатываемся во Флоренцию, где будем два дня, правда, первый день – без чемодана, в отель только вечером, целый день нон-стоп. Некоторые едут в Сиену и в Пизу. Но мы решаем притормозить слегка поскакушки и насладиться хоть раз одним городом. Думаю, что нам это вполне удается. Неаполь, Помпеи и Ватикан – не обсуждается. С утра солнечно и + 22, так что придется переодеваться на ходу.
Высадили нас около вокзала, идем к собору Санта Мария дель Фьори (Мадонна с цветком). К сожалению, мы туда не попадаем, т.к. там сейчас служба для военных. На площади между собором, колокольней Джотто и баптистерием - толпы туристов. Я пытаюсь вслушаться в многоязычный гомон и вычленить сладостный итальяно. Но это не так просто.
Почему-то здесь особенно вспоминается мой великолепный педагог, доцент МГУ Антонина Ивановна Шеленпова, суперскромная и суперпрофессиональная, которая когда-то подарила мне величайшее наслаждение приобщения к итальянскому. Проездив к ней три года все выходные к 8 утра в Бибирево, я отстала от нее только с рождением Антона. Она долго не соглашалась заниматься со мной, но потом сдалась, убедившись в моем лингвистическом фанатизме. Она в то время писала свой учебник и согласилась обкатать его на мне. Мы, что называется, нашли друг друга. Этот очередной роман с языком, на сей раз с дольче итальяно, был на редкость плодотворным и страстным. Я пахала как сумасшедшая. Мы пели все итальянские хиты, Бэла, чао! и Санта Лючия, я учила стихи и скороговорки, заучивала многостраничные тексты, просто наслаждалась и готовилась работать в Спутнике со вторым языком. Если еще учесть, что одновременно я ездила на английские курсы, а в институте готовилась к госам по французскому и сдавала на права в автошколе ДОСААФ, получается чумовой коктейль, венцом которого стало рождение бело-розового пупсика. И многое, многое пришлось оставить… Жизнь сбавила обороты, подарив иные печали и радости.
Флоренция – родина Данте, лежит у подножия Северных Апеннин в долине реки Арно, на границе областей Тосканы и Эмили. Как и другие города – свободная коммуна, раздираемая борьбой за власть между гвельфами и гибеллинами. В результате этой политической борьбы, в самый расцвет творчества Данте, отец «дольче стиль нуово», и покидает свою родину. Это город семьи банкиров Медичи, колыбель идей Гуманизма и Возрождения, город Леонардо да Винчи, Микеланджело и Боттичелли.
Под предводительством гида Иорданки идем на площадь Синьории – место наших будущих встреч. Слева под Палаццо Веккио – фонтан Нептун, у левой ноги которого нам велено отныне собираться для следующих экскурсий. Белый гигант на колеснице с морскими конями окружен фигурами разных морских божков. Он грозно и слегка презрительно смотрит вбок сверху вниз, спрашивая: Ну, что, все собрались? Можно начинать? Наша Иорданка – по происхождению болгарка – пожилая, сморщенная, юморная и прикольная бабуся. Она все время повторяет: Идем быстро дальше за Иорданкой, за розой. Эту розу – огромную, бежевую – она держит на палочке. Так делают многие гиды, чтобы не потеряться в толпе. Флоренция (цветущая) для нас начинается с иорданкиной розы. Иорданка-Роза рассказывает нам о вражде между Пизой и Флоренцией, сопровождая свой рассказ веселыми полуприличными анекдотами иногда в стиле черного юмора. Так обежали весь исторический центр. На местном базарчике увидели скульптуру бронзового кабанчика – символ успешной торговли и предпринимательства. Вся группа набросилась на него и терла нос. Родной брат дракончика Гауди отполирован до золотого блеска. Потом нас отпустили в свободное плаванье.
Первым делом пошли в собор Санта Кроче поклониться святым могилам. На площади – памятник Данте, а внутри – его символическая гробница. Эта церковь – чистейшего готического стиля чистейший образец. В полу – старинные надгробные плиты, по стенам капелл – великолепные витражи, Вдоль стен – надгробные памятники Микеланджело, Данте, Макьявелли, Россини, Галилео. Насладившись и преклонившись, выходим наружу через кожаные мастерские, через внутренний дворик в цветах на задворки. Там нашли туалет работников мастерской, отдохнули, послушали набат прямо под колокольней, понаблюдали за жизнью детского садика через забор. Тот же визг и синяя униформа, что и в Салоу. Вернулись на площадь и купили нужную нам книжку про все города нашего путешествия.
Потом, вооружившись картой, направились к набережной Арно, оттуда прямиком к Понте Веккио, самому древнему мосту города – Золотому базару, про который Ирусик нам все уши прожужжала. Тут она нас опередила – мотанула В Италию со своим Игорем на неделю раньше и прилетела в день нашего отлета. Позвонила и протрещала, куда надо обязательно зайти и что где купить. Увидев за рекой огромный зеленый холм, решили обязательно на него забраться, благо два дня у нас есть – может, успеем.
Золотой мост не всегда был Золотым. Когда-то это были вонючие мясные лавки. Медичи, прогуливаясь через него на другую половину своего дворца, приказали однажды убрать всю эту вонищу и разместить там что-нибудь более благородное. Ювелирам дважды повторять не пришлось. И с тех пор здесь целый салон-музей лучшего итальянского золота. Это прочное и легкое трехарочное сооружение, все облепленное домиками и лавочками. Думаю, что это достойная кульминация пытки голдешником Хургады и Парижа. Постепенно в сознание внедряется мысль, что уйти отсюда с пустыми руками просто грешно. И наше бесцельное глазение потихоньку обретает более или менее ощутимую цель. Разбежавшиеся глаза собираются в кучку и мозг сосредоточивается на определенном денежном диапазоне. Покупка малюсенького легкого крестика тоже входит в комплекс удовольствий. А вообще цены здесь запредельные, но выбор и качество – тоже. Долго фотографируемся в этом культовом месте и спускаемся обратно к центру.
По дороге начинаем потихоньку засматриваться на еду. Это с нами часто случается, и я всегда боюсь какого-нибудь подвоха, т.к. знания языка на гастрономические подробности всегда не хватает, и надеяться можно только на везение и интуицию. Нашли более или мене приличную забегаловку, где разные салаты заворачивали в большие тонкие лепешки. В такие моменты Витя всегда забывает, что мы хлеб не едим. Когда рагацца стала заворачивать курицу с греческим салатом в огромный блин, у него просто глаза загорелись. Объяснить, что нам нужно, не стоило труда, но и тут вышел конфуз. Я взяла себе оливок, зелени, огурцов и кукурузы. Тут последовало предложение полить все это неким загадочным соусом из бутылки, состав которого и степень перчености остался за кадром. Я осторожно ответила «умпо» и показала «чуть-чуть», при этом опрометчиво кивнув головой. Радостная рагацца плеснула темного соуса и протянула мне сверток – Бонапетитто! Моего «умпо» оказалось достаточно, чтобы вспомнить хургадский глоток спирта – жгучий перец испортил весь кайф насыщения. Пришлось запивать водичкой, купленной за 80 центов по дороге от моста. Добавили еще сухариков и залакировали, как водится, мороженым.
Сразу почувствовалась усталость, но мы продолжаем бродить по уже знакомым улочкам. Может, удастся найти приличное вино?. Выйдя из своего кабачка, в соседнем, за большим окном, замечаем наши молодые пары. Ребята не дураки выпить и, похоже, постоянно квасят. Привет! Как отдыхаете? Все окей! Идем дальше. Ищем продуктовый магазин с молочкой. Но здесь все шопы для туристов, и идея поужинать йогуртом становится неосуществимой. Витя обещал Гене посиделки в Монтекатини и упорно продолжает искать дешевое вино. Когда он скрывается в очередном магазинчике, меня привлекает такой знакомый, ласкающий слух родной говор, сопровождаемый бурными хохотушками. Иду по улочке и присоединяюсь к трем дамам – то ли испанкам, то ли латинкам. Они умирают от смеха около витрины с вертящимся мужским торсом, у которого на плавках медаль «№1». Что обозначала эта бирочка, мы так и не поняли, но посмеялись от души. Я предложила свою версию об одном евро за ночь с крутым мачо из бельевого магазина. Пообщались, я спросила, из каких они провинций. Оказалось – две латинки, одна мексиканка. Обменялись впечатлениями о Флоренции. Они спросили, откуда мы. И тут за моей спиной возникает Витя с искомыми бутылками, и я с гордостью ответствую, что мы из России. Вот это да! Молодцы, ребята! Чао, увидимся в Мехико! Такие встречи – случайные отдушины на перекрестках судьбы.
У нас еще полчаса до встречи на площади Дуомо, но мы уже так вымотались, что падаем на паперть и не шевелимся.
В автобусе с кондишином-морозильником едем в Монтекатини, в отель Минерва. Наши четверо молодых , накачавшись дешевым винишком, едут теплые и веселые, а на ужине чуть не забузили. Одна пара упорно стремится посетить мощи Николая-чудотворца. Видно, есть о чем просить. Люда и Гена вернулись из поездки в Сиену, увлеченно рассказывают, как им там понравилось.
Минерва – случайный, похоже, четырехзвездочный отель среди нашего трехзвездья, очень приличный. Я, как всегда, протискиваюсь на самый ресепшен, чтобы контролировать ситуацию и вовремя потребовать «дуэ летти сепарати». Они всегда отнекиваются, что парам положена одна большая супружеская постель. Но мне на это наплевать, пары бывают разные, может, мы друзья? Или дядя с племянницей? Что у них там с чувством юмора, не знаю, но каждый раз мне приходится отстаивать свои требования. На сей раз все повторяется и нам выдают другой ключ в обмен на первый, для этого приходится дожидаться размещения всех, и мы идем последние. Но оно того стоит. Мой радостный визг оглашает коридор: нам дали не две раздельные кровати, а целый огромный и шикарный трехместный номер, с большой ванной, коридором и широким окном! Потолки высоченные, стены оранжево-персиковые. На ужин вечная паста на первое и свинина с вареной морковкой на второе, мороженое – на десерт. Мое – только второе. Через стойку, в соседней половине зала – «белые» люди, англоязычные иностранцы, у них шведский стол. Русские завидуют, но ничего – у нас скоро День победы. Идем гулять по курортному городку с целебными источниками. Все магазины уже закрыты. Народу очень много. Стандартная центральная улица с бутиками. Что и говорить, витрины здесь великолепны, как будто какой-то параллельный виртуальный мир, зазеркалье, в котором живут стильные рагаццы и крутые мачо среди сверкающих украшений и моднющих шмоток.
Перед тем, как упасть в одну из трех шикарных кроватей, успеваю принять горячий душ.
7.05.08. Среда. Флоренция. Релакс на Арно. Уффици. Панорамный холм.
Первый раз высыпаюсь после прилетной бессонной ночи. На завтрак в русле четырех звезд уже дают йогурт, джемы, мед, галеты, капучино. В половине девятого, поснимав на остатки кассеты отель и его окрестности, отправляемся в автобус. Минут через десять нас отсаживают. Наша Ира остается с «пизанцами», а мы направляемся снова во Флоренцию. По глупости оставляю шарф и подушку в нашем автобусе. Теперь не знаю, когда снова их обрету. Тут начинается дикая пробка. Жаль, что не спросила, как это по-итальянски. Просто МКАД родной в часпик, только среди гор. С ужасом думаю, что как раз к экскурсии в галерею Уффици поспеем, и никакого свободного плаванья. Дико жаль терять драгоценное время на эти тягомотные ужины с более чем неспешным обслуживанием «а ла карт», переездами, да еще и в пробках. Как на зло, солнце обливенное. Говорят, здесь до нашего приезда шли жуткие дожди. Всюду по дороге – красные маки. Тянутся многокилометровые питомники: то ли сельхозрастений, то ли декоративных, но очень красиво. Проезжаем маленький аэродром, прямо перед автобусом крошечный самолетик заходит на посадку.
Нас выпускают, когда уже далеко за 10. Сразу бежим на дешевую улицу Национале. Но промотались зря. Так ничего там не покупаем, жалеем о потраченном времени.
Скорей-скорей, проложив маршрут через любимый Санта Кроче выкатываемся на набережную. На этот раз наш туалет был закрыт. Пришлось довольствоваться мощным кустарником за паркингом. Выйдя к реке уж к 12-ти, понимаем, что восхождение придется отложить, т.к. в 13-30 надо быть уже в Уффици. Но по инерции продолжаем идти в заданном направлении, пока не останавливаемся в виду загорающих прямо у воды аборигенов. Тут мы решаем к ним присоединиться. И у нас случился дивный релакс прямо посередине живописного водопада на реке Арно. Раздеваемся, загораем. Уточка пытается перевести выводок утят прямо через бурлящий водопад. Я пытаюсь помочь и отловить одного, слабенького. Он беспомощно трепыхается и пищит, боясь последовать за братьями. Но наконец самостоятельно плюхается в воду и выкарабкивается уже внизу. Семейство восстановилось, и счастливая мать ведет их кормиться в лужицу. Итальянцы начинают бросать им хлеб. Прилетает селезень, видимо, чужой, т.к. муж рядышком. Но прогоняет чужака утка, а не папа-селезень. Вот настоящая итальянская семья, решаем мы, вспоминая рассказы про маменькиных сынков, которых мамаши-итальянки опекают до сорока лет. Продолжаем загорать и расслабляться на бетонных плитах до последней минуты, а потом подхватываемся и бежим к Нептуну.
Флорентийские площади очень маленькие, соборы много теряют от застроенного пространства, не смотрятся так величественно, как, например, Сакре Кер на Монмартре, Нотрдам или наш Василий. Улочки все узкие, на балконах множество цветов в горшках. Еда в забегаловках совершенно непотребная, на мой взгляд, пицца, макароны, все хлебное. Народу тьма тьмущая. Большинство – сами итальянцы. Иногда кажется, что слышна только русская и итальянская речь. Проплывают несколько экзотических мусульманских, африканских и индийских пар. На парковках очаровательные малипуськи, многие из них – совсем крошечные электромобильчики.
Прибегаем даже раньше срока. Экскурсию ведет не Иорданка, как обещала, а другая, миниатюрная, очень приятная донна. Она очень доходчиво и эмоционально все рассказывает и объясняет все различия между этапами Возрождения и стилями художников. С чего начиналось Возрождение, как развивалось и в чем его суть. Уффици – флорентийский Эрмитаж, Здесь все школы и стили живописи, скульптура, гобелены, государственные архивы. При Медичи здесь были административные офисы.
Стоим перед знаменитой Венерой Боттичелли. Слушаем про замысловатую символику картины, в которой все стихии вместе: вода, воздух, земля и даже огонь. Напрашивается вывод о том, что Венера, Любовь, - пятый элемент бытия. На картине Весна заметно, что все женщины Ботичелли слегка беременны. В этом тоже угадывается какой-то скрытый символический смысл. Долго рассматриваем Благовещенье Леонардо да Винчи. Удивляемся неестественной и непропорциональной руке Мадонны. Но нам объясняют, что Леонардо знал, что на эту картину будут смотреть из дверей далеко справа, и он специально все рассчитал, чтобы оттуда все смотрелось как надо. А на полянке, где стоит архангел, изображены все известные к тому времени виды растений. Здесь единственная круглая картина Микеланджело. Пытаемся впитать все шедевры Рафаэля, Учелло, Боттичелли, Леонардо, Джотто, Тинторетто, - и запомнить хоть что-то.
Из галереи прямиком на ту сторону, находим лестницу и поднимаемся в маленький лимонно-розовый садик. В прудике посередине – тортиллы. Млеют на солнышке неподвижно. Итальянский малыш пытается столкнуть одну в воду. Она плюхается и быстро уплывает. Залезаем на холм. С него панорама, как у нас на Воробьевых горах. Вся Флоренция как на ладони, с соборами, утопающая в зелени. И сразу – горы. Садимся на каменный заборчик и рассматриваем все знакомые места и маршруты от собора к собору, от площади к площади, находим Золотой мост, водопад с уточкой. Коньяк закусываем йогуртами и хлопьями «Красная шапочка». Становится жарко и весело. Тут грянула музыка. Оглядываемся – за нами расположился индейский ансамбль с довольно приятной и мелодичной музыкой в стиле Саймона и Гарфонкеля. Чуть дальше – еще один. Перед барабаном лежит мешочек – «индейский сувенир 1 евро» Мы берем легкий дутый пакетик, но не разворачиваем. Мелодии заводные, известные хиты. В центре площадки – Давид. Рассматриваем его со всех сторон. У меня снова напрашиваются старые, еще со времен бродяжничества по Эрмитажу, вопросы о размерах и пропорциях. Витя торжествует: Давид - образец античной красоты. Уходить не хочется. Погода великолепная. На асфальте разложены картины. На них – все шедевры, собранные в Уффици и просто виды города, мосты, соборы. Спускаемся в город снова через садик, по дороге прихватываем пару лимонов прямо с дерева, тискаем и целуем тортилл. В городе ищем вино, т.к. сегодня договорились с ребятами посидеть в нашем шикарном номере.
Встречаемся у Нептуна с «пизанцами», делимся впечатлениями. Не знаем, жалеть нам, что не поехали в Пизу, тогда бы не насладились рекой и холмом, не отдохнули бы – это точно. Но с другой стороны, падающая башня – это все-таки тоже стоит посмотреть. Наконец решаем, что нельзя объять необъятное. Снова набиваются две группы в один автобус. Вырубаюсь так, что не помню, как доехали.
До ужина успеваем начать в нашем номере. Пьем красное вино с сыром и лимоном, скрученном конечно же, в ботаническом саду обзорного холма на обратном пути.
Хотя есть уже никто не хотел, все же на ужин пошли. Разве мужики пропустят запланированную жрачку? Сегодня нас порадовали овощным супом ( вроде того, что у нас продается в замороженных пакетах), курицей с картошкой, на десерт – манный пудинг с карамельным соусом, который никто не стал есть.
Продолжили уже конкретно. Витя поставил свободную кассету с остатками корриды через телик. Общались, рассказывали про наши путешествия. Очень классно посидели, поговорили за жизнь. Вот бы пожить в таком номерочке подольше, а из него уже ездить везде!
8.05.08. Четверг. Рим.
В 7 часов за завтраком снова наедаюсь йогуртами. Да здравствует 4 звезды! В 7.30 выезжаем в Рим. Ехать пять часов.
Приезжаем к вокзалу Термини. Buongiorno Roma! Теперь нас встречает некто Лиза. Сухопарая загорелая блондинка, увешанная желтым голдешником, как рождественская елка. У нее настолько оригинальная манера говорить и голос, что она самая об этом сообщает тут же: Непонятно, что я говорю не так – все по программе, что положено, и почему все удивляются? Такая милая самореклама. Она действительно трещит всю информацию без остановки, успевая еще вставлять ехидные замечания по текущему моменту и комментировать происходящее. Отрабатывает текст на автопилоте, вот это класс! Я за время своей работы в Спутнике не успела дойти до такого мастерства. Цепляем наушники, получаем тикеты на автобус и едем в переполненном общественном транспорте, прослушивая что-то очень интересное, что вещает Лиза, стоя посередине автобуса. Я, как всегда, смотрю на все через монитор камеры. Наконец выходим и гуляем пешком по историческому центру. Видно, что это место паломничества миллионов туристов. Это огромное сито, просеивающее каждый день нескончаемый людской поток, в который мы с наслаждением и вливаемся. Привет, история древнего мира!
Сначала смотрим Пантеон – единственный сохранившийся полностью древний храм. Снаружи все обшарпанно и бесцветно, но внутри очень красиво. В высоченном куполе – девятиметровое отверстие, окулюс, через которое освещается все огромный храм всех богов. Заходим в церковь Санта Мария над Минервой. Очередной христианский храм, построенный над античным. Поднимаемся по лестнице Капитолия. Это древний центр общественной и религиозной жизни. Заглядываем в древние хрущевки, как объясняет Лиза, трущобы, где на втором этаже уже не было ни водопровода, ни туалетов. Кстати, вода в Риме, так же, как и в Париже, чистейшая, и ее можно пить прямо из крана и на улицах из фонтанчиков. Она нехлорированная и почти минеральная. Так что мы пополняем свои запасы в ближайшем источнике по дороге на римские форумы. Римский форум, вернее то, что от него осталось, лежит в долине между холмами Капитолием, Палатином и Эсквилином. Вниз не пустили, объяснили, что надо покупать билет и уже гулять там и по Колизею, что мы и собираемся сделать в свободное время. Потом нам вручили тикеты, которые действуют 75 минут на наземном транспорте и один проход в метро.
С Геной и Людой мы припустили к Колизею. Увидели огромную очередь и пошли вдоль нее. Пока мы с Геной раздумывали, попадем ли мы вообще туда сегодня, вдруг откуда-то выныривают Люда с Витей и размахивают добытыми билетами. Они, как выяснилось, обошли всех и проникли в какую-то специальную кассу, для журналистов что ли, Мы бросили прощальный взгляд на длиннющий хвост из туристов со всего мира и побежали вверх по лестнице Ступеньки очень крутые. Поднялись. Я – в белой кепке, купленной внизу, т.к. выжарило не на шутку. Прямо гусак – тут же съехидничал Витя. Но я ответила, что пусть я буду лучше живым гусаком, чем негусаком, дохлым от солнечного удара.
Колизей – символ Вечного Города. Он на самом деле колоссальный, но колоссом была когда-то статуя Нерона в виде бога Солнца, которая вообще была где-то рядышком. Это нечто многослойное, многоярусное и четырехэтажное (стены в три ряда и целое подземной помещение). Здесь даже проводили навмахии – водные битвы, кроме гладиаторских боев, шоу с дикими зверями и расправ над первыми христианами. И на все эти «зрелища» после принятия «хлеба» могли любоваться около 50 тысяч человек. Гуляем вокруг, пытаемся догадаться, где была императорская ложа, ложа префекта, где сидели сенаторы, простые граждане. Была даже специальная подвижная стена с решеткой, которая опускалась (или поднималась?) во время звериной травли. Теперь арены нет и видна подземная часть, где хранились клетки, оружие, машины – гигантский каменный лабиринт. Спустившись, покупаем альбом, в котором все современные виды Колизея снабжены рисунками с реставрациями. Все было многоцветно, мозаично, мраморно, просвечивающие сейчас ниши были закрыты и в них стояли статуи. Все разворовали варвары. Как тут не вспомнить Некрасовскую Железную дорогу: «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… все это народ сотворил?.. Вот ваш народ – эти термы и бани – Чудо искусства – он все растаскал!.. – Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! Дикое скопище пьяниц!..»
Поднимаемся на Палатин. Тут же обновляем запасы воды и решаем устроить пикник на обочине, чтобы отдохнуть и перекусить. Нам это вполне удается. Устраиваемся на большом плоском камне рядом с пышными кустами, которые мы тут же используем по назначению. Празднуем еще раз день рожденья Люды. Первый был еще в автобусе. Поднимаемся еще выше и понимаем, что сверху нас было видно как на ладони. Здесь стали появляться первые хижины будущего города, потом они переползли на соседние холмы. Это колыбель Рима. Осматриваем чудесные живописные развалины домов, церквей и императорских резиденций. И вдруг – на пригорочке маковое поле и в нем, на самом краю, птичка – то ли скворец, то ли дрозд – поет-заливается, просто чудо! Я долго снимала, целый музыкальный клип получился. Отсюда весь Рим виден: арки, соборы, развалины, проспекты - далеко-далеко.
Спускаемся в метро. Оно здесь еще почище парижского. Все вагоны расписаны граффити, толпа народа, в дверях висят, пропускаем один поезд, втискиваемся во второй. Нам нужно от «Колоссео» до «Термини». Выходов немерено. Не знаем, куда идти, чтобы попасть на площадь. Секьюрити тут тоже тупые, посылают в разные стороны, никто ничего не знает. Наконец Гена призывает всех просто выйти уже где-нибудь и наверху сориентироваться. Так и делаем. А то так бы и искали до конца дня выход на «Вия Модзалино» и метались бы с ветки на ветку.
На поверхности сразу вспомнили, что нужно посетить супермаркет. Заходим, рассматриваем все с первобытным любопытством, покупаем вино, йогурты, бананы. Шлепаем до площади Независимости, откуда нас должны забрать на экскурсию по ночному городу. Все уставшие, наскакавшиеся по горам. На лужайке мирно дремлют бомжи (или клошары? Так и не выяснили, как они тут называются). Мы пристраиваемся рядышком на единственную свободную каменную скамейку, закусываем. У Люды проблемы с обувью. Она хочет сразу решить и проблему с подарком на день рожденья и тут же отправляется на поиски обувного магазина. Возвращается довольная, уже в новых туфлях. Обмываем.
Подтягиваются наши попутчицы, оставляют нам сумки и отправляются в поисках Макдоналдса с туалетом. Возвращаются с рассказом о своих приключениях. Кто-то их куда-то послал, они спустились на лифте, двери открываются – там негр без штанов, они визжать и назад! Бежали из этого подвала куда глаза глядят. Мы так все и покатились, хохотали до коликов. Постепенно подтянулась вся наша доблестная группа. Очень долго ждали автобуса. Наблюдаем, как одна машина выталкивает другую с парковки, чтобы выехать: просто раскачивается и долбит по заду переднюю, освобождая себе место.
В автобусе Витя откровенно засыпает. Гид Игорь рассказывает про то, что уже видели и чего еще не видели. Еще не совсем темно. Едем к Алтарю Отечества с памятником Виктору-Иммануилу11. Он здесь называется Свадебный торт, действительно, похоже. Колонна Марка Аврелия, фонтаны Тритон и Наяды, балкончик, с которого выступал Муссолини, ну, и конечно же, фонтан Треви. К нему подъезжаем уже затемно. Он подсвечен. Вокруг негры и индусы пристают купить розы и побрякушки. И тут не обошлось без архитектора Бернини. Фонтан влеплен прямо в фасад здания. Это целая композиция, наполненная символикой и аллегорией. Здесь и сам Нептун, выезжающий на колеснице из арки с нишей, его кони – буйный и спокойный, - тритоны, другие скульптурные сюжеты. Похоже, здесь самая большая толпа. Протискиваемся к воде, кидаем монетки, пытаемся сфотографировать. Но получается неважно. Возвращаемся к автобусу сквозь рыночек с дешевой индийской мишурой. Глаза слипаются. От холода заворачиваюсь в занавеску.
Наш отель здесь Руж е Нуар, на высокой горе, под ней – весь Рим. Но место не слишком бойкое. Завтра рассмотрим как следует.
В номере нет чтобы рухнуть и забыться, Витя по своему обыкновению включает телик. А там как на зло эротический фильмец.
9.05.08. Пятница. Помпеи. Неаполь.
В 6 утра уже на низком старте. Собираю все теплые шмотки в ожидании автобусного морозильника и сквозняка. На этот раз нам везет – наконец-то шведский стол. Но на выходе нас постигает настоящее разочарование. Наша Ира нас покидает и сдает гиду параллельной группы – Надежде. Это женщина-чума. Непонятно, как она попала на эту работу. Все время все путает, ошибается, мечется, слушать ее просто невозможно: она говорит сбивчиво, замолкая внезапно и так же внезапно начиная очень громко тараторить, все время повторяясь и ошибаясь. Так мы выслушиваем историю Италии. Это кошмар. И он продлится теперь до самого отъезда. Дорога необыкновенно красивая, но я засыпаю сладко и надолго.
Сегодня уже по-настоящему жарко, и я загораю как только возможно. Сначала гуляем по развалинам улиц и домов Помпей. Трудно представить город, каким он был, когда ничего не осталось, особенно крыш. И еще труднее представить, как однажды по велению злого волшебника Везувия здесь внезапно остановилась цветущая и бьющая ключом жизнь, замерло само время. Проклятье, падшее на Геркуланум и Помпеи, расколдовано и снято спустя 1700 лет. Ряды колонн, редкие бронзовые скульптуры, тусклые плитки полов, жертвенники, обрушенные стены – все, что осталось от былого великолепия развитой цивилизации. Осматриваем типичный зажиточный дом с гостиной, спальней, бассейном, внутренним двориком, термы с разными отделениями – горячей и холодной водой, - парилкой, раздевалками. Потихоньку продвигаемся по жаре на улицу красных фонарей. Гид показывает нам, как сильно продавлены здесь колеи, видно до сих пор, часто ездили по ней, Сам бордель очень маленький, несколько тесных комнатушек. На пороге столпотворение из туристов, детская группа с восторгом обсуждает уведенное внутри. Странно, – удивляется наша гид. - есть договоренность детей туда не водить. А вообще-то все итальянские школьники обязательно изучают историю на месте, в исторических и культурных центрах. Это правильно. Живой учебник истории лучше, чем бумажный. Вверху на стенах борделя фрески – своеобразное меню в картинках для иностранных клиентов. Изображения очень живые и на удивленье прекрасно сохранившиеся. У меня как на зло заедает камера и я хватаюсь за фотик. Очередь идет так быстро, что едва успеваю снять. Пытаемся представить мягкие матрасы и разноцветные ковры на этих каменных диванах, иностранных купцов и пышных жриц любви на этих коврах. Может, когда-нибудь все восстановят. Дальше идем к древнему фастфуду, точке общепита. Потом – в пекарню. Здесь мололи муку, квасили и выпекали. Весь процесс.
В специальных аквариумах – фигуры умерших людей. Сначала все раскапывали и разрушали, а потом придумали заливать цемент в пустоты, в которых сгнили тела, залитые лавой и пеплом. Потом очищали и получали готовых людей и предметы в момент гибели. Зрелище не для слабонервных. Нам делают комплимент, что мы самая дисциплинированная и интеллигентная группа. Ну да, когда не бунтуем и не квасим. Сегодня как раз повод для великого празднования. Молодые ребята уже в предвкушении. Договариваемся организовать в помпейском сквере.
Но сначала спускаемся в салон-мастерскую, где делают камеи из ракушек – древнейшее украшение. Они здесь повсюду. Цены запредельные. Заодно и дегустация ликеров – как же без нее? Нам очень понравился оранжевый дынный ликер. Берем несколько маленьких сувенирных пузыречков. Опустошаем все стаканчики и бежим дальше. В красивом зале со всякими поделками и статуэтками девушка-гравер трудится над очередной камеей. Пытаюсь заснять этот процесс на видео. Времени катастрофически мало. Столько интересного остается за кадром. А с народом пообщаться совсем не удается. В зале с украшениями растопыриваются глаза. Камеи в золоте – настоящие произведения искусства. Красота неописуемая. У меня созревает злодейский план купить хотя бы ракушку. Решаем провернуть это, как всегда, не в салоне, а в лавочках наверху. Торгуемся, я выбираю самую шикарную ракушку с камеей.
Счастливые, догоняем своих в парке на каменной скамейке. Они уже теплые. Пьем за День Победы, еще раз за Людин день рожденья, за Россию, за Италию, за прекрасное путешествие, отличную погоду и классную компанию.
В Неаполе, к сожалению, нас привозят только на залив с видом на Везувий, погубивший Помпею и Геркуланум. Набережная с фонтаном. Так это же знаменитая Санта Лючия! Я снова и снова вспоминаю, как мы пели с Антониной Ивановной, и с невыразимым наслаждением тихонько пою:
Sul mare luccica
L,astro d,argento,
Placida e l,onda,
Prospero il vento.
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
O dolce Napoli,
O suol beato!
Dove sorridere
Vole il creato!
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
Барки на причале, город на холме: домики ступеньками с развешанным бельем. Все как в песне, за столько лет ничего не изменилось, будто время остановилось: и мягкая волна, и благодатный ветер, и благословенная земля, родившаяся от улыбки Создателя. Здесь начинаешь понимать и Гоголя, влюбленного в Рим и пытавшегося разглядеть родимую Русь «из прекрасного далека», и Горького, не желавшего покидать Сорренто и возвращаться в страшную сталинскую Россию. С какой-то странной ностальгией, как будто я тоже здесь жила и мне надо возвращаться, я покидаю это культовое место, «прекрасное далеко». В городе нам дают совсем немного времени, и мы направляемся к старой крепости. Вокруг нее опять-таки разложено какое-то шмотье и сумки, нигде проходу нет от торгашей. Даже нет времени, чтобы купить хорошие сувениры. А я мечтала о кукле в неаполитанском наряде.
Дорога назад в горизонтальном положении. Большинство наших отправляются в Рим. Но уже 8 вечера и мы решаем никуда не ездить, а лучше на ночь погулять. Спустились под гору, на которой стоит наш отель. Не нашли ничего интересного, кроме пиццерии, которая, как оказалось впоследствии, здесь, наверное, центральное тусовочное место, своеобразный клуб, причем по преимуществу байкерский. Когда мы заходили, было много свободных мест, а когда уже сидели за столиком на улице, стало очень многолюдно и оживленно. Пока разбирались с меню, чуть мозги не выпарили: столько всего разного, но попробуй догадайся, какая пицца с чем! Решили посмотреть на деле, что люди заказывают, как готовят, чтобы не ошибиться. Паренек раскатывает очень тонкую, как лепесток, лепешку, подает другому. Тот накладывает на нее всякой всячины – заказанную начинку – и в печь. Она пузырится и становится слоеной и хрустящей. Но и наблюдение за этим завораживающим действом не придало нам уверенности и мы так и не смогли сориентироваться. Когда рагацца снова подошла к нам, то мы скромно заказали «с грибами», все еще не понимая до конца, что оно будет. Пошли на улицу, сели, нам принесли кружевное хрустящее чудо и пиво. Даже еще одну тарелку и прибор. Пицца действительно ничего общего не имеет с тем, что у нас так же называется. Кто-то мне об этом уже рассказывал. Дворик наполнился байкерами, компаниями, семьями. Люди стоя ждали места. Все-таки мы отметились. Поели-таки пиццы. И она действительно была настоящая. Жаль, что нельзя было перепробовать все!
10.05.08. Суббота. Ватикан. Перуджия.
На экскурсию в Ватикан нас снова встречает неподражаемая Лиза. Но чудовищная Надя забывает передатчик и информация под угрозой. Она подвела нас к Ватикану в наушниках, но микрофона не оказалось. То ли ей не передали, то ли она забыла, что Лиза просила взять наш для нее. В конце концов Лиза звонит, чтобы ей принесли ее аппарат. Она начала тараторить, по ходу дела вставляя свои коронные замечания. Сначала во дворе слушаем про Сикстинскую капеллу у специального стенда, на котором все фрески Микеланджело. Это здорово, т.к. там ни снимать, ни фотографировать нельзя. Везде можно, а только в этом месте нельзя.
В музеях ходим, высунув язык от грандиозности и великолепия. Фрески, гробницы пап, галерея географических карт, скульптуры, шпалеры. Особенный энтузиазм меня охватывает около гробниц святых Константина и Елены. Я ее считаю своей покровительницей. Витя фотографирует меня, но в суете и спешке получается не очень хорошо. Катимся кубарем дальше сквозь толпу к стендам, где нам все опять показывают и рассказывают в деталях.
Собор Святого Петра – это целый город под одной крышей. В середине все перекрыто – готовят папскую службу, поэтому нельзя подойти к небольшой фигуре Петра. Это самая главная святыня. Бронзовые ноги скульптуры отполированы до блеска миллионами рук, стали плоскими. Главные врата закрыты. Пройти в них – мечта каждого христианина, как хадж у мусульман. Но они открываются только раз за сколько-то лет. Зато с внутренней стороны – крест, к которому нужно прикоснуться, чтобы были отпущены все грехи. Это мы успеваем.
Знаменитая Пьета Микеланджело за бронированным стеклом. Когда-то какой-то фанатик отломал палец у Мадонны, и теперь она под усиленной охраной. Мрамор бежево-персиковый, очень красивый, линии все плавные, живые, слезы почти настоящие. Но стоять, затаив дыхание перед этим чудом, как этого хотелось бы, нельзя долго, надо бежать дальше, слушать рассказ о специальных пропорциях гигантских статуй под потолком. Папский престол – целый дом, жаль, что вблизи нельзя рассмотреть. Вокруг – исповедальни на всех языках. Из одной торчат чьи-то пятки и жестикулирующая кисть священника. Получается очень выразительный фрагмент на видео. Среди многочисленных пышных усыпальниц на почетном месте - прозрачный гроб Иоанна Павла 11.
Наконец Сикстинская. Ходим, задрав кверху головы, сидим отдыхаем, продолжая слушать нашу далекую Лизу. Хорошо, что уже все детали рассмотрели и всю историю узнали. Как Скульптор, не имеющий понятия об искусстве фресок, нанял учителей, осваивал мастерство, потом прогнал всех, заперся и один писал до посинения, пока не ослеп. Зато вложил в этот огромный потолок все свое представление о мире, Боге и человеке. Вообще все ужасно интересно. За каждым образом – целая история, особый смысл. Художники изображали себя, своих друзей и недругов в виде библейских персонажей. Здесь хранится огромная картина Рафаэля, на которой он изобразил сразу всех троих – Микеланджело, Леонардо да Винчи и себя в образах апостолов. Интересно, что у того же Микеланджело был несносный характер, он считал, что все ему завидуют, а молодого Рафаэля считал выскочкой и ни в грош не ставил, а тот преклонялся перед ним и рисовал его на своих картинах. Посмотрев все, что можно было посмотреть, и потрогав все, что можно было потрогать, мы выходим из собора, вернее, нас выносит мощной волной желающих сделать «высокохудожественные фотографии» (ехидное замечание Лизы).
Сначала фотографируем папских карабинеров. Это действительно красочные фигуры в оранжево-синих камзолах, темно-синих беретах и таких же полосатых чулках. А уж красавцы! Все обязательно швейцарцы, в основном дети тех, кто уже тут служил, на 8 тысяч евро в год. Элитная гвардия. Окно, из которого папа выступает с воскресными обращениями, открыто. Мы устремляемся на середину площади делать «высокохудожественные фотографии» на фоне собора. Потом, как водится, нас ведут в соборную лавку, где мы выслушиваем лекцию о качестве и ценах местного золота с демонстрацией образцов. Я, конечно же, выбираю св. Елену. Но, расслышав только последнюю цифру в цене за золотую иконку, иду платить и уже на кассе выясняю, что впереди у нее 100, которое прошло мимо моих ушей. Пришлось отказаться и поискать чего-нибудь дешевого среди серебра. Протягивая через головы деньги, выбираем себе сувениры. Я дарю Вите серебряную мужскую икону Спасителя. Он выбирает девчонкам по медальону. Можно торчать здесь бесконечно, но нам надо еще успеть к Тибру.
Оставляем не исследованный до конца культовый голдешник и бежим вниз, к набережной и мостам. Снимаемся для коллекции, стараясь не вспоминать про Гвадалкивир, мчимся назад, по пути забегая в разные лавочки с аналогичным товаром. Хватаем на сувениры что попало: деревянные кресты, открывалки. Альбом Град Ватикан так и не успеваем купить. Прибегаем к месту встречи – все еще только собираются. Наша чума посылает нас к паркингу одних, сама остается ждать свою группу. Мы приходим – там никого: ни автобуса, ни Массимо. Молодой мачо - шофер второго автобуса - даже не удостаивает ответом, где может быть наш Массимо. Ждем-пождем, решили уже звонить, как выплывают наши расписные. Арриведерчи, Рома!
Наши места заняты, вещи разложены по разным сидениям. Мы сначала обижаемся, но потом накрываем поляну и успокаиваемся. Начинаем общаться с народом, узнаем про то, что их гид Наташа так же бестолкова, как и Надежда, и что обещанная поездка в Сан-Марино переносится у них напоследок и они переживают, успеют ли? На остановке вообще пошел конкретный ропот, что рейс задерживают и намного. Выхожу на свежий воздух, красота: горы, зелень, солнышко.
По пути в Перуджию Надя объявляет, что Наташина группа едет в Сан-Марино с чемоданами, оттуда – в аэропорт, а наша группа вылетает (так и сказала) в Стокгольм. Мы возбудились, началась нервная ржачка. Мы уже кричали, что не хотим в Москву, а хотим в Стокгольм. Наржались до коликов, подогретые полдником с остатками Хенесси и доведенные до нервного тика Надиным идиотизмом. Она так все запутала, что мы с трудом догадались лишь на подъезде к Римини, что так называется наш отель. У кого-то пропадают транзитные билеты, кому-то завтра на работу, но зато целый день на пляже. Узнав, что мы уже не летим в Стокгольм, мы успокоились и заснули.
Дорога очень живописная: горы, речушка, крепости, домишки, Аппенины. Параллельно идет старая, даже древняя, дорога, по которой римляне отправлялись на свои завоевания. Их поход с гремящим оружием был слышен далеко вокруг. По этой дороге легионеры пересекали всю страну. Старая и новая дороги постоянно перекрещиваются, иногда видны древние акведуки.
В Перуджии поднимаемся по эскалатору высоко на гору. Проходим через старую крепость, выходим на центральную улицу, ведущую к церкви, снимаем панораму этого древнего университетского городка. Натыкаемся внезапно на бесплатный туалет. Это всегда большая радость в таких поездках. Так же неожиданно набредаем на магазинчик, в котором продаются знаменитые трюфели, tartuffo. Тут мы вспоминаем, что Ирина просила нас купить для нее, но мы так нигде их не видели. Покупаем две баночки – для нее и для себя. Они достаточно дорогие. Самое смешное, что все наши попытки узнать, как же их употреблять, ни к чему не приводят. Надя, уже около автобуса, лопочет что-то непонятное, что это очень пряная специя и ее нужно добавлять понемножку в разные блюда. А мы-то думали – водочку закусить. А впрочем, мы уже ничему не верим и ничему не удивляемся.
По дороге в Римини хохотушка и непонятка усиливаются. Наконец странная Надя, после долгих переговоров по мобильнику, объявляет, что летим в 22-30, т. е. ночью, а посему целый день с 12 часов придется пропадать на море. Это нам за пять домодедовских часов. Когда наконец въезжаем в город, все с новыми взрывами хохота пытаются угадать, где же наш пресловутый Стокгольм. Это оказывается задрипанный трехзвездочный отельчик на пятой линии. На ужин – макароны, жуткого вида котлета, порошковое картофельное пюре. Но все рады морю. Как всегда, бросаем чемодан и идем гулять. Стандартный курортный город с типичными шопами, китайскими и индусскими лавочками.
11.05.08. Воскресенье. Римини. Адриатика.
Наконец-то выспались, а не вскочили в 6 утра. Официант на завтраке снова беспрерывно подкладывал нарезанную лепесточками ветчину, она тут же исчезала – люди запасались на целый день. Собираем чемоданы и оставляем их на веранде, идем на пляж. Почти никто не взял купальники. Но «у нас было». Некоторые женщины даже пошли в лавочки покупать бикини, кто-то погнал мужей искать в упакованных чемоданах. Всем хотелось купаться и не пропустить подаренного удовольствия. Но холодный ветер и ледяная вода тут же охладили наш пыл. Взяли пару лежаков за 4 евро, разместились, кто-то оставил сумки и отправился бродить по городу. Тут же явились припасенные и вновь приобретенные бутылочки красного и белого, остатки еды, в том числе и наши сухарики и хлопья. Общак получился довольно сносный.
Первым полез купаться Гена-сибиряк. Потом он даже Люду уговорил. Молодые горячие тоже все попрыгали. Потом и я решилась и с визгом поплавала в довольно приличных волнах. Для меня это дело чести. Мимоза Витя остался верен себе и лишь слегка прилег в прибое, с таким видом, как будто он не в морской воде, а на электрическом стуле. Все мои попытки затащить его в Адриатику провалились, он визжал и отбрыкивался, взывал к моему милосердию. На фото осталась его страдальческая вымученная улыбка. Зато потом мы погуляли по пляжу под жарким солнцем и ледяным ветром. Все потихоньку стали обгорать. Меня спас только московский солярий и солнечный релакс на Арно. Потом вообще пришлось облачиться в куртку и шаль. Получились забавные фотки: я вся оранжево-персиковая, закутанная с ног до головы, на фоне пьяных мужиков в семейных трусах. Наш русский табор заметно теплел изнутри. Среди оживленной беседы многие уже стали задремывать, совсем теплый Миша вырубился основательно. Его прикрыли, чтобы он окончательно не обуглился. Все остальные потихоньку становились цвета употребленного тинто, Витя сжег плечи.
Одурев от пронзительного пляжного ветра, пошли бродить по набережной. Заходим в магазинчики, смотрим что почем. Видим ликеры, дешевые и разнообразные, решаем на последние еврики приобрести что-то похожее на сан-маринское. Выбираем дыню и капучино. Здесь это по 5 евро. Подозреваем, что паленое, но все равно берем. Так мы прослонялись до шести. Потом собрались все на веранде в ожидании автобуса. Делились впечатлениями, демонстрировали покупки, обсуждали, во что выльется задержка чартера. Наши дамы, сидевшие все время впереди, порассказали много интересного, что осталось незамеченным для нас, валявшихся всю дорогу на задних сидениях. Оказывается, наш невозмутимый Массимо был настоящим агрессивным и беспардонным рокером, давил всех подряд, не позволял себя обгонять и тут же наказывал провинившихся, нависая над ними сзади всей своей автобусной громадой, сигналя и ругаясь, или устраивал настоящее ралли. Жесткач! Так он развлекался от скуки. А мы-то ничего и не подозревали, а наши дамы натерпелись страху, все время были в тонусе в ожидании неминуемого столкновения. Мы обалдели! Вот уж точно: меньше знаешь –крепче спишь!
В аэропорту можно пройти на открытую веранду и полюбоваться закатом. Я тут же расчехляю камеру. И тут раздается нечто непонятное по громкоговорителю, чего я никак уж к себе не отношу. Повторяют. И тут Витю осеняет, что это мне не разрешают снимать. Ведь это же стратегический объект, там самолеты и ангары, а ты шпионишь! А ну как отнимут! Следующий прикол – на досмотре. У ребят выуживают бутылку Хенесси. Они и сами удивлены: ночью отмечали отъезд да и забыли выложить из сумки. Надо было ее на пляже прикончить. Первые две минуты серьезные итальянцы вежливо ждут, когда эти странные русские наконец выбросят бутылку и пройдут дальше. Группа ликует, т.к. теперь придется распить на всех и очень быстро, ведь, в самом деле, не бросать же бутылку элитного коньяка. Гене повезло больше всех: он успел отпить огромный глоток. Под взволнованные крики: Гена, ты не один! – бутылка пошла по рукам. Но разъяренные итальянцы быстро разгадали наш маневр, окончательно потеряв веру в нашу цивилизованность, просто отняли заветную бутылочку у Миши, чуть не выбив ему зубы, и заставили поставить далеко на пол. Чтобы не раздувать международный скандал, мы скрепя сердце подчинились. В довершение всего купленный Людой симпатичный таймер в виде тортика не сработал, она расстроилась.
Но ужаснее всего оказался все тот же ТУ-154, в котором мне пришлось скрючиться так, что все тело затекло. Ноги ломало. Хотелось вообще выпрыгнуть из самолета. Насилу долетели. Я покидала борт с рыданиями: Больше никогда в жизни никуда не полечу! Хорошо еще нам повезло с доставкой на дом: за Людой и Геной приехала на машине их подруга. И после Новокосино, где они живут, любезно отвезла и нас.
А последней каплей стало торжествующее личико стервы секретарши, которая нашла меня в первый же рабочий день и сладеньким голоском сообщила, что мое заявление на отгулы осталось неподписанным и меня требуют на ковер. Пришлось объясняться, и в результате (после вручения сувенирного дынного ликерчика) мне милостиво разрешили оформить два дня в счет отпуска, из которого мне теперь, как последней дуре, придется выходить 16 августа, в субботу. Маленькие бутылочки водки, кипарисные кресты и фарфоровые масочки и шкатулочки разошлись по завучам, ответственным за расписание, и бухгалтеру Жене (старой знакомой) – за своевременную справочку о зарплате в 18 тысяч. Если бы не она – не видать мне стран Евросоюза! А сука секретарша не получит ничего. А вот ее дочка скоро перейдет в старшую школу. Ненавижу номенклатуру, пьющую чай с начальством и цедящую сквозь зубы, презрительно глядя сквозь тебя. Это и есть признак типичного тупого быдла. Хлестаковщина еще не скоро перестанет терзать наши грешные русские души.
Ну, а то, что ликерчики Римини действительно оказались паленые, нас даже и не расстроило, мы их добросовестно спаиваем гостям, приходящим посмотреть фильм про чудесную страну Италию. Фирменными Амаретто и Йово наслаждаемся сами. Зато, слава Богу, все живы-здоровы, все хвосты целы, цветочки не завяли. Раздаем подарки: Жене, конечно, футболку с фрагментом фрески Микеланджело Сотворение человека, Антошке венецианский брелок, Алене нежнейший сиреневый гарнитур из муранского стекла. Плюшка подросла и похудела, Морис все больше спит и видит сны о наших будущих приключениях.
Чао, Италия!
Итальянские хроники - 2008
Ассоциации. Ну, какие могут быть ассоциации и воспоминания о будущем? Конечно же, Матия Базар. В прекрасную далекую романтическую юность сидели мы с другом Шуриком на концерте легендарной группы в Олимпийском и наслаждались оригинальным вокалом и музыкой. Для нас тогда все было необычно, вот уж точно Электрошок. А самое главное – Римские каникулы. Le vacanze romane.
Roma bella tu
Che rico sei!..
Romantica citta!..
Dolce vita che te ne vai...
Profumato di vacanze romane!..
Asfalto lucido –
Arrivederci Roma!
Мы в те достопамятные времена не пропускали практически ни одного гастрольного концерта. Риккардо Фольи, Альбано и Рамина. Помню, как слушали Пупо на ледяном полу Лужников, как передала ему огромный букет, а он, остановившись у нашего ряда, поцеловал руку тетке в крайнем кресле, думая, что от нее. А она испугалась, дура. Я чуть не вылетела через несколько стульев ему навстречу. Я знала все их песни наизусть, крутя без остановки старенькую вертушку. Когда последняя песня Челентано застряла у меня в мозгу, я не вынесла эту сладкую муку и вцепилась в словарь, потом – в самоучитель, потом в Антонину Ивановну. Ее я взяла буквально штурмом. Что и говорить, итальянская эстрада, эта сама душа музыки, оставила в моей жизни важный след.
Ну, и потом все фильмы нашего детства: Спартак, Даки. Вся эта мощь древней цивилизации, впитанная в пятом классе по истории древнего мира, все эти живописные руины. А чего стоит курс антички в альма матер! Столько часов в ленинской аудитории, развесив уши, внимали профессорам, вещающим про Плавта, Аристофана, Марциалла и Горация! И столько же часов зубрежки в читалке. До сих пор читаю наизусть любимую эпиграмму Марциалла! А зачеты по сладкоголосой латыни у доцента Романовской! Нормальные люди сдавали их раза по три-четыре, и это считалось еще клево. Я уже тогда была ненормальная, сдавала с первого раза, мне все завидовали. А что мне латынь, когда я к тому времени французский выучила сама и сдала, чтобы в институте учиться. А на семинарах у нее пели под гитару Egsegi monument на мотив Степь да степь кругом!
Короче, ностальгия конкретная! Поэтому как не вскочить и не отправиться на наши щедрые майские праздники (благослови их, Боже!) в прекрасную страну Италию, за воспоминаниями о прошлом! Поэтому да здравствуют Римские каникулы, поэтому – чао, Италия! поэтому – Arrivederci Roma!
4.05.08. Воскресенье. Римини. Ровиго.
Без приключений скучно. Это понимаешь, когда встаешь в 2 часа ночи, в 2.30 садишься в такси, в 3.30 подкатываешь в аэропорт, а в 4 узнаешь, что рейс 7.00 откладывается на 10. Пять часов в Домодедово – не хило! Звоню Маше в СКМ-Трэвел (ну, кто же еще нас отправит в прекрасную страну Италию?) – по ее версии, это подлая измена авиакомпании. Однако есть и другие версии. В самой компании твердят, что анонс был заранее, некоторые пассажиры увидели задержку в нете, но, по русской привычке ничему не верить, заблаговременно приперлись в порт. Кого-то предупредили турагентства. Так или иначе – назад не поедешь. Плюс ко всему прочему документы получаем прямо здесь. Говорят, с Италией это в порядке вещей. Все как в первый раз.
Эта солидная задержка возвращает к печальным событиям недавнего прошлого. Похороны, поминки, ненавистные рожи, утраивающие безмерную скорбь и потерянность, смертельная усталость, беспросветность и сознание трудноразрешимых проблем в ближайшем будущем. Нескончаемые подготовки ко всем возможным экзаменам – обычный предвыездной конвейер, тупая толкотня по бесчисленным конторам и очередям с кучей бесполезных бумажек, тошнотное угадывание: в чем еще провинилась? Тягостная полуобморочная болотная жижа… И вдруг – как вспышка – мы едем! Куда? Какого черта! Просто едем – подальше отсюда! По большому счету я зарабатываю на все вояжи кровью и потом в прямом смысле слова. Потею «у станка» - за рабочим столом, встречая и провожая оболтусов без минутного перерыва, а драгоценные отгулы зарабатываю донорством в Склифе. Да и то еще морду воротят – это еще что, мол, такое? Вот такой закон. Но начальство очень болезненно реагирует на требование отгулов, не заработанных перед начальственными очами – на долбанных выборах или как-нибудь там еще. А я еще хотела накануне разок сдать, да самочувствие подвело и не получилось, поэтому заявление подала впритык к праздникам, да еще и не прямо в директорские руки, т.к. ее не было. Поэтому, чувствую, по приезде будет мне козья морда. Но это уже потом. А сейчас главное – улететь. Во всех смыслах… Витя тоже пашет параллельно. Но он хоть сам себе хозяин.
В таких примерно мыслях проходят три с лишним часа, пока наконец счастливый Витя не добывает долгожданные ваучеры и билеты. После этого слоняемся по вокзалу, урывками кемарим в разных местах. По старой привычке заходим в Дьютифри в поисках приличной «книжки с картинками», но безуспешно. Таких здесь просто нет. Зато на посадку стартуем «впереди планеты всей». Я оказываюсь первой, кто вступает на борт пупсика-аэробуса кислотно-салатного цвета.
Места у нас отличные, у окошка, как мы всегда просим. Вот уж точно, от добра добра не ищут… Замечаем, что в среднем ряду все три места свободные. Сначала пытаемся отправить туда тетечку-соседку, но она отказывается, ей просто лень шевелить задницей. Мы тогда перемещаемся сами, наивно надеясь, что наши места останутся за нами и в любой момент мы вернемся и туда. Но напрасно мы размечтались. Тетка тут же вытягивается, занимая все места, и мы пребываем в изгнании до конца полета. На обед дают очень вкусную рыбу. Это тоже становится традиция – как только мы оказываемся вне дома – в ресторане, в полете, на пикнике – мы заказываем рыбу. Аэробус посадочкой не порадовал – шильце в ушки потыкалось изрядно.
В Римини нас встречает толковая и приятная девушка Ира – адекватная и не балаболка. Мы уже знаем, как много зависит от сопровождающего. Едем в свободную независимую республику Сан-Марино. Пока еще не думаем – зачем? – слишком устали. Гораздо позже понимаем – это часть планового трансфера, а также распределение финансовых потоков, чтобы в самых последних уголках страны туристы оставили бабки и чтобы все области равномерно развивались. Чем будут жить крошечные «независимые республики»? Ну конечно же, винищем, марками, брендами! Несгораемая валюта. Поэтому первое, куда нас тащат – правильно! – оф коос, на дегустацию. Бог мой, чего мы только не дегустировали!
Сан-Марино – на высоченной горе, куда мы поднимаемся по серпантину. Внизу открывается чудная панорама в терракотовых тонах. Черепица, утопающая в зелени. Топаем вверх до самой башни. Умиляемся на гвардейцев, башню с часами, скульптуры насекомых, занимающихся любовью в маленьких скверах. Море магазинчиков – средоточие туристического бизнеса. Гигантские бронзовые муравьи и осы забавно сплетаются в причудливые позы. За недостатком времени – скорей, скорей! – не успеваем разгадать все эти инсект-хитросплетения: кто кого и кто на ком, и вообще – как? Хотя бы сфотографироваться – потом разберемся!
Наконец кульминация – фирменный вин-салон. Дегустируем все. Удивительно, как все-таки совпадают наши вкусы – мы даже не обсуждаем вслух – понравилось-не понравилось – соглашаемся молча, на клеточном уровне. Вино – всякое там «Слезы Христа» и т.п. - отвергаем сразу, переключаемся на ликеры. Вот тут действительно вкуснятина. Выбираем все в той же вечной спешке Амаретто, шоколадный и яичный, что по-итальянски звучит Йово, еще наборчик мини-водочек на сувениры и в темпе отваливаем. Все это богатство пакуется и грузится в чрево автобуса и будет теперь неразлучно путешествовать с нами до последнего дня. Преследуемые испанским комплексом «некупленности», напоследок хватаем большую бутыль оливкового масла. В среднем все по 8 евро.
Едем в Верону. На солнышке жарко, но потом становится ветрено и пасмурно. В автобусе привычно устраиваемся на задних местах с сухариками и колбаской. Слушаем программу по Венеции. Получается где-то 200 евро со всеми экскурсиями и катаниями на гондолах, и даже с обедом в ресторане.
Как ни ехали, а до Вероны так и не доехали. Завернули практически уже на подъезде, определил Витя. Мы уже опытные в транспортных заморочках. Опоздавший рейс и пробки наводят на мысли о завтрашних поскакушках: Верона и Венеция в один день? При всем при этом в группе разгорается спор – ехать или не ехать? Кто-то не хочет остаться без ужина (еще неизвестно что за ужин), кому-то наплевать. Нам уже все равно. С автобусными туристами опасно играть в демократию – это мы уже знаем. Лучше ставить не перед выбором, а перед фактом. Этот закон и в школе работает. Лучше мнимая демократия. Так оно и получается. Пока спорим, замечаем, что давно уже едем назад. Опять обидно – потеряли часа три точно.
В отеле Европа, куда нас наконец привозят, номер стандартный, в русле заказанных трешек, но ужин – жуть! Макароны – твердые холодные «рожки», которые даже до революции мне бы не пришло в голову покупать и готовить в семье, картошка и что-то вроде пережаренных гамбургеров. Макароны здесь на первое. Всегда. Везде. В отеле любой звездности. С едой тут тоже все ясно, подумали мы. На третье – профитроли. Витя к «котлетке» даже не притронулся. Я обошлась одной картошкой. Странно, подумала я, мы ведь ехали в страну спагетти, ожидали все что угодно, но только не эти совковые рожки. А может, это они так для русских стараются? Невероятно, как можно в девять часов вечера есть на первое(!) макароны, причем не политые никаким элементарным соусом или кетчупом, а на второе картошку с мясом, а на десерт еще и пирожные! Тут я вспомнила, как ужинали итальянцы в Сети-Шарме, и вышла из ступора.
Устроившись и достав самое необходимое, водрузив Сару на подушку, отправляемся гулять по окрестностям. Что здесь поражает, так это «озера» алых маков вдоль дороги. Они повсюду. Это такая красота! Просто сорняк, как у нас одуванчики. Маки яркие, нежные, хрупкие, утонченные какие-то. Мы тут же набираем целый букет. Недалеко от отеля – речушка, за ней густейший парк с дорожкой, подсвеченной фонариками. Там заливаются соловьи. Просто захлебываются. Стопроцентный романтик: итальянская бархатная майская ночь с сумасшедшими соловьями и охапкой огненных маков. Жаль, что не удается отыскать мостик на сторону парка. Таким мы запомнили местечко Ровиго под Венецией.
5.05.08. Понедельник. Верона. Венеция.
Вот уж воистину трудный день! Подъем в 6 утра (кто бы мог подумать, что будет иначе), в 7 завтрак. На удивление – приличный: кусочек ветчины толщиной с бабочкино крылышко, такой же – сыра, кофе, круассаны. Но вот кофе-то я уже успела приготовить в номере (под впечатлением вчерашнего ужина). Первое, что бросается в глаза в ресторане, – это удивленный официант, ругающий русских, моментально поедающих принесенную нарезку. Ведь у них там все рассчитано: по кусочку на человека, но приходят новые и им не хватает, так как предыдущие все смели. Ведь это смех, а не еда, для русских-то мужиков! Официант с недоуменной и почти оскорбленной физиономией мотается из кухни к столу и снова застает пустые подносы.
В 7-30 выезжаем в Верону на северо-запад. Пасмурно, идет дождь. Вся группа приуныла: и Венеция под дождем? Вот невезуха-то! Группа у нас, кстати сказать, подобралась на редкость дружная, сплоченная и дисциплинированная. Никаких западников-восточников. Много молодых, не без старушек-подружек, пары, детей нет, один вьюноша-студент. Все очень общительные, буки отсутствуют. Все дружно все обсуждают и делятся впечатлениями, показывают покупки. Тут мы с Витей просто в эйфории, как сами мы люди компанейские.
В Верону въезжаем через древние ворота, потом пешая прогулка. Здесь повсюду – Шекспир, обессмертивший заштатный провинциальный городок, заставивший весь мир крепко запомнить: Верона – это любовь и смерть. Кульминация экскурсии – домик Джульетты. По дороге проходим античный театр. Балкончики здесь самые что ни на есть живописные: разнообразные кованые решетки на розовых домиках, увешанных цветами. Двор Капулетти довольно маленький и совсем небогатый. Узнаем, что Капулетти – это шляпники (капо – голова), не такие уж богачи, но зажиточные. Арка во двор вся расписана – живого места нет – местными влюбленными, да и со всех концов мира, наверное, наподобие нашего дома Булгакова на Садовой. Ее специально облицевали фанерой – пишите на здоровье! – чтобы не портить древние стены. Потом эту фанеру со временем меняют. Мудро. Лучше, чем гонять и запрещать. Надпись «Здесь были Ленуська и Витюшка, которым повезло в любви» не состоялась по отсутствию маркера, но счастливо и незатейливо сложилась виртуально в обеих головах.
Во дворе под деревцем – бронзовая Джульетта в свободном платье. Правая грудь затерта до зеркального блеска – очередная примета: потереть, чтобы в любви повезло. Мы честно трем, правда, я – руку, а Витя – попу. Это для разнообразия. Вспоминаем дракончика Гауди в Барселоне и думаем: что нам предстоит еще здесь тереть на счастье? Справа на стене довольно высоко (этаж второй) – балкончик (ну как же без него-то!) Вот тут все и произошло. Никакой там колоннады, галереи, как показывают в театре и кино. Просто стена, на ней балкон, совсем как у нас на Изумрудной, только каменный. Внутри арки – экраны, на которых картинки с древним сюжетом, персонажи в костюмах. В шопах по всей улице символика шекспировской пьесы. Воздух пропитан бессмертными стихами о кровной вражде и единственной ночи безумства и победы над смертью. Мы, конечно, покупаем картину с балкончиком. Пропитавшись флюидами сумасшедшей страсти, покидаем игрушечный городок. До домика Ромео уже не догуляли: дождик разошелся не на шутку.
По дороге в Венецию, под шуршание дождя и ворчание мотора приняли единственно верное решение закусить «нечеловеческой едой» и поспать.
В этом незатейливом, но, надеюсь, довольно складном повествовании время от времени появляются некие внесценические персонажи, каждый из которых несет определенную «смысловую нагрузку»: мы о них постоянно помним, цитируем их, покупаем им сувениры. Прежде всего это, конечно, наши многочисленные дети и их подруги: Женя, Алена, Антон, Таня, Ира, Дима, это друзья: Киса, Шурик, Натусик, Ирусик. Один из самых ярких персонажей, несомненно, Мишель, которому и принадлежит знаменитое высказывание о «нечеловеческой еде» и автомате Калашникова, без которого просто нельзя спокойно жить среди парижских негров, Мишель, из-за проделок которого мы когда-то вместо Испании оказались в этом самом Париже. Это действительно легендарная и одиозная личность, сыгравшая, кстати сказать, немаловажную роль в нашей совместной судьбе. Думаю, что по примеру Н.В. Гоголя, придумавшего в свое время «Повесть о капитане Копейкине», в сонливой и длинной дороге из Вероны в Венецию вспомнить о нем самое время. Кому неинтересно – можно пропустить.
«Повесть о французском женихе»
Итак, Мишель, урожденный испанец Мигель, был действительно моим французским женихом. Моя троюродная сестра Галина уже готовилась к отправке во Францию замуж, когда я посетила ее в Питере. Она и дала мне адрес агентства Еврочелленджер в городе Лионе. У нее все сложилось как нельзя лучше. И сейчас она в каждом письме зовет меня в гости в городок Перпиньян на границе с Испанией, где счастливо проживает вот уже три года в браке с французским гражданином, пенсионером и бывшим чемпионом Франции по велогонкам. Вся эта переписка была довольно утомительным и ни к чему не ведущим занятием, в результате которого у меня скопилась целая стопка досье с фотографиями претендентов, платящих там по тысяче евро за подходящую им кандидатуру женщины, предложениями дружбы и любви. С кем-то пыталась переписываться по нету с помощью автопереводчика, но это был кошмар. Кто-то писал по старинке – по почте. Языковой барьер, отсутствие живого общения очень затрудняло процесс. В тот момент, когда мне все это изрядно надоело, объявился Мишель. Он не писал. Он стал звонить. Каждый день. Вечерами я уже не могла спокойно есть, тупить у Дома-2 и т.д. Мне приходилось практически с порога общаться с Парижем и другими городами. Бизнес спасательного агентства был у него по всему миру. Звонил на сотовый во время уроков, по ночам. Выяснялось постепенно, что он Близнец и Змея. Тут же проверила все гороскопы: Крыса со Змеей никак не пересекаются во времени и пространстве. Потом стали договариваться о встрече. У него созрел уже целый план: сначала он приезжает в Москву, потом я еду к нему в гости в Париж и в испанское поместье, потом я бросаю работу и он увозит меня навсегда. Прислал виды дома, окруженного множеством авто и квадроциклов. Говорилось много о культурном и интеллектуальном совпадении, о совместных путешествиях по всему свету, о выборе работы, о жизни под старость в Испанском имении с апельсинами, а Франция плохая страна, там нужно только деньги зарабатывать, а жить надо в Испании и т.д.
Приехал он в октябре, во время моих каникул. Я честно таскалась каждый день в гостиницу Украина, проходя в номер под оценивающими взглядами ночных и дневных бабочек. Он все нудил, что ему скучно, что ходить некуда. Я водила его в театр Ромэн, который ему не понравился, в Большой на балет, от которого он остался в восторге, в зоопарк, на Тверскую, в Кремль на концерт Цезарии Эворы, по всевозможным кабачкам. Хотя общались мы неплохо, трудно представить более неподходящих друг другу людей. Вот и не верь после этого гороскопам. Ему нравилась Москва тем, что ночью жизнь продолжается и можно везде пойти и все купить, что у нас мало лысых и почти совсем нет негров. В зоопарке, собираясь перекусить, он купил огромный батон с сосисками, а я достала свои 3 корочки с хреном и предложила ему. Тут я и узнала, что это не человеческая еда. То, что он ел постоянно пиццу, хотдоги ( с отрезанным желудком, который он сжег пряной африканской едой во время службы в армии), пил кокаколу, т.е. ел и пил то, чего никогда в жизни не буду есть и пить я, - было самым главным несовпадением. При все при этом я с удовольствием пила хреновуху с пивом и курила, чего не делал он. При первой же встрече в аэропорту между нами не проскочила искра, да и я как-то не выражала желания бросить все и уехать с ним, а наоборот, говорила, как я люблю свой город, свою работу и друзей. Да к тому же он увидел меня на фото брюнеткой, а застал уже блондинкой, причем не очень удачной. Он мне все уши прожужжал о необходимости срочно перекраситься. На это я с гордостью отвечала, что я сама себе хозяйка, и цвет волос зависит от моего настроения, а не от чьего-нибудь каприза. Сильно лысоватый, довольно мощный дядечка, весь в наколках, к тому же гораздо старше меня. Он постоянно говорил по мобильнику с подчиненными по бизнесу, оставленному в Париже. Ничего в нем не цепляло, ну, хоть бы что-нибудь. Понятно, что фото, письма и звонки – это одно, а живые люди – другое. Когда я была в Шарме, он названивал каждый вечер, съедая весь мой роуминг, пока я не поняла, что у меня не осталось денег даже на эсэмэски детям, а они уже начали тревожиться, почему я молчу. Осенью телефонное общение продолжилось вживую, а бедному Вите пришлось все это терпеть. Он стойко переносил отсутствие общения со мной, хотя уже сильно запал и втайне мечтал, чтобы все мужики вокруг меня сгорели синим пламенем. Собственно, Витя-то и увел меня у Мишеля. О том, что встреча на Синайской горе была более судьбоносной, чем знакомство в Еврочелленджере, тогда никто не думал. Это другая история, может быть, и ей найдется свое время и свое место. Кульминацией визита стала поездка во французское консульство, куда я записалась заранее, для оформления гостевой визы. Но Мишель не привез с собой приглашение, заверенное в мэрии Парижа, нарочно или случайно, и дело встало. Договорились, что вышлет в ближайшие дни. Под конец он уже изнылся и захотел на родину. В последний вечер в Украине он навешал на меня кучу пакетов с вином и духами и даже не проводил хотя бы до метро. Тут я окончательно напряглась, не выдержала и позвонила Вите, чтобы он меня оттуда забрал. Доблестный рыцарь, не имея понятия, где находится гостиница Украина, бросил все и полетел спасать меня. Мишель улетел, позвонил сообщить, что он едет в родной машине по родному городу, радуется жизни, и кстати, не перекрасилась ли я снова в брюнетку? Я проклинала пропавшие каникулы, Витя, хитрая обезьяна, торжествовал.
Потом была Поповка, Хургада, мечты об Испании. Мишель все же напомнил о себе, позвонив как-то через полгода, уже после нашего возвращения из Парижа. Он очень удивился, куда это я пропала, почему не звоню, не даю о себе знать, а он уже на Кубе поработал, и то, и се, и пятое, десятое. Я от такой наглости просто обалдела и к вечернему звонку на домашний припасла ему сюрприз. Причем Вите пришлось сначала выслушать наш разговор по-испански, а потом я перевела. Он пришел в неописуемый восторг. Это был триумф никогда не вравшего человека. Полуправда – полу-ложь. Я оторвалась по полной, сообщив, что я благодаря ему, оказалась в Париже ( Почему не зашла в гости? Этот вопрос нас особенно умилил – окна, разве что побить?), там у меня не было отбоя от мужиков, была куча свиданий, самых достойных предложений, я прекрасно провела время в прекрасном городе, была вся в любви. А теперь пожинаю плоды: я уже не одна и мы счастливы. И никого не интересует мой цвет волос. На том конце провода вежливо пожелали счастья. Не знаю, пожалел ли он о том, что у нас не сбылось. Во всяком случае, справедливо, что желание «купить жену» со второй попытки не достигло успеха. А наградой за годы измен, разочарований и одиночества может стать только истинное чувство. Вот такая поучительная история о судьбе из серии Busca que te busca ( исп. Ищешь то, что ищет тебя).
Венеция встречает нас огромной лагуной, по которой мы углубляемся на катере. Чувства, не передаваемые словами. Ветер, солнце, вода, кругом вода! Тучи заходят, колорит становится жемчужно-серый со стальным и голубовато-изумрудным. Дома, не разделенные никакими пробелами, вырастают прямо из воды. Город-архипелаг испещрен 45 маленькими каналами, через которые перекинуты 350 мостов. Я в неописуемом восторге не успеваю скакать с одного борта на другой, наступая на ноги братьям-славянам. Камера не просто продолжение моей правой руки, это уже ее неотъемлемая часть. Витя предлагает дородной польке снять ее с мужем (он, оф коос, длинный и сухопарый), но она отказывается. Они очень прилично спикают по-русски. Видно, что еще поколение присной памяти «стран социалистического содружества». Не то что хохлы из испанской группы.
Причаливаем на набережной. Тут нам раздают наушники, с которыми мы уже не расстанемся до самого конца. Это здорово – слушать рассказ и глазеть по сторонам, не притискивась к гиду и не глядя ему в рот. Но иногда эта новинка дает сбой: волна пересекается с таким же радиоустройством другой группы. За сплошными домами пока не видно, что улиц нет.
Первое место – салон-мастерская муранского стекла. С моим фанатизмом до народных промыслов это просто чудо. Снимаю, стараясь не пропустить ни одного движения. Нам показывают создание стеклянных фигурок. Мастер на длинной трубке вытаскивает такую мягкую прозрачную блямбу из печки и на наших глазах превращает ее в изящную лошадку. В одной руке у него палка с раскаленным стеклом, в другой – щипцы. Ни одного лишнего движения. Он вытягивает лошадке ножки, хвост, защипывает гриву – и готово! В процессе стекло еще из оранжевого становится белым. Ставит шестисотградусную коняшку на стол в компанию к уже подостывшим. Их там целый табун. Даже есть специальная печь, где все это остывает. На фигурку тут же кидают бумажную салфетку, и та благополучно сгорает, эффектно полыхнув. Мастер устало приваливается спиной к стене. Никакого коллективного обучения. Все мастерство передается в семье, как и у турецких ковровых мастериц.
Дальше поднимаемся в зал с посудой и украшениями. Бэлла донна тараторит про разные технологии, цвет и качество стекла, показывает последнее изобретение – александритовое стекло, меняющее цвет, демонстрирует небьющиеся тончайшие чашечки, длиннющие бисерные нити, пестрые вазы из стеклянной резаной проволоки. Потом, как водится, приглашение приобрести всю эту красотищу. По ходу дела рассматриваем носатые золотые маски Казановы, вычурные кружевные маски Коломбины. Сакраментальный момент выбора бус из золотистого бисера неожиданно прерывается Витиным «я тоже хочу муранский бокал!» Кинулись выбирать бокал, но ничего так и не выбрали. Разноцветное венецианское стекло брызгало и слепило с многочисленных стеллажей. Это, конечно, не парижские бриллианты, но тоже впечатляет. Среди обычной для таких походов суматохи и спешки я все-таки успела ухватить бисерный комплектик. На память.
Под накрапывающим дождичком гуляем по площади Святого Марка, смотрим собор, Башню Часов и собираемся посетить дворец Дожей, больше похожий на квадратную крепость, белую, легкую и кружевную, шедевр. стиля «пламенеющей» готики. На башне конца 15 века удивительные часы. Они показывают сезоны года, фазы луны и движение солнца по созвездиям. Над ними статуя Мадонны, выше – крылатый лев Св. Марка, а на самом верху – огромные бронзовые мавры, каждый час звонящие в колокол.
Дожи – это правители Венеции. Они выбирались и правили. Здесь, как символ все той же независимости от остальной Италии, была своя богиня Венеция с огромным крылатым львом. Здесь есть Старые и Новые тюрьмы, соединенные маленьким каменным мостом Вздохов. Этот поэтический мостик фигурирует почти во всех произведениях 19 века. Во дворце Дожей много интересного и удивительного. Уста истины, например. Это не что иное, как ящики для анонимных доносов – такие каменные морды с открытыми ртами, налепленные на стены. Потолки уникальные – огромные расписные соты. Среди средневековых древностей особенно впечатляет пояс верности. Непонятно, из чего он сделан – из железа или грубой кожи, но вид внушительный. Что-то вроде сбруи с двумя дырочками: круглой и продолговатой – окруженными зубцами, острыми, по всей видимости. Мы долго стояли озадаченные перед этим грозным свидетельством жестокости и абсурдности нравов той эпохи.
Затем незабываемая прогулка на гондолах. Не знаю почему, но ожидаемого ореола романтичности как-то не получилось, хотя, конечно, впечатляюще. Мы уселись вместе с двумя подружками среднего возраста и отправились в плаванье по городу. Около подгнивших порогов стоят лодки. Вообще жутко подумать, как они здесь живут. В каком-то квартале в нос ударил такой запах, что мы просто ошалели. Куда как романтично! Как будто мы проплыли по сточной канаве. Все гондольеры (кроме нашего) в специальных костюмах и шляпах. Проплывая мимо, они переговариваются о чем-то своем. Мы просим своего спеть хотя бы. Все равно здорово.
На причале нас подхватывает Ира и ведет в ресторанчик. Там ее тут же «похищает», испросив у нас разрешения, местный кабальеро. Видимо, это ее постоянное место, где ей тоже отстегивают за приведенных туристов. Ну ничего, зато надежно. Еда действительно, очень приличная. Мы оказываемся за столом с приятной парой Людой и Геной. Мы четверо – единственные, кто заказал обед. Это наши люди. С этого дня мы практически не расстаемся. Берем грибной суп, лосось, морепродукты, красное вино. Сидим очень уютно, общаемся. Меня даже немного разморило под конец. Закуривая на воздухе, я покачиваюсь. Мне хорошо. Пока мы были во дворце, прошел ливень. Погода такая, что я постоянно то надеваю, то снимаю теплую кофту.
Час остается у нас на то, чтобы добраться до набережной и пройтись по сувенирам. С наслаждением обходим все магазинчики и лавочки, накупаем масочек, шкатулочек, магнитиков и открывалочек. Фотографируюсь с местными гвардейцами. Обнимаю улыбчивых красавцев и тоже улыбаюсь
Под конец нас партиями сажают на катерки и мы отправляемся по Большому каналу, который прорезывает город буквой S на длину около 4 километров, через весь город назад, к паркингу. Проплываем под главными мостами Риальто, Скальци и Академии. По берегам канала – живая эпоха блестящего расцвета венецианской готики, барокко, ренессанса – изысканные дворцы венецианской знати и монументальные церкви. Снимаем и фотографируем все подряд. Город на воде. Наконец-то мы это увидели.
В отеле у меня уже не было сил ужинать, да и макароны «на первое» после шикарного венецианского обеда могли бы только в страшном сне присниться. Раскладываю шмотки и в изнеможении падаю в кровать.
6.05.08. Вторник. Флоренция. Санта Кроче. Понте Веккио.
С 6 утра очень быстро, крещендо просто, душ, голова, чемодан, завтрак под подозрительные взоры официанта, который так и не разгадал загадку русской души. В 7.30 выкатываемся во Флоренцию, где будем два дня, правда, первый день – без чемодана, в отель только вечером, целый день нон-стоп. Некоторые едут в Сиену и в Пизу. Но мы решаем притормозить слегка поскакушки и насладиться хоть раз одним городом. Думаю, что нам это вполне удается. Неаполь, Помпеи и Ватикан – не обсуждается. С утра солнечно и + 22, так что придется переодеваться на ходу.
Высадили нас около вокзала, идем к собору Санта Мария дель Фьори (Мадонна с цветком). К сожалению, мы туда не попадаем, т.к. там сейчас служба для военных. На площади между собором, колокольней Джотто и баптистерием - толпы туристов. Я пытаюсь вслушаться в многоязычный гомон и вычленить сладостный итальяно. Но это не так просто.
Почему-то здесь особенно вспоминается мой великолепный педагог, доцент МГУ Антонина Ивановна Шеленпова, суперскромная и суперпрофессиональная, которая когда-то подарила мне величайшее наслаждение приобщения к итальянскому. Проездив к ней три года все выходные к 8 утра в Бибирево, я отстала от нее только с рождением Антона. Она долго не соглашалась заниматься со мной, но потом сдалась, убедившись в моем лингвистическом фанатизме. Она в то время писала свой учебник и согласилась обкатать его на мне. Мы, что называется, нашли друг друга. Этот очередной роман с языком, на сей раз с дольче итальяно, был на редкость плодотворным и страстным. Я пахала как сумасшедшая. Мы пели все итальянские хиты, Бэла, чао! и Санта Лючия, я учила стихи и скороговорки, заучивала многостраничные тексты, просто наслаждалась и готовилась работать в Спутнике со вторым языком. Если еще учесть, что одновременно я ездила на английские курсы, а в институте готовилась к госам по французскому и сдавала на права в автошколе ДОСААФ, получается чумовой коктейль, венцом которого стало рождение бело-розового пупсика. И многое, многое пришлось оставить… Жизнь сбавила обороты, подарив иные печали и радости.
Флоренция – родина Данте, лежит у подножия Северных Апеннин в долине реки Арно, на границе областей Тосканы и Эмили. Как и другие города – свободная коммуна, раздираемая борьбой за власть между гвельфами и гибеллинами. В результате этой политической борьбы, в самый расцвет творчества Данте, отец «дольче стиль нуово», и покидает свою родину. Это город семьи банкиров Медичи, колыбель идей Гуманизма и Возрождения, город Леонардо да Винчи, Микеланджело и Боттичелли.
Под предводительством гида Иорданки идем на площадь Синьории – место наших будущих встреч. Слева под Палаццо Веккио – фонтан Нептун, у левой ноги которого нам велено отныне собираться для следующих экскурсий. Белый гигант на колеснице с морскими конями окружен фигурами разных морских божков. Он грозно и слегка презрительно смотрит вбок сверху вниз, спрашивая: Ну, что, все собрались? Можно начинать? Наша Иорданка – по происхождению болгарка – пожилая, сморщенная, юморная и прикольная бабуся. Она все время повторяет: Идем быстро дальше за Иорданкой, за розой. Эту розу – огромную, бежевую – она держит на палочке. Так делают многие гиды, чтобы не потеряться в толпе. Флоренция (цветущая) для нас начинается с иорданкиной розы. Иорданка-Роза рассказывает нам о вражде между Пизой и Флоренцией, сопровождая свой рассказ веселыми полуприличными анекдотами иногда в стиле черного юмора. Так обежали весь исторический центр. На местном базарчике увидели скульптуру бронзового кабанчика – символ успешной торговли и предпринимательства. Вся группа набросилась на него и терла нос. Родной брат дракончика Гауди отполирован до золотого блеска. Потом нас отпустили в свободное плаванье.
Первым делом пошли в собор Санта Кроче поклониться святым могилам. На площади – памятник Данте, а внутри – его символическая гробница. Эта церковь – чистейшего готического стиля чистейший образец. В полу – старинные надгробные плиты, по стенам капелл – великолепные витражи, Вдоль стен – надгробные памятники Микеланджело, Данте, Макьявелли, Россини, Галилео. Насладившись и преклонившись, выходим наружу через кожаные мастерские, через внутренний дворик в цветах на задворки. Там нашли туалет работников мастерской, отдохнули, послушали набат прямо под колокольней, понаблюдали за жизнью детского садика через забор. Тот же визг и синяя униформа, что и в Салоу. Вернулись на площадь и купили нужную нам книжку про все города нашего путешествия.
Потом, вооружившись картой, направились к набережной Арно, оттуда прямиком к Понте Веккио, самому древнему мосту города – Золотому базару, про который Ирусик нам все уши прожужжала. Тут она нас опередила – мотанула В Италию со своим Игорем на неделю раньше и прилетела в день нашего отлета. Позвонила и протрещала, куда надо обязательно зайти и что где купить. Увидев за рекой огромный зеленый холм, решили обязательно на него забраться, благо два дня у нас есть – может, успеем.
Золотой мост не всегда был Золотым. Когда-то это были вонючие мясные лавки. Медичи, прогуливаясь через него на другую половину своего дворца, приказали однажды убрать всю эту вонищу и разместить там что-нибудь более благородное. Ювелирам дважды повторять не пришлось. И с тех пор здесь целый салон-музей лучшего итальянского золота. Это прочное и легкое трехарочное сооружение, все облепленное домиками и лавочками. Думаю, что это достойная кульминация пытки голдешником Хургады и Парижа. Постепенно в сознание внедряется мысль, что уйти отсюда с пустыми руками просто грешно. И наше бесцельное глазение потихоньку обретает более или менее ощутимую цель. Разбежавшиеся глаза собираются в кучку и мозг сосредоточивается на определенном денежном диапазоне. Покупка малюсенького легкого крестика тоже входит в комплекс удовольствий. А вообще цены здесь запредельные, но выбор и качество – тоже. Долго фотографируемся в этом культовом месте и спускаемся обратно к центру.
По дороге начинаем потихоньку засматриваться на еду. Это с нами часто случается, и я всегда боюсь какого-нибудь подвоха, т.к. знания языка на гастрономические подробности всегда не хватает, и надеяться можно только на везение и интуицию. Нашли более или мене приличную забегаловку, где разные салаты заворачивали в большие тонкие лепешки. В такие моменты Витя всегда забывает, что мы хлеб не едим. Когда рагацца стала заворачивать курицу с греческим салатом в огромный блин, у него просто глаза загорелись. Объяснить, что нам нужно, не стоило труда, но и тут вышел конфуз. Я взяла себе оливок, зелени, огурцов и кукурузы. Тут последовало предложение полить все это неким загадочным соусом из бутылки, состав которого и степень перчености остался за кадром. Я осторожно ответила «умпо» и показала «чуть-чуть», при этом опрометчиво кивнув головой. Радостная рагацца плеснула темного соуса и протянула мне сверток – Бонапетитто! Моего «умпо» оказалось достаточно, чтобы вспомнить хургадский глоток спирта – жгучий перец испортил весь кайф насыщения. Пришлось запивать водичкой, купленной за 80 центов по дороге от моста. Добавили еще сухариков и залакировали, как водится, мороженым.
Сразу почувствовалась усталость, но мы продолжаем бродить по уже знакомым улочкам. Может, удастся найти приличное вино?. Выйдя из своего кабачка, в соседнем, за большим окном, замечаем наши молодые пары. Ребята не дураки выпить и, похоже, постоянно квасят. Привет! Как отдыхаете? Все окей! Идем дальше. Ищем продуктовый магазин с молочкой. Но здесь все шопы для туристов, и идея поужинать йогуртом становится неосуществимой. Витя обещал Гене посиделки в Монтекатини и упорно продолжает искать дешевое вино. Когда он скрывается в очередном магазинчике, меня привлекает такой знакомый, ласкающий слух родной говор, сопровождаемый бурными хохотушками. Иду по улочке и присоединяюсь к трем дамам – то ли испанкам, то ли латинкам. Они умирают от смеха около витрины с вертящимся мужским торсом, у которого на плавках медаль «№1». Что обозначала эта бирочка, мы так и не поняли, но посмеялись от души. Я предложила свою версию об одном евро за ночь с крутым мачо из бельевого магазина. Пообщались, я спросила, из каких они провинций. Оказалось – две латинки, одна мексиканка. Обменялись впечатлениями о Флоренции. Они спросили, откуда мы. И тут за моей спиной возникает Витя с искомыми бутылками, и я с гордостью ответствую, что мы из России. Вот это да! Молодцы, ребята! Чао, увидимся в Мехико! Такие встречи – случайные отдушины на перекрестках судьбы.
У нас еще полчаса до встречи на площади Дуомо, но мы уже так вымотались, что падаем на паперть и не шевелимся.
В автобусе с кондишином-морозильником едем в Монтекатини, в отель Минерва. Наши четверо молодых , накачавшись дешевым винишком, едут теплые и веселые, а на ужине чуть не забузили. Одна пара упорно стремится посетить мощи Николая-чудотворца. Видно, есть о чем просить. Люда и Гена вернулись из поездки в Сиену, увлеченно рассказывают, как им там понравилось.
Минерва – случайный, похоже, четырехзвездочный отель среди нашего трехзвездья, очень приличный. Я, как всегда, протискиваюсь на самый ресепшен, чтобы контролировать ситуацию и вовремя потребовать «дуэ летти сепарати». Они всегда отнекиваются, что парам положена одна большая супружеская постель. Но мне на это наплевать, пары бывают разные, может, мы друзья? Или дядя с племянницей? Что у них там с чувством юмора, не знаю, но каждый раз мне приходится отстаивать свои требования. На сей раз все повторяется и нам выдают другой ключ в обмен на первый, для этого приходится дожидаться размещения всех, и мы идем последние. Но оно того стоит. Мой радостный визг оглашает коридор: нам дали не две раздельные кровати, а целый огромный и шикарный трехместный номер, с большой ванной, коридором и широким окном! Потолки высоченные, стены оранжево-персиковые. На ужин вечная паста на первое и свинина с вареной морковкой на второе, мороженое – на десерт. Мое – только второе. Через стойку, в соседней половине зала – «белые» люди, англоязычные иностранцы, у них шведский стол. Русские завидуют, но ничего – у нас скоро День победы. Идем гулять по курортному городку с целебными источниками. Все магазины уже закрыты. Народу очень много. Стандартная центральная улица с бутиками. Что и говорить, витрины здесь великолепны, как будто какой-то параллельный виртуальный мир, зазеркалье, в котором живут стильные рагаццы и крутые мачо среди сверкающих украшений и моднющих шмоток.
Перед тем, как упасть в одну из трех шикарных кроватей, успеваю принять горячий душ.
7.05.08. Среда. Флоренция. Релакс на Арно. Уффици. Панорамный холм.
Первый раз высыпаюсь после прилетной бессонной ночи. На завтрак в русле четырех звезд уже дают йогурт, джемы, мед, галеты, капучино. В половине девятого, поснимав на остатки кассеты отель и его окрестности, отправляемся в автобус. Минут через десять нас отсаживают. Наша Ира остается с «пизанцами», а мы направляемся снова во Флоренцию. По глупости оставляю шарф и подушку в нашем автобусе. Теперь не знаю, когда снова их обрету. Тут начинается дикая пробка. Жаль, что не спросила, как это по-итальянски. Просто МКАД родной в часпик, только среди гор. С ужасом думаю, что как раз к экскурсии в галерею Уффици поспеем, и никакого свободного плаванья. Дико жаль терять драгоценное время на эти тягомотные ужины с более чем неспешным обслуживанием «а ла карт», переездами, да еще и в пробках. Как на зло, солнце обливенное. Говорят, здесь до нашего приезда шли жуткие дожди. Всюду по дороге – красные маки. Тянутся многокилометровые питомники: то ли сельхозрастений, то ли декоративных, но очень красиво. Проезжаем маленький аэродром, прямо перед автобусом крошечный самолетик заходит на посадку.
Нас выпускают, когда уже далеко за 10. Сразу бежим на дешевую улицу Национале. Но промотались зря. Так ничего там не покупаем, жалеем о потраченном времени.
Скорей-скорей, проложив маршрут через любимый Санта Кроче выкатываемся на набережную. На этот раз наш туалет был закрыт. Пришлось довольствоваться мощным кустарником за паркингом. Выйдя к реке уж к 12-ти, понимаем, что восхождение придется отложить, т.к. в 13-30 надо быть уже в Уффици. Но по инерции продолжаем идти в заданном направлении, пока не останавливаемся в виду загорающих прямо у воды аборигенов. Тут мы решаем к ним присоединиться. И у нас случился дивный релакс прямо посередине живописного водопада на реке Арно. Раздеваемся, загораем. Уточка пытается перевести выводок утят прямо через бурлящий водопад. Я пытаюсь помочь и отловить одного, слабенького. Он беспомощно трепыхается и пищит, боясь последовать за братьями. Но наконец самостоятельно плюхается в воду и выкарабкивается уже внизу. Семейство восстановилось, и счастливая мать ведет их кормиться в лужицу. Итальянцы начинают бросать им хлеб. Прилетает селезень, видимо, чужой, т.к. муж рядышком. Но прогоняет чужака утка, а не папа-селезень. Вот настоящая итальянская семья, решаем мы, вспоминая рассказы про маменькиных сынков, которых мамаши-итальянки опекают до сорока лет. Продолжаем загорать и расслабляться на бетонных плитах до последней минуты, а потом подхватываемся и бежим к Нептуну.
Флорентийские площади очень маленькие, соборы много теряют от застроенного пространства, не смотрятся так величественно, как, например, Сакре Кер на Монмартре, Нотрдам или наш Василий. Улочки все узкие, на балконах множество цветов в горшках. Еда в забегаловках совершенно непотребная, на мой взгляд, пицца, макароны, все хлебное. Народу тьма тьмущая. Большинство – сами итальянцы. Иногда кажется, что слышна только русская и итальянская речь. Проплывают несколько экзотических мусульманских, африканских и индийских пар. На парковках очаровательные малипуськи, многие из них – совсем крошечные электромобильчики.
Прибегаем даже раньше срока. Экскурсию ведет не Иорданка, как обещала, а другая, миниатюрная, очень приятная донна. Она очень доходчиво и эмоционально все рассказывает и объясняет все различия между этапами Возрождения и стилями художников. С чего начиналось Возрождение, как развивалось и в чем его суть. Уффици – флорентийский Эрмитаж, Здесь все школы и стили живописи, скульптура, гобелены, государственные архивы. При Медичи здесь были административные офисы.
Стоим перед знаменитой Венерой Боттичелли. Слушаем про замысловатую символику картины, в которой все стихии вместе: вода, воздух, земля и даже огонь. Напрашивается вывод о том, что Венера, Любовь, - пятый элемент бытия. На картине Весна заметно, что все женщины Ботичелли слегка беременны. В этом тоже угадывается какой-то скрытый символический смысл. Долго рассматриваем Благовещенье Леонардо да Винчи. Удивляемся неестественной и непропорциональной руке Мадонны. Но нам объясняют, что Леонардо знал, что на эту картину будут смотреть из дверей далеко справа, и он специально все рассчитал, чтобы оттуда все смотрелось как надо. А на полянке, где стоит архангел, изображены все известные к тому времени виды растений. Здесь единственная круглая картина Микеланджело. Пытаемся впитать все шедевры Рафаэля, Учелло, Боттичелли, Леонардо, Джотто, Тинторетто, - и запомнить хоть что-то.
Из галереи прямиком на ту сторону, находим лестницу и поднимаемся в маленький лимонно-розовый садик. В прудике посередине – тортиллы. Млеют на солнышке неподвижно. Итальянский малыш пытается столкнуть одну в воду. Она плюхается и быстро уплывает. Залезаем на холм. С него панорама, как у нас на Воробьевых горах. Вся Флоренция как на ладони, с соборами, утопающая в зелени. И сразу – горы. Садимся на каменный заборчик и рассматриваем все знакомые места и маршруты от собора к собору, от площади к площади, находим Золотой мост, водопад с уточкой. Коньяк закусываем йогуртами и хлопьями «Красная шапочка». Становится жарко и весело. Тут грянула музыка. Оглядываемся – за нами расположился индейский ансамбль с довольно приятной и мелодичной музыкой в стиле Саймона и Гарфонкеля. Чуть дальше – еще один. Перед барабаном лежит мешочек – «индейский сувенир 1 евро» Мы берем легкий дутый пакетик, но не разворачиваем. Мелодии заводные, известные хиты. В центре площадки – Давид. Рассматриваем его со всех сторон. У меня снова напрашиваются старые, еще со времен бродяжничества по Эрмитажу, вопросы о размерах и пропорциях. Витя торжествует: Давид - образец античной красоты. Уходить не хочется. Погода великолепная. На асфальте разложены картины. На них – все шедевры, собранные в Уффици и просто виды города, мосты, соборы. Спускаемся в город снова через садик, по дороге прихватываем пару лимонов прямо с дерева, тискаем и целуем тортилл. В городе ищем вино, т.к. сегодня договорились с ребятами посидеть в нашем шикарном номере.
Встречаемся у Нептуна с «пизанцами», делимся впечатлениями. Не знаем, жалеть нам, что не поехали в Пизу, тогда бы не насладились рекой и холмом, не отдохнули бы – это точно. Но с другой стороны, падающая башня – это все-таки тоже стоит посмотреть. Наконец решаем, что нельзя объять необъятное. Снова набиваются две группы в один автобус. Вырубаюсь так, что не помню, как доехали.
До ужина успеваем начать в нашем номере. Пьем красное вино с сыром и лимоном, скрученном конечно же, в ботаническом саду обзорного холма на обратном пути.
Хотя есть уже никто не хотел, все же на ужин пошли. Разве мужики пропустят запланированную жрачку? Сегодня нас порадовали овощным супом ( вроде того, что у нас продается в замороженных пакетах), курицей с картошкой, на десерт – манный пудинг с карамельным соусом, который никто не стал есть.
Продолжили уже конкретно. Витя поставил свободную кассету с остатками корриды через телик. Общались, рассказывали про наши путешествия. Очень классно посидели, поговорили за жизнь. Вот бы пожить в таком номерочке подольше, а из него уже ездить везде!
8.05.08. Четверг. Рим.
В 7 часов за завтраком снова наедаюсь йогуртами. Да здравствует 4 звезды! В 7.30 выезжаем в Рим. Ехать пять часов.
Приезжаем к вокзалу Термини. Buongiorno Roma! Теперь нас встречает некто Лиза. Сухопарая загорелая блондинка, увешанная желтым голдешником, как рождественская елка. У нее настолько оригинальная манера говорить и голос, что она самая об этом сообщает тут же: Непонятно, что я говорю не так – все по программе, что положено, и почему все удивляются? Такая милая самореклама. Она действительно трещит всю информацию без остановки, успевая еще вставлять ехидные замечания по текущему моменту и комментировать происходящее. Отрабатывает текст на автопилоте, вот это класс! Я за время своей работы в Спутнике не успела дойти до такого мастерства. Цепляем наушники, получаем тикеты на автобус и едем в переполненном общественном транспорте, прослушивая что-то очень интересное, что вещает Лиза, стоя посередине автобуса. Я, как всегда, смотрю на все через монитор камеры. Наконец выходим и гуляем пешком по историческому центру. Видно, что это место паломничества миллионов туристов. Это огромное сито, просеивающее каждый день нескончаемый людской поток, в который мы с наслаждением и вливаемся. Привет, история древнего мира!
Сначала смотрим Пантеон – единственный сохранившийся полностью древний храм. Снаружи все обшарпанно и бесцветно, но внутри очень красиво. В высоченном куполе – девятиметровое отверстие, окулюс, через которое освещается все огромный храм всех богов. Заходим в церковь Санта Мария над Минервой. Очередной христианский храм, построенный над античным. Поднимаемся по лестнице Капитолия. Это древний центр общественной и религиозной жизни. Заглядываем в древние хрущевки, как объясняет Лиза, трущобы, где на втором этаже уже не было ни водопровода, ни туалетов. Кстати, вода в Риме, так же, как и в Париже, чистейшая, и ее можно пить прямо из крана и на улицах из фонтанчиков. Она нехлорированная и почти минеральная. Так что мы пополняем свои запасы в ближайшем источнике по дороге на римские форумы. Римский форум, вернее то, что от него осталось, лежит в долине между холмами Капитолием, Палатином и Эсквилином. Вниз не пустили, объяснили, что надо покупать билет и уже гулять там и по Колизею, что мы и собираемся сделать в свободное время. Потом нам вручили тикеты, которые действуют 75 минут на наземном транспорте и один проход в метро.
С Геной и Людой мы припустили к Колизею. Увидели огромную очередь и пошли вдоль нее. Пока мы с Геной раздумывали, попадем ли мы вообще туда сегодня, вдруг откуда-то выныривают Люда с Витей и размахивают добытыми билетами. Они, как выяснилось, обошли всех и проникли в какую-то специальную кассу, для журналистов что ли, Мы бросили прощальный взгляд на длиннющий хвост из туристов со всего мира и побежали вверх по лестнице Ступеньки очень крутые. Поднялись. Я – в белой кепке, купленной внизу, т.к. выжарило не на шутку. Прямо гусак – тут же съехидничал Витя. Но я ответила, что пусть я буду лучше живым гусаком, чем негусаком, дохлым от солнечного удара.
Колизей – символ Вечного Города. Он на самом деле колоссальный, но колоссом была когда-то статуя Нерона в виде бога Солнца, которая вообще была где-то рядышком. Это нечто многослойное, многоярусное и четырехэтажное (стены в три ряда и целое подземной помещение). Здесь даже проводили навмахии – водные битвы, кроме гладиаторских боев, шоу с дикими зверями и расправ над первыми христианами. И на все эти «зрелища» после принятия «хлеба» могли любоваться около 50 тысяч человек. Гуляем вокруг, пытаемся догадаться, где была императорская ложа, ложа префекта, где сидели сенаторы, простые граждане. Была даже специальная подвижная стена с решеткой, которая опускалась (или поднималась?) во время звериной травли. Теперь арены нет и видна подземная часть, где хранились клетки, оружие, машины – гигантский каменный лабиринт. Спустившись, покупаем альбом, в котором все современные виды Колизея снабжены рисунками с реставрациями. Все было многоцветно, мозаично, мраморно, просвечивающие сейчас ниши были закрыты и в них стояли статуи. Все разворовали варвары. Как тут не вспомнить Некрасовскую Железную дорогу: «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… все это народ сотворил?.. Вот ваш народ – эти термы и бани – Чудо искусства – он все растаскал!.. – Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! Дикое скопище пьяниц!..»
Поднимаемся на Палатин. Тут же обновляем запасы воды и решаем устроить пикник на обочине, чтобы отдохнуть и перекусить. Нам это вполне удается. Устраиваемся на большом плоском камне рядом с пышными кустами, которые мы тут же используем по назначению. Празднуем еще раз день рожденья Люды. Первый был еще в автобусе. Поднимаемся еще выше и понимаем, что сверху нас было видно как на ладони. Здесь стали появляться первые хижины будущего города, потом они переползли на соседние холмы. Это колыбель Рима. Осматриваем чудесные живописные развалины домов, церквей и императорских резиденций. И вдруг – на пригорочке маковое поле и в нем, на самом краю, птичка – то ли скворец, то ли дрозд – поет-заливается, просто чудо! Я долго снимала, целый музыкальный клип получился. Отсюда весь Рим виден: арки, соборы, развалины, проспекты - далеко-далеко.
Спускаемся в метро. Оно здесь еще почище парижского. Все вагоны расписаны граффити, толпа народа, в дверях висят, пропускаем один поезд, втискиваемся во второй. Нам нужно от «Колоссео» до «Термини». Выходов немерено. Не знаем, куда идти, чтобы попасть на площадь. Секьюрити тут тоже тупые, посылают в разные стороны, никто ничего не знает. Наконец Гена призывает всех просто выйти уже где-нибудь и наверху сориентироваться. Так и делаем. А то так бы и искали до конца дня выход на «Вия Модзалино» и метались бы с ветки на ветку.
На поверхности сразу вспомнили, что нужно посетить супермаркет. Заходим, рассматриваем все с первобытным любопытством, покупаем вино, йогурты, бананы. Шлепаем до площади Независимости, откуда нас должны забрать на экскурсию по ночному городу. Все уставшие, наскакавшиеся по горам. На лужайке мирно дремлют бомжи (или клошары? Так и не выяснили, как они тут называются). Мы пристраиваемся рядышком на единственную свободную каменную скамейку, закусываем. У Люды проблемы с обувью. Она хочет сразу решить и проблему с подарком на день рожденья и тут же отправляется на поиски обувного магазина. Возвращается довольная, уже в новых туфлях. Обмываем.
Подтягиваются наши попутчицы, оставляют нам сумки и отправляются в поисках Макдоналдса с туалетом. Возвращаются с рассказом о своих приключениях. Кто-то их куда-то послал, они спустились на лифте, двери открываются – там негр без штанов, они визжать и назад! Бежали из этого подвала куда глаза глядят. Мы так все и покатились, хохотали до коликов. Постепенно подтянулась вся наша доблестная группа. Очень долго ждали автобуса. Наблюдаем, как одна машина выталкивает другую с парковки, чтобы выехать: просто раскачивается и долбит по заду переднюю, освобождая себе место.
В автобусе Витя откровенно засыпает. Гид Игорь рассказывает про то, что уже видели и чего еще не видели. Еще не совсем темно. Едем к Алтарю Отечества с памятником Виктору-Иммануилу11. Он здесь называется Свадебный торт, действительно, похоже. Колонна Марка Аврелия, фонтаны Тритон и Наяды, балкончик, с которого выступал Муссолини, ну, и конечно же, фонтан Треви. К нему подъезжаем уже затемно. Он подсвечен. Вокруг негры и индусы пристают купить розы и побрякушки. И тут не обошлось без архитектора Бернини. Фонтан влеплен прямо в фасад здания. Это целая композиция, наполненная символикой и аллегорией. Здесь и сам Нептун, выезжающий на колеснице из арки с нишей, его кони – буйный и спокойный, - тритоны, другие скульптурные сюжеты. Похоже, здесь самая большая толпа. Протискиваемся к воде, кидаем монетки, пытаемся сфотографировать. Но получается неважно. Возвращаемся к автобусу сквозь рыночек с дешевой индийской мишурой. Глаза слипаются. От холода заворачиваюсь в занавеску.
Наш отель здесь Руж е Нуар, на высокой горе, под ней – весь Рим. Но место не слишком бойкое. Завтра рассмотрим как следует.
В номере нет чтобы рухнуть и забыться, Витя по своему обыкновению включает телик. А там как на зло эротический фильмец.
9.05.08. Пятница. Помпеи. Неаполь.
В 6 утра уже на низком старте. Собираю все теплые шмотки в ожидании автобусного морозильника и сквозняка. На этот раз нам везет – наконец-то шведский стол. Но на выходе нас постигает настоящее разочарование. Наша Ира нас покидает и сдает гиду параллельной группы – Надежде. Это женщина-чума. Непонятно, как она попала на эту работу. Все время все путает, ошибается, мечется, слушать ее просто невозможно: она говорит сбивчиво, замолкая внезапно и так же внезапно начиная очень громко тараторить, все время повторяясь и ошибаясь. Так мы выслушиваем историю Италии. Это кошмар. И он продлится теперь до самого отъезда. Дорога необыкновенно красивая, но я засыпаю сладко и надолго.
Сегодня уже по-настоящему жарко, и я загораю как только возможно. Сначала гуляем по развалинам улиц и домов Помпей. Трудно представить город, каким он был, когда ничего не осталось, особенно крыш. И еще труднее представить, как однажды по велению злого волшебника Везувия здесь внезапно остановилась цветущая и бьющая ключом жизнь, замерло само время. Проклятье, падшее на Геркуланум и Помпеи, расколдовано и снято спустя 1700 лет. Ряды колонн, редкие бронзовые скульптуры, тусклые плитки полов, жертвенники, обрушенные стены – все, что осталось от былого великолепия развитой цивилизации. Осматриваем типичный зажиточный дом с гостиной, спальней, бассейном, внутренним двориком, термы с разными отделениями – горячей и холодной водой, - парилкой, раздевалками. Потихоньку продвигаемся по жаре на улицу красных фонарей. Гид показывает нам, как сильно продавлены здесь колеи, видно до сих пор, часто ездили по ней, Сам бордель очень маленький, несколько тесных комнатушек. На пороге столпотворение из туристов, детская группа с восторгом обсуждает уведенное внутри. Странно, – удивляется наша гид. - есть договоренность детей туда не водить. А вообще-то все итальянские школьники обязательно изучают историю на месте, в исторических и культурных центрах. Это правильно. Живой учебник истории лучше, чем бумажный. Вверху на стенах борделя фрески – своеобразное меню в картинках для иностранных клиентов. Изображения очень живые и на удивленье прекрасно сохранившиеся. У меня как на зло заедает камера и я хватаюсь за фотик. Очередь идет так быстро, что едва успеваю снять. Пытаемся представить мягкие матрасы и разноцветные ковры на этих каменных диванах, иностранных купцов и пышных жриц любви на этих коврах. Может, когда-нибудь все восстановят. Дальше идем к древнему фастфуду, точке общепита. Потом – в пекарню. Здесь мололи муку, квасили и выпекали. Весь процесс.
В специальных аквариумах – фигуры умерших людей. Сначала все раскапывали и разрушали, а потом придумали заливать цемент в пустоты, в которых сгнили тела, залитые лавой и пеплом. Потом очищали и получали готовых людей и предметы в момент гибели. Зрелище не для слабонервных. Нам делают комплимент, что мы самая дисциплинированная и интеллигентная группа. Ну да, когда не бунтуем и не квасим. Сегодня как раз повод для великого празднования. Молодые ребята уже в предвкушении. Договариваемся организовать в помпейском сквере.
Но сначала спускаемся в салон-мастерскую, где делают камеи из ракушек – древнейшее украшение. Они здесь повсюду. Цены запредельные. Заодно и дегустация ликеров – как же без нее? Нам очень понравился оранжевый дынный ликер. Берем несколько маленьких сувенирных пузыречков. Опустошаем все стаканчики и бежим дальше. В красивом зале со всякими поделками и статуэтками девушка-гравер трудится над очередной камеей. Пытаюсь заснять этот процесс на видео. Времени катастрофически мало. Столько интересного остается за кадром. А с народом пообщаться совсем не удается. В зале с украшениями растопыриваются глаза. Камеи в золоте – настоящие произведения искусства. Красота неописуемая. У меня созревает злодейский план купить хотя бы ракушку. Решаем провернуть это, как всегда, не в салоне, а в лавочках наверху. Торгуемся, я выбираю самую шикарную ракушку с камеей.
Счастливые, догоняем своих в парке на каменной скамейке. Они уже теплые. Пьем за День Победы, еще раз за Людин день рожденья, за Россию, за Италию, за прекрасное путешествие, отличную погоду и классную компанию.
В Неаполе, к сожалению, нас привозят только на залив с видом на Везувий, погубивший Помпею и Геркуланум. Набережная с фонтаном. Так это же знаменитая Санта Лючия! Я снова и снова вспоминаю, как мы пели с Антониной Ивановной, и с невыразимым наслаждением тихонько пою:
Sul mare luccica
L,astro d,argento,
Placida e l,onda,
Prospero il vento.
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
O dolce Napoli,
O suol beato!
Dove sorridere
Vole il creato!
Venite al agile
Barchetta mia!
Santa Lucia!
Santa Lucia!
Барки на причале, город на холме: домики ступеньками с развешанным бельем. Все как в песне, за столько лет ничего не изменилось, будто время остановилось: и мягкая волна, и благодатный ветер, и благословенная земля, родившаяся от улыбки Создателя. Здесь начинаешь понимать и Гоголя, влюбленного в Рим и пытавшегося разглядеть родимую Русь «из прекрасного далека», и Горького, не желавшего покидать Сорренто и возвращаться в страшную сталинскую Россию. С какой-то странной ностальгией, как будто я тоже здесь жила и мне надо возвращаться, я покидаю это культовое место, «прекрасное далеко». В городе нам дают совсем немного времени, и мы направляемся к старой крепости. Вокруг нее опять-таки разложено какое-то шмотье и сумки, нигде проходу нет от торгашей. Даже нет времени, чтобы купить хорошие сувениры. А я мечтала о кукле в неаполитанском наряде.
Дорога назад в горизонтальном положении. Большинство наших отправляются в Рим. Но уже 8 вечера и мы решаем никуда не ездить, а лучше на ночь погулять. Спустились под гору, на которой стоит наш отель. Не нашли ничего интересного, кроме пиццерии, которая, как оказалось впоследствии, здесь, наверное, центральное тусовочное место, своеобразный клуб, причем по преимуществу байкерский. Когда мы заходили, было много свободных мест, а когда уже сидели за столиком на улице, стало очень многолюдно и оживленно. Пока разбирались с меню, чуть мозги не выпарили: столько всего разного, но попробуй догадайся, какая пицца с чем! Решили посмотреть на деле, что люди заказывают, как готовят, чтобы не ошибиться. Паренек раскатывает очень тонкую, как лепесток, лепешку, подает другому. Тот накладывает на нее всякой всячины – заказанную начинку – и в печь. Она пузырится и становится слоеной и хрустящей. Но и наблюдение за этим завораживающим действом не придало нам уверенности и мы так и не смогли сориентироваться. Когда рагацца снова подошла к нам, то мы скромно заказали «с грибами», все еще не понимая до конца, что оно будет. Пошли на улицу, сели, нам принесли кружевное хрустящее чудо и пиво. Даже еще одну тарелку и прибор. Пицца действительно ничего общего не имеет с тем, что у нас так же называется. Кто-то мне об этом уже рассказывал. Дворик наполнился байкерами, компаниями, семьями. Люди стоя ждали места. Все-таки мы отметились. Поели-таки пиццы. И она действительно была настоящая. Жаль, что нельзя было перепробовать все!
10.05.08. Суббота. Ватикан. Перуджия.
На экскурсию в Ватикан нас снова встречает неподражаемая Лиза. Но чудовищная Надя забывает передатчик и информация под угрозой. Она подвела нас к Ватикану в наушниках, но микрофона не оказалось. То ли ей не передали, то ли она забыла, что Лиза просила взять наш для нее. В конце концов Лиза звонит, чтобы ей принесли ее аппарат. Она начала тараторить, по ходу дела вставляя свои коронные замечания. Сначала во дворе слушаем про Сикстинскую капеллу у специального стенда, на котором все фрески Микеланджело. Это здорово, т.к. там ни снимать, ни фотографировать нельзя. Везде можно, а только в этом месте нельзя.
В музеях ходим, высунув язык от грандиозности и великолепия. Фрески, гробницы пап, галерея географических карт, скульптуры, шпалеры. Особенный энтузиазм меня охватывает около гробниц святых Константина и Елены. Я ее считаю своей покровительницей. Витя фотографирует меня, но в суете и спешке получается не очень хорошо. Катимся кубарем дальше сквозь толпу к стендам, где нам все опять показывают и рассказывают в деталях.
Собор Святого Петра – это целый город под одной крышей. В середине все перекрыто – готовят папскую службу, поэтому нельзя подойти к небольшой фигуре Петра. Это самая главная святыня. Бронзовые ноги скульптуры отполированы до блеска миллионами рук, стали плоскими. Главные врата закрыты. Пройти в них – мечта каждого христианина, как хадж у мусульман. Но они открываются только раз за сколько-то лет. Зато с внутренней стороны – крест, к которому нужно прикоснуться, чтобы были отпущены все грехи. Это мы успеваем.
Знаменитая Пьета Микеланджело за бронированным стеклом. Когда-то какой-то фанатик отломал палец у Мадонны, и теперь она под усиленной охраной. Мрамор бежево-персиковый, очень красивый, линии все плавные, живые, слезы почти настоящие. Но стоять, затаив дыхание перед этим чудом, как этого хотелось бы, нельзя долго, надо бежать дальше, слушать рассказ о специальных пропорциях гигантских статуй под потолком. Папский престол – целый дом, жаль, что вблизи нельзя рассмотреть. Вокруг – исповедальни на всех языках. Из одной торчат чьи-то пятки и жестикулирующая кисть священника. Получается очень выразительный фрагмент на видео. Среди многочисленных пышных усыпальниц на почетном месте - прозрачный гроб Иоанна Павла 11.
Наконец Сикстинская. Ходим, задрав кверху головы, сидим отдыхаем, продолжая слушать нашу далекую Лизу. Хорошо, что уже все детали рассмотрели и всю историю узнали. Как Скульптор, не имеющий понятия об искусстве фресок, нанял учителей, осваивал мастерство, потом прогнал всех, заперся и один писал до посинения, пока не ослеп. Зато вложил в этот огромный потолок все свое представление о мире, Боге и человеке. Вообще все ужасно интересно. За каждым образом – целая история, особый смысл. Художники изображали себя, своих друзей и недругов в виде библейских персонажей. Здесь хранится огромная картина Рафаэля, на которой он изобразил сразу всех троих – Микеланджело, Леонардо да Винчи и себя в образах апостолов. Интересно, что у того же Микеланджело был несносный характер, он считал, что все ему завидуют, а молодого Рафаэля считал выскочкой и ни в грош не ставил, а тот преклонялся перед ним и рисовал его на своих картинах. Посмотрев все, что можно было посмотреть, и потрогав все, что можно было потрогать, мы выходим из собора, вернее, нас выносит мощной волной желающих сделать «высокохудожественные фотографии» (ехидное замечание Лизы).
Сначала фотографируем папских карабинеров. Это действительно красочные фигуры в оранжево-синих камзолах, темно-синих беретах и таких же полосатых чулках. А уж красавцы! Все обязательно швейцарцы, в основном дети тех, кто уже тут служил, на 8 тысяч евро в год. Элитная гвардия. Окно, из которого папа выступает с воскресными обращениями, открыто. Мы устремляемся на середину площади делать «высокохудожественные фотографии» на фоне собора. Потом, как водится, нас ведут в соборную лавку, где мы выслушиваем лекцию о качестве и ценах местного золота с демонстрацией образцов. Я, конечно же, выбираю св. Елену. Но, расслышав только последнюю цифру в цене за золотую иконку, иду платить и уже на кассе выясняю, что впереди у нее 100, которое прошло мимо моих ушей. Пришлось отказаться и поискать чего-нибудь дешевого среди серебра. Протягивая через головы деньги, выбираем себе сувениры. Я дарю Вите серебряную мужскую икону Спасителя. Он выбирает девчонкам по медальону. Можно торчать здесь бесконечно, но нам надо еще успеть к Тибру.
Оставляем не исследованный до конца культовый голдешник и бежим вниз, к набережной и мостам. Снимаемся для коллекции, стараясь не вспоминать про Гвадалкивир, мчимся назад, по пути забегая в разные лавочки с аналогичным товаром. Хватаем на сувениры что попало: деревянные кресты, открывалки. Альбом Град Ватикан так и не успеваем купить. Прибегаем к месту встречи – все еще только собираются. Наша чума посылает нас к паркингу одних, сама остается ждать свою группу. Мы приходим – там никого: ни автобуса, ни Массимо. Молодой мачо - шофер второго автобуса - даже не удостаивает ответом, где может быть наш Массимо. Ждем-пождем, решили уже звонить, как выплывают наши расписные. Арриведерчи, Рома!
Наши места заняты, вещи разложены по разным сидениям. Мы сначала обижаемся, но потом накрываем поляну и успокаиваемся. Начинаем общаться с народом, узнаем про то, что их гид Наташа так же бестолкова, как и Надежда, и что обещанная поездка в Сан-Марино переносится у них напоследок и они переживают, успеют ли? На остановке вообще пошел конкретный ропот, что рейс задерживают и намного. Выхожу на свежий воздух, красота: горы, зелень, солнышко.
По пути в Перуджию Надя объявляет, что Наташина группа едет в Сан-Марино с чемоданами, оттуда – в аэропорт, а наша группа вылетает (так и сказала) в Стокгольм. Мы возбудились, началась нервная ржачка. Мы уже кричали, что не хотим в Москву, а хотим в Стокгольм. Наржались до коликов, подогретые полдником с остатками Хенесси и доведенные до нервного тика Надиным идиотизмом. Она так все запутала, что мы с трудом догадались лишь на подъезде к Римини, что так называется наш отель. У кого-то пропадают транзитные билеты, кому-то завтра на работу, но зато целый день на пляже. Узнав, что мы уже не летим в Стокгольм, мы успокоились и заснули.
Дорога очень живописная: горы, речушка, крепости, домишки, Аппенины. Параллельно идет старая, даже древняя, дорога, по которой римляне отправлялись на свои завоевания. Их поход с гремящим оружием был слышен далеко вокруг. По этой дороге легионеры пересекали всю страну. Старая и новая дороги постоянно перекрещиваются, иногда видны древние акведуки.
В Перуджии поднимаемся по эскалатору высоко на гору. Проходим через старую крепость, выходим на центральную улицу, ведущую к церкви, снимаем панораму этого древнего университетского городка. Натыкаемся внезапно на бесплатный туалет. Это всегда большая радость в таких поездках. Так же неожиданно набредаем на магазинчик, в котором продаются знаменитые трюфели, tartuffo. Тут мы вспоминаем, что Ирина просила нас купить для нее, но мы так нигде их не видели. Покупаем две баночки – для нее и для себя. Они достаточно дорогие. Самое смешное, что все наши попытки узнать, как же их употреблять, ни к чему не приводят. Надя, уже около автобуса, лопочет что-то непонятное, что это очень пряная специя и ее нужно добавлять понемножку в разные блюда. А мы-то думали – водочку закусить. А впрочем, мы уже ничему не верим и ничему не удивляемся.
По дороге в Римини хохотушка и непонятка усиливаются. Наконец странная Надя, после долгих переговоров по мобильнику, объявляет, что летим в 22-30, т. е. ночью, а посему целый день с 12 часов придется пропадать на море. Это нам за пять домодедовских часов. Когда наконец въезжаем в город, все с новыми взрывами хохота пытаются угадать, где же наш пресловутый Стокгольм. Это оказывается задрипанный трехзвездочный отельчик на пятой линии. На ужин – макароны, жуткого вида котлета, порошковое картофельное пюре. Но все рады морю. Как всегда, бросаем чемодан и идем гулять. Стандартный курортный город с типичными шопами, китайскими и индусскими лавочками.
11.05.08. Воскресенье. Римини. Адриатика.
Наконец-то выспались, а не вскочили в 6 утра. Официант на завтраке снова беспрерывно подкладывал нарезанную лепесточками ветчину, она тут же исчезала – люди запасались на целый день. Собираем чемоданы и оставляем их на веранде, идем на пляж. Почти никто не взял купальники. Но «у нас было». Некоторые женщины даже пошли в лавочки покупать бикини, кто-то погнал мужей искать в упакованных чемоданах. Всем хотелось купаться и не пропустить подаренного удовольствия. Но холодный ветер и ледяная вода тут же охладили наш пыл. Взяли пару лежаков за 4 евро, разместились, кто-то оставил сумки и отправился бродить по городу. Тут же явились припасенные и вновь приобретенные бутылочки красного и белого, остатки еды, в том числе и наши сухарики и хлопья. Общак получился довольно сносный.
Первым полез купаться Гена-сибиряк. Потом он даже Люду уговорил. Молодые горячие тоже все попрыгали. Потом и я решилась и с визгом поплавала в довольно приличных волнах. Для меня это дело чести. Мимоза Витя остался верен себе и лишь слегка прилег в прибое, с таким видом, как будто он не в морской воде, а на электрическом стуле. Все мои попытки затащить его в Адриатику провалились, он визжал и отбрыкивался, взывал к моему милосердию. На фото осталась его страдальческая вымученная улыбка. Зато потом мы погуляли по пляжу под жарким солнцем и ледяным ветром. Все потихоньку стали обгорать. Меня спас только московский солярий и солнечный релакс на Арно. Потом вообще пришлось облачиться в куртку и шаль. Получились забавные фотки: я вся оранжево-персиковая, закутанная с ног до головы, на фоне пьяных мужиков в семейных трусах. Наш русский табор заметно теплел изнутри. Среди оживленной беседы многие уже стали задремывать, совсем теплый Миша вырубился основательно. Его прикрыли, чтобы он окончательно не обуглился. Все остальные потихоньку становились цвета употребленного тинто, Витя сжег плечи.
Одурев от пронзительного пляжного ветра, пошли бродить по набережной. Заходим в магазинчики, смотрим что почем. Видим ликеры, дешевые и разнообразные, решаем на последние еврики приобрести что-то похожее на сан-маринское. Выбираем дыню и капучино. Здесь это по 5 евро. Подозреваем, что паленое, но все равно берем. Так мы прослонялись до шести. Потом собрались все на веранде в ожидании автобуса. Делились впечатлениями, демонстрировали покупки, обсуждали, во что выльется задержка чартера. Наши дамы, сидевшие все время впереди, порассказали много интересного, что осталось незамеченным для нас, валявшихся всю дорогу на задних сидениях. Оказывается, наш невозмутимый Массимо был настоящим агрессивным и беспардонным рокером, давил всех подряд, не позволял себя обгонять и тут же наказывал провинившихся, нависая над ними сзади всей своей автобусной громадой, сигналя и ругаясь, или устраивал настоящее ралли. Жесткач! Так он развлекался от скуки. А мы-то ничего и не подозревали, а наши дамы натерпелись страху, все время были в тонусе в ожидании неминуемого столкновения. Мы обалдели! Вот уж точно: меньше знаешь –крепче спишь!
В аэропорту можно пройти на открытую веранду и полюбоваться закатом. Я тут же расчехляю камеру. И тут раздается нечто непонятное по громкоговорителю, чего я никак уж к себе не отношу. Повторяют. И тут Витю осеняет, что это мне не разрешают снимать. Ведь это же стратегический объект, там самолеты и ангары, а ты шпионишь! А ну как отнимут! Следующий прикол – на досмотре. У ребят выуживают бутылку Хенесси. Они и сами удивлены: ночью отмечали отъезд да и забыли выложить из сумки. Надо было ее на пляже прикончить. Первые две минуты серьезные итальянцы вежливо ждут, когда эти странные русские наконец выбросят бутылку и пройдут дальше. Группа ликует, т.к. теперь придется распить на всех и очень быстро, ведь, в самом деле, не бросать же бутылку элитного коньяка. Гене повезло больше всех: он успел отпить огромный глоток. Под взволнованные крики: Гена, ты не один! – бутылка пошла по рукам. Но разъяренные итальянцы быстро разгадали наш маневр, окончательно потеряв веру в нашу цивилизованность, просто отняли заветную бутылочку у Миши, чуть не выбив ему зубы, и заставили поставить далеко на пол. Чтобы не раздувать международный скандал, мы скрепя сердце подчинились. В довершение всего купленный Людой симпатичный таймер в виде тортика не сработал, она расстроилась.
Но ужаснее всего оказался все тот же ТУ-154, в котором мне пришлось скрючиться так, что все тело затекло. Ноги ломало. Хотелось вообще выпрыгнуть из самолета. Насилу долетели. Я покидала борт с рыданиями: Больше никогда в жизни никуда не полечу! Хорошо еще нам повезло с доставкой на дом: за Людой и Геной приехала на машине их подруга. И после Новокосино, где они живут, любезно отвезла и нас.
А последней каплей стало торжествующее личико стервы секретарши, которая нашла меня в первый же рабочий день и сладеньким голоском сообщила, что мое заявление на отгулы осталось неподписанным и меня требуют на ковер. Пришлось объясняться, и в результате (после вручения сувенирного дынного ликерчика) мне милостиво разрешили оформить два дня в счет отпуска, из которого мне теперь, как последней дуре, придется выходить 16 августа, в субботу. Маленькие бутылочки водки, кипарисные кресты и фарфоровые масочки и шкатулочки разошлись по завучам, ответственным за расписание, и бухгалтеру Жене (старой знакомой) – за своевременную справочку о зарплате в 18 тысяч. Если бы не она – не видать мне стран Евросоюза! А сука секретарша не получит ничего. А вот ее дочка скоро перейдет в старшую школу. Ненавижу номенклатуру, пьющую чай с начальством и цедящую сквозь зубы, презрительно глядя сквозь тебя. Это и есть признак типичного тупого быдла. Хлестаковщина еще не скоро перестанет терзать наши грешные русские души.
Ну, а то, что ликерчики Римини действительно оказались паленые, нас даже и не расстроило, мы их добросовестно спаиваем гостям, приходящим посмотреть фильм про чудесную страну Италию. Фирменными Амаретто и Йово наслаждаемся сами. Зато, слава Богу, все живы-здоровы, все хвосты целы, цветочки не завяли. Раздаем подарки: Жене, конечно, футболку с фрагментом фрески Микеланджело Сотворение человека, Антошке венецианский брелок, Алене нежнейший сиреневый гарнитур из муранского стекла. Плюшка подросла и похудела, Морис все больше спит и видит сны о наших будущих приключениях.
Чао, Италия!
Арриведерчи, Рома!
© Copyright: Аленмак, 2009
Свидетельство о публикации №209020600801
Свидетельство о публикации №209020600801
Рецензии